Александр Тимофеевич Филичкин
Предыстория и завершение книги «Разведчик, штрафник, смертник»
Ремонт
– Скинь свой зипун и одень нашу робу. – сказал кочегар и показал на кучу широких штанов и объёмистых курток, сшитых из того же брезента: – Она защитит тебя от ожогов.
Парень послушно снял полушубок и шапку. Подошёл ближе к выходу и аккуратно повесил на гвозди, торчащие из кирпичной стены. Вместо верхней одежды натянул на себя десяток грубых обновок. Одевшись, он понял, что стал очень похож на снеговика грязно-серого цвета.
Старик взял длинный брезентовый шарф. Шагнул к «добровольцу» и обмотал его лицо так, что осталась лишь щёлка для глаз. Надел парню на руки толстые многослойные варежки. Нахлобучил на голову большой малахай и завязал под подбородком длинные уши.
Григорий почувствовал, что ему стало на удивление жарко: – «Я ещё не дошёл до печи, а от перегрева меня сейчас хватит удар». – мелькнуло в его голове: – «Хотя это даже и лучше. Больница здесь рядом. Зато, мне будет не нужно лезть внутрь котла, и возиться с проклятым болтом».
Пока, он так размышлял, кочегар ушёл в левую сторону и тотчас вернулся с резиновым шлангом в руках. Старик открыл толстый кран. На «ремонтника», укутанного, как огородное пугало, немедля обрушился поток холодной воды. Одежда быстро промокла насквозь. Парень почувствовал, что его стала бить крупная неуёмная дрожь.
– Лезь скорее в котёл! – заорал кочегар и сунул парню большой металлический ключ с разводными «губами».
Повернувшись на месте, Григорий весьма неохотно поплёлся к котлу. Он лёг на пол, головою к распахнутой топке. Стал резко дёргаться и ввинчиваться в тесный проём, словно червяк в очень узкую норку.
Слизистая оболочка сразу же высохла. Глаза стало жечь, будто бы в них попали сотни мельчайших песчинок. Парень закрыл трепетавшие от напряжения веки и прижал левую руку к лицу. Так он закрыл ту тонкую щель, сквозь которую мог хоть что-то видеть. Стало значительно легче.
Ещё через миг раздалось злое шипение, похожее на предупреждение сильно рассерженных змей. Пропитавшая робу, вода попала на раскалённый металл колосника и начала испаряться.
Меж тем, кочегар позвал молодого солдата, стоявшего возле двери, и что сказал. Они вдвоём сели на каменный пол. Упёрлись ногами в подошвы молодого помощника. Немного натужились, по команде распрямили колени и втолкнули Григория в раскалённую печь.
«Ремонтник» почувствовал сильный толчок, и его протащило немного вперёд. Вокруг стало немного свободней. Григорий понял, что весь целиком оказался внутри. Слегка поворочавшись, он кое-как устроился на левом боку.
Затем, отвёл свободную руку от шапки. Не открывая зажмуренных глаз, парень вслепую нашарил гранёный обломок, торчащий из стенки наружу. Зажал его «губками» разводного ключа и хотел повернуть.
За долгие годы работы, болт хорошо прикипел к стальному телу котла. Он ни за что не желал покинуть родное гнездо. Стараясь расшатать железяку, Григорий раскачивал её туда и сюда. Прикладывал к ней все свои силы и тянул то вправо, то влево.
Вода, пропитавшая плотную ткань, стремительно испарилась в горячей печи. Температура в брезентовом коконе, начала подниматься. Григорию вновь стало до ужаса жарко. Он ощутил запах подпаленных ниток. Это слегка задымилась одежда.
– «Если я тут задержусь, то сварюсь в своём же поту, как карась в молоке». – испугался вдруг парень. Григорий резко задёргался и попытался податься назад. Оказалось, что сделать это намного сложнее, чем пробираться вперёд.
Кочегар разглядел тот дымок, что поднимался от робы, и увидел резкие движения парня. Не мешкая ни единой секунды, старик схватил приготовленную им раньше верёвку. Накинул на ноги «ремонтника» петлю, и потянул на себя.
К сожаленью Григория, груз оказался слишком велик. Его худощавое тело даже не сдвинулось с места. Заметив, что дело стоит, солдат пришёл на помощь рабочему. Объединив все усилия, они всё же вытащили несчастного парня. Он выпал из большого котла в помещенье котельной.
Не успел «доброволец» облегчённо вздохнуть, как на него снова обрушился бурный поток холодной воды. Одежда тотчас пропиталась ледяной живительной влагой.
Парень покрылся большими мурашками. Тело снова забила злая трясучка. Неожиданно в голову пришла странная мысль: – «Нужно лезть в печь и скорее согреться, иначе я здесь простужусь». – он лёг на живот и устремился вперёд.
Его снова впихнули в раскалённый котёл. Григорий продолжил выкручивать неподатливый болт. Однако, железка никак не желала трогаться с места. Через пару минут бесплодных усилий, парень снова почувствовал себя удивительно плохо.
Он сожалением понял, что температура у тела постоянно растёт. Кожа покрылась слоем липкого пота, словно бы он находится в жарко натопленной бане. Ткань всей одежды опять стала тлеть.
Хорошо, что кочегар и солдат не дремали и вытащили чуть не сомлевшего от жара «ремонтника». Они дали ему чуть отдышаться. Снова облили холодной водой и дружно втолкнули в горячий котёл.
Всё повторилось ещё один раз. Потом ещё и ещё. Лишь с пятой попытки Григорий смог раскачать проклятый крепёж. После чего, парень трижды влез внутрь печи, чтобы выкрутить его до конца. Со всем остальным он справился намного быстрее.
Спустя два часа, ремонт был завершён. Пытка то жаром, то холодом для строителя благополучно закончилась. Кочегар загрузил котёл сухими дровами. Плеснул внутрь стакан керосина и бросил внутрь зажжённую спичку.
Небольшой огонёк пробежал по толстым поленьям. Пламя весёло вспыхнуло. Стоящий на страже, солдат НКВД заглянул в горящую топку. Удовлетворённо кивнул и пошёл с докладом к начальству.
Собрав последние силы, Григорий поднялся на ноги. Он с наслаждением стянул с себя, несколько брезентовых курток и бросил их на каменный пол. Затем, снял с себя столько же пар широких штанов.
Освободившись от брезентовой робы, парень облегчённо вздохнул и осмотрелся по сторонами. Пошатываясь, словно был сильно пьяным, Григорий устремился к столу, стоящему в дальнем углу. Тяжёло опустился на небольшой табурет. Опёрся спиной на тёплую кирпичную стену, и устало зажмурил глаза. От невероятной усталости парень тотчас задремал.
Кочегар закрыл дверцу отремонтированного «добровольцем» котла, подошёл к молодому строителю и строго сказал: – Сними-ка сырую одежду! – взамен он протянул одеяло из байки и предложил: – На, завернись, пока что в него.
Григорий с трудом поднялся на ноги. Он стащил с себя старый пиджак, брюки и всё остальное, что на нём было надето в тот день. Закутался в предложенное ему покрывало и, оставшись совершенно без сил, упал на сидение.
Хозяин принёс алюминиевую солдатскую кружку, доверху налитую свежезаваренным чаем, и поставил перед измученным гостем. Взял одежду с бетонного пола, повернулся и ушёл в небольшой закуток, расположенный в противоположном углу помещения.
Пока невольный «ремонтник» глотал горячий напиток, приправленный душистыми травами, кочегар сполоснул всю одежду и развесил её на верёвках. Минут через тридцать, вещи совершенно просохли.
Григорий слегка отдохнул и оделся. Парень простился с пожилым кочегаром и отправился в здание НКВД. Без всяких вопросов охрана впустила его со двора в коридор райотдела.
Парень доложил лейтенанту об удачно завершённом ремонте. Получил небольшую бумажку с разрешеньем на выход и с облегчением покинул учреждение госбезопасности. Молодой человек всей душой верил в то, что никогда больше туда не вернётся.
Ещё через несколько месяцев, комсомольская стройка развернулась во всю великанскую ширь. Григорий быстро набрался нужного опыта, и как говорили все «зеки» – авторитета. Благодаря каждодневным усилиям парня сложилась строительная бригада, которая отлично работала.
Руководство заметило расторопного мастера. Уже через год он стал прорабом, а затем и начальником большого участка. После повышения в ранге, у Григория резко вырос оклад, и немного улучшились бытовые условия.
Молодой человек, как и прежде, был прописан в том же бараке. Правда, к большому удовольствию парня он находился уже в другом помещении, значительно меньших размеров.
Там обитало лишь три человека, но обстановка оказалась такой же убогой. Главным предметом убранства являлись кровати, стол, табуреты и печка-голландка. Эта тесная комната, стала для парня жильём на долгие годы.
Затем, началось возведение ещё одной очереди комбината «Асбогигант». Для стройки потребовалось значительно больше людей.
Новые люди
1 сентября 1939 года Гитлер напал на суверенную Польшу. Спустя две недели, «Вторая Речь Посполитая» оказалась разбита. Сопротивление войск прекратилось. Президент страны Игна́ций Мосци́цкий со своим кабинетом министров стремительно покинул Варшаву.
Красная армия не стала топтаться на месте и ждать, когда вооружённые силы Германии выйдут к советским границам. На семнадцатый день, она тоже тронулась с места. Рванулась вперёд и заняла обширные площади Западной Украины и Западной Белоруссии.
То есть, вернула державе те области, которые много веков принадлежали Российской империи. Все эти славянские земли соседские паны прибрали к рукам во время неразберихи гражданской войны.
В те времена Красная армия руководствовалась следующей военной доктриной – «воевать малой кровью на чужой территории». Согласно такой установке правительство Сталина действовало очень решительно.
Вооружённые силы СССР заняли широкую зону между советской границей и фашистской Германией. Тем самым, организовали плацдарм, который обычно называли предпольем.
К огорчению кремлёвских мечтателей, они вскоре узнали невероятную вещь. оказалось, что далеко не все местные жители искренне рады такой перемене. Выяснилось, что на отвоёванных землях обитало много людей не согласных с новым режимом.
Возникло большое брожение среди богатых слоёв населения, что были весьма недовольны приходом советских порядков. Вследствие этого, начались большие зачистки по политическим принципам.
Уже в начале 1940 года, в город Асбест пришло несколько эшелонов солдатских теплушек. В них находились жители Польши, репрессированные в недавно «освобождённых районах».
К изумлению руководителей стройки, к ним привезли совершенно необычных людей. Тех, что весьма отличались от привычных «врагов социалистической власти».
Поляки не походили ни на царских боевых офицеров, ни на бывших белогвардейских солдат, ни на простых кулаков, ни на всех остальных интеллигентов-вредителей, которые содержались во всех лагерях.
В первую очередь, это касалось «спецпереселенцев-осадников». Так назывались бывшие служащие «легендарного варшавского войска», что отличились в польско-советской войне.
В 1920-м году, главнокомандующий Польской республики, Юзеф Пилсудский разбил Западный фронт Красной армии. Данное соединение тогда возглавлял весьма авантюрный Михаил Тухачевский. Его потом расстреляли за другие неблаговидные действия.
После разгрома СССР, территория Западной Украины и Западной Белоруссии досталась полякам. Почти все эти земли, в качестве ценной награды, были розданы победителям жарких сражениях.
Там «спецпереселенцы-осадники» и правили железной рукой. Они вели себя так же, как крепостники давнишних времён. Крестьян считали холопами, а себя господами.
В 1939 году, Германия и СССР разделили между собой всем ненавистную Польшу. За неё даже не стали вступаться союзники, связанные с ней договором о помощи против чужеземной агрессии. Англия с Францией лишь выразила своё возмущение действием Гитлера.
Благодаря той операции, советская власть вернула себе исконные области Российской империи. Она утвердилась на месте и не стала валандаться с новоявленными «польскими панами».
Новая администрация реквизировала большие имения, а всех «вельможных господ» отправила на лесоповал, в Сибирь и на Южный Урал. Совершенно естественно, что все эти граждане вспоминали дорогие усадьбы, «отнятые русскими варварами» и просто кипели неистовой злобой.
Следом за ними, пошли эшелоны с представителями польского «мелкобуржуазного» класса. То есть, с теми людьми, которые при старой, капиталистической власти имели какое-то «частное дело».
В основном, это были чиновники и коммерсанты, часовщики и портные. Плюс ко всему, учителя общеобразовательных школ. Видимо, последних поляков высылали за то, что они агитировали за чуждые социализму идеи. Совершенно не те, что хотела бы слышать новая советская власть.
Среди «приехавших» в город Асбест, строители, увы, не встречались. Нашлась только пару-тройка евреев, что раньше, как архитекторы работали в городе Львове. К сожалению начальника стройки, их всех оставили в главной конторе завода. У «Асбогиганта» имелось большое бюро, занимавшееся проектно-конструкторским делом.
Многие из прибывших поляков, замечательно знали русский язык. Однако, все упорно делали вид, что «ничуть не разумели чуждую мову». Григорий пытался с ними наладить контакт, но ничего не добился. Ему не помог даже отличный немецкий язык.
Нужно сказать, что у всех советских людей были очень натянутые отношения с «новыми пришлыми». Они все держались совершенно отдельной когортой и не хотели общаться с «коммунистическим быдлом».
Видимо, сказывался гонор «вельможного шляхтича» по отношенью к «вонючим русским холопам». Ведь лет триста назад, россияне на западе находились у них в подчинении.
Например, во времена «смутного времени», король Сигизмунд даже ворвался в Москву. Его грозное войско там упорно сидело два с лишним года. Да и во время похода Наполеона на Русь, они весьма порезвились в златоглавой столице.
В полной мере проявила себя и огромная разница в образования двух контингентов. Средний уровень знаний поляков был значительно выше, чем у молодого, много читавшего мастера.
Нужно сказать, что большая часть советских начальников, выглядела намного бледнее его. Чаще всего «крупные руководители партии», представляли собой нахрапистых «образованцев», которые, где-то, когда-то, смогли нахвататься каких-то верхушек.
В минуты свободного времени, Григорий писал длинные письма и отправлял их в деревню, своей родной матери. Из коротких, ответных депеш он и узнал печальные новости о своём крёстном отце.
Перед отъездом Григория в город Асбест, Фёдор Михайлович дал приёмному сыну очень строгий наказ. Он запретил писать парню в город Самару. Мало ли, что? Вдруг лихие чекисты вспомнят о юном племяннике арестованной «немецкой шпионки»? Ещё, чего доброго, и его притянут к ответу?
По той же причине, мама почти не общалась со своим старшим братом. Лишь через общих знакомых до неё доходили какие-то редкие вести. В основном, через тех немногих людей, что иногда приезжали из столицы губернии.
Насколько знал парень, Фёдор Михайлович долгое время пытался добиться свидания с любимой супругой. Он посылал десятки запросов во всевозможные инстанции города. Ходил на приёмы к крупным партийным и советским чиновникам.
Все обещали во всём разобраться и сообщить результат. Однако, узнать о любимой жене он ничего не сумел. Сгинула любимая тётя неизвестно в каких лагерях и не оставила после себя никакого следа.
Тяжёлая работа на стройке, без праздников и выходных, занимала практически всё время Григория. За ту пару лет, что парень находился в Асбесте, он всего несколько раз сумел вырваться на прогулку за город.
Там ему удалось посмотреть на почти что нетронутую природу Урала. Да ещё как-то раз, парень съездил взглянуть на знаменитый карьер, где добывали «каменный лён».
Увиденное Григорием зрелище, оказалось весьма впечатляющим. В чистом полуденном небе висело жаркое солнце. Лучи яркого света падали на большие уступы и серпантины железной дороги. Она длинной спиралью поднималась со дна котлована.
Глубокая яма была размером с огромное озеро, диаметром больше вёрсты. Десятки паровых экскаваторов упорно дробили дорогой минерал. Его грузили в вагоны и отправляли на самый крупный на земле комбинат. «Асбогигант» работал на полную мощь.
Глава 5. Призыв в армию
Тяжело в учении – легко в бою.
Александр Васильевич Суворов
Пинта пота сберегает галлон крови.
Генерал Джордж Паттон
Река Халхи́н-Гол
В начале двадцатого века, на Южном Урале добывали весьма дорогой минерал под названьем асбест. В честь того вещества был назван ничем не приметный шахтёрский посёлок.
Некогда он обозначался на карте, как деревня Куделька. Так в народной среде именовали огнеупорный материал волокнистой структуры. Он был кипенно-белого или светло-серого цвета.
В тридцатых годах Советская власть решила построить самое крупное в мире, промпредприятие по добыче и переработке «горного льна». В том диком месте, вдруг появилось очень много людей. Они стали трудиться ударными темпами и должны были в короткие сроки возвести очень крупный социалистический город.
Всё вокруг изменилось так сильно, лишь благодаря одному обстоятельству. Оказалось, что это, весьма необычное, волокнистое и огнестойкое произведенье природы, внезапно понадобилось очень развитой зарубежной промышленности.
Причём, заказы на него поступали в невероятно огромных количествах. Совершенно естественно, что бурно растущая молодая страна захотела воспользоваться такой ситуацией, возникшей на международной арене.
Не откладывая дело на продолжительный срок, компартия СССР решила в разы увеличить объёмы добычи столь нужного всем ископаемого. Началась шумная пропагандистская компания. Все газеты и радио тотчас объявили, так называемый, «комсомольский набор».
К сожаленью властей, почему-то, советский народ не выказал должного отклика. «Сознательная молодежь» не бросила все остальные проблемы. Не собрала чемоданы и не помчалась в весьма отдалённую и совсем неустроенную часть советской империи.
Людей в той глухомани не хватало катастрофическим образом. Поэтому, крепким парням, работавшим на возведении «Асбогиганта», давали отсрочку. Так что, уйти на военную службу со своими ровесниками, 1920 года рождения, Григорий так и не смог.
Если честно сказать, то ему уже надоело торчать на неприветливом Южном Урале. Он уже часто думал о том, что пора бы ему, перебраться куда-то поближе к матушке-Волге.
Самым единственным способом улизнуть с «ударной коммунистической» стройки, был только один вариант, уйти в ряды Красной армии. Честно там отслужить, а после демобилизации, с чистой анкетой и не замаранной совестью, поехать, туда, куда только хочется.
Совершенно некстати, в дело вмешался горком ВЛКСМ. Какой-то мелкий чиновник изучил личное дело Григория. Он оценил молодого строителя, как очень «ценного кадра» и взял его на особый учёт.
После чего, выписал несокрушимую «бронь», хорошо защищающую от всех повесток, пришедших из военкомата. Сначала Григорий сильно расстроился по данному поводу. Однако, месяц спустя, всё изменилось. Неожиданно выяснилось, что ему в этот год весьма повезло.
Дело всё в том, что уже в 1939 году, мирный период в жизни советской державы неожиданно кончился. Народы СССР должны были забыть строительстве социализма на долгое время. Взять в руки оружие и вступить в череду кровопролитных сражений.
Началось всё в далёкой пустынной Монголии. Там уже несколько лет, по просьбе местных чиновников, стояли части РККА. В начале мая, японцы напали на пограничников СССР. Завязались ожесточённые схватки.
В тогдашних советских газетах писали лишь о победах и быстром разгроме противника. Причем, сообщалось, что все бои проходили почти без потерь. К сожаленью Григория, вскоре у него появились новые сведения. Причём, они весьма отличались от тех громких реляций, что публиковались в печати и звучали по радио.
В тот год, парень работал на возведении третьей очереди комбината «Асбогигант». Он был начальником большого участка, где основная масса строителей являлась обычными «зеками». Среди них находились, как уголовники, так и те несчастные люди, кто «загремел за политику».
Через какое-то время, среди последних сограждан, появились участники недавно гремевших военных конфликтов. В отличие от официальных заявлений Правительства, сарафанное радио всех лагерей сообщало совершенно иное.
Как говорили тогда, то были «новости от ОБС». Расшифровывалось аббревиатура на удивление просто – «Одна Баба Сказала». Так вот, по этим, более достоверным, источникам вырисовывалась совершенно иная картина.
В ходе боёв, СССР потерял свыше 200 самолётов, а Япония, 160. То есть, «красных соколов» сбили, процентов на тридцать больше, чем «самураев». По всем прочим позициям была приблизительно та же пропорция. Так что, там шли довольно большие сражения. О лёгкой победе «малыми силами, да на чужой территории», не могло быть и речи.
