Александр Тимофеевич Филичкин
Повесть о Верочке
– Для меня нет тебя прекрасней
Но ловлю я твой взгляд напрасно.
Как видение неуловимо.
Каждый день ты проходишь мимо…
Голос у Лёни оказался не очень большим, но весьма выразительным. А его пылкий взгляд дополнял текст и музыку ещё большим накалом. Пение парня взяло Верочку за душу. Она вдруг поняла, что влюбилась в него без ума.
Всё, что было до этого дня, те же встречи с Толиком или же с Саней, куда-то бесследно ушли. На всём белом свете остался один единственный дорогой ей человек. Его звали чудным именем Лёня.
Наконец, ближе к семи часам вечера, всё приготовили. Ни секунды немедля, восемь голодных студентов уселись за стол. Цветы и конфеты сдвинули в сторону. В центре поставили две больших сковородки.
На одной была гора макарон политых томатным соусом из Краснодара, который теперь называется «кетчуп», на другой лежали кусочки свинины, обжаренной на сильном огне. Своим тёмным колером она весьма походила на настоящий шашлык.
Ребята открыли и разлили по высоким бокалам сухое вино «Ркацетели». Каждый чувствовал себя так, словно он бывал здесь тысячу раз. Все сами накладывали себе еду на тарелку. Начался весёлый студенческий пир.
Как-то само собой получилось, что на правах хозяина дома, Саня весь вечер метался из гостиной на кухню. Он постоянно что-нибудь приносил: вилки, ножи, соль, перец, хлеб, а затем и всё остальное, что нужно для чая.
Лёня и Верочка спокойно сидели бок о бок. Они участвовали в шумном разговоре друзей, но больше смотрели друг другу в глаза. Смотрели и никак не могли наглядеться. А когда Леонид брал гитару, то пел он лишь для неё.
В девятом часу, Верочка неожиданно вспомнила, что ей нужно возвращаться домой. Все остальные решили, что времени ещё очень мало, и веселье можно продолжить. Тем более, что у хозяина дома нашлась ещё одна бутылка 0.7, вино «Портвейн три семёрки».
Так же, как днём, Саня не мог бросить в деревянном «коттедже» поддатых гостей. Поэтому, провожать Верочку пошёл Леонид. Ведь он был просто обязан помочь дорогому братану.
Никуда не спеша, молодые влюблённые прогулялись по ночной площади Куйбышева. Бронзовый, одинокий мужчина стоял, как всегда, без фуражки. Её он почему-то держал в правой руке, опущенной вниз. Хорошо, что не показывал вдаль, как вождь мировой революции.
Студенты прошли четыре квартала по «сломанной» у стройинтстиута улице Молодогвардейской, и оказались на площади, что называлась Самарской. Верочка свернула за дом, выстроенный в пятидесятые годы в вычурном стиле «послевоенный ампир». Там, в тихом дворе находилась пятиэтажка бабушки с дедушкой.
Возле крыльца, Лёня спросил: – Когда я увижу тебя?
Девушка неожиданно вспомнила о своём однокашнике. Она прогнала неуместную мысль и смущённо сказала: – Давай встретимся завтра. В шесть вечера. На остановке автобуса Самарская площадь.
– Договорились. – облегчённо сказал Леонид. Они вошли в тёмный подъезд, Верочка сильно надеялась, что Лёня её поцелует, но он лишь нежно пожал её правую руку. Девушка сказала: – Пока. – и направилась к лестнице.
Леонид подождал, пока она поднимется на второй этаж и позвонит в дверь квартиры. Открыла ей недовольная бабушка. Время было ровно девять часов. Поэтому, скандала в тот раз удалось избежать.
На следующий день, был выходной. Верочка занималась теми делами, которые ей поручила сделать любимая родственница. Она помыла полы, сходила на Крытый рынок и в магазин. Купила целую сумку продуктов, необходимых для пропитания трёх человек на неделю. После чего, постирала, а так же погладила, кое-какое бельё.
В шесть часов девушка уже стояла на остановке автобуса. На календаре был ноябрь. В это осеннее время в Самаре уже наступала полная тьма. Лишь слабо светились кое-где фонари.
Прошли десять минут, двадцать, тридцать и сорок. Лёня так и не появился в обусловленном месте. Молодогвардейская улица там весьма неширокая, всего метров семь. Остановки автобусов, едущих в разные стороны, расположены напротив друг друга.
Даже, если бы парень и ехал из города, а не с дальней окраины, где он жил у бабушки с дедушкой, Верочка всё равно бы его сразу заметила. На зрение она сроду не жаловалась.
Простояв сорок с лишним минут, девушка сильно замёрзла и крепко задумалась, что же делать ей дальше? Компактных мобильных устройств тогда в стране не водилось. Да и в Европе с Америкой, их было очень немного. Ими владели лишь очень богатые граждане.
Радиопередатчики имелись только в машинах милиции или крупных советских начальников. Все прочие люди пользовались проводной электрической связью, в основном, это делали днём, на работе.
Для личных нужд, на улицах находились стеклянные будки, где был телефон, но в частных квартирах аппараты подобного типа встречалась достаточно редко. Чаще всего, у тех же чиновников и у сотрудников правоохранительных органов. Видно, и тех и других, могли среди ночи вызвать на опасную службу.
Вспомнив, что Лёня играет в «ВИА» какого-то факультета КИСИ, Верочка направилась в студенческий клуб. К тому же и Саня там постоянно болтался. Одногруппник играл на гитаре и в «СТЕМе», студенческом театре миниатюр. Через него будет проще найти его дорогого братана.
В те давние годы, клуб был открыт с утра допоздна. Причём двери в нём не закрывались ни в будние дни, ни даже в революционные праздники. Пусть молодёжь занимается техническим творчеством, театром и музыкой, а не бунтует и не принимает наркотики, резонно решила компартия и советская власть. После чего, ВЛКСМ и вахтеры таких учреждений получили задание – приглядывать за молодыми людьми.
Студенческий клуб располагался на первом этаже старого корпуса, который был возведён ещё около века назад. Тогда в нём размещалось реальное училище дореволюционной Самары.
Первым, кого там встретила Верочка, оказался именно Саня. Он стоял с друзьями по «СТЕМу» в пустом коридоре. Все дружно дымили, перед тем, как вернуться к репетиционной работе.
Девушка отозвала приятеля в сторону, и тихо спросила: – Ты не знаешь, где можно Лёню найти?
– Да вон Лёня идёт. – усмехнулся сокурсник и кивнул головой в сторону того помещения, где был гардероб.
Верочка посмотрела туда, куда указывал Саня. Действительно из дверей выходил Леонид.
Заметив, как изменилось лицо одногруппницы, Саня с раздраженьем сказал: – Беги к своему ненаглядному. Он здесь тебя давно дожидается.
Подойдя к высокому парню, Верочка сухо спросила: – Ты почему не пришёл, ведь мы с тобою условились встретиться?
– Я там был. – ответил девушке Лёня: – Это ты не явилась.
– Да я тебя прождала на Молодогвардейской почти сорок минут. – вскинулась девушка.
– А я ждал тебя на Самарской. – возмущённо откликнулся парень. Верочка ему ничуть не поверила.
Дело в том, что Самарская площадь раскинулась на три сотни метров с юго-востока на северо-запад. Вдоль Волги лежала Молодогвардейская улица. Со стороны Безымянки протянулась Самарская. В то давнее время, по той и другой магистрали ходили автобусы. Все остановки носили одно и то же название.
В общем, всё получилось, как в древней песне Утёсова про «Неудачное свидание». Там парень и девушка попали в ту же историю, что и Верочка с Лёней:
– Мы оба были:
– Я – у аптеки…
– А я в кино искала вас.
Так значит, завтра,
Hа том же месте, в тот же час!
Леонид сразу заметил, как ожесточилось лицо милой девушки. Мол, не мог догадаться, где я стою. Чтобы доказать свою правоту, он сказал: – Подожди. – и нырнул в ту узкую дверь, откуда возник не очень давно
Спустя полминуты он появился опять. В руках парень держал букет белых маленьких роз. Каждая была размером с орех. Такие цветы в Самаре, в то время, было трудно найти. Тем более, в праздники. Кругом продавали только гвоздики ярко-красного цвета.
Верочка тотчас оттаяла. Она взяла розы и уткнулась в них носом.
– Сейчас я оденусь и пойдём погуляем. – сказал Леонид. Он устремился назад в гардеробную.
– А когда мы с тобою увидимся? – услышала Верочка чей-то сдавленный голос.
Девушка обернулась. Она увидела сильно огорчённого Саню и тихо сказала: – Извини, но я никогда не встречаюсь сразу с двумя молодыми людьми.
На этом юношеские свидания с Саней закончились. Начались серьёзные отношения с Лёней.
Глава
II
. Новые радости
Конфетно-букетный период
Влюблённая Верочка благосклонно принимала подарки и все знаки внимания Лёни. Девушка слушала необычные байки, анекдоты и песни, которые пел её милый избранник. Она млела от счастья и была стопроцентно уверена, что так будет всю их совместную жизнь.
Оказалось, что Лёня из очень интеллигентной семьи. Когда-то давно, его дедушка отлично освоил пианино и мандолину с гармонью. Ему довелось поиграть на том чудесном рояле, на котором в годы войны, в Самаре выступал композитор Дмитрий Дмитриевич Шостакович.
Мама у Лёни преподаватель игры на фортепьяно. Отец довольно известный художник. Хоть он очень давно ушёл из семьи, но в сыне остались гены любви к различным видам искусства.
В первую очередь, к музыке. Поэтому, парень прекрасно владел саксофоном, фоно и гитарой. Жаль, что голос слегка подкачал. Иначе он обязательно был бы солистом в той группе КИСИ, где сейчас выступает.
Свидания с Лёней пролетали для девушки, словно один замечательный миг. Только встретились после учёбы, а стрелки часов уже подошли к девяти. Нужно мчаться домой, а уйти от любимого никак невозможно. Ведь она такой умный, ласковый, нежный.
Несколько раз, Верочка возвращалась в квартиру после положенного бабушкой срока. Престарелая родственница начинала кричать, что нельзя юной девушке шляться так поздно по улицам.
Это тебе не задрипанный Мурманск, где все знают друг друга. Здесь бандитская столица Поволжья. Такие прогулки могут закончиться плохо, а она отвечает за внучку перед собственным сыном.
Такие шумные сцены скоро так надоели студентке, что она пошла к руководству своего факультета. Верочка поговорила с деканом и рассказала о том, что приехала из Заполярья.
Больше года она обитала в малометражной «однушке» у бабушки с дедушкой. Спала на раскладушке на кухне. У мамы отца оказался очень тяжёлый характер. Всё ей не так и не эдак. Не туда положила какую-то вещь. Не так помыла полы и так далее. Одним словом, с каждым днём становилось всё хуже и хуже. Жить и учиться там стало совсем невозможно.
Декан молча выслушал красивую девушку и проникся к ней глубоким сочувствием. Он придвинул к себе лист бумаги, на котором прочёл просьбу о том, чтобы ей дали койку в общежитии стройинститута. Мужчина взял писчую ручку и начертал в углу заявления: – Выделить место. – чуть ниже появилась его длинная витиеватая подпись.
Из кабинета декана Верочка помчалась в общагу, что находилась на улице, названной в честь летчицы тридцатых годов Осипенко Полины Денисовны. Там она спросила на вахте, где найти коменданта? Седая старушка указала на дверь, находящуюся справа от входа.
Постучав в деревянную створку, Верочка услышала грозный голос, сказавший: – Войдите.
Девушка тесную шагнула в комнату. За столом сидела пожилая, строгая женщина и что-то писала. Студентка не стала ничего говорить, а молчком положила перед нею бумагу.
Комендантша прочла заявление о предоставлении места, посмотрела на резолюцию, написанную в верхнем левом углу, и сильно сморщилась. Начинался декабрь, до выпуска специалистов было ещё несколько месяцев, общежитие было заполнено почти под завязку.
Порывшись в толстом гросбухе, дама сказала: – Иди на третий этаж, комната номер 312. Там живут три девчонки. Одна койка свободна. Если нужно, то можешь там сегодня остаться. Скажешь на вахте, что я разрешила.
Завтра принесёшь все документы. Оформим тебя, и будешь жить, как все остальные студенты до окончанья КИСИ.
– Большое, спасибо. – с благодарностью ответила Верочка: – Сегодня я переночую у бабушки, а завтра, приеду со всеми вещами.
– Я здесь с девяти до шести. С часу до двух ухожу на обед. Двери у нас в общежитии закрываются ровно в одиннадцать. – сухо бросила женщина и вернулась к делам.
Верочка ещё раз сказала: – Спасибо.
Стараясь, не мешать комендантше, она тихо покинула комнату, вышла на улицу и села в автобус. К её сильной радости, до Самарской площади, где жила бабушка с дедушкой, оказалось всего три небольших остановки, до института, четыре.
Конечно, ходить на учёбу пешком было значительно лучше. Зато, теперь Верочка вольная птица. Никто не станет кричать, что она пришла со свиданья так поздно. Ну, а если понадобится, то можно заночевать у подруг. Они очень часто её приглашали к себе.
Вернувшись домой, Верочка рассказала родителям папы о том, что была в деканате. Там подписала бумагу и завтра, прямо с утра, она переезжает в общагу стройинститута.
Дедушка немного расстроился. Он сильно любил старшую внучку. Девушка ему совсем не мешала. Если она приходила чуть позже оговорённого срока, старик никогда не кричал на неё. Он хорошо понимал, что ей нужно общаться с друзьями. Сам, когда-то давно был таким молодым.
Бабушка повела себя весьма непонятно. С одной стороны, она была рада, что в квартире станет свободней, и никто не будет разбрасывать вещи, словно малое дитятко. С другой, её мучил долг перед сыном. Что он скажет мамаше, когда позвонит по телефону из Мурманска?
Как бы то ни было, но утром нового дня, Верочка, как ни в чём не бывало, пошла в институт. Вернувшись домой после лекций, она взяла свой небольшой чемодан и помчалась в другое жильё.
Сдав документы пожилой комендантше, она поднялась в комнату номер 312. Там жили три разбитные девчонки, приехавшие в Самару из области. Их звали Лена, Катя и Ольга. Все они оказались на месте.
Верочке указали на свободную койку, стоявшую справа от двери, и предложили устраиваться. Она не заставила себя долго упрашивать. Как пелось в старинной студенческой песне: – Началась шняга, шняжная, началась жизнь общажная.
Туалет на шесть персон и душевая таких же размеров, находились в конце коридора. Если возникало желание, то приходилось бегать туда среди дня или ночи. Для этого нужно было на себя что-то одеть. Ты ведь не в своей личной «однушке». Можно встретить парней, идущих по такому же срочному делу.
После купания, она возвращалась на место в халате и с полотенцем, накрученном на мокрые волосы в виде турецкой чалмы. Главное для забывчивых девушек было не оставить там колечки с серёжками. Иначе их потом не найдёшь. Кто-нибудь обязательно прихватит на память.
Готовили студенты на общественной кухне, расположенной в середине большого прохода. Там стояло несколько моек и газовых плит. Верочка раньше слыхала, что в тех помещениях часто воруют еду, но не придала этому большого значения.
Однажды, она почти приготовила суп с куском «синей» птицы, то есть, бройлерной курицы. Осталось только довариться картошке. После чего, можно было нести горячее варево в свою тесную комнату и спокойно поесть.
Газ горел очень слабо. Овощи никак не спешили дойти до нужного состояния мягкости. Студентка подумала, что не стоит терять время даром и решила сбегать к себе за учебником. Удастся будет прочесть пару-тройку страниц.
Через минуту Верочка вернулась назад. Она шагнула в помещение для приготовления пищи и с удивленьем увидела, что газ продолжает гореть, а вот, кастрюлька с наваристым супом бесследно исчезла.
Самым странным в том деле был целый ряд обстоятельств. Комната находилась всего в пятнадцати метрах от кухни. Девушка шла очень быстро туда и обратно. Всё это короткое время, коридор был девственно пуст. Когда негодяй успел похитить еду, так и осталось неясным.
Хорошо, что через сутки, кастрюлька и крышка вновь появилась в мойке общественной кухни. К сожалению Верочки, посуда оказалась порожней. Подлец даже не стал её мыть.
Видно очень боялся, что его кто-то увидит. Ведь кругом обитали студенты, жившие на очень скудные средства. За подобные фокусы, можно было очень легко получить по мордасам. Причём от всех, у кого, не очень давно, что-то пропало.
С тех пор, Верочка не отходила от пищи до тех самых пор, пока не приготовит её до конца. В отличие от многих других, девушке ещё повезло. Когда кончалась стипендия и деньги, присланные мамой из Мурманска, она могла сбегать к бабушке и поесть у неё.
Старушка никогда не отказывала своей старшей внучке. Да ещё, что-то давала с собой. Например, пирожки, которые у неё получались на удивление вкусными. Иногда и подкидывала трояк или даже пятёрку.
Скоро Верочка познакомилась почти со всеми соседями, что жили рядом с её маленькой комнатой. Оказалось, что в номере, который находился напротив и немного левее, жили четверо приличных парней.
Они были уже старшекурсниками, но вели себя достаточно тихо. Если и пили водку на праздники, то не доводили себя до поросячьего визга и никогда не дрались после этого.
Совершенно случайно, среди трёх ПГС-ников оказался один архитектор. Звали его Семён Шнитке, он был из-под Оренбурга, из немцев Поволжья. С ним и случилась небольшая история.
По словам трёх подружек, что жили в комнате с Верочкой, парень был настоящий «гений общения». Он легко находил общий язык буквально со всеми. Хоть с суровым преподавателем, хоть с обычным сантехником или электриком, что пришли в общежитие кое-что починить.
По какой-то неясной причине девушки бегали за ним табуном. Семён совершенно не важничал и не обращал большого внимания на внешний облик избранницы. Чувствовалось, что ему было приятно почти что, со всеми.
Обычно отношенья студентов длились недолго, но никто не предъявлял к нему каких-либо претензий. Даже после расставания с парнем, все его пассии продолжали дружить с ним, как ни в чём небывало.
Так продолжалось несколько лет. Ближе к последнему курсу, Семён начал встречаться с одной из своих однокурсниц. В памяти всех окружающих, её вид вызывал описание «истинной тургеневской девушки».
Она была очень умной, в меру красивой и очень воспитанной. Плюс ко всему, происходила из «хорошей еврейской» семьи. Её отец занимал крупный пост в администрации города.
Все студиозусы вокруг только диву давались. Семён остепенился и теперь даже не думал глянуть куда-то налево. Походило на то, что всё у них очень серьёзно. Глядишь, скоро и свадьбу сыграют.
После октябрьских праздников произошёл невероятный скандал. Верочка внезапно услышала, как из-за стены доносятся громкие крики. Как любая любопытная девушка, она высунула нос в коридор.
Выяснилось, что разборки случились именно там, где проживает Семён. Дверь в комнату была распахнута настежь. На пороге стояла какая-то женщина. Внешне она представляла собой поселянку, в лучшем смысле этого слова.
Этакая крепкая коренастая дама, что называется «кровь с молоком». Такие натуры часто мелькали на картинах художников-соцреалистов начала двадцатого века. Только там они все держали в руках какой-нибудь сельхоз инвентарь: вилы, косы или лопаты с мотыгами.
Уперев руки в боки, незваная гостья говорила так громко, что её было слышно по всему коридору общаги. Судя по всему, она обращалась именно к той самой тоненькой «тургеневской девушке», с которой, в последнее время, встречался Семён.
До Верочки донеслись такие слова: – …мы с ним живёт с пятнадцати лет. Приехав в деревню на лето, Семён обещал, что после полученья диплома мы узаконим с ним свои отношения.
И вот, теперь я узнаю, что появилась любовница в городе, которая хочет его женить на себе. Если ты не бросишь его, то я тебе всё лицо разобью. Тебе потом никакой хирург не поможет. А сейчас забирай свои шмотки и выметайся отсюда.
На какое-то время всё стихло. Доносилось лишь лёгкое шуршанье одежды из комнаты, что находилась напротив. Наконец, к двери подошла полностью одетая девушка.
Молодая студентка бочком протиснулась мимо гражданской жены её дорогого Семёна и, не поднимая взгляда от пола, направилась к лестнице. В её напряжённую спину смотрело множество глаз любопытных соседей. Каждый из них мог оказаться в такой ситуации. Поэтому, никто не свистел и не улюлюкал вослед.
Выставив «лихую разлучницу», хмурая женщина шагнула в комнату мужа. Дверь немедленно плотно закрылась. С отвратительным скрежетом ключ повернулся в замке. Долгое время, из-за тоненькой створки не доносилось ни звука. Что там было внутри, никто никогда не узнал.
Как бы то ни было, но женщина провела в общежитии целых три дня. Всё это время архитектор не посещал институт. Он лишь иногда выходил в туалет, да на кухню. Причём, возле плиты он появлялся, только тогда, когда его жена варила еду. Трём соседям Семёна пришлось ночевать у друзей и знакомых.
Женщина уехала лишь на четвёртые сутки. Рассказы о её необычном визите разошлись по всему стройинститу. «Тургеневская девушка» уже никогда не встречалась с Семёном. Да и другие сокурсницы держали с ним большую дистанцию. Никто не хотел рисковать своим красивым лицом.
