Александр Тайгар
ГРИД. Чужие
– Серёга! Помоги!
Он стоял рядом с Дроном, держа его за руку – оба были закрыты щитом, который почти вплотную к ним приблизился. Почему я не нашёл их, когда время не двигалось?
– Как? Я ведь не могу делиться энергией! Наоборот, я её забираю!
– А ты – дай!
Легко сказать. Долго им так не продержаться… Да что ж такое! Я посмотрел наверх, но не увидел ничего, кроме пламени. Неужели ничего нельзя… Хлынул дождь, вокруг Дрона и Валеры закружился вихрь, отодвигающий огонь в стороны. Пламя неохотно угасало. Дрон был без сознания, Валерка – в оцепенении. А где этот… Зак? Оборотень-психокинетик, с комплексом «правильного человека». Огонь выжег все – не оставив даже пепла. А может, это я смёл – своим ураганом. Людей – ни тех, что шли с нами, ни тех, кто нас окружал, не осталось, но, недалеко от Валерки и Дрона, лежало обгоревшее тело, которое я, сначала, принял за комья оплавленной земли. Зак не справился – не хватило сил. Дрон зашевелился, я подлетел к нему, сделав так, чтобы он меня увидел, коснулся Валерки – он вздрогнул и упал, но тоже начал ворочаться.
– Дрон, видишь меня? Живой?
Дрон ощупал и осмотрел себя.
– Живой. Вроде бы. Где Валерка?
– Здесь – сказал я. И, мгновение спустя: Вроде бы…
– То есть?
– Понимай, как хочешь. Лучше, пошли отсюда – чем быстрее, тем лучше. С Валеркой ничего не случится.
– Почему?
– Потому что, – Валерка пришёл в сознание и «проявился». – Пошли скорей.
Дрон медленно поднялся – будто опасаясь «развалиться в процессе», нетвёрдо встав на ноги.
– Куда?
– Подальше отсюда.
Я перенёс нас километров на пятнадцать севернее – все базы скрылись из виду, резко похолодало. Вдалеке виднелся снег. Дрон всё ещё восстанавливался, Валера уже пришел в норму. Хотя, какая тут норма…
– Валера, как ты мог в это ввязаться? Я могу понять Дрона – когда умерла мать, он отрешился от всего, только здесь найдя смысл. Глупый, может быть, но понятный. А ты? Пошёл за компанию? Хотел вернуть тело? Зачем?
– Не тело, – душу. Я понимал, что оболочка моя, скорее всего, умерла. Но, знаешь, сам я умер ещё раньше – когда решил, что мне нигде нет места, что мир обойдётся без меня.
– А разве это не так?
– Так. Но ведь это ещё более бессмысленно, чем «жить как все».
– Серьёзно?
– Да. За всю жизнь я не сделал ничего стоящего – ничего, чем мог бы гордиться сам.
– И подумал: «Так хоть умру достойно»?
Валера молчал.
– Я хочу вам кое-что показать.
Я посмотрел наверх – небо здесь было плотно затянуто облаками, через которые едва-едва пробивался красноватый свет.
– Нет ничего, что стоило бы жизни… И смерти – тоже.
Мы стояли в «Парке пяти». Дрон с интересом завертел головой, Валера тоже стал осматриваться.
– Видите эти статуи? Никого не напоминают?
– Зотгар, – Дрон вгляделся. – И Зак, с другой стороны.
– Я знаю еще одного – Валерка указал взглядом – Анк, он стоит рядом с Заком.
– Кто они? И где мы?
– Не знаю, пока. Они пришли из этого мира, его называют «Мик».
– Миг? – Удивлённо переспросил Дрон.
– «Мик» – «к» на конце. Странное название, согласен. Но, это только для нас. Кстати, Землю здесь называют «Брик».
– Кто называет?
– Те, кто знает о других мирах. А тот лягушатник, из которого я вас вытащил – называли «Транк».
– Почему лягушатник? – Спросил Валера.
– И почему называли? – Добавил Дрон.
– Возможно, ещё будут называть. Зависит от того, захотят ли создатели продолжать свою возню.
– Хватит говорить загадками! – Дронпнул одну из статуй. – Расскажи подробнее.
– Кажется, я начинаю понимать… – Валерка перенёсся на скамью, человеческие привычки ещё давали о себе знать. – Мы были в иллюзорном мире? Что-то вроде эксперимента?
– И да, и нет. Любой мир иллюзорен – реальными его делают наши мысли, и, как бы избито не звучало – вера. Чем больше людей верит во что-то – тем более «реальным» становится мир, тем сильнее он начинает выделяться из надмира. Представьте условный многогранник – хаос, изначальный мир, с бесконечным количеством граней.
– Тогда это не многогранник, а сфера, – заметил Валера.
– Да, но это не важно – всё равно, на самом деле, ничего подобного нет, это условное описание. Так вот, каждый из миров, который уже достаточно выделился и обрисовался – прикрепляется к одной из граней, но есть такие, которые вращаются вокруг, или колеблются рядом. Вы были в одном из таких, «колеблющихся». Здесь, вероятно, у Дрона будет меньше сил: возможно, они вообще пропадут навсегда или восстановятся позже.
– Да? – Дрон сорвал пучок травы, подбросил и закрутил небольшой вихрь. – Всё на месте.
– Поздравляю. Так вот: тот мир, в котором вы были, создали несколько человек. По сути – он воплощение их мировоззрения и мироощущения. А вы – чужие в чужих фантазиях, которые, тем не менее, немного пересекались с вашими собственными.
– Но я читал их историю!
– И что? У мира та история, которая должна бы быть, по замыслу создателей.
– То есть, то, что происходило – бред, в башке какого-то шизофреника? – Дрон присвистнул.
– Не «какого-то», а многих. Этот мир находился между тем, что мы считаем реальностью и сном. Скорее всего, он и создавался не совсем осознанно – во сне, или, скажем, при работе над каким-нибудь проектом, воплощением идеи, разом захватившей многих. Тот, кто создал этот мирок – возможно, даже не знает, что он сделал.
– Половина его создателей умерла, – Валерка сидел, осунувшись. – Но он продолжил существовать.
– Сейчас достаточно и одного. А сколько из создателей умерли – можно только предполагать. Да, Зак, Зотгар и Анк, вероятно, были одни из них – и только. Строго говоря, никто и не умирает сразу – мы существуем на многих уровнях и продолжаем функционировать, даже когда разрушены на одном из них. Другое дело, что сознание – в том виде, каком мы привыкли его понимать, совершенно по-разному проявляет себя на разных уровнях, «личность» как таковая, может существовать и на одном, и на нескольких. Думаю, понятно: она не может быть одинаковой везде.
– Так вот, почему ты такой стал, – Валерка посмотрел на меня, повернувшись.
– Какой?
– Занудный.
– Может быть. Ты тоже изменился.
– Мне просто всё надоело.
– А почему – только сейчас?
– Глупый вопрос.
– Назови умный. Ты либо поймёшь, осознаешь своё нынешнее состояние, что ты из себя представляешь, и к чему ведут твои поступки, мысли, либо примкнёшь к Безликим – и то и другое ни плохо, ни хорошо.
– Безликие? Ещё одна раса? – Дрон, до этого занятый изучением окружающей обстановки, проявил интерес к нашему разговору.
– Это общее название таких вот, «уставших» – я кивнул в сторону Валеры – переставших стремиться к какому-либо развитию.
– Разве это не плохо?
– Нет. Упрощённо говоря, Безликие – это тело, движитель, плоть. Океан, бессознательного, если угодно. Они скрывают в себе потенциал, сами того не ведая.
– Потенциал чего?
– Всего. Всего, что ты считаешь «хорошим» или «плохим», любого проявления. Крупицы сознания, обнаружив себя, выталкиваются наружу – только так они могут развиваться дальше. Они могут просто оставаться на плаву, могут расти, могут снова раствориться, а могут – пойти ко дну.
– Красиво говоришь, непонятно. Получается, что те, кого вытеснили – не нужны вовсе, жить будут и без них.
– Будут. А скучно не станет?
– Не знаю. Как тогда быть с теми, кто живёт внутри? Рыбами там, китами..?
– Дрон, это только метафора! Условность, которая позволяет быстрее понять, возможно, отражает суть – но не характеризует всю картину! Более того – искажает, а в чём-то, возможно, лжёт.
– Тогда для чего ты её привел?
– Человеческая привычка. Да и чужое восприятие – тоже, всегда несовершенно, каждый понимает по-своему. И неизвестно, что исказит больше: то, как кто-то понял нечто, незнакомое ранее, или как увидел, пусть не совсем верную – но уже знакомую и понятную картину. Впрочем, про рыб ты хорошо заметил – есть над чем подумать…
– Так что нам теперь делать? – Валера поднялся. – А? Скажи, умник.
– Ты что, разучился думать сам? Не знаешь, куда себя направить и ждёшь указаний? Тогда тебе и правда – в Безликие. Я не хочу управлять теми, кого считал друзьями.
– Теперь не считаешь?
– Похоже, что ты перестал считать.
– Так, девочки! Разбежались! – Дрон снова «вклинился» в разговор. – Серега, расскажи, лучше, об этом месте, побольше: что тут, как.
– Место как место. Смешанный мир: люди, инопланетяне, киборги. Честно говоря, я так и не разобрался в нём.
– А что тогда делал? – Снова спросил Валера.
– Это первый мир, в который меня занесло, здесь есть место, в котором знания приходят к тебе сами.
– Как это?
– Вот так. Его называют храмом – Дрон уже побывал в нём. На деле – это огромное хранилище информации, «библиотека» без книг, которая транслирует ответы прямо тебе в голову.
– Ответы на любые вопросы?
– Нет, только на те, которые ты способен сформулировать. Вернее даже: ответ соответствует формулировке – он может быть неверным. Храм не выдаст тебе информацию, или исказит её, если сочтёт нужным.
– Это ты там узнал?
– Нет, об этом я узнал позднее, когда стал таким, – я демонстративно развёл руки. – Сейчас я получаю информацию отовсюду. Давайте-ка переместимся, – Мир на мгновение поблек и снова заиграл красками. – Знакомо?
– Мы дома? – Валера с удивлением огляделся. – Точно?
– Дома. Это мой дом, персональный. Добро пожаловать, – мы перенеслись ко мне в комнату. – Располагайтесь. Тут будет удобнее, никто не помешает. Пока, во всяком случае.
– Где мы? – Валерка уселся.
– Сейчас, попробую объяснить.
Я «выключил свет за окном», «нарисовав» звёздное небо.
– Мир не такой, каким мы привыкли его считать…
