Александр Тамоников
Стратегический резерв
Все изложенное в книге
является плодом авторского воображения.
Всякие совпадения непреднамеренны и случайны.
Пролог
Прошло три дня, как семья Тимохиных вернулась домой. Вечер 14 июня выдался теплым. Днем прошел дождь. Недолгий, но освежающий город. Александр, выкурив на кухне сигарету, шагнул в гостиную. Татьяна, супруга, поджав ноги, закутанные в плед, читала какой-то женский любовный роман. Тимохин присел на корточки перед женой:
– Танюш! Может, выйдем прогуляемся перед сном?
Супруга оторвалась от книги, взглянула на Александра печальными глазами, затуманенными пеленой пережитой недавно трагедии, ответила:
– Ты же знаешь, Саша, я боюсь выходить из дома вечером. Это глупо, но это так.
– Но нельзя же все время прятаться в квартире? Самое страшное позади, поверь мне, надо забыть о том, что произошло. Вычеркнуть из памяти и жить! Жить, Танюша! Как прежде!
Татьяна вздохнула:
– Боюсь, Саша, как прежде уже не получится. Как бы мы этого ни хотели. Проклятые бандиты сломали наше счастье. Втоптали любовь в грязь. Ты предлагаешь забыть тот страшный вечер, а сам всегда будешь помнить о нем. Ты не станешь упрекать, знаю. Но и не забудешь.
Татьяна подняла глаза:
– Господи, ну почему это произошло с нами? Почему какие-то подонки уничтожили то прекрасное, чем мы жили. За что?
Александр положил руки на колени супруги:
– Подонки, унизившие тебя, получили свое. Тебе это известно! Зло не осталось безнаказанным.
Татьяна кивнула:
– Да! Кто-то покарал их. Жестоко покарал, но по справедливости, только разве нам от этого легче?
Александр пересел на подлокотник кресла и обнял жену:
– Во всем виноват я. Не смог защитить семью. Должен был просчитать, что они угрозами не ограничатся, не просчитал. Прости меня!
Татьяна погладила волосы майора:
– Ну, что ты, Саша! Не вини себя. Мы все стали жертвами того безумия, что охватило Россию и республики, еще недавно считавшиеся братскими. Жертвами бандитской власти. Безнаказанности и хаоса. Так что мне не за что прощать тебя.
– Но согласись, Таня, мы не можем находиться в состоянии постоянной депрессии. Мы должны, мы просто обязаны начать все заново. Ради нашей любви, ради дочери, у которой все лучшее еще впереди. Мы должны справиться с эмоциями. Иначе… иначе я не вижу смысла жить дальше.
Татьяна прижалась лицом к волосам Александра:
– Не говори так, Саша! Не надо!
Александр поднял голову:
– Танюша, я никогда не обманывал тебя. Я полюбил и люблю тебя. А после того, что произошло, это чувство только усилилось. Вы с Олей стали еще дороже мне. Уверен, пройдет какое-то время и все нормализуется. Мы уедем из этого города. Сменим обстановку, и все будет хорошо. Главное, мы вместе, мы любим друг друга. Время обладает свойством притуплять боль, и мы должны жить настоящим и будущим. И мы будем вновь счастливы. Я сделаю все для этого. И возможное, и невозможное. А сейчас необходимо сбросить с себя воспоминания о страшном, отвлечься, поэтому пойдем прогуляемся? Не хочешь выходить со двора, просто в сквере посидим, в беседке.
Татьяна согласилась:
– Ты прав! Действительно, надо брать себя в руки. Пойдем. В парк! Только вглубь уходить не будем, хорошо?
– Хорошо!
– И еще, Саша… я тоже очень сильно тебя люблю!
Тимохин улыбнулся:
– Я счастлив, Таня! И у Оли, и у нас с тобой все еще впереди. Все будет так, как должно быть!
Татьяна, поцеловав Александра, встала:
– Пойдем!
– Ты накинь легкую куртку, мало ли, дождь опять пойдет, я тоже возьму ветровку и… сигареты.
Супруга прошла в прихожую, Тимохин на кухню. Убедившись, что Татьяна его не видит, присел, достал из-за газовой плиты пистолет без глушителя, стараясь не шуметь, передернул затворную раму, догнав патрон в патронник, поставил на предохранитель, вставил ствол за брючный ремень со спины, взял со стола сигареты и зажигалку, вышел в прихожую. Накинул на себя ветровку, чтобы не было видно пистолета.
Татьяна сказала:
– Так тепло же!
– Ничего! В руках она мешаться будет.
Супруги покинули квартиру. Вышли во двор. В беседке скверика обнималась молодая пара.
Татьяна произнесла:
– Милуются. И все им сейчас кажется в розовом цвете. Пусть и дальше их жизнь будет безоблачной.
Александр ничего не сказал, взял супругу под руку. И они пошли в сторону парка, что раскинулся сразу за улицей. Людей почти не было, да и немудрено: одиннадцатый час. Молодежь на дискотеках, в клубах разных. Обыватели вечерние прогулки завершали. У входа в парк стояла машина патрульно-постовой службы милиции, чуть поодаль «семерка». Видимо, кто-то из жильцов поленился отогнать ее на стоянку. Милиция же постоянно дежурила здесь в это время. Видимо, патруль имел задачу обеспечения порядка в парке. Впрочем, милиционеры выходили из «УАЗа» редко: размяться, покурить. Присутствие милиции успокоило Татьяну. Тимохины вошли в парк. Таня сразу же указала на ближайшую аллею:
– Погуляем здесь! До поворота и назад.
Этот участок аллеи худо-бедно, но освещался слабыми лампами двух из пяти столбов.
Шли молча, прижавшись друг к другу.
До поворота осталось каких-то пять метров, когда из кустов на аллею неожиданно вышли трое то ли пьяных, то ли одурманенных наркотой парней лет под двадцать. Один из них воскликнул:
– О! Какая цыпочка рядом с мужиком. Чуваки, нам повезло, а кто-то говорил, что пора расходиться. Веселье-то только начинается?! Только уговор, телку первым буду иметь я!
Второй из парней, что отошел чуть левее, сказал:
– Ни хрена! Жребий кинем.
Татьяна, от неожиданности вскрикнув, задрожав всем телом, вцепилась в руку майора.
Александр, играя желваками, тихо, но так, чтобы слышали бандиты, проговорил:
– Мой вам совет, ублюдки! Свалили обратно в кусты и дальше бегом из парка, дабы не налететь на крупные неприятности.
Парни рассмеялись. Первый спросил у подельников:
– Слыхали, братва? У мужика голос прорезался. Угрожает!
Второй ответил:
– Это он от страху!
Проявился и третий:
– Хорош попусту бакланить.
Он достал нож и, поигрывая им, обратился к Тимохину:
– Ты, придурок, нам не нужен. Мы не пидоры, чтобы еще и тебя трахать. Так что дергай через забор и отдохни на остановке. Часок. Твоя шлюха вернется к тебе. Мы ее не задержим. Поимеем по разу и отпустим. Не сдернешь, посажу на перо. Не ты первый, не ты последний.
И рявкнул:
– Ну, сука? Чего ждешь? Исчез, сказано!
Александр побледнел:
– Значит, поиметь женщину захотели? Давление в головке поднялось? Придется снизить. Только вряд ли вам это будет по кайфу, недоноски.
Третий, и, видимо, старший, банды взревел:
– Чево тявкнул, падла?
И рубанул ножом воздух перед лицом майора. Он не бил на поражение, пугал, но и этого хватило, чтобы спровоцировать спецназовца на действия. Александр машинально выхватил из-за спины пистолет, так же машинально снял его с предохранителя и нажал на спусковой крючок. Выстрел, второй, третий. Двое бандитов, закричав от боли в простреленных ногах, рухнули на асфальт. Тот, что угрожал ножом, упал в кусты молча. Пуля пробила его сердце.
Вскрикнула и Татьяна, отшатнувшись от Тимохина:
– Саша!
Ее окрик привел в себя отставного майора. Он посмотрел на поверженных бандитов, затем на пистолет. Левой, свободной рукой схватился за лицо:
– Черт! Как же это? Зачем ствол? И когда? Тогда, когда все было кончено?! У-у! Ведь мог же и без оружия.
Отстранив руку, он взглянул на Татьяну, и та увидела столько отчаяния и боли в глазах мужа, что вздрогнула, проговорив:
– Саша!
Тимохин не дал ей договорить.
Он поднял голову, закрыв глаза:
– Я все погубил, Танюша! Прости меня. В последний момент сорвался. Прости!
– Но…
Милиционеры появились с трех сторон, обойдя Тимохина, Татьяну, валявшихся бандитов и их висевшего на ветвях куста главаря. Они были вооружены короткоствольными автоматами. Старший патруля, капитан, быстро оценив обстановку и вскинув «АКС-74У», крикнул:
– Стоять! Сопротивление бесполезно! Ствол на землю! Медленно! Пистолет держать за скобу! Лишнее движение – стреляю на поражение.
Тимохин и не думал сопротивляться.
Он опустил пистолет на асфальт.
Капитан отдал следующий приказ:
– Два шага ко мне, лапы в гору!
Александр поднял руки, согнув в локтях, сделал два шага вперед. Сзади подскочил патрульный, заломил руки Тимохина за спину, защелкнув на запястьях наручники. Быстро и профессионально обыскал Тимохина. Толкнул автоматом:
– Упал!
Александр лег на асфальт со скованными руками.
Сержант доложил:
– Порядок, капитан!
Татьяна, закрыв лицо руками, заплакала.
Третий патрульный, осмотрев бандитов, позвал начальника патруля:
– Капитан! У двоих мослы прострелены, третий готов. Пуля точняк в сердце вошла.
Начальник патруля кивнул:
– Ясно! Вызывай бригаду из отдела, «Скорую помощь» и труповоз. Ждешь их прибытия здесь, не подпуская никого к месту происшествия. Ствол не трогать! Ну, не мне тебе объяснять, что делать. Вернешься в отдел с операми. Мы же с Орловым доставим в отдел стрелка и его подругу.
Рядовой, которому капитан поставил задачу, ответил:
– Понял! Вызываю всех, кого надо!
– Давай!
Начальник патруля подошел к Татьяне.
Та опустила руки, взглянув на милиционера.
Капитан спросил:
– Кем вы приходитесь человеку, который стрелял по молодым людям?
– Супругой! Бандиты первыми пристали к нам. Хотели забрать меня…
Начальник патруля прервал женщину:
– Это вы следователю объяснять будете. Документы с собой?
– Нет! Мы живем рядом, прогуляться вышли. Да ведь недавно мимо вашей машины прошли.
– Это я заметил. Значит, документов нет?
– Нет! Но их можно забрать из квартиры!
– Из квартиры? Заберем!
Капитан повернулся к сержанту:
– Орлов! Поднимай стрелка и веди к «УАЗу».
И взглянул на Татьяну:
– Вас также прошу проследовать в машину!
Все произошедшее на аллее парка видел старший лейтенант Савин, находившийся в той самой машине, которую Тимохин принял за брошенную беспечным хозяином. И тут же вызвал Крымова:
– Закат! Я – Зонт-4!
Командир оперативно-тактической группы ответил:
– Я – Закат, что случилось?
В голосе старшего лейтенанта звучала тревога. Она передалась и Крымову. Савин кратко сказал:
– Тимохина повязали!
– Что? Конкретнее!
Старший лейтенант доложил:
– Тимохин с женой вышли прогуляться по парку. Там к ним отморозки молодые прицепились. Я думал, Тимохин их по-тихому успокоит, но он вдруг начал стрелять. Судя по выстрелам, из пистолета «ПБ» без глушителя. А у входа в парк менты дежурили. Они среагировали на выстрелы и вопли раненых. Быстро оцепили аллею и повязали Тимохина.
Крымов выругался:
– Черт! Этого нам еще не хватало! Он завалил кого-нибудь?
– Не знаю!
– Тимохина увезли?
– Только что тронулся милицейский «УАЗ». В нем и Александр, и его жена. К парку подошли еще машины, милицейская и «Скорая помощь».
Полковник приказал:
– Следуй за «УАЗом». Для начала они поедут в местный РОВД. Ты же там, представившись, потребуешь, чтобы Тимохина поместили в отдельное помещение. И жди! Моего прибытия жди!
– А если…
Крымов оборвал Савина:
– Никаких «если»! Обеспечить полную изоляцию Тимохина, а также его жены от кого бы то ни было! На это полномочий у тебя более чем достаточно! С прокурором области я свяжусь сам. До моего прибытия никаких допросов Тимохина, бесед с ним, никакого контакта. Повторяю – полная изоляция ото ВСЕХ! Ты понял?
– Так точно, Закат!
– Выполняй приказ!
– Есть!
Александр более четырех часов сидел в одиночной КПЗ. С участью своей он смирился. Что толку теперь было головой о стенку биться, когда сам же выдал себя. И так глупо. Ведь мог же положить пацанов и без оружия, нет, схватился за ствол. Сказалось напряжение последнего времени. Но он в любом случае должен был контролировать себя. Но расслабился. И вот итог – он в камере предварительного заключения. Теперь уж точно у них с Таней ничего больше не будет. Ствол расшифруют, и конец. СИЗО, суд, тюрьма. Если, конечно, еще удастся дожить до суда. Если в СИЗО не воткнут пику в сердце. Да, как же все глупо! Эх, Танюша, Танюша! И проститься не сможем. Как семья будет жить без него? Дай бог, чтобы выжили. Но почему его до сих пор никто не допрашивает? Хотя бы по факту произошедшего в парке? Решили дождаться утра? Результатов экспертизы по стволу? Чтобы сразу обрушить на него шквал обвинений? Черт их знает. Закурить бы. Но все из карманов вытащили при обыске. Вон и шнурки кроссовок с ремнем забрали. Для чего? Чтобы не удавился? Порядки. Как медленно тянется время.
Спустя десять минут Тимохин услышал гулкие шаги в коридоре. Шли несколько человек. За ним? Или еще кого-то зацепили и ведут оприходовать в одну из камер? Скорее всего последнее.
Заскрежетал ключ в замке, дверь отворилась, и в камеру первым вошел не кто иной, как командир расформированной секретной группы спецназа «Фергана» Крымов.
Крайне изумленный, Александр спросил бывшего начальника:
– Крым? Ты? Здесь? Я не сплю?
Подполковник ответил:
– Я, Саня! Ты не спишь, да и другим не даешь!
– Но каким образом…
Крымов оборвал Александра:
– Об этом позже!
Он повернулся к двум мужчинам, стоявшим сзади, прокурору и дежурному офицеру РОВД. Обратился к милиционеру, кивнув в сторону Тимохина:
– Я забираю его. Снимите наручники и приготовьте все вещи этого арестанта!
Капитан беспрекословно выполнил требование Крымова и вышел в коридор.
Подполковник взглянул на прокурора:
– Значит, утром работаете по оговоренному сценарию.
Прокурор утвердительно кивнул:
– Я все понял! Один вопрос к Тимохину! Следователь РОВД Лаврентьев тоже убит?
Крымов взглянул на Александра:
– Ответь прокурору!
– Нет! Он вместе с Платоновым работал на Мирзу и сейчас находится там, где бандиты держали и изнасиловали мою жену, думаю, он о многом может вам поведать. Адрес… А вот так называемый врач Шнурко ответил за убийства мирных граждан. Кстати, он получал от кого-то сильнодействующие и запрещенные к продаже психотропные препараты. На совести этого подонка не один десяток жизней. Еще вопросы есть, гражданин начальник?
– Нет!
Крымов перевел взгляд на Тимохина.
– Ну, тогда мы с узником покидаем сие богоугодное заведение. Пошли, ферганец!
Александр вышел из камеры вместе с бывшим командиром боевой группы, с которым прошел в Афганистане «огни и воды». Без «медных труб», что трубили больше во славу других.
У входа в отдел их ждала та самая машина, что ранее стояла у парка.
Присев на заднее сиденье и немного придя в себя, Тимохин спросил:
– Крым! Что, черт возьми, происходит? Что за сценарий должен отыграть прокурор и как ты вообще оказался в городе? Я ни хрена не понимаю. Объясни!
Полковник повернулся к бывшему подчиненному:
– Ты задал три вопроса, я же отвечу тебе на один. Насчет сценария. Завтра в Городе станет известно, что накануне вечером некий господин Тимохин, прогуливаясь по парку с женой, подвергся нападению банды малолеток. Защищаясь, применил незарегистрированное оружие и, превысив пределы необходимой самообороны, убил одного из нападавших. Был задержан нарядом патрульно-постовой службы нашей доблестной милиции и доставлен в РОВД, где при оформлении необходимых документов на временный арест умудрился сбежать. Объявят твой розыск, а через неделю местный прокурор обнародует информацию о том, что Тимохин был обнаружен в Москве. Во время задержания оказал вооруженное сопротивление и вынудил группу захвата применить оружие. Получил смертельное ранение, от которого, не приходя в сознание, скончался. На другие вопросы получишь ответы или от Потапова, или от Феофанова, помнишь таких?
– Еще бы! Слушай, Крым, а как же моя семья?
– Нормально! Пришлось, конечно, Татьяне изрядно поволноваться, но ее вовремя успокоили. Сейчас она с твоей матушкой и дочерью ждет тебя в Чадове.
Александр удивился:
– В Чадове? А при чем в нашем деле бригада спецназа ГРУ?
– Совершенно ни при чем. Просто там нас ждет вертолет, на котором, по твоей милости, я вынужден был сломя голову лететь сюда, дабы до утра отмазать твою персону. И еще, Саша! Пока будем лететь, подумай над отчетом о своих действиях против банды Мирзы Левоева. Ты же знаешь, Феофанов обязательно затребует его.
– Так вы и о Мирзе знаете?
– Знаем. И знали. Вот только вычислить тебя и остановить не смогли. Слишком уж резво ты взял со старта. Но… Об этом будешь говорить с начальством. Много интересного узнаешь.
Тимохин потер лоб.
– Крым! А Татьяна знает, что это я кончил Мирзу?
– Знает! Не хотел говорить, но пришлось. Иначе ни она, ни Антонина Сергеевна и слышать об отъезде не желали. Так что извини!
– Дай закурить…
– Пожалуйста! Травись на здоровье!
Тимохин закурил.
– Вадим!
– Ну, чего еще?
– Значит, водилы машин, что кружились возле усадьбы покойного Левоева, пасли меня?
Крымов вздохнул:
– Да! И кончай болтать!.. Дай немного вздремнуть.
– Но хоть приоткрой великую тайну. Ради чего Феофанов решил вытаскивать меня из Города?
– Это от него и узнаешь. Но, думаю, и тебя, и твою семью ждет новая жизнь.
Александр усмехнулся:
– В который раз за последние десять лет?
Подполковник ничего не ответил.
Тимохин замолчал. Выкурив сигарету, выбросил окурок в окно и задумчиво стал смотреть на дорогу, которая с каждым метром вновь приближала майора к его Татьяне, его семье. А что будет дальше? Это Александра уже не волновало. Он был среди своих. А свои никогда не сдадут и не бросят, что Крымов еще раз доказал. И то, что предстояло вновь начинать новую жизнь, тоже хорошо. Это пойдет на пользу Татьяне. Так что все нормально! Так, как и должно быть!
ЧАСТЬ I
Глава 1
«Семерка», ведомая старшим лейтенантом Савиным, благополучно добралась до поселка Чадов и беспрепятственно въехала на территорию одного из батальонов бригады спецназа ГРУ, дислоцирующегося на окраине населенного пункта. Не останавливаясь, проследовала за казарму и полосу препятствий к вертолетной площадке, где, медленно вращая несущим винтом, черной громадой стоял транспортный «Ми-8». Александр издалека увидел стоящую в стороне от площадки женщину. Заметив, что Тимохин смотрит на Татьяну, Крымов сказал:
– У нас до вылета двадцать минут! Да и будет еще время наговориться. Понял, Рембо местного разлива?
– Понял!
Обратился к водителю:
– Притормози, друг!
Савин остановил «Жигули».
Тимохин вышел из салона и подошел к жене:
– А вот и я, Танюша!
Женщина вздохнула и приникла к супругу.
Александр обнял ее.
Таня проговорила:
– Саша!
И… заплакала.
Тимохин прижал жену к своей сильной груди:
– Ну что ты, родная! Я вновь вернулся, и мы опять вместе.
– Почему не сказал, что это ты расправился с бандитами Мирзы?
– А зачем? Главное, зло наказано, мерзавцы получили то, что они заслужили. Остальное не важно. Лучше скажи: как ты чувствуешь себя?
Татьяна вновь вздохнула, но плакать перестала, промокнув детским платочком уставшие, еще не совсем здоровые, но по-прежнему такие красивые, чистые глаза:
– Сейчас нормально! А вот в парке, когда неожиданно из кустов вышли бандиты и ты вдруг начал стрелять, чуть не умерла. Я даже не представляла, что у тебя есть пистолет. Когда же появились милиционеры и скрутили тебя, у меня внутри словно что-то оборвалось. Не помню, как нас привезли в отдел. Очнулась позже, в какой-то комнате. Офицер задает вопросы, я же не могу понять их смысла. В голове бьется одна мысль. Это – все! Это – конец! Боль в висках, головокружение, дрожь в теле, а милиционер все спрашивает. Словно робот. Чувствую, еще немного – и потеряю сознание. И тут в комнату входит мужчина. За ним еще один в штатском и дежурный, что сидел на входе. Я тут же узнала мужчину. Это был тот офицер, с которым ты в Кара-Тепе освободил меня с детьми от сбежавших заключенных местной тюрьмы. Фамилию не помнила, но он с ходу представился – полковник Крымов. И попросил пройти с ним. Я спросила, что с тобой. Он ответил: не беспокойтесь, все будет хорошо! Только надо его, Крымова, слушаться и делать все так, как он скажет. Мы сели в машину и поехали к нам домой. Антонина Сергеевна сразу ко мне. Что случилось? Ну, я и рассказала о том, что произошло в парке. Мама за сердце схватилась и опустилась в кресло. Крымов ей лекарство какое-то дал. И сказал, чтобы мы быстро собирались, потому что следует покинуть Город. Антонина Сергеевна начала вопросы ему задавать. Почему? Зачем? Я тоже заявила, без тебя никуда не поеду. Как же можно бросить мужа в беде? Тогда Крымов усадил меня в кресло, сам присел рядом с Антониной Сергеевной и рассказал, как ты, спрятав нас, воевал в Городе с бандитами. Как за Славика отомстил, как Мирзу с его подельниками в его же логове уничтожил. Мы сидели, слушали, раскрыв рты. Ты же все время, пока я находилась в клинике, а мама с дочерью в лесу, обманывал нас, что-то о новой квартире говорил, о новом деле. А сам…
Тимохин, поцеловав жену и прервав ее, сказал:
– Надеюсь, Танюша, ты понимаешь, почему я не говорил правду?
– Понимаю, но зачем ты так рисковал? Пошел один на свору потерявших человеческий образ подонков?
– Ты считаешь, я мог простить Мирзе гибель Славика? Твою боль? Наше общее унижение? Я не мог этого простить, Таня. И не простил. Отомстил, как и обещал. Но давай не будем об этом! Все в прошлом. И время поджимает. Кстати, а где мама с Олей?
– Они внутри вертолета.
– Ну, и нам пора!
Татьяна удержала мужа:
– Скажи, Саш, тебя будут судить?
– Нет! Участь банды Мирзы была предрешена. Даже если бы я не вступил с Левоевым в схватку, то его шалман накрыли бы ребята спецслужбы. Просто я опередил их.
– Значит, ты сделал работу, которую должен был сделать Крымов?
– Получается, так! Вадим искал меня, я же не знал этого. Если б знал, все было бы по-другому. Но что сделано, то сделано. Сейчас всего не расскажешь, да и сам я не во всем разобрался. Очевидно одно: мы вновь вместе, и нам предстоит начинать новую жизнь.
– Ты вернешься на службу?
– Не знаю! Все узнаем позже! А сейчас идем! Крымов сигнал подает. Пора лететь.
– А куда?
– Туда, где нас ждет новая жизнь!
Татьяна вздохнула:
– Странно как-то складывается наша судьба!
– Ты жалеешь, что связалась со мной?
– Как я могу жалеть, если люблю тебя? И как ты можешь думать об этом? Просто другие живут иначе, размеренно, спокойно. А мы?
– А мы, Танюша, не другие. Не лучше и не хуже, но не другие. Мы такие, как есть. Мы любим друг друга, а это самое главное! Без любви человек не может быть счастлив, даже если он живет в спокойствии и уюте. Без любви человек мертв. Ибо любовь, как известно, и есть сама жизнь.
От вертолета послышался голос Крымова:
– Молодые люди! Вы не забыли, что нам надо лететь?
Александр ответил:
– Все, Крым, заводи шарманку!
Тимохин взял супругу под руку:
– Идем, Танюш! У нас еще будет время поговорить. Много времени.
Супруги поднялись на борт вертолета. Крымов отдал приказ пилотам, и «Ми-8», плавно оторвавшись от бетонных плит, начал подъем, постепенно забирая влево. Он брал курс на Москву.
В 5.45 винтокрылая машина мягко коснулась бетонки военного аэродрома. К «Ми-8» подъехали две «Волги».
В одну из них сели Тимохин с семьей. В другую – Крымов с Савиным. Автомобили покинули охраняемую территорию. Пройдя по окружной дороге тридцать километров, свернули вправо. Миновав развязку, стали вновь удаляться от Москвы. На десятом километре ушли на дорогу, ведущую в лесной массив, и спустя несколько минут подъехали к глухим воротам и контрольно-пропускному пункту, огороженному высоким забором с колючей проволокой. Из бойницы КПП, больше напоминающего долговременную огневую точку, машины узнали. Ворота отползли в сторону, и «Волги» въехали на территорию довольно большого городка. Остановились у двухэтажного здания.
Тимохин взглянул на часы: 7.02. Оля спала, склонив голову на колени матери. Татьяна и Антонина Сергеевна бодрствовали, вздремнув во время полета.
К их машине подошел Крымов:
– Прошу на выход, приехали!
Разбудив Олю, семья Тимохиных покинула салон «Волги», и та тут же, развернувшись, ушла по аллее. Полковник указал на здание:
– Это гостиница.
Он повернулся к майору:
– Сейчас, Саня, устроим дам в благоустроенные номера. Пусть отдыхают. Тебе же надо привести себя в порядок, побриться, переодеться. Для тебя, как впрочем и для меня, отдых переносится на более позднее время. В 8.00 мы должны убыть туда, где нас будут ждать Феофанов с Потаповым. Ясно?
– Куда ясней?!
– Ну и хорошо!
– Тогда идем в гостиницу?
Дежурная, предупрежденная о прибытии гостей, встретила их в холле. Провела по коридору. Для Тимохина с Татьяной был выделен двухкомнатный номер, для Антонины Сергеевны с Олей – однокомнатный. Оба помещения со всеми удобствами, небольшими кухнями, полностью меблированные, оборудованные бытовой техникой. Очень удобные, уютные. Оставив Тимохина с женой, Крымов напомнил Александру:
– В 8.00 буду ждать в машине у входа. Прошу не опаздывать!
Татьяна обратилась к полковнику:
– Вадим Петрович, по-моему?
Крымов улыбнулся:
– Для вас можно просто Вадим! А так – да, Вадим Петрович!
– Вадим! Вы сейчас уедете, наверняка надолго. Мы с мамой обойдемся, а вот Оле надо бы позавтракать.
– Я понял! Все предусмотрено! Завтрак будет доставлен в номера в 8.30.
– Спасибо!
– Не за что! Обустраивайтесь.
Полковник вышел из номера.
Татьяна подошла к мужу:
– Саш! Мне что-то тревожно! У тебя не возникнут неприятности?
– Ну, что ты! Все будет хорошо, мы же среди своих.
– Да! И за забором с колючей проволокой! Как в тюрьме с благоустроенной гостиницей. Ты когда-нибудь был здесь? Знаешь, что это за городок?
Тимохин отрицательно покачал головой:
– Нет, Танюш! Здесь я не бывал. Но, судя по всему, это закрытый поселок с повышенным режимом охраны. В таких обычно живут семьи офицеров отрядов или групп специального назначения… но об этом поговорим позже. Если возникнет необходимость. Возможно, нам предстоит жить здесь, но не исключено, что данная гостиница – временное пристанище. Думаю, все будет зависеть от результатов разговора с Феофановым. Его содержание просчитать не удастся, а посему и голову ломать незачем. Ты устраивайся, маму с дочкой проведай, узнай, как они, а я займусь собой. Ты же слышала, к 8.00 я должен быть в порядке и готовности убыть на прием к генералу.
– Да, да, конечно! Я не буду тебе мешать!
– Меня особо не жди. Вернусь, никуда не денусь. После завтрака отдыхайте, благо здесь для отдыха созданы все условия.
– А почему Олю поселили с мамой?
Александр улыбнулся:
– Сама не догадываешься?
– А? В этом смысле? Какое у тебя предусмотрительное и заботливое начальство!
– Ты права! Этого у него не отнять!
В 7.55 Тимохин, поцеловав Татьяну, вышел из гостиницы. Возле входа присел на скамью, закурил. Несмотря на бессонные сутки и пережитое в Городе, Тимохин выглядел свежо. Он сумел заставить себя сосредоточиться, забыть об усталости, сконцентрироваться. «Волга» подошла к гостинице в 7.59!
Крымов, также побритый, указал Тимохину на заднюю дверь:
– Карета подана! А шеф уже ждет нас! Звонил.
Александр устроился на заднем сиденье. Черная «Волга» вышла за территорию режимного объекта. Тимохин спросил:
– Вадим! Что ждать от Феофанова?
Полковник пожал плечами:
– Не знаю! Всего, чего угодно! Кроме, пожалуй, сдачи правоохранительным органам. Уж этого генерал не допустит точно!
– Давно ли он стал генералом?
– Как только возглавил управление!
– А как ты так быстро от майора до полковника дослужился?
– Сам себе звания не присваивал.
– Это понятно, и все же?
– Ну, что тебе ответить? Должности получал, а к ним звания. И не так уж и быстро! Сам-то в каком звании закончил службу?
– В звании майора!
– Вот, и это в начале девяностых, так?
– Ну и что?
– А в группе имел старлея! Тоже неплохую карьеру сделал, как расформировали «Фергану»!
– Да! Неплохую! Дали майора, а следом коленом под зад! Сокращение штатов, видишь ли! Короче, бери шинель, вали домой. Без пенсии на «гражданку». А на «гражданке» – безработица! И семья!
– Но ты-то сумел устроиться?
– И чем это кончилось?
– Могло быть гораздо хуже!
– Могло! До сих пор не могу понять, как сорвался. И откуда этих гондонов озабоченных на аллею вынесло. Если бы не они, менты ни хрена на меня не вышли бы!
Крымов согласно кивнул:
– Да, у них на тебя ничего не было. Но не забывай, тебя пас человек Службы. И если б не случай в парке, то мы с тобой встретились бы в ближайшее воскресенье. 19-го числа. При других, понятно, обстоятельствах, но встретились бы обязательно.
– Какие из этого делать выводы? Я вдруг заинтересовал вашу Службу?
– Выводы делай, какие хочешь. Службу ты заинтересовал, как только начал войну с Мирзой, но встретиться я хотел с тобой просто как бывший сослуживец. Или нам нечего вспомнить?
– Да, вспомнить есть что, а главное – кого! В Афганистане группа отработала свое лихо! И что важно, без потерь. Обидно, что сейчас до этого никому никакого дела нет. Ордена, что кровью доставались, на рынке, как редиску, продают! И хотя не за ордена и медали мы воевали, но все же обидно. Зайди на кладбище. И сравни, какие памятники бандитам ставят, а какие тем, кто в Афгане голову сложил. И станет ясно, в какой мы стране стали жить, Крым!
Полковник заметил:
– А ты, Саня, стареть начал, брюзжать!
– Забрюзжишь тут. Иногда не брюзжать, Крым, а выть раненым шакалом хочется. Только что-то в жизни наладится – раз, и находится ублюдок или шобла ублюдков, стремящихся сломать твою жизнь. Или это у меня одного непруха такая?
– Да, нет, Саш, к сожалению, не у тебя одного. Далеко не у одного тебя, но… разговоры в стороны, подъезжаем.
Тимохин посмотрел в окно, и тут же водитель свернул с шоссе на узкую асфальтированную дорогу, уходящую в лес. Он успел заметить дорожный знак, указывающий на то, что данная дорога ведет к деревне Вольня. Но спрашивать ничего не стал. Проехав озеро, «Волга» свернула налево и в 8.57 въехала на территорию одинокой усадьбы, гармонично вписывающейся в лесной массив. Остановилась у большого двухэтажного коттеджа.
Крымов с Тимохиным вышли из машины. Откуда-то со стороны появился молодой человек в штатском, кивнул Крымову:
– С приездом вас, Вадим Петрович.
Полковник ответил:
– Здравствуй, Володя. У нас все по плану?
– Конечно. Генерал с Потаповым уже ждут вас, проходите, пожалуйста!
Крымов и Тимохин вошли в здание, являющееся загородной, а в принципе – основной резиденцией начальника Главного управления по борьбе с терроризмом и наркомафией. Существовал и штаб управления, находившийся в столице, но Феофанов предпочитал работать здесь, где по сути и жил, выезжая в Москву тогда, когда его присутствие там было необходимо. Штабом руководил его заместитель, полковник Потапов.
В приемной прибывших офицеров встретил прапорщик Ларионов. Увидев его, Тимохин воскликнул:
– О! Вась, и ты тут? Незаменимый помощник Потапова.
Прапорщик ответил:
– Привет, Саня! Да, я тут, вот только теперь при Феофанове, а ты и на «гражданке» сумел шухер поднять, да такой, что наше управление чуть ли не на уши встало. Рад тебя видеть!
