Александр Тамоников
Приказано совершить подвиг
– Ты слышал мои переговоры и со взводными, и с комбатом. Футин с Осокиным выйдут во фланги общаги минут через пять-десять. Тебе же предстоит атаковать строение с фронта. Давай прикинем, как нам провести лобовую атаку в момент удара двух других взводов с флангов и тыла. Твои предложения.
– Гранатометчикам, при подходе двух других взводов, ударить по второму этажу, по трем окнам и трем балконам, чтобы в первую очередь уничтожить пулеметный расчет духов. Затем бросок к зданию, применение ручных гранат и проникновение на первый этаж. Ну, а далее по обстановке – валить всех, кого увидим и кто останется жив после гранатометной атаки. Ребятам Футина и Осокина в дом прорываться не следует, достаточно огнем автоматов отвлечь противника. Остальное сделаю я со своими орлами.
– Ну что ж, – задумчиво проговорил командир роты, – план неплох. Так и поступим.
В 22.17 на связь вышли командиры 2-го и 3-го взводов, доложили, что подвели по два отделения к торцам общежития. Бойцы Футина на подходе уничтожили замаскированную в развалинах у спортплощадки пулеметную точку противника, до сих пор не проявлявшую себя.
– Внимание Арбату и Клену! – приказал ротный. – В 22.25 Утес проведет обстрел второго этажа здания с фронта из «РПГ-7», вам тут же открыть огонь по окнам торцов здания, чтобы перекрыть все возможные пути отхода противника. К зданию ближе тридцати метров не подходить, внутри будет работать Утес. Проникнув в здание, огонь по общаге прекратить! Как поняли?
Взводные доложили, что приказ поняли и готовы к действиям.
– Ставь задачу своим, Миша! Только быстро, – повернулся ротный к Кореневу. – У тебя, – он взглянул на часы, – пять минут.
– Есть! – ответил старший лейтенант, и тут же вызвал к себе командиров отделений, сержантов Анатолия Волгина, Семена Абрамова и Юрия Ченикова и приказал: – Гранатометчиков отделений сосредоточить в развалинах здания, что справа от меня. В 22.25 провести одновременный обстрел всех окон второго этажа. Для этого выделить гранатометчикам по помощнику с выстрелами. Сразу же после обстрела все три отделения переходят в атаку, на ходу забрасывая окна первого этажа и входы в подъезды ручными наступательными гранатами. Далее проникаем в дом, я с первым отделением – в первый слева подъезд, отделения Абрамова и Ченикова – во второй. С флангов нас будут поддерживать огнем бойцы двух взводов. Они же перекроют пути отхода духов. Вопросы ко мне?
– А если после гранатометного обстрела здание рухнет? – спросил сержант Абрамов.
– Так тем лучше, Сеня! Не придется атаковать эту долбаную общагу. Больше вопросов нет? Доклад о готовности к штурму в 22.23! Вперед!
Командиры отделений исчезли в темноте развалин, а Коренев взглянул на ротного. Зайцев кивнул и, подняв бинокль, направил его на общежитие, откуда боевики возобновили интенсивный огонь. Но они не видели целей, и пули уходили в «молоко». Стреляли скорее демонстрационно, показывая, насколько сильны.
– Ну, недолго вам стрелять осталось, козлы! Помолились бы лучше перед смертью.
– Время? – спросил Коренев.
– 22.20!
– Не вижу рассредоточения твоих подчиненных.
– И правильно. Они что, идиоты, обозначать себя?
– Посмотрим, как будут действовать в атаке.
– Нормально будут действовать, как учили!
– В том-то и дело, что как учили – на полигоне… Это первый серьезный бой твоего взвода?
– Первый!
– Прорвемся?
– Да без базара! Я в своих уверен!
– Жаль Долина, хороший был солдат. Ему весной увольняться. Вот и уволился… Но ладно, ничего уже не поделаешь. Это, к сожалению, первая потеря, но, думаю, далеко не последняя.
В 22.23 командиры отделений доложили, что гранатометчики выдвинуты на позиции, отделения готовы к штурму.
– Я в первое отделение, – сказал Коренев.
– Давай! А я отсюда буду корректировать ваши действия.
– Главное, вовремя прекрати огонь ребят Футина и Осокина, а то своих перестреляют.
– Не беспокойся. Все будет как надо.
Старший лейтенант быстро переместился к отделению сержанта Волгина и ровно в 22.25 отдал команду:
– Внимание, гранатометчики, огонь!
Три «РПГ-7» ударили по второму этажу здания с левой стороны. Пулемет противника, а с ним и три автомата, замолчали. Выстрелы гранатометов не оставили боевикам никаких шансов выжить. Быстро перезарядив «трубы», гранатометчики ударили теперь по правой стороне здания. Из проемов окон вырвалось пламя, обрушились балконы; крыша просела, но не рухнула. Одновременно с флангов из автоматов ударили взводы старших лейтенантов Футина и Осокина. Коренев отдал следующую команду:
– Гранаты к бою, за мной, вперед!
Бойцы взвода бросились к общежитию, точно посылая в проемы окон и подъездные входы наступательные гранаты «РГД-5». От взрыва первый этаж мгновенно окутался дымом. Взводы фланговой поддержки прекратили огонь по команде командира роты.
Коренев первым ворвался в левый подъезд и сквозь дым увидел стоявшего на одном колене и обхватившего руками голову боевика и выпустил в него очередь из «АКСа». Боевик упал. Бойцы быстро разбежались по комнатам. Прогремела еще пара очередей, хлестнули два одиночных выстрела. В подъезд выскочил сержант Волгин:
– Здесь порядок, командир!
– Быстро отделение на второй этаж! – приказал командир взвода.
На втором этаже десантники уже не стреляли – не в кого было. Спустившийся Волгин доложил:
– Наверху месиво, товарищ старший лейтенант.
– Пересчитай духов, собери оружие, боеприпасы, а я во второй подъезд.
У входа в подъезд его уже поджидал сержант Абрамов.
– Что у вас, Сеня? – спросил Коренев.
– Порядок! Двое духов каким-то образом уцелели и пытались пробиться к тыловым окнам первого этажа, но не успели. Сняли прямо у проема. Остальных кончили!
– А второй этаж?
– Там всех положило выстрелами «РПГ».
– Считайте духов, забирайте оружие, магазины и выходите на исходный рубеж.
– С боевым крещением тебя, Миша! – подошел к Кореневу командир роты.
– Тебя тоже! Ребята посчитают духов и выйдут из дома. По докладам сержантов, ни одному боевику не удалось ни выжить, ни уйти.
– Ошибаются твои сержанты. Двое архаров все же спрыгнули со второго этажа в тыл здания, как раз за секунды до гранатометной атаки. Но уйти им не дали ребята Осокина, подстрелили прямо у здания. Так что к тем, что насчитают твои пацаны, прибавь и этих двух. Наши не пострадали?
– По докладам, нет!
– Это хорошо! – удовлетворенно произнес капитан Зайцев и подозвал к себе связиста: – Связь мне с Арбатом и Кленом!
– Есть!
Через пару секунд Зайцев уже передавал взводным приказ вернуться на рубежи остановки наступления и дать команду на продолжение захвата плацдарма на определенном роте направлении. Взводные приняли приказ к исполнению.
Из дымящегося здания бывшего общежития вышли бойцы взвода Коренева.
– Докладывайте, что у нас по духам, – приказал Зайцев.
Сержант Волгин доложил, что в первом подъезде уничтожено девять боевиков, среди них одна молодая девушка – чеченка.
– Той-то чего дома не сиделось?
– Не знаю, товарищ капитан, но у нее был при себе автомат… А так – красивая девочка, молоденькая, вот только одета во все черное.
– Ладно, с тобой все ясно! – Капитан повернулся к Абрамову и Ченикову: – У вас что?
– Шесть уничтоженных духов, в одной из комнат первого этажа обнаружен пакет с героином, шприцы, горелки, ложки. Шприцы как в упаковке, так и использованные, – ответил Абрамов.
– Где героин?
– Там, в комнате.
– А ну, быстро его сюда!
– Со шприцами?
– Пакет сюда, сержант! И шприцы, заряженные наркотой.
– Есть!
Абрамов принес пакет с сероватым порошком, три заправленных наркотой шприца и обертку от второго пакета.
– Лично сожги эту дрянь! – приказал Зайцев Кореневу. – Только быстро, Миша, и разворачивай взвод в линию. О готовности к продолжению движения доложить. Я – во взвод Футина.
В 0.20 рота капитана Зайцева пошла дальше к границе сектора, определенного командованием к захвату. Второй очаг серьезного сопротивления встретила третья рота, выходившая за железную дорогу. И встретила на подходах к переезду. Там десантники столкнулись с группировкой в сорок боевиков. Реброву пришлось перебрасывать к переезду два взвода соседних рот. В результате получасового боя десантники часть боевиков уничтожили, часть вытеснили за железнодорожные пути, где их встретил взвод подразделения псковской дивизии. К 5 утра юго-восточный плацдарм был захвачен. По докладам командира батальона 119-го наро-фоминского парашютно-десантного полка, потери десантников составили двое убитых и трое раненых, которых эвакуировали в парк Ленина. Батальон же приступил к оборудованию позиций обороны захваченного плацдарма, выставлению постов боевого охранения, организации караульной службы. Данные мероприятия были закончены к 7.30 11 января, о чем Ребров и доложил на КП сводного полка. В ответ приказ на короткий отдых и прибытие к 10.00 на командный пункт для участия в ежедневных утренних совещаниях. Отправились отдыхать и подполковники Голубятников с Островским, так же, как и Ребров, не сомкнувшие глаз в эту ночь. Над расширенным плацдармом установилась тишина, прерываемая канонадой, вспышками разрывов снарядов, стрельбой из стрелкового оружия со стороны Белого дома. Там бои не прекращались ни на минуту, то ослабевая в темное время суток, то с рассветом разгораясь вновь. Дудаевцы, несмотря на мощный непрекращающийся штурм российских войск, все еще продолжали обороняться. Но уже ни у кого не осталось сомнений, что оборона сепаратистов рухнет в ближайшее время. И возникал вполне логичный вопрос: а что будет дальше? Ответить на него не мог никто, даже высокие чины из высоких штабов. Война продолжалась, и все происходящее подчинялось только ее законам.
Среда, 11 января 1995 года.
С утра бои в центре Грозного возобновились с новой силой. И только на плацдарме царила относительная тишина. Боевики, понесшие большие потери в восточном частном секторе, отошли к Белому дому, и снайперы продолжали стрелять с дальних позиций. В подразделениях 3-го батальона были сформированы снайперские группы, и правильность решения подполковника Голубятникова подтвердилась уже с рассветом, когда ими были уничтожены четверо боевиков, перемещавшихся по проспекту Орджоникидзе, и трое в северо-западной «зеленке». В 8.50 на КНП Голубятникова пришел подполковник Ребров, рассказал подробности штурма в общежитии, сообщил о потерях – двоих убитых и троих раненых. Разговор прервался звонком Островского.
– У тебя порядок? – спросил комбата туляков Голубятников.
– Да! Иду к тебе. Ребров уже подошел?
– У меня!
– Добро! В 9.30 вместе пойдем на совещание в парк.
Этой ночью не спали и подполковник Юрченков с майором Кувшининым. Батальону рязанцев предстояло, вступив в бой, овладеть последним домом ближайшего квартала, тем самым закольцевать привокзальную площадь, сведя к минимуму вероятность прорыва на плацдарм крупных сил противника. Поэтому старшие офицеры до утра полностью отработали план штурма дома, никому не ставя конкретную задачу, определили, кто, когда и откуда будет наступать, каким образом осуществить поддержку штурмующего подразделения, установили, где разместятся группы эвакуации раненых, то есть все расписали до мелочей. К штурму решено было привлечь 2 взвода 9-й роты во главе с ротным, а один взвод оставить на прежних позициях.
В 9.00 на КНП вошел Островский и поздоровался с присутствующими.
– Приветствую вас, господа офицеры, – затем, пожав руку Реброву, добавил: – Ну у тебя и часовые, Володя!
– А что такое?
– Ты не в курсе?
– Нет! Что произошло?
– Да ничего особенного, если не считать, что один из твоих парней чуть было не грохнул меня с группой сопровождения.
– Как это произошло?
– Решил я обойти позиции рот батальона, проверить несение службы на постах охранения. – Прикурив, Островский присел на край стола. – Еще затемно, в 5.00, с группой сопровождения вышел из здания КНП. Идем к дому, со стороны, где должны уже стоять нарофоминцы, а там напротив пятиэтажного дома, – двухэтажка, и со второго этажа вдруг раздается крик:
– Стой! Кто идет?
Подумал, молодец, Ребров, оперативно посты выставил. Вот только часовых почему-то не проинструктировал – ни тебе пароля, ни отзыва, только обычное, как в мирное время: «Стой, кто идет!» Встали, конечно, я представился, да так, чтобы на часовых подействовало, короче, представился командиром 51-го полка. Часовой опять:
– Стой! Кто идет?
– Да стоим же, мать твою, – отвечаю. – Не видишь, что ли? – Назвал еще раз себя и объяснил, что проверяю позиции подчиненного батальона. – Чего тебе еще надо? За своей территорией смотри. – И мы сделали пару шагов вперед. Ну, должен же он был врубиться, что свои внизу и к его посту никакого отношения не имеют? А он, паразит, снова закричал и, уже совершенно не по уставу, отдал команду:
– Стой! Или бросаю гранату!
Ну, я тут не выдержал и крикнул в ответ:
– Ты охренел, что ли, боец! Я тебе так брошу гранату, что маму родную забудешь. Метатель нашелся!
Бойцы тоже кричат – типа, ты, зелень, щегол желторотый, пасть закрой и отвали. А часовой в ответ все твердит, что гранату бросит. Я, конечно, не думал, что он бросит, а тут в воздухе щелчок, значит, летит граната, и скоба отскочила. Ну, мы кто куда: я – за вывороченную из земли плиту, бойцы – кто в канавы, кто за валуны. Взрыв, визг осколков… Мы бегом обратно к себе. Хрен знает, что на уме у этого придурка; возьмет да бросит еще пару гранат или в спину ударит из автомата. Не выстрелил. Может, просто не успел, а может, прочухался, хотя последнее вряд ли. Ну, ладно, – хитро взглянул на Реброва Островский. – То, что часовых твои офицеры сразу же после захвата сектора выставили, похвально, а вот что бойцы на постах не проинструктированы, плохо.
– Не знал, – извиняющимся тоном ответил Ребров. – По возвращении с совещания обязательно разберусь.
– Да уж, разберись, иначе беды не миновать. Ну что, пойдем в парк?
– Да, пора, как раз к 10.00 должны дойти. Бортнов не любит, когда кто-то опаздывает, – посмотрел на часы Голубятников.
Командиры батальонов направились в сторону парка имени Ленина. От центра доносился грохот ожесточенного боя – уханье разрывов снарядов, пулеметно-автоматные очереди, стрельба скорострельных пушек БМД-2 и крупнокалиберных пулеметов бронетранспортеров.
– Что-то никак наши не пробьют оборону духов, четвертые сутки атакуют, – заметил Голубятников.
– Наверняка опять намудрили штабисты – разработали планы так, что все перемешалось, к чертовой матери, – вступил в разговор Ребров. – Уж на что, а на то, чтобы запутать ситуацию, наши современные военачальники большие мастера.
– Мне товарищ один сообщил, – проговорил Островский, – что в мобильный госпиталь тыловой зоны поступают сотни раненых, десятки убитых, да и техники духи много пожгли.
– Ничего, долго Дудаеву не продержаться, хотя и четверо суток слишком много, – ответил Голубятников. – Странная война, необъяснимая, а все почему? Потому, что не подготовлены войска, недооценены силы сепаратистов, не учтены в полной мере особенности ведения боевых действий в условиях крупного населенного пункта. Но когда-то же все должно встать на свои места? Мы заняли обширный плацдарм, наверняка такие же плацдармы захвачены другими частями и подразделениями.
– А толку-то? Ну, постоим на плацдармах, пехоту еще побьют, и нас бросят в этот чертов центр. Как пить дать. – Возмущенный Островский не выдержал и смачно сплюнул на дорогу.
– Да, без нас не обойдутся, – согласился Ребров.
В 10.00 на КП полка началось совещание. В деталях разобрали ночные действия наро-фоминского батальона. Полковник Бортнов признал их успешными, поблагодарил комбата 119-го полка и приказал всех отличившихся в ночных боях офицеров и солдат представить к правительственным наградам.
– А что, товарищ полковник, сейчас в центре города происходит? – поинтересовался Голубятников.
– Духи пока держатся, – ответил Бортнов. – Пехота, танки, артиллерия прессуют их, но на данный момент прорвать оборону не удалось. Возможно, это произойдет сегодня. Но у нас свои задачи, их и будем решать. А с Белым домом есть кому разобраться.
– А по внутренним войскам что?
– Я доложил командованию о возникшей проблеме, обещали все проверить. Основные силы ВВ в город не введены, действуют только их разведывательные и специальные подразделения.
– Да разве в этой неразберихе удастся что-либо проверить?
– Время покажет, а пока действуйте по обстановке, приняв все возможные меры для недопущения боестолкновений со своими войсками. Кстати, Голубятников, – взглянул на комбата командир полка, – что у тебя по предстоящей операции?
– Батальон к выполнению задачи готов, – доложил Святослав, – план отработан до мелочей, где-то в 2.00 начнем!
– Держать меня в курсе штурма здания, – приказал Бортнов. – По данным полковой разведки, в нем находятся около двадцати-тридцати хорошо вооруженных боевиков. У них имеется связь со своим штабом. Так что твоим ребятам придется непросто.
– Я уточняю количество духов в доме. За ним постоянно ведется наблюдение. Но к боевикам может подойти помощь с севера, а также из северо-западной «зеленки»!
– В северо-западном секторе, по моим данным, сейчас нет каких-либо крупных сил противника, лишь разрозненные, блуждающие группки по три-четыре человека. Вряд ли они кем-то управляются и пойдут на помощь собратьям.
– Сейчас, возможно, и нет, а ночью появятся, – проговорил Голубятников. – Такое уже бывало. Но, если что, мы накроем их огнем артиллерийской батареи. Как с севера, так и с северо-запада. Сектора вокруг плацдарма пристреляны, батарея находится в постоянной готовности.
– Да и наши артиллеристы при необходимости поддержат огнем действия рязанцев, – добавил Островский и посмотрел на Реброва.
– Конечно, поддержат, – утвердительно кивнул тот.
– Надеюсь, обойдемся без артиллерии, – поднялся командир полка. – Вопросы ко мне есть? Нет? Тогда все свободны!
Старшие офицеры вышли с командного пункта и тут же разошлись. Голубятников прошел до позиций приданной артбатареи, уточнил с Селиным порядок взаимодействия при проведении ночного штурма здания, квадраты, по которым, в случае необходимости, по первому запросу следует нанести удар самоходными орудиями, и направился обратно на занимаемый подчиненным батальоном плацдарм. На этот раз группа не встретила ни спецназ внутренних войск, ни разведку морских пехотинцев, и спокойно дошла до поста. На посту их встретил старший лейтенант Стрельцов и доложил, что все в порядке. Голубятников и Выдрин пошли дальше к зданию КНП, отпустив бойцов охранения, и у второго подъезда чуть не столкнулись с выходившим из него командиром взвода 7-й роты, старшим лейтенантом Гротовым. Тот козырнул и хотел было быстренько завернуть за угол, но комбат его остановил:
– Гротов!
– Я, товарищ подполковник! – обернулся офицер.
– А ты что здесь делаешь?
– Так, это, к Стрельцову заходил.
– К Стрельцову, говоришь?
– Так точно! Встретились, поболтали немного. Хотел еще с Беловым переговорить насчет пары бушлатов для бойцов, пообносились сильно, – так того в здании не оказалось.
– Как же ты мог встретиться со Стрельцовым, если он находится сейчас на западном посту?
– Да? Так мы до того, как он пошел на пост, встретились.
– Что-то ты темнишь, Гротов! – подозрительно взглянул на старлея Голубятников. – А ну, говори правду, зачем пришел сюда, и знает ли об этом командир роты?
– Ротный знает! А приходил, если честно, к девушке.
– К девушке? Какой еще девушке? – удивился комбат.
– Да познакомился я тут с одной дамой, из беженцев, что в подвале обитают, – вздохнул Гротов.
– И все вы успеваете! Ну, просто диву даешься. И воевать, и любовь крутить!
– Ничего такого я не кручу. Ну и что, что война? Только о ней теперь и думать? Надо – воюем, и неплохо воюем, сами знаете, а выпадет свободная минута, почему бы не расслабиться?
– И когда же ты познакомился со своей дамой?
– А как сок беженцам передавали. Тот, что на путях нашли.
– Ну и шустрый ты, однако! И сколько лет даме?
– Двадцать.
– Значит, решил развести девочку? Отказать тебе она не сможет, ты ж ее защитник, да и не в том положении она, чтобы отказать, – а ты и пользуешься этим?
– Да о чем вы говорите, товарищ подполковник? Намекаете, что на секс ее развожу? Ошибаетесь. Просто понравилась мне эта девушка, а я понравился ей. Думаю, как закончится этот бордель, заберу ее отсюда в Рязань.
– Может, и жениться планируешь? – усмехнулся Голубятников.
– Почему нет? Вы же свою жену тоже на войне встретили, в Афгане. Почему я не могу встретить свою любовь в Чечне?
– Смотри, Гротов, я проверю, что за отношения у тебя с девушкой, и не дай бог, если ты мне врешь. Накажу, несмотря на прежние заслуги, да так, что мало не покажется.
– И, проверяйте, я правду сказал! Разрешите идти?
– Подожди! Постой здесь и подожди. Покури, пока есть время.
– А чего ждать-то?
– Не чего, а кого. Меня дождись, а я переговорю кое с кем из беженцев.
– А! Есть, подождать!
Голубятников, отправив связиста на КНП, спустился в подвал и остановился. Пока глаза привыкали к темноте, к нему подошел старший по подвалу Викторов.
– Здравствуйте, Святослав Николаевич! Решили проведать нас?
– Да. Как вы тут?
– Сейчас гораздо лучше, когда и пищу горячую стали давать, и воду. В общем, у нас все нормально.
– Сама жизнь в подвале – это ненормально… Но я вот о чем хотел спросить, Илья Владимирович: тут к вам заходит один мой офицер, вроде как к девушке какой-то.
– Да. Редко, но заходит. К Оксане Литинской. Позвать ее?
– Не надо. Офицер не позволяет ничего лишнего? Вы понимаете, о чем я…
– Нет, что вы! Старший лейтенант ведет себя прилично. Мне кажется, у них с Оксаной если не любовь, то симпатия – точно. Встретятся, посидят, поговорят в уголочке – и разойдутся. Ничего лишнего. Офицер ей подарки, продукты приносит, а Оксана раздает соседям.
– А что это за Оксана? Кто она, с кем здесь?
– Девочка жила в доме, который стоит напротив частного сектора. Я знал ее семью, – вздохнул Викторов.
– А что с семьей?
– Погибла.
– Во время штурма или от рук дудаевцев?
– Нет. Это произошло еще до войны и до разгула бандитизма. В 92-м году. Отец, мать и младший брат Оксаны ехали на автобусе куда-то, то ли к родственникам, то ли к знакомым. Девочка осталась дома, это ее и спасло. Водитель на серпантине не справился с управлением, и автобус рухнул в пропасть. Все, кто были в нем, погибли. Оксану хотел забрать к себе дедушка по матери, он в Симферополе живет, да приболел, а потом… потом, видимо, не решился сюда приехать. Так и осталась Оксана одна. Работала продавщицей в магазине, жила скромно. Ну а как гвардейцы начали вылавливать таких, как она, пряталась по соседям, друзьям. Затем, когда начались бомбардировки, пришла сюда… Вот такая история.
– Понятно. Грустная история…
– А у кого здесь не грустная история, товарищ подполковник?
– Да уж… Но ладно, спасибо за информацию. Значит, у вас все в порядке?
– В порядке.
– Хорошо! Надоело вам, наверное, обитать здесь? Скоро новую жизнь строить начнете. Я еще зайду, а сейчас мне пора. Если что, обращайтесь, что в наших силах…
– Знаю, спасибо. А офицера не ругайте. Он и Оксана хорошая пара. Может, девочка найдет с ним свое счастье.
– Может быть! До свидания, Илья Владимирович.
– До свидания, Святослав Николаевич.
Голубятников вышел во двор и увидел у входа курящего Гротова. Тот быстро бросил окурок, поправил обмундирование и выжидающе быстро посмотрел на командира.
– Все в порядке! Расслабься, – улыбнулся комбат. – Встречайся со своей Оксаной, но только с разрешения командира роты, понял?
– Так точно! – радостно ответил Гротов. – Спасибо, товарищ подполковник!
– За что спасибо-то?
– За все!
– Ладно! Ступай в роту. День сегодня предстоит непростой, а ночь – тем более. Свободен!
– Есть! – И Гротов скрылся за углом здания.
Голубятников поднялся на второй этаж. Предстояло готовить личный состав к ночному штурму последнего не захваченного дома ближайшего квартала. Последнего оплота боевиков в непосредственной близости от удерживаемого плацдарма…
