Александр Тамоников
Пороховой загар
Шафар спросил:
– Скажи, ты можешь походатайствовать моему переводу в Анкару? Я согласен на любую должность.
– Кое-какие связи у меня есть, Хаял, но сам понимаешь, одного ходатайства мало.
– Сколько?
– Сейчас я ничего сделать не могу даже за деньги.
– Из-за акции?
– Да. Позже, когда блуждающая огневая группа начнет работу, можно будет вернуться к этому вопросу. Тогда же мы обсудим и сумму, которая потребуется для решения вопроса о твоем переводе.
– Но я могу рассчитывать, что мы вернемся к этому вопросу?
– Да. Это я тебе обещаю.
– Кофе?
– По чашечке, и я поехал дальше.
Шафар вызвал помощника и приказал приготовить кофе.
Спустя пятнадцать минут командир бригады проводил представителя генерального штаба и вернулся в кабинет. Он долго стоял у окна, анализируя ситуацию, затем вызвал начальника строевой части, своего племянника, на которого мог полностью положиться.
Капитан Пакар явился тут же.
– Разрешите, господин полковник? – спросил он, открыв дверь.
– Входи, Озлем.
Капитан вошел.
Командир бригады указал на кресло у журнального столика.
Пакар присел, преданно посмотрел в глаза дядюшки.
– Дело, Озлем, такое. Секретное. Кроме нас с тобой, о нем не должен знать никто.
– Даже начальник штаба?
– Я же сказал, никто!
– Понимаю.
– Сейчас капитан Конкер и майор Дагар готовят специальную группу для выполнения ответственного задания. Список будет вручен мне. Я передам его тебе. На военнослужащих, указанных в нем, сегодня же оформи представление об увольнении из рядов вооруженных сил. Пометь документ прошлым месяцем. Конкретное число и причины увольнения обозначишь сам. Затем по секретному каналу связи передашь представление в генеральный штаб на имя полковника Банадира.
– Это тот, кто был у вас?
– Да.
– Понял, сделаю. Но с секретным каналом может возникнуть проблема. Он под контролем начальника связи бригады, а тот – человек не самый надежный.
– Воспользуешься моим личным каналом, через секретную часть.
– А доступ, код?
– Все получишь, сначала подготовь представления.
– Понял, господин полковник.
– Молодец, хорошо служишь. С матерью давно общался?
– Вчера говорил по телефону.
– Как она?
– Хорошо. Все по-прежнему. Спокойно живет в Стамбуле. Моя сестра, как вам известно, держит магазин, помогает матери.
– Надеюсь, от меня привет ей передал?
– Конечно, я всегда передаю от вас привет.
– Надо мне самому поговорить с ней. Все же сестра.
– Она будет рада.
– Ты уже сколько ходишь в капитанах?
– Три года.
– Пора и майора получать. – Шафар с улыбкой посмотрел на племянника. – Как ты на это смотришь?
– Как я могу смотреть на повышение в звании? Хорошо смотрю, но вряд ли начальник штаба представит меня.
– А ты на должности начальника штаба бригады потянешь?
Капитан растерялся.
– Это так неожиданно. Не знаю, что и ответить. Вроде рано мне еще. Во всей армии, насколько я знаю, капитаны не становятся начальниками штаба бригад. Даже майоры, и те редкость на такой должности.
– В бригаде, Озлем, все решаю я. Нам предстоит провести акцию. Это сделает та самая группа, список которой я тебе передам. Если дело пройдет успешно, то я добьюсь твоего повышения по званию и по должности. Ты, главное, сейчас сделай то, что я сказал, как надо, скрытно. А дальше?.. Мы же родственники, ты у меня единственный племянник. Я просто обязан помочь тебе и сделаю это. Но и ты должен во всем слушаться меня.
– Я так и поступаю, дядя Хаял!
– Возможно, тебе придется выполнять задания, не связанные непосредственно со службой. Готов?
– Конечно. Все, что скажете.
– Хорошо. Я передам тебе списки ближе к вечеру. А сейчас ступай. А сестре я позвоню и похвалю тебя.
– Благодарю, она будет рада.
– Иди, Озлем, и подготовь канал связи. Начальника секретной части я предупрежу, что разрешил тебе доступ к своему каналу, а код получишь после списков. Так что придется тебе задержаться на службе.
– Я готов находиться в штабе столько, сколько нужно.
– А как же жена, красавица Дилара? Молодой женщине нужен мужчина. Чем чаще, тем лучше.
– За это не беспокойтесь. Дилара ждет ребенка. У нас все хорошо. Она понимает, что служба для офицера превыше всего.
– Дилара беременна? – воскликнул Шафар.
– А разве в этом есть что-то удивительное? – с улыбкой спросил Пакар.
– И давно?
– Второй месяц.
– Почему ты не сказал мне об этом раньше?
– Сначала сам не знал, жена не говорила, а потом как-то не получалось.
– Поздравляю.
– Спасибо.
– Ты береги жену. Она у тебя хорошая женщина. Не избалованная, хозяйственная.
– Конечно, дядя Хаял.
– Ступай!
– Слушаюсь!
Капитан Пакар покинул кабинет.
Полковник Шафар решил пройти по территории, прогуляться перед обедом, заодно посмотреть, как несут службу подчиненные. Обычная, ежедневная процедура.
В свой дом, стоящий на окраине гарнизонного поселка и, разумеется, надежно охраняемый, Шафар пришел без четверти час. Супруга, тридцатишестилетняя бездетная Сечиль, как и всегда, старалась во всем угодить мужу. Но все ее старания вызывали у полковника только раздражение.
Все в гарнизоне знали, что командир завел себе любовницу из пополнения медицинской роты, присланного недавно. Его пассией была молодая длинноногая медицинская сестра, сержант по имени Мелек. На эту красотку двадцати одного года от роду положили глаз едва ли не все офицеры, но с командиром не поспоришь, выйдет себе дороже. Мелек, конечно же, досталась ему.
По приказу Банадира медсестре была выделена трехкомнатная квартира из армейского резерва. Там Шафар и встречался с ней.
Только Сечиль, казалось, не знала о любовных похождениях мужа. Хотя, скорей всего, она была в курсе дела, но не желала скандала.
– Добрый день, дорогой, – сказала она мужу, встретив его в холле. – Обед ждет тебя. Я приготовила все, что ты заказывал. В душевой свежее полотенце, чистое белье.
– Ты знала, что Дилара, жена моего племянника Озлема, беременна?
– Дилара беременна? – Сечиль изобразила удивление. – Какое счастье и радость для них! И для Дилары, и для Озлема.
– Вот именно, – раздраженно сказал Шафар. – Для них и счастье, и радость, а вот у нас!.. Очень жаль, но я не знал, что ты бесплодна.
Удивление на лице женщины сменилось печалью.
– Но, Хаял, мы же не проверялись. Может быть, дело не во мне?
– Что? – повысил голос полковник. – Ты хочешь сказать, что это я не могу иметь детей?
– Нет, дорогой. Я просто сказала, что мы не обследовались. Винить одного из нас нельзя.
– Думай, перед тем как говорить, женщина! Со мной все в порядке. В нашем роду все мужчины здоровы, у них есть дети. А вот твоя тетя не могла родить.
– Но это же ничего не значит.
– Значит! Мне нужен ребенок.
Сечиль присела на пуф, смахнула с красивого лица слезу и заявила:
– Если ты считаешь, что я не могу иметь детей, то брось меня. Давай разведемся. Я уеду к тете, а ты найдешь себе другую женщину.
– Развод предлагаешь? Ничего подобного не произойдет, пока я не получу повышение в должности и генеральское звание. После этого ты сможешь уехать к тете, брату, сестре, куда угодно. Ты получишь то, что тебе причитается по закону, то есть ничего. Служебные дома и квартиры не делятся, а остальная недвижимость зарегистрирована на третьих лиц. Но не беспокойся, я буду давать тебе денег, чтобы не умерла с голоду и могла оплачивать жилье. Я в душевую.
Шафар шагнул в коридор, и тут ожил его сотовый телефон.
Он видел на экране, что звонит любовница, нарочно не стал уходить, прибавил звук и сказал:
– Слушаю, Мелек.
– Здравствуй, дорогой.
– Мне не нравится это слово. Меня от него уже тошнит.
– Прости и скажи, как мне называть тебя.
– По имени.
– А если «милый», «любимый»?
– Это еще куда ни шло. Чего звонишь? Неужели на службе делать нечего?
– Так я сменилась после наряда, утром. Мне на службу только завтра.
– Понятно. Так что ты хочешь?
– Как что, милый?! Я безумно хочу увидеться с тобой, ощущать твои руки, губы, тело. Я просто хочу тебя.
Шафар отстранил телефон, взглянул на супругу.
Она сидела и обреченно смотрела в стену.
Полковник вернулся к разговору с любовницей.
– До шести вечера тебе придется подождать! Зато потом весь вечер и всю ночь я твой!
– Это прекрасно, с нетерпением жду. Коньяк, что ты любишь, я уже купила.
– Правильно. Жди и не звони мне больше! – распорядился Шафар и отключил телефон.
Сечиль тихо спросила:
– Кто она?
– Сержант медицинской роты. Что ты еще хочешь знать?
– Давно ты с ней?
– Какая разница? Это тебя не касается.
– По-моему, я еще твоя супруга.
– И что? По всем нашим законам и обычаям, я имею право привести в дом другую женщину, которая смогла бы родить мне сына или дочь, но не делаю этого.
– Да, это может негативно сказаться на твоем продвижении по карьерной лестнице. Есть законы, традиции и обычаи, но командованию вряд ли понравится твоя интимная связь с подчиненной. В армии многое по-другому, чем на гражданке.
Шафар внимательно посмотрел на жену и спросил:
– Ты угрожаешь мне?
– Нет.
– По-моему, ты сбираешься сообщить моему командованию о проблемах в нашей семье.
– Чтобы ты убил меня за это? Я не идиотка и хочу жить. Ты же спокойно прикончишь меня, несмотря на то что я отдала тебе лучшие годы своей жизни и пятнадцать лет была верна.
– Буду честен, Сечиль. Да, если ты попытаешься навредить мне, то я действительно убью тебя. Разумеется, не своими руками. Это сделают другие. Я не дам тебе разрушить мою карьеру, хотя и не хотел бы прибегать к крайним мерам. Ты права в том, что была хорошей женой. Именно так – была. Не провоцируй меня. Смирись, Сечиль. У тебя есть все, живи спокойно. После развода устраивайся, как уж сможешь. Тебе всего тридцать шесть лет, ты найдешь себе мужчину. Какого? Это уже другой вопрос, и он меня не касается. Обед через десять минут. Приготовь мне штатский костюм. Новый.
– Пойдешь к любовнице?
– А вот это уже лишний и неправильный вопрос. Я же просил не провоцировать меня.
Сечиль вздохнула.
– Что ж, видно, такова моя судьба. Не мне судить тебя, не тебе – меня. На это есть Всевышний.
– Молитва – это как раз то, что тебе нужно.
Шафар сбросил военную форму перед душевой. Жена уберет, почистит, постирает, погладит, приведет в порядок.
После полковник с удовольствием стоял под упругими струями контрастного душа. Он попробовал новый французский гель. Запах ему понравился.
Через восемь минут Шафар прошел в гостиную. Там на софе были разложены трусы, майка, черный костюм, белоснежная рубашка, такого же цвета носки и носовой платок.
Полковник усмехнулся. Да, Сечиль действительно прекрасная жена. В быту, но не в постели. Это вдобавок к тому, что она бесплодна.
Эта женщина не знала, как доставить истинное удовольствие мужчине. Совсем не то, что Мелек, которая в этом деле являлась профессионалкой. Но во всем остальном она не подходила на роль жены.
Да Шафар и не хотел связываться с ней брачными узами. Он создаст новую семью, найдет такую женщину, как Сечиль в хозяйстве и Мелек в постели в одном лице. Полковник тоже далеко еще не старик, ему всего сорок два года. А если он получит генерала, пусть в сорок пять лет, то выбор у него будет широкий. Сечиль и Мелек, как и десяток других женщин, с которыми полковник имел отношения в отдельных гарнизонах, уйдут в прошлое.
Надо добиться только одного, перевода в Анкару. Это во многом будет зависеть от успеха предстоящей акции.
Понятно, что не Улуч Банадир принимает решения. Такое происходит гораздо выше. Для их реализации отбираются тоже далеко не случайные люди.
В данной ситуации выбор пал на него. Да, здесь мог сыграть свою роль Банадир. Однако ценные указания ему были спущены из вышестоящего кабинета. Следовательно, Шафару доверили дело не только потому, что за него ходатайствовал Банадир. Но с ним надо поддерживать дружеские отношения. Со всеми, кто может оказать какое-либо влияние на его повышение. Потом видно будет, кого держать в друзьях, вычеркнуть из памяти либо использовать в своих интересах.
Шафар переоделся, плотно перекусил. Обед был вкусным, Сечиль готовила отменно.
После этого он позвонил оперативному дежурному и передал ему, что до утра будет совершать объезд частей и подразделений бригады, расквартированных в других населенных пунктах. Затем полковник набрал номер начальника разведки.
Тот ответил без задержки:
– Слушаю, майор Дагар.
– Это Шафар.
– Да, господин полковник.
– Как идет работа по задаче, обозначенной в ходе совещания?
– По плану.
– Я вынужден покинуть штаб до утра, поэтому сбрось информацию по составу группы начальнику строевой части. Это мой племянник, я ему доверяю. Он переправит твое сообщение в генеральный штаб.
– А разве это необходимо?
– Да, об этом говорил господин Банадир, когда я провожал его.
– Понял вас. Сделаю как приказано. Список будет готов максимум через пару часов. Освобожусь…
– Не по телефону, майор. Позже в штабе, капитану Пакару.
– Слушаюсь!
– Удачи! – сказал Шафар и переключился на племянника. – Озлем?
– Да, господин полковник.
– Информацию, о которой я говорил, тебе напрямую передаст майор Дагар. Что с представлениями?
– Через час будут готовы, естественно, пока без имен и фамилий военнослужащих.
– Код активации моей личной линии связи – день рождения твоей матери минус четыре, год плюс пять, век минус три. Как понял?
– Все ясно.
– Отправишь все по готовности. Я буду утром, тогда и доложишь.
– Да, господин полковник, все сделаю, не беспокойтесь.
– Мне без острой необходимости не звони.
– Я понял.
– Ты не спрашиваешь, куда я уезжаю.
– Это меня не касается.
– Правильно, Озлем. Ты хороший офицер. До завтра.
– До завтра, господин полковник.
Шафар вывел из гаража новый «Ровер» и выехал с территории гарнизона. В торговом павильоне, расположенном у КПП, он купил букет цветов и бутылку шампанского.
Глава 2
В небольшой усадьбе, расположенной на окраине города Хамен административного центра одноименной провинции Сирии, на топчане полулежали двое мужчин. Это были хозяин усадьбы Баха Джамар и его гость Нури Сабих, появившийся здесь день назад. Турок в гостях у курда.
Впрочем, ничего странного в этом не имелось. Супругой Джамара была темноглазая и черноволосая Висаль. Ее родители погибли при усмирении восстания курдов в Битлисе, и она воспитывалась в турецкой семье. Девочку семи лет, сумевшую выжить в кровавой бойне, подобрал и взял в семью турецкий офицер, отец Нури Сабиха.
Висаль подросла, стала девушкой, невестой. В одно прекрасное солнечное утро, прямо накануне семнадцатилетия, она исчезла. Как ни искали, найти ее так и не смогли.
Спустя неделю от Висаль пришла весточка, небольшое письмо, переданное пареньком лет десяти. Она сообщила, что убежала из дома вместе с парнем из курдской семьи, вышла за него замуж, благодарила за все приемную семью и просила не искать ее. Мол, я ушла сама, без принуждения, мужа своего люблю.
Однако полковник Эрол Сабих посчитал, что девушку заставили написать это письмо. Он был высокопоставленным офицером разведки, использовал служебное положение в личных целях и вскоре узнал, что Висаль со своим мужем находится в селении Карыс, расположенном в Восточной Анатолии, регионе массового проживания курдов.
Полковник Сабих, человек строгий, но не злобный, встретился с курдской семьей, куда ушла Висаль. Он убедился в том, что она не лгала, и оставил ее в покое.
Возможно, Висаль так и жила бы с мужем в доме его родителей, если бы не новое восстание курдов, охватившее и Восточную Анатолию. На усмирение непокорного народа были брошены войска. Завязалось настоящее сражение, но силы были не равны. Восстание захлебнулось, курды понесли большие потери. Особенно сильно пострадали мирные жители.
Тогда полковник Сабих, служивший последний год, направился в провинцию и буквально вытащил из полыхающего селения Висаль и ее мужа. Его родителей спасти не удалось, они погибли при первом же артобстреле поселка.
Это не осталось без внимания турецкой контрразведки. У сотрудников этой конторы возникло много вопросов к Эролу Сабиху. Главный был таков – почему он помог курдской семье?
Ему пришлось представлять Баху Джамара и Висаль агентами службы, возглавляемой им, и быстро делать соответствующие документы. Он успел, молодых людей оставили в покое, однако жить по-прежнему, как рядовые обыватели, они уже не могли.
Вскоре полковник Сабих вышел в отставку. Баха и Висаль поступили в распоряжение нового начальника.
Через год они были переброшены в Сирию, в город Хамен. Эта пара получила задание устроиться в центре провинции и собирать информацию об отрядах курдского ополчения, формирующихся в населенном пункте, об их взаимодействии с частями регулярной сирийской армии. В общем, оставаться на месте, быть глазами и ушами турецкой разведки.
Поэтому появление родного сына Эрола Сабиха в усадьбе семьи своей названой сестры выглядело вполне объяснимо. Тем более что сержант спецназа Нури Сабих имел при себе документы на другое имя, которые Джамару не показал. Впрочем, тот ни о чем таком и не спрашивал.
Вечер выдался прохладным, безветренным. Мужчины пили кофе и вели тяжелый разговор о нынешних временах, далеко не самых приятных. Они сидели во дворе, за высоким забором. Их не могли ни видеть, ни слышать даже соседи.
Нури Сабих отодвинул чашку, половина которой была заполнена кофейным осадком, и проговорил:
– Вот такие дела, Баха!
По Джамару было заметно, что откровенность Сабиха испугала его.
– Но ты, Нури, понимаешь, что будет с нами, если руководство ополчения, да и простые люди узнают, что я и Висаль работаем на турецкую разведку, – проговорил он.
– Интересно, каким же образом они могут узнать об этом? – сказал Сабих и добавил: – Да и о чем именно? Ведь работать и рисковать придется мне одному. Я не буду впутывать вас в свои дела, попрошу лишь об одном. Только тебя, Баха. На начальном этапе операции ты повозишь меня на своей машине по поселкам и деревням провинции, по Хамену. Что в этом преступного?
– Но ведь твоя работа приведет к жертвам, не так ли?
– Ну и что? Ты-то здесь при чем?
– Я принял тебя в своем доме, прекрасно понимая, что документы у тебя…
Сабих прервал Джамара:
– Значит, только от тебя зависит, узнает ли кто-то еще о том, чем я занимаюсь на самом деле. Ты человек далеко не глупый и будешь молчать. Поэтому вам с Висаль ничего не грозит.
– А если тебя возьмут ополченцы, сирийцы или, что гораздо хуже, русские, которых в нашей провинции становится все больше?
– Меня не возьмут. Но даже если такое случится, то ты опять-таки ничем не рискуешь. Я – названый брат твоей жены, приехал, попросил тебя предоставить мне кров и пищу. Разве ты мог отказать? Конечно, нет. Да, я уезжал куда-то в южные районы. Меня не было дома несколько дней. Я пользовался твоим автомобилем, но это обычное дело. Я не хотел сидеть на твоей шее, искал работу. Какие к тебе могут возникнуть претензии?
– Не знаю, – буркнул Джамар. – Лучше бы ты не приезжал.
– Все будет хорошо, Баха. В городе сейчас столько беженцев, что за каждым никакая власть не уследит. Да у вас ее по большому счету и нет. Единственное, что может разоблачить вас, так это если ты сам где-нибудь сболтнешь об истинной цели моего приезда и о том, кто я на самом деле. Это погубит и тебя, и Висаль. Если ты решил, что можешь уйти от своих истинных хозяев, предать их, то глубоко заблуждаешься. Один твой неверный шаг, и руководство ополчением получит документы, подтверждающие, что ты и твоя жена являетесь агентами военной разведки Турции. Что произойдет дальше, объяснять?
– Не надо.
– Вот так-то, Баха, лучше. Безопасность твоей семьи зависит только от тебя.
Джамар вздохнул и осведомился:
– Что мы будем делать завтра?
– Вот это, Баха, правильный вопрос, но отвечу я на него только после разговора со своим начальством. Где у тебя припрятана спутниковая станция?
– В саду.
– Надеюсь, перед тем как закапывать ее, ты снял аккумуляторы?
– Не глупей других. Аккумуляторы в доме. А станцию я не закопал, она в саду, в кустах у изгороди.
Сабих усмехнулся и заявил:
– Выбрал место, чтобы при необходимости представить дело так, будто станцию тебе подбросили?
– Ну и что?
– Ничего, Баха, все правильно. Давай ее сюда вместе с аккумуляторами.
Джамар задержался в саду примерно на полчаса.
– Ты почему так долго? – спросил Сабих.
– Надо было осмотреться, проверить, есть ли соседи, люди на улице.
– Это, конечно, качество хорошее. Надо подстраховываться и постоянно следить за обстановкой. Но не в нашем случае, Баха.
– В нашем или нет, а я делаю то, что считаю нужным, – проговорил Джамар.
– Ладно. Согласен, ты во всем прав.
Джамар распаковал ранец, достал из него кейс, прошел в коридор, вернулся с аккумуляторами, вставил их в станцию и принялся колдовать над ней.
Через пару минут он поднялся и заявил:
– Все готово. Радиостанция в рабочем состоянии, связь со спутником устойчивая, можешь говорить. Мне выйти?
– А смысл? – Сабих усмехнулся. – Ты ведь все равно будешь подслушивать.
Муж сводной сестры Сабиха цокнул языком от обиды и ушел, но двери демонстративно оставил открытыми.
Сабих снял трубку, набрал длинный номер.
Ему ответили сразу же:
– Приветствую тебя, Нури! Как дела?
Это был начальник разведки турецкой базы майор Дагар.
– Салам, господин майор. Дела идут хорошо. Я нахожусь в доме родственников, из Ракки доехал без проблем. С утра начинаю работать по определению целей.
– Какие населенные пункты и на чем ты намерен объехать?
– Во-первых, сам Хамен, далее селения Будри, Варке, Закри, Руниси.
– Ты не назвал Афрани. Почему?
– Оно дальше всех, и там меньше всего народу.
– Это ничего. Один из руководителей сирийской армии родом из Афрани. Ты посмотри и эту деревню.
– Хорошо.
– На что обращать внимание, ты знаешь.
– Так точно. Я помню, о чем шла речь на инструктаже.
– Прекрасно. На чем поедешь по району?
– На машине мужа сводной сестры.
– Один?
– Нет, возьму его с собой.
– Он безработный?
– Да, как и многие в Хамене. Ему обещали…
Начальник разведки турецкой базы прервал Сабиха:
– Меня не интересует, кто и что обещал твоему родственнику.
– Но он еще и агент нашей разведки.
– Тем более. У него есть кому докладывать о своих делах. После того как он окажется вне нашего управления. Твой план одобряю, приказываю посмотреть Афрани. Вопросы ко мне есть?
– Нет, господин майор. Приступаю к работе.
– Да хранит тебя Всевышний. – Майор Дагар прекратил разговор.
Выключил станцию и сержант Нури Сабих, уложил трубку в кейс, закрыл его.
Он вышел в коридор – никого, прошагал до холла.
Из комнаты вынырнула сводная сестра Сабиха.
– Висаль, как же сильно ты изменилась, до чего похорошела.
Женщина повела плечами.
– По-моему, ты уже это говорил, когда приехал.
– Я готов повторять эти слова каждую минуту.
– Не надо, Нури. Я не хочу ссоры с мужем.
– Он тебя во всем устраивает?
– Это наши личные дела.
– Конечно. Я интересуюсь просто как твой брат.
– Ой ли, Нури? Я же вижу, какими глазами ты смотришь на меня. Так на сестер не поглядывают. Да и родня мы с тобой только по названию. У нас разная кровь.
– Ты всегда и во всем права, Висаль. Я не спрашиваю, почему у вас с Бахой нет детей, это не мое дело. Но ты достойна лучшей жизни.
– Перестань. – Лицо женщины омрачилось. – Не надо. У вас с Бахой есть дела, вот и занимайтесь ими. Если нужна я, то готова. Скажи, что надо сделать, я все исполню, но прошу, в душу не лезь.
– Конечно, моя дорогая Висаль. Ты не хотела ничего говорить о своей жизни, а сказала все. Надеюсь, мы еще вернемся к этому разговору. Конечно, только в том случае, если ты сама этого захочешь. А сейчас, пожалуйста, позови своего мужа. Нам надо кое-что обсудить.
– Хорошо, братец. – Она упорхнула, оставив после себя тот самый запах, на который в животном мире сбегаются самцы.
Его не передать, но он существует.
Сабих почувствовал его. Висаль сразу, с первого взгляда, возбудила турецкого сержанта. Сейчас он ясно осознавал, что очень желает эту женщину, на которую когда-то не обращал никакого внимания.
Более того, он ее ненавидел. Она была из курдов. Его отец привез ее в их дом. Эта девушка не оказывала ему особого внимания.
Потом Висаль вышла замуж за курда Джамара. Не важно, что тот являлся агентом турецкой разведки. Он был курд, и этим все сказано.
Сабих не представлял, что в этом доме попадет в столь сложное положение. Он должен был работать с Бахой, которого ненавидел, и избегать Висаль, к которой его тянуло.
Тут вернулся Джамар.
Сабих нацепил на физиономию маску радушия и приязни.
– Все? – спросил хозяин дома и кивнул на станцию.
– Да, убери ее, только не в сад, держи в укромном месте, но под рукой, и следи за состоянием аккумуляторов.
– Мог бы не говорить этого.
– Присядь. Давай обсудим, что будем делать завтра.
Джамар взглянул на Сабиха и заявил:
– Наверное, речь пойдет о том, что будешь делать ты, не так ли?
– Нет, Баха, я сказал то, что хотел. Мы обсудим, что предстоит делать нам с тобой. Тебе и мне.
– У меня приказ встретить тебя, предоставить жилье, обеспечить безопасность. Ни о какой совместной работе мой шеф меня не предупреждал.
– Ты получишь приказ сегодня. Но это может быть поздно, поэтому давай сейчас обсудим наши планы на завтра.
Джамар присел на ковер.
– Слушаю тебя.
– Сначала вопрос. Твой внедорожник надежен?
– Далеко придется ехать?
– Я задал вопрос.
– Нури, люди умирают, а уж машина может сломаться в любой момент. Но пока внедорожник сбоев не давал. Он на ходу. Его смотрел местный механик, а он знает толк в машинах. Масло свежее, резина новая, дорогая. Кондиционер работает.
– Я понял. Завтра в девять часов утра мы должны проехать по главным улицам и окраинам Хасеке, далее по району. – Сабих указал маршрут на карте. – Конкретно по дороге, ведущей к деревне Афрани, через Будри и Варке.
– Надо – проедем. Как я понимаю, вести машину придется мне, да?
Сабих усмехнулся.
– Конечно, это же твоя машина.
– Что будем смотреть?
– Ты – дорогу. Если потребуется, будешь давать мне пояснения.
– Хорошо.
– Скажи, посты ополчения мы объехать сможем?
– Нет! – категорично ответил Джамар. – В городе еще можно избежать встречи с патрулем, но на выезде, а также у населенных пунктов, нас обязательно остановят.
– Проверка проводится формально или серьезно?
– Когда как. Все зависит от того, кто в патруле. Один посмотрит документы, заглянет в кабину и отпустит, другой вывернет всю машину наизнанку.
– У курдов могут возникнуть вопросы ко мне?
– Точно так же, как и ко мне.
– Тогда позаботься, чтобы патрулям не к чему было придраться.
– А что ответить, когда спросят, за каким шайтаном мы с тобой едем к буферной зоне, не имея родственников ни в Будри, ни в Варке, ни тем более в Афрани?
– Разве есть распоряжение курдских начальников об ограничении перемещения людей и транспортных средств по провинции?
– Нет. Есть приказ вычислять и уничтожать вражеских агентов.
– Но мы же не являемся таковыми.
– А вот это еще надо доказать.
– Тебя же здесь знают.
– Меня – да, тебя – нет. Но даже ко мне будут вопросы. Мол, что я забыл в тех селениях, которые ты собираешься посмотреть?
– Черт бы тебя побрал, Баха!
– Я-то тут при чем?
– Ты один из них, знаешь обычаи, традиции, образ жизни курдов. Тебе должно быть известно, как нам пройти маршрут. Или, может, используем объездные пути? Они есть?
Джамар спокойно прикурил сигарету и проговорил:
– Да, я один из них, знаю и обычаи и традиции своего народа, но не состою в ополчении, чтобы пользоваться большей свободой, нежели та, которую имею. Объездные пути есть везде. К селениям, указанным тобой, можно подобраться и не по основной дороге. Но патрули выставлены повсюду. Если нас задержат за холмами, которые окружают Афрани, то придется объясняться в изоляторе Хамена.
– И что ты предлагаешь?
– Я? – Джамар изобразил искреннее удивление. – Я и не должен ничего предлагать. Мое дело на завтра – вести машину, остальное – твои проблемы. Ко мне претензий у ополченцев не будет, если скажу, что ты пожелал проехать в Афрани. Ну а зачем тебе полуразрушенная деревушка, расположенная в десяти километрах от буферной зоны, придумай сам. Или запроси у начальства. Ведь это оно составляло план твоей работы, значит, должно было предусмотреть различные варианты.
От двери неожиданно донесся женский голос:
– Что ты притворяешься, Баха? Наверное, хочешь набить себе цену, да? Так она известна всем.
Джамар недовольно повысил голос:
– А тебя кто звал сюда, женщина?
– Я на таком же положении, что и ты. Сейчас говорит не женщина, которой действительно не следует вмешиваться в разговор мужчин, а агент, точно такой же, как и ты, Баха. Почему ты молчишь о том, что в Афрани проживает твой двоюродный брат?!
Сабих взглянул на Джамара.
– Брат? И ты ни слова не сказал о нем? Ты на кого работаешь, Баха?
– Ты и сам это знаешь.
– Начинаю сомневаться.
– Это твое право. Я не обязан раскрываться перед тобой, не имея соответствующего приказа из Анкары.
– Ты должен обеспечивать мою работу.
– Без приказа я никому ничего не должен.
– Ты хочешь, чтобы я доложил о нашем разговоре полковнику Банадиру?
Джамар понял, что переборщил. Ему было прекрасно известно, что положение Банадира во властной иерархии Турции только кажется невысоким. На самом деле он имеет очень сильное влияние и пользуется поддержкой самого президента. У него есть прямой доступ к нему, что позволительно весьма ограниченному кругу лиц. Этот полковник мог добиться увольнения любого генерала, причем не только в генеральном штабе.
– Хорошо. – Он поднял ладони. – Признаю, я немного переиграл. Но ты должен понять меня, Нури. Ты приехал, сделал свое дело и вернулся в благополучную Турцию героем, а нам с Висаль надо оставаться здесь и рисковать жизнью. Насчет брата я не сказал лишь потому, что ни разу не видел его. У меня с ним нет и никогда не было никаких контактов. Он живет сам по себе.
– А нам и не надо, чтобы ты питал к нему родственные чувства, – сказал Сабих. – Важен сам факт того, что в Афрани живет твой двоюродный брат. Тот факт, что ты не поддерживал никаких отношений с ним, играет на нас. Ты наконец-то решил познакомиться с родственником. Кстати, чем занимается твой брат?
– Насколько я знаю, он чабан.
– Прекрасно, вот у нас и повод поехать в Афрани. Как его зовут?
– Али Такур. Он сын младшей сестры моего покойного отца. Всегда жил в Сирии. Отец тоже не поддерживал отношения с ними.
– Вот и восстановим справедливость. Не дело родственникам враждовать между собой.
– Никто ни с кем не враждует.
– Но и не знается.
– Это так.
– Не дело не общаться со своими родственниками. Мы поедем к твоему двоюродному брату.
– Вряд ли застанем его. Чабаны пасут отары, а не сидят дома.
– Да не нужен он нам, пусть пасет своих баранов. Главное, повод для поездки есть железный. – Сабих заметно повеселел, бросил взгляд на Висаль. – Спасибо, сестра.
