Александр Тамоников
Олимпийская бойня
Удивление Фаттиха усилилось:
– Мы должны будем действовать с этим формированием?
– Да, но подробности этого взаимодействия узнаем позже. Пока я имею приказ из отряда собрать боевую группу и с ней скрытно убыть в город Эль-Урбиб. В группе должно быть не менее шести человек, я – седьмой. А… пока мы имеем четверых, из твоей группы.
– Разве бойцы охранения не входят в отряд?
– Входят, да толку от них? К тому же я получил приказ, сформировав группу, всех лишних людей отправить в Ливан.
– Придется забирать бойцов из группы охраны.
– А вот этого мне не хотелось бы. Учитывая и то, что в Ливан должны прибыть не менее десяти бойцов. А в отряде охранения как раз столько. Местных не привлечь, у других отрядов людей не взять, потому что нет с ними связи. Пойдем впятером.
Фаттих сказал:
– Может быть, подождем? Если то, как евреи расстреляли весь первый расчет, я видел, то в третьем могли остаться люди. Взрывом бака убило водителя Гамаля, одного раненого в кузове, да еще одного, одежда на котором загорелась, пристрелили наши враги. У Гамаля было шесть человек в расчете. Гибель двух оставшихся я не видел. И у них была возможность уйти.
Азиз кивнул:
– Подождем до завтра. Вечером похороним твоего брата, возможно, местные подвезут тела других погибших. Я об этом буду говорить с торговцем, а он – с главой поселения.
– Вряд ли согласятся, – покачал головой Фаттих.
– Тогда предложу денег добровольцам. Динары нужны всем.
– Это другое дело. Значит, уходим завтра?
– Да, но я еще уточню после похорон.
– Хорошо.
Азиз крикнул:
– Вахид!
Тут же показался хозяин дома.
– Завтрак?
– Готов, господин Азиз.
– Пусть подают.
– Да, господин Азиз.
Вновь вошли женщины в черных одеждах. На этот раз сначала они принесли тазики с теплой водой для обмывания рук и только после этого – чаши с мясом барана, лепешки, пучки зелени.
После завтрака Азиз сказал своему единственному оставшемуся полевому командиру:
– Отдохнуть можешь здесь. Никто не побеспокоит.
– Да, посплю несколько часов.
– Спи, я прослежу за подготовкой к похоронам…
Он недоговорил.
В комнату вошел Амри:
– Извините, господин Азиз, ваши солдаты просили сообщить, что к деревне вышли два бойца отряда.
Азиз и Фаттих оживились:
– Два? Кто?
– Не знаю, они во дворе.
– Так какого шайтана держишь их на улице, пусть зайдут сюда.
– Слушаюсь, господин Азиз.
В комнату зашли наводчик и подносчик боеприпасов третьего расчета Масум Дюбаг и Малик Шибани.
Они были оборваны и промокли насквозь.
Дюбаг доложил:
– Мы сумели уйти из-под огня бронетранспортера, командир.
– Что за вид? – спросил Азиз. – У вас есть во что переодеться?
Дюбаг ответил:
– Сменная одежда осталась в сумках и сгорела вместе с машиной.
Командир отряда взглянул на торговца, что стоял возле дверей:
– У тебя, Вахид, есть сухая одежда?
– Найду, господин Азиз.
– Забери бойцов, пусть переоденутся, и сюда. Еще обеспечь им завтрак после разговора со мной.
– Слушаюсь, господин Азиз.
Наводчик и подносчик боеприпасов третьего расчета ушли, но вскоре вернулись.
– Это – другое дело, – проговорил командир отряда, – а теперь докладывайте, как ушли и как добрались до деревни, и что с остальными?
Дюбаг вышел вперед, рассказал, как израильтяне обстреляли машину.
– Они убили Гамаля, водителя, заряжающего, расстреляли загоревшегося подносчика боеприпасов. Когда повалил черный дым от воспламенения бензина, мы с Маликом, подавшись на восток, смогли зайти в балку. Евреи не пошли за нами, и нас это спасло. Мы видели, как Сабир Фаттих с расчетом зашли в деревню. Туда же мы идти не могли, пошли к реке, вплавь перебрались через Закру, прошли к деревне.
Азиз спросил:
– Личное оружие сохранили?
– Да, господин Азиз.
– Это хорошо. Плохо то, что ваш расчет сразу же накрыла самоходная батарея. Вон, Сабир хоть две самоходки смог зацепить, а еще вывести из строя более взвода солдат.
Дюбаг ответил:
– На Фаттиха работал корректировщик Али. А с нами и с Гамалом он на связь не вышел. Нам пришлось стрелять по координатам. САУ же были готовы к бою. Чудо еще, что мы смогли покинуть позицию, и евреи не уничтожили грузовик.
Командир отряда усмехнулся:
– Кто же тогда его уничтожил? Наши люди? Или местные крестьяне?
Дюбаг смутился:
– Я хотел сказать, не уничтожили на позиции, а то, что мы попали в засаду, не наша вина.
– А чья? Может, моя? – неожиданно резко высказался Малик Шибани, обычно всегда спокойный и молчаливый:
– А разве, видя, что из ближней рощи действует группа еврейского спецназа, трудно было подать нам сигнал опасности? Это могли сделать и вы, господин Азиз, и Фаттих. Достаточно было пустить в небо красную ракету. Но никакого сигнала мы не получили, и враги расстреляли нас как смертников.
Азиз поднялся, подошел к бойцу.
Тот вызывающе посмотрел в глаза командира, ожидая чего угодно.
Но Азиз положил руку на плечо подносчика боеприпасов:
– Извини, Малик, в том, что произошло, виноват я. За все в отряде отвечаю я, и за успехи, и за поражения. Прости меня, я погорячился.
Шибани пожал плечами:
– Да что вы, господин Азиз. Я все понимаю.
И замолчал.
Командир отряда же распорядился:
– Сейчас вам, Дюбаг и Шибани, дадут завтрак, потом – отдых. Место покажет Амри. Я постараюсь доставить в деревню тела наших павших воинов и устрою похороны. Не получится, похороним одного брата Фаттиха.
Дюбаг вскинул взгляд на командира второго расчета:
– Так вот кого тащили на носилках твои бойцы, Сабир? Не знал, соболезную.
– Спасибо.
Выжившие члены третьего расчета ушли.
Азиз взглянул на Фаттиха:
– Вот все и сошлось. Теперь я могу отправить людей и в Ливан, и привести группу в Эль-Урбиб.
– Ты хочешь сказать, что в нее войдут Дюбаг и Шибани?
– А больше у меня нет никого.
– Что ж, так – значит так.
– Отдыхай, Сабир.
Азиз вышел из комнаты, зашла женщина, она расстелила на полу у окна матрац, положила подушку, одеяло, пятясь и кланяясь, исчезла.
Фаттих разделся, лег.
Перед глазами мелькнуло лицо брата, но сразу же пропало. А вместо него возникло черное жерло пушки, по стволу которой медленно продвигался снаряд. И вместо головной части физиономия неизвестного еврея, который, оскалившись, рычал, как подраненный и окруженный своими сородичами шакал. Снаряд с мордой вышел из ствола, в лицо ударило пламя, и Фаттих полетел в бездонную черную пропасть глубокого сна.
Проснулся он, когда солнце перевалило зенит, и в мечети шла полуденная молитва Зухр.
Он поднялся, вышел во двор. Женщина поднесла тазик и полотенце.
Фаттих умылся, вышел на площадь перед мечетью.
Там, на насыпанном песке, в саванах, лежали десять тел.
Подошел Азиз:
– Это все, кого смогли принести местные.
– Добровольно помогли или заплатил?
– Заплатил добровольцам.
– Где брат?
– Крайний справа.
До захода солнца прошли похороны на местном кладбище.
После них и молитвы Магриб Азиз собрал группу охранения и остатки бывшего отряда. Говорил он недолго.
Наутро колонна из старого внедорожника «Форда» и двух грузовиков направилась к границе Сирии. Ей следовало пройти около пятисот километров. Это – в условиях Королевства, с остановками и дозаправкой, примерно восемь часов. Да еще переход границы! Но там все уже подготовлено, и на пограничных пунктах особых задержек быть не должно.
Глава вторая
Маршрут прошли по графику. В 21.00 вышли на пограничный пост Иордании. Из контрольного пункта появился лейтенант.
Азиз, не выходя из машины, посмотрел на пограничника.
Офицер махнул рукой, шлагбаум открылся. Так же и на сирийской стороне. Никаких вопросов, никаких проверок. Видимо, руководство организации имело с пограничниками договоренность.
Колонна прошла приграничное селение, в 22.10 въехала в сирийский поселок Сихба.
Азиз уверенно ориентировался здесь, показывая водителю Кури дорогу:
– Прямо до площади. За мечетью – направо, второй переулок налево, затем – в тупик.
Колонна вошла в проулок, являвшийся тупиком, который обрывался разворотной площадкой у ворот трех участков. За забором и деревьями виднелись одиночные одноэтажные дома с плоскими крышами, на которых часто устраивались веранды и спальные места. Особенно в жаркие летние месяцы.
Ворота центральной усадьбы открылись. Появился молодой сириец. Взглянул на вышедшего из «Форда» Азиза.
– Кто ты? – спросил сириец.
– Разве тебе неизвестно, что сюда должен подойти отряд из Иордании?
Сириец усмехнулся:
– Мне многое известно, а еще больше только предстоит узнать. Так кто ты, уважаемый?
– Я командир отряда «Черный скорпион» Джамал Азиз.
Охранник кивнул, задав следующий вопрос:
– Сколько с тобой людей?
– Семнадцать.
И вновь молодой сириец кивнул, открыл калитку:
– Ты заходи, остальные пусть пока будут на местах. Предупреди, из машин не выходить. Все под прицелом.
– Тебя Анизар инструктировал?
– У меня свой начальник. Так ты идешь?
Азиз повернулся к колонне, сказал высунувшемуся из двери Кури:
– Анбар! Передай нашим сидеть на месте, на улицу не выходить. Ни в коем случае не выходить.
– Да, командир.
Командир «Черного скорпиона» зашел в передний двор. Там у ступеней террасы стоял мужчина лет сорока. Он улыбнулся:
– Рад видеть тебя, Джамал! Приветствую в своем доме.
– Вижу, как рад, что заставил унижаться перед рядовым охранником.
– Ну, Джамал, от тебя ли слышать подобные речи? Ты же знаешь, солдат обязан исполнять свои обязанности, вот Ахмад и исполняет.
Он подошел к Азизу, обнял его.
Приветствие вышло слишком формальным, но обычай был соблюден.
– Проходи в дом, Джамал, – указал на двухстворчатую дверь террасы хозяин.
– Я-то пройду, но у меня в машинах шестнадцать человек. Мы преодолели путь больше чем в пятьсот километров. Все устали.
Хозяин дома улыбнулся:
– За своих людей не беспокойся. Их проведут в гостевой дом, разместят, дадут помыться, накормят, уложат отдохнуть. Машины загонят в соседний двор. Так что проходи спокойно.
– Я должен буду посмотреть, как обустроятся мои люди.
– Конечно, Джамал, командир обязан заботиться о своих подчиненных.
– Хоп!
Азиз поднялся на террасу, снял обувь, достал из кобуры пистолет, из ножен нож, передал парню, что подошел к хозяину.
После чего Умар Анизар провел его в большую комнату. Там на столе уже был накрыт поздний ужин. В поселке Сихба проживали люди разных национальностей и разного вероисповедания. Большинство были мусульманами, но и христиан хватало. Умар Анизар относился к последним, посему и дом его был меблирован в европейском стиле. Христианство, впрочем, никак не мешало Анизару иметь две семьи. В каждом правиле есть свои исключения.
Азиз присел на стул.
Из-за занавеси, закрывавшей дверь в соседнюю комнату, вышел тот же парень, что забирал у командира «Скорпионов» оружие.
Анизар сказал:
– Извини, я не представил молодого человека, это мой сын Амро. Ему шестнадцать лет, и он уже воин. Хотя наш род поддерживает нейтралитет и в войну арабов с евреями не лезет, но наши симпатии на вашей стороне.
– Хорошо хоть так, приветствую, Амро, – кивнул Азиз юноше.
Тот поставил на стол кувшин и чаши.
– Это то, о чем ты говорил, отец!
– Хорошо, посмотри, как там обустраивают людей уважаемого гостя.
– Да, отец.
Юноша вышел.
– Послушный у тебя сын, Умар.
– Он такой, каким я воспитал его.
– Что в кувшине?
– Не кумыс и не чай. Превосходное вино с нашего виноградника.
– Ты знаешь, я не пью, зачем предлагаешь?
– Я же не свинину тебе предлагаю, а вино. Тебе надо расслабиться.
Хозяин дома наполнил чаши.
Азиз отодвинул свою.
– Не буду!
– Как хочешь, а я выпью. После этого вина спится спокойно.
Сириец выпил. Принялись за ужин.
Вот тут уже Анизару было не угнаться за Азизом, проголодался командир отряда.
Поужинав, сириец поднялся:
– Завтра вам выезжать рано, так что пройдем в кабинет, обсудим кое-какие детали твоих дальнейших действий.
Они вышли в коридор и перешли в помещение напротив.
Здесь все было сделано по-армейски. Стол, стулья, шкаф-сейф, на полу – ковер, на окне – однообразные шторы. Люстра в простом абажуре на потолке, светильник на столе; там же аккуратно сложенные папки, стандартные листы бумаги, письменные принадлежности.
Анизар указал на стул перед столом. Сам сел на свое рабочее место, включил светильник. Достал из папки лист. Взглянул на гостя:
– Ты уже в курсе, что у Сихбы твой отряд должен уйти двумя колоннами?
– Я в курсе, что большей половине отряда следует уйти в Ливан, отдельной группе – в Эль-Урбиб.
– Верно. Расчет людей ты произвел?
Азиз сжал зубы. Проговорил злобно:
– Гостю не следует говорить грубости хозяину дома, но мы на войне, а поэтому хочу спросить. С чего ты, Умар, решил, что можешь командовать мной, моими людьми и задавать вопросы, ответы на которые тебя никак не касаются? Не забывай, что ты всего лишь посредник, нанятый организацией за большие деньги.
Анизар среагировал на слова Азиза неожиданно. Он рассмеялся.
– Я много слышал о тебе, мы давно знакомы. Но таким я вижу тебя впервые. Да, наверно, такими и должны быть воины, ведущие борьбу с агрессором, захватившим их земли. Но… прошу учесть, Джамал, просто так мне никто не стал бы платить денег. Ты ведь со своими людьми свободно прошел границу Иордании и Сирии, не так ли?
– И что?
– А то, что, если бы не я, вас повязали бы всех на переходе. Это первое. Второе. Если бы не мое посредничество, то тебе пришлось бы ночевать в песках. И потом, тебе известно, что группа должна прибыть в Эль-Урбиб, но это довольно большой город. Ты знаешь адрес, по которому и кто тебя ждет?
Азиз с шумом выдохнул воздух:
– Извини, я погорячился, Умар, но и ты не задавай ненужных вопросов. Какое тебе дело до боевого расчета отряда?
– Самое прямое, Джамал. В Ливан твоих людей предстоит перебрасывать моим людям. И я должен знать, кто подобран.
– Тебе дать пофамильный список?
– Нет, мне нужно только имя старшего. И если при них есть оружие, то оно должно остаться здесь.
– Хоп, будет тебе имя старшего.
– Назови.
Азиз назвал.
Анизар записал на чистом листе. Сказал:
– Они пойдут на грузовике. Проводника я дам утром. В полдень они будут в нужном месте.
– Но у меня остается только «Форд», а в него уместятся…
Анизар кивнул:
– Я знаю. Получишь старенький, но очень шустрый «Виллис».
– Американца?
– А «Форд» чья машина?
– Ничего другого предложить не можешь? Я хотел оставить и «Форд».
– Нет. Тем более что автомобили потребуются только до Эль-Урбиба, там бросишь их.
– Не слишком ли расточительно?
– Это решение твоего руководства.
– Тогда другое дело, но мне нужны и деньги.
– Ты получишь ту сумму, что была обозначена в разговоре с господином Зафаром Даханом, который ждет тебя в Эль-Урбибе.
– И какая это сумма?
– Одна тысяча долларов США.
– Одна тысяча? Я заплатить солдатам своим должен в два раза больше.
– Рассчитаешь тех, кто поедет в Ливан, остальным оплатишь их труд в Эль-Урбибе. Ну, еще дам фунты для заправки автомобилей.
– Когда я получу деньги?
– Да хоть сейчас.
Анизар прошел к сейфу, открыл его, достал пачку банкнот достоинством в десять долларов США. Положил перед Азизом. Рядом две купюры сирийских фунтов.
– На бензин и сигареты хватит, даже останется. А теперь перейдем к тому, куда тебе следует прибыть. Это, как было сказано ранее, город Эль-Урбиб. По местным меркам приличный город, а не поселок, как Сихба. Там есть общественный транспорт, гостиницы, кинотеатры, парки. Он невысокий: преобладают улицы с двух- и трехэтажными домами. Большой частный сектор у подножия горы. Два проспекта. До города шестьдесят три километра, и за час доедете. Но въезжать прямо в Эль-Урбиб не надо. Уйдете на объездную дорогу, с нее на улицу Масани. Ее не пропустите, будет указатель. Вот только повернуть сразу не удастся, проедете метров двести до разворота. По Масани заезжаете в квартал Берад. Это место компактного проживания мусульман. И в основном радикального толка. Поэтому не удивляйся, если в квартале увидите женщин, полностью закутанных в черные или белые одеяния, в чадре. Первый же перекресток будет улиц Масани и Аль-Урдоб. Вам на последнюю, вправо, двухэтажный дом № 26. Первый этаж занимает сувенирная лавка. По соседству – через арку – дом № 24. Там ювелирная лавка. Второй этаж жилой. Заезжаете в арку и в правый двор. Там вас встретят. Запомнил?
– Конечно, нет, – сказал Азиз. – Ты бы мне еще все улицы этого городишки назвал.
– Я так и думал, поэтому держи…
Он пододвинул палестинцу листок, перевернув его.
На обратной стороне была нанесена схема проезда по городу.
Азиз покачал головой:
– Что, сразу передать схему не мог?
– У тебя все равно возникла бы куча вопросов. А теперь ты легко найдешь нужное место.
– Где я могу отдохнуть?
– Покажу.
– Но сначала посмотрим, как устроились бойцы.
– Хорошо. Пойдем.
Они прошли к гостевому дому. Шестнадцать человек в четырех комнатах. Этот дом больше походил на казарму. При необходимости здесь можно было разместить не меньше взвода.
– Хоп, а теперь покажи мою комнату. Она тоже тут – в гостевом доме?
– Ну что ты, Джамал. Ты мой личный гость, значит, в моем доме и отдохнешь.
Утром, помолившись, Азиз вышел из своей уютной комнаты. Анизар уже ждал во дворе. В гостевом доме слышался шум.
– Я поднял твоих людей, Джамал. Построй их во внешнем дворе.
– Не вижу техники.
– Она за воротами.
– Хоп.
Азиз построил свой отряд. Команду в десять человек отдельно, группа Фаттиха – отдельно. Поприветствовав бойцов, командир «Черного скорпиона» сказал:
– Братья, здесь отряд разделится. Команда в десять человек поедет в Ливан, старший – Ганий. На грузовом автомобиле и в сопровождении проводника, который обеспечит безопасный переход границы. На той стороне вас уже будут ждать.
Ганий Амрак кивнул:
– Слушаюсь, командир.
– Остальные поедут со мной.
Подошел мужчина, что-то шепнул Анизару. Тот кивнул, жестом показал – иди. Мужчина в полевой форме сирийских вооруженных сил удалился.
Азиз взглянул на Анизара.
Тот вышел вперед:
– Сейчас, бойцы, завтрак, и… в путь. Первой уходит команда в Ливан. Грузовик на площадке за воротами.
В 09.00 ушел грузовик с десятью палестинцами и проводником, выделенным Анизаром. Из ворот соседнего дома выехали «Форд» и «Виллис».
– Это ваши машины, Джамал. Повторюсь, по приезде в Эль-Урбиб люди Дахана их уничтожат. Что будет дальше – уже ваши дела. Я отработал свое, прощайте.
Он ушел, осталось только несколько вооруженных охранников.
Азиз распорядился:
– Кури – за руль «Форда», Шибани – «Виллиса». В первой машине еду я, Фаттих и Файед, во второй – Башер и Дюбаг. Маршрут мне известен. Идем, заправившись, без остановок. По машинам.
Боевики заняли места в автомобилях. «Форд» и «Виллис» развернулись и вышли на улицу, свернули по указателю направо, пошли по шоссе к АЗС.
Через час и десять минут, миновав все посты, колонна подошла к Эль-Урбибу.
Положив схему на колени, Азиз скомандовал:
– По указателю на объездную дорогу.
Колонна пошла в обход города, который выглядел со стороны очень красивым. Невысокие, но ухоженные дома, широкие улицы и проспекты, большие участки частного сектора с одноэтажными домами. Столбы электричества стояли повсюду, даже на объездной дороге.
Кури вел «Форд» со скоростью в пятьдесят километров в час.
Глядя на схему, Азиз сказал:
– Через сто метров, Юсуф, будет дорога налево, улица Мазани квартала Берад. Сразу, из-за разделительной полосы, туда не повернешь. Поэтому проедешь немного вперед, развернешься и заедешь на эту улицу по встречке.
– Понял, командир.
Колонна зашла на улицу Масани.
Азиз продолжал исполнять функцию штурмана.
– Первый перекресток направо, на улицу Аль-Урдоб.
Кури повернул и воскликнул:
– Смотри, Джамал, женщина в национальной одежде с мужчиной.
– Да, здесь квартал Берад, где проживают мусульмане – последователи радикальных идей. В этом квартале большую силу имеют законы Шариата.
– Я думал, в Сирии этого нет.
– Как видишь, есть. Так, смотри – слева дом 24; внизу – ювелирная лавка; далее – арка и дом № 26 с сувенирной лавкой.
– Вижу!
– Въезжай в арку и сдавай в правый двор. Да аккуратно, он вполне может быть огорожен.
– Понял, но зачем здесь ювелирная и сувенирная лавки?
– Ну, если бы товар не продавался, их бы не стали делать.
– Да, это так. Интересно, кто покупатель?
И как ответ на этот вопрос, при повороте боевики увидели выходивших из ювелирной лавки четверых европейцев.
– Вот видишь, есть кому покупать.
– Неверные, и спокойно посещают радикальный квартал?
– Кто их тронет? Они же несут деньги, а не идеи. Но, думаю, с наступлением сумерек для всех европейцев здесь небезопасно.
– Да прибьют, как только увидят. Особенно молодежные банды.
– Смотри внимательно, въезжаем.
«Форд» миновал арку, повернул вправо перед началом разделительного забора. Въезд во двор был открыт, внутри небольшая стоянка, далее за оградой – сад.
Кури поставил «Форд» капотом к задним дверям дома. То же самое сделал Шибани на «Виллисе».
Азиз вышел из машины, жестом показал другим бойцам пока оставаться внутри.
Из двери показался мужчина. Он был одет в черные брюки и белоснежную рубашку.
Подошел:
– Джамал Азиз?
– Да, кто ты?
– Я теперь твой начальник. И твой, и всей твоей группы «Черный скорпион».
– Ты назвал отряд. Здесь всего лишь его часть, полтора минометных расчета.
– Это не имеет значения. Расчеты остались в прошлом, сейчас вы боевая группа «Черный скорпион». И оставим формальности, Азиз. Я уважаю твои заслуги перед палестинским народом, но не позволю обращаться ко мне как к равному.
– И как же мне называть тебя?
– Во-первых, не тебя, а вас. Во-вторых, господином Даханом.
– А может, еще и хозяином?
– Ты строптив, Азиз. Возможно, будешь называть и хозяином. Потому что я вхожу в руководство организации. Понятно?
Азиз сразу подтянулся:
– Да, господин Дахан, извините.
– Сад видел?
– Да, конечно.
– Там садовый домик, четыре комнаты. Людей – туда, разместишь на свое усмотрение. Там же оружейная комната, где хранится и экипировка. Сейчас ведешь людей туда, разместишь. Через полчаса придешь ко мне.
Азиз спросил:
– Извините, к вам это куда?
– Дверь видишь?
– В дом?
– Ну не на улицу же.
– Вижу.
– Войдешь в нее, увидишь лестницу, поднимешься на второй этаж, там тебя встретит охранник, он проводит ко мне в кабинет. Еще вопросы есть?
– Нет, господин Дахан!
– Занимайся.
Распорядившись, руководитель террористической организации прошел через арку на улицу. А из дома вышли двое мужчин в национальной арабской одежде, они увели со двора автомобили. Прямо на свалку, где их пустили под пресс. Ровно через полчаса, объяснив бойцам группы ситуацию, Азиз вышел на улицу, зашел в подъезд, единственный в этом доме. Увидел лестницу, под ней одну металлическую дверь прямо, а справа и слева еще по две. Видимо, прямо был вход в сувенирную лавку, явно являвшуюся прикрытием конспиративной квартиры. Две другие вели в кладовки, ведь товар должен где-то храниться.
Азиз поднялся по лестнице, открыл дверь и оказался в прихожей. Перед ним вырос рослый сириец в национальной одежде.
– Стоять! Джамал Азиз?
– Да.
– Оружие!
Вздохнув, Азиз передал охраннику пистолет и нож.
– Следуйте за мной.
Несмотря на то что весь второй этаж являлся жилым и был разделен на мужскую и женскую половины, кабинет Дахана тоже был меблирован в армейском стиле. Стол, стулья, подставка с картой, шкаф, сейф, закрытые жалюзи окна, вентилятор под потолком, на стенах – бра.
Хозяин дома сидел за столом. Взглянул на Азиза, махнул охраннику:
– Свободен.
Азизу указал на стул:
– Садись. Чай, кофе?
– Я бы выпил кофе, господин Дахан.
– Хорошо.
Он хлопнул в ладоши.
Из тыловой, закрытой шкафом, двери появилась женщина во всем черном:
– Слушаю, господин.
– Кофе, Фаида, черный, арабика, две чашки.
– Слушаюсь, господин.
Женщина принесли напиток, аромат от которого тут же заполнил кабинет.
– По запаху это настоящий кофе, – угодливо проговорил Азиз.
Неожиданно он понял, что боится этого человека, Дахана: было в нем что-то такое, заставляющее трепетать. Какая-то мощная внутренняя сила.
– Из Эфиопии. Его выращивают всего на нескольких плантациях, и где-то он ценится дороже золота.
Азиз сделал глоток:
– Да, чудесный напиток, я такого не пробовал еще никогда.
– Не надо льстить, Джамал. На востоке лесть дело привычное, но я не люблю.
– Извините.
Выпив кофе и отставив чашки, Дахан взял с угла стола папку, достал из нее сложенный лист.
– Это отчет о действиях минометных расчетов твоего отряда, Джамал. Я ознакомился и хочу сказать, что ты бездарно потерял половину отряда, не нанеся евреям существенного вреда.
– Но, господин Дахан. Мы не знали, что к пехотному батальону подошла самоходная батарея.
– А правилам проведения разведки тебя не обучали? Почему ты выставил всего одного корректировщика огня? Который сбежал, как только подтвердил цель. Ты мог направить к расположению батальона разведгруппу, люди на это имелись. Мог и должен был отправить, не ограничившись корректировщиком. Да и тем, на кого нельзя положиться. Он вышел к деревне после боя?
– Нет!
– Не вышел, сбежал. А если бы у тебя была разведгруппа с корректировщиками на каждый расчет, то ты по связи мог бы передать приказ в первую очередь накрыть минами батарею. Три полевых миномета М-120 имеют, если не изменяет память, скорострельность до десяти выстрелов в минуту на дальность до семи километров. Боезапас на каждый миномет тридцать выстрелов. Пусть твои расчеты выпустили бы одновременно по пять мин, это был бы приличный огневой налет, вы накрыли бы всю батарею, не дав ей расползтись. Вывели бы самоходки из строя и перенесли огонь на пехоту. А что получилось? Одну САУ сожгли, одну зацепили, ее уже, наверное, восстановили, но остальные самоходки разнесли все твои расчеты. И тут же командир еврейского батальона ввел в работу подразделение спецназа. Тебе неизвестно, что в штате батальона есть такое подразделение?
– Известно.
– И как назвать действия твоих людей у «зеленой линии»? Сколько бойцов вышло в деревню?
– Те, кто со мной.
– И это из восемнадцати человек?
– Да.
– Преступно безграмотно сработано. Потеряли три миномета, три автомобиля, тринадцать бойцов. Потери врага меньше. Что это за огневая атака?
– Извините, господин Дахан, но я действовал по приказу.
– А голову иногда включать не надо? Или ты привык все делать по приказу?
– Да.
– Ну, тогда если я прикажу тебе застрелиться, ты застрелишься?
– Вы не сделаете это.
– Отвечай на вопрос.
– Не знаю.
Дахан отбросил отчет операции, прикурил сигарету, Азизу не предложив. У того были свои сигареты, но закурить их он не решился.
Выпустив облако дыма, хозяин дома поднялся, прошелся по кабинету:
– И как после этого мне доверить тебе задание, от которого зависит престиж организации и еще очень многое?
Азиз взглянул на Дахана:
– Мы готовы умереть за наше дело освобождения Палестины от евреев.
– Умереть, Джамал, несложно, сложнее сделать дело.
– О каком деле идет речь?
– Да вот не знаю, стоит ли поручать его тебе.
– Вы можете положиться на меня.
– Сомневаюсь, но… подобрать другую группу, к сожалению, уже не успею. Придется привлекать твою.
– Мы оправдаем доверие.
– Ладно. По данным нашей разведки, представители руководства Израиля и Ливана собираются провести встречу на сирийской территории.
Азиз удивился:
– Израильтяне и ливанцы?
– Представители руководства, это не одно и то же.
– Но о чем они могут договориться?
– Вопросы переговоров держатся в секрете, но нетрудно догадаться. Израильтяне понимают, что арабский мир не смирится с поражением, я бы сказал катастрофой 67-го года, когда евреи разгромили армии целой коалиции. И будут готовить реванш. При поддержке стран социалистического блока нарастить мощь вооруженных сил Египта и Сирии, по крайней мере, не составит труда. К ним вновь присоединятся Ливан, Алжир, Ирак. Тогда евреям придется тяжело. Вот тогда они уже вряд ли выстоят. Поэтому, наряду с усилением собственной армии, привлекают на свою сторону страны Запада. Ведя переговоры о военной помощи США, Франции, Британии, в Тель-Авиве, Иерусалиме, в руководстве Израиля решили применить стратегию разрушения коалиции до ее нового формирования. По созданию условий, в том числе финансовых, которые являлись бы препятствием в союзе с нами. Встреча в Сирии делегаций Израиля и Ливана – это первые шаги в этом направлении. Наверняка они одобрены Вашингтоном. Принимая во внимание ту опасность, которую таят подобные переговоры, и чем дальше, тем больше, руководство организации приказало мне сорвать первые попытки договориться. Другими словами, выйти на переговорщиков и уничтожить их. Это послужит хорошим уроком и для Израиля, и для руководства арабских стран, стремящихся к миру любой ценой. В основном, конечно, для арабов. Этим же мы дадим понять, что не допустим никаких переговоров за спиной Организации освобождения Палестины. Арабы должны единым фронтом выступить против Израиля. Только тогда сначала мы вернем потерянные в результате Шестидневной войны территории, а затем заставим евреев убраться в пустыню, либо рассеяться по всему миру, как это было до возникновения Израиля. Задача по срыву переговоров, как я уже сказал, поручена мне. Решать же задачу на месте будешь ты, Джамал, со своей группой. Это явится и экзаменом для тебя и твоих людей в плане привлечения к более серьезным и массовым акциям.
Азиз все же достал пачку сигарет:
– Разрешите?
– Кури.
Он прикурил.
– Значит, теперь я возглавляю диверсионную группу «Черный скорпион»?
– Именно так. И предупреждаю. Не выполнишь задание, пойдешь под суд. Шариатский суд. Нетрудно догадаться, какой приговор вынесет его председатель – кади.
– Нужна диверсионная подготовка бойцов.
– Неделя у нас есть. И загородный лагерь есть. Что сможем, то сделаем. На подготовительном этапе руководить группой буду я.
– Понятно. Один вопрос, господин Дахан.
– Спрашивай!
– Я уже сейчас могу довести до бойцов поставленную задачу?
Дахан усмехнулся:
– Во-первых, Джамал, никакой задачи тебе никто не ставил, тебе определена суть предстоящей работы, не более. Во-вторых, не должен, ты обязан оповестить своих бойцов о задании, начав подготовительный этап. Каждый должен оценить, что ему предстоит, и морально подготовиться к этому. Морально-психологическая составляющая в диверсионной работе имеет если и не решающее, то огромное значение.
– Я вас понял, господин Дахан.
– Свободен. Завтра с утра, после молитвы и завтрака, выезжаем в полевой лагерь.
– Мне вывести людей к дому?
– Нет, за вами зайдет мой помощник Омар Сабар.
– Как я узнаю его?
– Он представится, большего не требуется. В районе моего дома посторонних людей нет, кроме, естественно, магазина.
– Понял.
Кивнув, Азиз вышел из кабинета. Рослый сириец проводил его до выхода.
В садовом домике ждали бойцы группы.
В субботу, 10 апреля, в садовый домик зашел помощник Дахана Омар Сабар. Посмотрел на часы – 05.30. Закричал:
