Александр Тамоников
Одно сердце на двоих
«Скоро стемнеет. Оно и к лучшему. Меньше посторонних глаз будет, – подумал он. – А вот мимо поместья Сухобокова проезжать не следует. Не фиксируют ли камеры, установленные там, машины, проезжающие в деревню? Вроде бы и ни к чему, но кто знает. Надо выяснить, есть ли объездные дороги».
Галдин оставил Султана у машины, вернулся в дом.
Дуневич пил чай.
– Слава, вопрос такой. Можно объехать поместье, не выходя на дорогу, ведущую к нему?
– Можно, но крюк приличный выйдет. Напрямую всего два километра, по лесу – пять.
– Но дорога есть.
– Есть. Сразу за деревней сворачивай налево. Эта грунтовка идет в Санино.
– А чтобы в деревне не светиться?
Дуневич почесал затылок и ответил:
– Тогда так. От дома влево где-то километр, у сдвоенной березы поворот направо. Там тоже дорога, она выйдет к грунтовке уже за деревней. Прямо в проулок к церкви, где хата участкового и магазин.
– Это другое дело. Не скучай тут без меня, я постараюсь вернуться быстро. Мне еще смотреть твой холодильник.
– Лучше бы телевизор починил.
– Не показывает?
– Красное пятно посередине.
– И телевизор посмотрим. Поехал я.
– Выпить бы, Вадим. Тревожно что-то на душе.
– Это от пьянки. – Галдин достал из сумки боевую аптечку, вынул из нее ампулу. – Держи. Хороший препарат. Будешь спокоен как удав.
– Лучше бы граммов сто водки.
– Нет у меня.
– А не купишь на селе?
– Завязывать пора.
– Завяжу, Вадим, отвечаю. Потом, когда… ну ты понял.
– Ладно, не забуду, возьму. Но ты говорил, что в магазине паленкой торгуют.
– Ты хочешь с участковым поговорить?
– Да.
– Попроси его зайти с тобой в магазин. При нем дадут нормальную, заводскую.
– Ладно, видно будет. Но ничего не обещаю.
– Прошу, Вадим. Даже врачи говорят, что сразу бросать пить нельзя, надо постепенно. А то организм может сбой дать.
– Это какие же врачи такую хрень тебе говорили?
– Обычные врачи. Я раз в год на комиссию в район езжу. Вернее, возят меня туда.
– Зачем?
– Сказал же, на комиссию.
– Какую комиссию?
– ВТЭК. Не слыхал? Подтвердить, что я не вылечился, чтобы платить мне пенсию как инвалиду первой группы.
– А что, это надо подтверждать?
– Конечно.
– Бред полнейший.
– Я-то что. Некоторые без руки или ноги туда приезжают. Как будто новые отрасти могут. Но так положено. Иначе не видать пенсии.
– И сколько платят?
– Почти десять тысяч.
– Что? Человеку, который не может работать, десять тысяч?
– А как обычные пенсионеры живут? У Марии Алексеевны восемь тысяч с небольшим. Ну а насчет работы скажу, что руки-то у меня двигаются. Значит, чем-то заниматься могу.
– Охренеть! Ну и государство у нас.
– Я тебе словно Америку открыл.
– Ты и открыл. Беспредел полный. Ладно, пора мне.
– Удачи!
– Спасибо!
Галдин посадил собаку в «Ниву» и двинулся по маршруту, указанному Дуневичем. Из деревни его никто не видел, хотя это было не важно. От Марии Алексеевны народ узнает, что к Славику друг приехал, так что особо шифроваться не имело смысла.
До села он доехал за пятнадцать минут и остановил машину на задворках. Вадим приказал Султану охранять ее и двинулся по проулку, который заканчивался магазином и домом участкового. По «УАЗу», стоявшему у ворот, он понял, что тот у себя.
Галдин зашел во двор, поднялся на крыльцо и для приличия постучал в дверь, ведущую в сени, хотя и видел, что она не запрета.
– Иду! – раздался молодой голос.
На пороге появился стройный офицер полиции.
– Здравствуй, лейтенант, – поприветствовал его Галдин.
– Мы знакомы?
– Долго ли это сделать?
– Не знакомы, и уже так фамильярно?
– А как мне к тебе обращаться? «Здравия желаю, товарищ лейтенант Михаил Борисов», да? Пожалуйста…
Участковый прервал сапера:
– Не надо. Кто ты?
– Друг небезызвестного тебе Вячеслава Дуневича.
Участковый сразу помрачнел.
– А у друга есть документы?
– Ну а как же? Ехать к тебе без документов глупо.
– Покажи.
Вадим достал удостоверение, передал участковому.
Тот внимательно посмотрел документ и проговорил:
– Значит, старший лейтенант отряда гуманитарного разминирования МЧС Галдин Вадим Денисович. Серьезное подразделение представляешь, смотрел по телевидению сюжет о вашей работе в Сирии.
– Мы работаем не только там. По всему миру. Но крайняя командировка была именно в Сирию. Я прилетел оттуда, получил отпуск… Слушай, ты так и будешь держать меня на крыльце? В доме тебя ждет очаровательная дама, что афишировать нежелательно?
– Какая дама? Один я, проходи.
Галдин зашел в дом.
Большая комната у участкового выглядела очень неплохо. Раскладной диван, кресла, между ними журнальный столик, телевизор на стене, оклеенной довольно дорогими обоями. На окнах тюль и шторы, на полу ковер. Много фотографий, в правом углу икона с лампадой.
Хозяин указал гостю на кресло у журнального столика.
– Присаживайся, сапер. У меня не курят, так что не обессудь.
– Ничего, нормально.
– Ты приехал по поводу Славика?
– Да. Объясни мне, представитель власти, как это получается, что в свободной, демократической стране процветает рабство? Почему здесь безнаказанно калечат и убивают людей? Или у вас тут зона, свободная от закона?
Борисов вздохнул.
– Не сыпь мне соль на рану, старлей. Ты думаешь, я куплен Сухобоковым?
– Нет. Поэтому я и приехал к тебе, а не к Гвоздеву.
– Славик уже рассказал о трагедии?
– О преступлении.
– Преступником человека может назвать только суд.
– Тогда о беспределе, который творится в Санино.
– А что я могу сделать, если у Сухобокова все схвачено? Глава поселения у него мальчик на побегушках, крыша в области и в Москве. Вступив в должность, я запросил у начальства разрешение на проверку информации о незаконном содержании Елены Дуневич в поместье Сухобокова. А мне в ответ: «Тебе на участке заняться больше нечем? К Сухобокову не лезь! Человек деньги на храмы и детский дом тратит, исправно платит налоги, строит дешевое жилье. Какое незаконное содержание? Не суйся! Самогонщиков лови, бытовуху разгребай. И чтобы показатели на высоте были!»
Галдин кивнул и сказал:
– Ты, разумеется, так и сделал.
– Не угадал. Поехал я к Сухобокову в воскресенье, он тогда как раз прикатил на выходные один, без компании. Так меня дальше ворот не пустили. Гвоздев мне так и сказал: «Куда ты лезешь, лейтенант? Хочешь, не начав служить, закончить карьеру? Так мой босс тебе это быстро организует». А на следующий день звонок из райотдела и мат-перемат начальника. Дескать, что ты творишь на участке? Или не понял того, что тебе было сказано? В общем, получил я по самое не могу, огреб первый свой выговор.
– Ясно. Погоны да оклад, который в районе больше нигде не получишь, конечно, важнее того, что один мужик стал инвалидом, другого убили, а женщина находится в сексуальном рабстве. Своя рубаха, как говорится, к телу ближе. Вот только как ты, вроде нормальный мужик, со всем этим жить будешь? Или, как Гвоздев, пойдешь в услужение к Сухобокову? Тот тебя примет и доплачивать будет.
Участковый резко встал и заявил:
– Ты, старлей, говори, да не заговаривайся. В услужение я ни к кому идти не собираюсь, как и бросать это дело. Только пока нет у меня возможности начать расследование. Да и официального повода. Я же просил Дуневича написать заявление…
– Он уже писал Гвоздеву.
– А надо мне.
– И что ты с ним сделаешь? Отвезешь начальнику, так? А он свернет его в трубочку и тебе в задницу засунет.
– Не борзей и слова подбирай. Я нашел бы, что сделать с заявлением. В полиции, даже областной, далеко не все продажные, много и порядочных офицеров. Новый начальник УВД из Москвы прибыл. К нему поехал бы. Но не поверил мне Дуневич.
– А ты поверил бы?
– Черт его знает, если честно.
– Вот именно. Но хорошо хоть то, что ты хочешь добиться справедливости. Я вот тоже этого желаю и добьюсь. Но мне нужны союзники. Ты среди них?
– Среди них. Что собираешься делать?
– Есть мыслишки, но четкого плана нет.
– Уговори Дуневича написать заявление.
– А смысл? Нет, Миша, официально снять проблему не получится. Не потому, что законы у нас плохие. Тебе просто не дадут ими воспользоваться. Допустим, будет заява, ты попадешь к новому начальнику УВД, тот выслушает тебя. Дальше что?
– Даст соответствующее указание начальнику районного отдела.
– Правильно. А тот повязан с Сухобоковым. Не пройдет и недели, как тебе организуют подставу и выкинут из органов. Тот же начальник управления и вышибет, когда ему подсунут компромат на тебя. А подставить участкового проще простого.
Борисов взглянул на Галдина и спросил:
– Как?
– Не догоняешь? Ну, скажем, будешь сидеть ты в опорном пункте и ждать вызова по связи от начальника райотдела, о чем тебя предупредят заранее. А тут девица в разорванном платье, в синяках, в крови. Дескать, меня изнасиловали. Ты начинаешь ее успокаивать, пытаешься помочь. А в пункт вваливаются подчиненные начальника райотдела. Ты докладываешь, что девушка изнасилованная прибежала. Она же бросается на тебя, рвет китель, рубашку, обдирает лицо и кричит, мол, сволочь, ты же меня и изнасиловал. Мне продолжать?
Борисов отвел глаза в сторону и сказал:
– Не надо.
– Может такое быть?
– Может.
– Еще с десяток вариантов я тебе могу прямо сейчас расписать. Сажать, конечно, тебя не станут, думаю, и до суда дело доводить тоже, чтобы не развалилось оно там. Предложат мирно решить вопрос. Потребует девица бабок, ты заплатишь, она заберет свою заяву. Но из органов тебя уволят, это и к бабке не ходи. А потом еще и Сухобоков на тебе отыграется. Очень не любит этот крендель, когда кто-то дорожку ему пытается перейти. Да что там дорожку, просто косо посмотреть. Он же здесь хозяин! Так что, Миша, по закону у нас с тобой не получится.
– Ты предлагаешь действовать их же преступными методами? – спросил участковый.
– А вот это обсудим. Может, и не совсем преступными. Мы же не беспредельщики.
– Да, мы борцы за справедливость.
– Верно, Миша. А разве не для этого ты государством поставлен на должность участкового? Не ради того чтобы на твоей земле все было по закону и справедливости, а не по прихоти разного рода подонков?
– Вот только политинформацию читать мне не надо.
– Политинформацию?.. – повторил Галдин. – Погоди, лейтенант.
– Что?
– Подожди.
Пауза затянулась на несколько секунд.
После чего Вадим взглянул на Борисова и спросил:
– А знаешь, Миша, что нам надо сделать? Вернее тебе, дабы начать следствие?
– Что?
– Войти в круг доверенных лиц Сухобокова.
– Как это? Мне в поместье хода нет.
– Есть. Только зайти надо издалека.
– Ты можешь объясняться понятней?
– Гвоздь на селе живет?
– Да, через два дома, не считая магазина.
– Отлично. Он как службу несет, не знаешь?
– Днем постоянно в поместье. Приходит часов в восемь, уходит в шесть, а то и в семь. Если гости наведываются, то и до утра может остаться. Потом до обеда отдыхает.
– А ты неплохо осведомлен.
– Присматриваюсь.
– Это хорошо. Ты посмотри завтра за Гвоздем. Как тот направится домой, купи в магазине коньяку или водки, смотря что потребляет эта сволочь, и зайди к нему в гости.
– В гости?..
– Именно.
– Так он меня и пустил.
– А ты ему с ходу, извиняй, мол… как его по имени-отчеству?
– Николай Николаевич.
– Извиняй, мол, Николай Николаевич, разговор есть. Покажи ему пойло.
– Дальше что?
– А дальше, как сядете за стол, скажи, научи, мол, жизни, Николай Николаевич, а то что-то служба не идет. Вроде работаю как надо, а имею одни неприятности. Уверен, Гвоздю это польстит. А ты дави, дурак, дескать, был, зря против Сухобокова пошел из-за какого-то инвалида. Спроси, как исправить ситуацию.
Борисов прострелил Галдина острым взглядом.
– Ты что, старлей? Предлагаешь продаться? А сам говорил…
Вадим прервал собеседника:
– То, что я говорил, все в силе. И пойдешь ты не продаваться.
– А за чем же? Иначе этот визит назвать невозможно.
– Ты же в десантуре служил?
– Да.
– Тогда знаешь, что такое отвлекающий маневр.
– Отвлекающий маневр?
– Именно. Нам не подобраться к поместью Сухобокова ни с тыла, ни с флангов, так?
– Сложно!
– Значит, надо что? Войти туда открыто, через парадный вход. Конечно, Гвоздь поначалу проверит тебя. Хотя, может, и не станет. Не такой уж он военный стратег, обычная поганка. Но Сухобокову о тебе расскажет. Мол, поумнел участковый, приходил, каялся, что не так вел себя. Хотел бы исправиться. Что толку оборванцев защищать, когда есть возможность послужить человеку достойному. Что-то в этом роде. Главное сыграть так, чтобы тебе поверили. Тогда ты получишь доступ в поместье. Пусть не в сам дом, но уж это будет успехом. Скорешишься с Гвоздем, как бы это ни было противно. Глядишь, в команду возьмут.
Борисов хмыкнул и заявил:
– А ведь ты прав. Таким вот образом можно попасть в их банду.
– А я о чем?
– Поверит ли мне Гвоздь?
– Сыграешь как надо, поверит.
– Ладно, согласен. Но ты должен знать, что я это сделаю лишь ради того, чтобы наказать бандитов.
– Я знаю. Значит, работаем?
– Связь держать будем?
– Конечно, по необходимости. Дай свой номер.
Участковый назвал цифры. Галдин ввел их в свой телефон, затем что-то там нажал. Теперь на экране высвечивалось лишь слово «Неизвестно».
– Как это ты сделал? – удивился лейтенант.
Галдин улыбнулся.
– У меня особый телефон.
– А на моем так можно сделать?
– Нет.
– Как сделать, чтобы бандиты случайно или специально не узнали, что мы с тобой общаемся?
– Просто. В памяти номер виден. Но если нажать на него, то сигнал не пройдет. Тебе каждый раз придется набирать цифры и после них ставить звездочку. Только тогда я отвечу. Так что бандюки при всем желании на меня не выйдут, если завладеют твоим телефоном.
– А если они попытаются пробить через оператора, а там блокада?
– Запомни, это номер твоей давней приятельницы. Ты с ней еще в армии познакомился. Иногда перезванивались, но последнее время она почему-то не отвечает. Что с ее телефоном, ты не знаешь. Может, она замуж вышла? А номер не убираешь, так как надеешься, что все же позвонит. А если кто-то поинтересуется, на хрена он тебе, то скажи, что у нее папаша с крутым баблом. Это как раз в стиле бандюков. Этому поверят.
– Хорошо, все понял.
– Ну и отлично.
– На сегодня все?
– По делу да.
– Выпьем?
– Я же за рулем.
– Кто тебя сейчас поймает? Да и по рюмашке за знакомство.
– Ты мне скажи, у вас магазин во сколько закрывается?
– В восемь.
– Это значит, еще работает?
– А ты что-то хотел?
– Славик просил водки купить. Но с тобой.
– А чего со мной-то?
– Он говорил, что паленой водкой тут торгуют. Тебе же, представителю власти, не рискнут лабуду продать.
Борисов рассмеялся и заявил:
– Это точно. Вот один из немногих плюсов моей работы здесь.
– Так купим?
– Он в запое?
– Похоже. Но отойдет. Я займусь этим.
– Ладно, только нам с тобой в магазине светиться не следует. Я сам схожу.
Галдин передал ему деньги. Участковый сходил в магазин, купил две бутылки, выставил их на стол, на него же выложил сдачу.
– Гвоздь из своего двора выходил, – заявил он. – Мог и за огород выбраться, увидеть твою тачку. Ты ж ее оставил на задах.
– Ну и что? Мало ли кому Славик мог дать машину.
– Ты недооцениваешь Гвоздя.
– А ты не обращай внимания на всякую ерунду. Стояла «Нива» на задах, ну и что? Откуда ты знаешь, кто и к кому на ней приезжал?
– Ладно. Я проведу тебя через сад и огород.
– Покажи, как пройти, я сам дойду.
– Не засветись перед Гвоздем.
– Не волнуйся. У меня в машине собака служебная. Если кто-то чужой поблизости крутиться будет, она почует, даст сигнал. У нас это отработано.
– Тогда до связи, старлей.
– До связи, лейтенант.
– Ух, мне даже как-то легче стало.
– Настоящая работа подвалила, вот ты и повеселел.
Глава 3
Четверг, 13 октября, в деревне прошел спокойно. Мария Алексеевна принесла еду уже на двоих. Вадим занимался хозяйством. Он скосил бурьян в палисаднике и вокруг дома, сгреб его и сжег в старой бочке. Потом Галдин исправил до конца забор да покрасил его в живой зеленый цвет, и двор преобразился.
Дуневич большую часть времени проводил на улице. Теперь было кому выкатить его из дома. Он пил, но уже меньше, настроение стало лучше, агрессии поубавилось.
Галдин успел исправить и телевизор. Поломка была мелкая, плато вышло из паза. Он вставил его обратно, и волшебный ящик заработал.
Галдин принял душ и завез Дуневича в дом. Там друзья поужинали.
Потом Вячеслав спросил:
– Что дальше, Вадим? Ты не рассказал, как съездил к участковому.
– Да? – Старший лейтенант изобразил удивление. – Значит, дела закружили, вот и запамятовал. А съездил хорошо. Лейтенант Борисов свой человек. Пытался помочь Елене, да не дали ему. Начальник райотдела, наверное, тоже в корешах у Сухобокова.
– Это давно известно. Но он мелочь.
– Мелочь или нет, а не дал Борисову возбудить дело против Сухобокова. Хотя в этом больше твоя заслуга.
– Ты насчет заявы?
– Да.
Дуневич отодвинул тарелку, подтянул пепельницу, прикурил сигарету.
– Толку от нее?
– По-моему, я это уже слышал.
– Ты зачем опять ту же песню заводишь? Я уже пытался добиться справедливости и писал бумаги. А что в результате?
Галдин пододвинулся поближе к другу и проговорил:
– Ты пойми, Славик, без заявления вообще ничего нельзя предпринять. Я имею в виду участкового и вообще правоохранительные органы. Конечно, мы обойдемся и без этой бумаги, но…
Дуневич прервал Галдина:
– Ты сказал «мы». Это что, Борисов, получается, на нашей стороне?
– Да, но не удивляйся, если услышишь о нем много неприятного, в том числе и того, что вроде как опровергает мои утверждения.
– Понятней выражаться можешь?
Галдин кивнул и сказал:
– Могу. Ты можешь узнать, что Борисов попал в услужение к Сухобокову.
– Веселое дельце. И это значит, что он с нами?
– Он с нами. К Сухобокову, к его поместью без этого не подобраться.
– Ты хочешь проникнуть в поместье?
– Мне придется это сделать, Славик. Иначе Елену не освободить.
– Ты понимаешь, что задумал?
– Понимаю. Ты давай бросай бухать и напиши заявление. Это просьба Борисова, а он знает, что делает. Подробно опиши беспредел Сухобокова, упомяни обо всем, что он и его подельники сделали с твоей семьей.
– Грохнут нас, Вадим. Меня ладно, я и так не живу, а существую, но тебе-то на хрена погибать?
Галдин улыбнулся и ответил:
– Знал бы ты, Славик, сколько раз я мог погибнуть. Но, как видишь, до сих пор жив. А все те негодяи, которые противостояли нам и хотели нас уничтожить, горят в аду. Так что прорвемся, друг.
– Ты всегда был авантюристом. В училище, в нашей роте никто больше тебя не отправлялся в самоходы, хотя увольнения ты получал часто.
– Увольнения – скукота. А вот самоход, это уже игра.
– Ты игрок?
– В какой-то мере да. Но все. Ты давай-ка обмозгуй мое предложение. Надумаешь, пиши заяву. Ручка и бумага, я надеюсь, в этом доме есть.
– Есть. А ты?..
– А мне, Славик, надо в Переславль мотнуться.
– Зачем, если не секрет?
– Меньше знаешь, крепче спишь, Славик. Не забивай голову. Секретов у меня от тебя нет, но я и сам толком пока не знаю, что буду делать в Переславле. Скорее всего, вернусь утром. Тогда все тебе расскажу. Договорились?
– Дело твое, ты свободный человек… и здоровый.
– Не зацикливайся на травме. Говорил же, решим вопрос с Сухобоковым, освободим Лену и займемся твоим лечением.
– Без толку.
– У тебя все без толку. Но я понимаю. Тем радостней будет, если нашим эскулапам удастся поставить тебя на ноги. – Галдин встал, собрал со стола посуду, вынес в сени, там помыл, вернулся, расставил по полкам.
Потом он открыл окно, вытряхнул скатерть, постелил ее обратно, включил телевизор, положил перед другом пульт и заявил:
– Смотри свой ящик. С твоей антенной можно найти не более десяти каналов, но больше и не надо.
– Как тебе удалось его исправить?
– Ловкость рук, Славик. Завтра посмотрю холодильник.
– Мастеровитый ты парень.
– Заодно и авантюрист? – с усмешкой спросил Галдин.
– Такое часто бывает, – проговорил Дуневич и включил какой-то канал, на котором как раз начинался новый сериал.
Галдин переоделся, пистолет брать с собой не стал, решил, что пока ни к чему, взял пачку стодолларовых купюр и пятьдесят тысяч в рублях. Тратить все эти деньги он, естественно, не собирался. Они были нужны для других целей.
Вадим посмотрел на себя в зеркало. Джинсы, джемпер, кожаная куртка, модные туфли, на безымянном пальце левой руки золотая печатка с дорогим камнем, цепочка на шее. Вполне приличный вид. Документы он сложил в борсетку, деньги рассовал по карманам.
– Ладно. – Галдин повернулся к Дуневичу. – Поехал я.
– Погоди, – проговорил Славик. – Все у тебя хорошо, но одного не хватает.
– Чего?
– Дорогого парфюма.
– Чего нет, того нет.
– Мне лет пять назад французские мужские духи подарили. Елена с подругами. А зачем? В тумбочке, в моей комнате они, возьми, пользуйся.
Галдин поднял палец.
– Очень хорошая мысль. Спасибо, Славик.
Он брызнул на себя дорогим французским парфюмом, пожелал другу спокойной ночи, приказал Султану охранять дом и вышел во двор. Галдин вывел оттуда свою машину и двинулся в объезд деревни и поместья.
В 20.15 он въехал в Переславль и включил навигатор, встроенный в панель. Возможности этого прибора были значительно расширены спецами, служившими в МЧС.
– Так, – проговорил Галдин. – Отель «Алые зори». Забиваем. Ждем. Ага, вот ты где.
Отель оказался в центре города. Иначе и быть не могло. Навигатор уже проложил маршрут до улицы Ленина. Галдин нисколько не сомневался в том, что этот аппарат, в отличие от многих, продающихся на рынках, выведет его к цели по самой удобной и короткой дороге. Он даже подскажет, где оставить машину, определит наличие в конечном пункте усиленной системы контроля.
Переславль – город, конечно, не самый малый, население тысяч семьсот, но не Москва. Загруженность дорог здесь далеко не та, как в столице, может быть, из-за их мерзкого качества. Так что к въезду в обширный двор, точнее сказать, к закрытой арке, стоявшей на улице Ленина, Вадим доехал за двадцать минут. Прибор привел его к месту, где не было знаков, запрещающих остановку и стоянку. Он показывал, что внутри двора расположено множество камер видеонаблюдения.
«Теперь я обычный гуляка, имеющий бабки и желающий потратить их на собственное удовольствие, – подумал Вадим. – У таких персон нет ни ума, ни воображения. Как говорится, работает не голова, а головка. Значит, надо вести себя соответствующим образом.
Я, конечно же, из столицы. У меня жутко привередливая жена, естественно, старше по годам, зато с собственным делом, квартирой в Староконюшенном переулке и домом в Подмосковье. Вот мне и приходится якобы мотаться по командировкам, чтобы хоть иногда расслабиться. Именно здесь я и собираюсь заняться этим вот благородным спортом».
Галдин закрыл машину, прикурил сигарету и расслабленной походкой двинулся к арке. Ворота под ней были заперты, открыта калитка. Около нее стоял молодой охранник, с виду крепкий, накачанный. В глубине двора виднелась стоянка, на которой отдыхали дорогие авто. Немного, штук десять.
– Добрый вечер, – поприветствовал Галдин охранника.
– Привет, – ответил тот.
– Насколько понимаю, здесь и находится отель «Алые зори»?
– Правильно понимаешь.
– Вы очень любезны, уважаемый.
– На всех у меня любезности не хватает. Чего надо?
Этот хлыщ, весьма похожий на альфонса, ему явно не понравился.
– Как это чего? Здесь отель. Я приехал из Москвы, мне надо поужинать, отдохнуть хорошенько. Так что, по-моему, все понятно.
– Где тачка твоя?
– Я приехал на такси.
– Из Москвы?
– Да.
– Сожительница деньжат подкинула?
Галдин рассмеялся. Точно, охранник принял его за альфонса.
– Какой же ты догадливый. Так я пройду?
– Проходи, здесь не закрытый клуб.
– Спасибо.
– Не за что.
Галдин пошел к наружному входу. По пути он слышал, как охранник что-то говорил в микрофон портативной рации. Не исключено, что его это нисколько не касалось. Или же охрана должна была предупреждать администратора заведения о появлении новых клиентов.
Холл отеля встретил Галдина роскошью. На полу мраморная плитка, на стенах дорогие гобелены. Кругом кожаные кресла, диваны. Слева двустворчатая дверь, из-за которой доносилась музыка. Там располагался ресторан. Напротив туалетные комнаты и помещение для курения. Перед коридором у стойки приема гостей стальные лифты. Молодой паренек, в ожидании команды в углу у большой пальмы.
– Добрый вечер, – с улыбкой проговорила девушка в форменной одежде, сидевшая за массивной стойкой. – Желаете снять номер?
«Ксения Гутова», – прочитал Галдин на ее визитке.
– Добрый, Ксюша. Извините за фамильярность.
– Ничего.
– Да, я хотел бы снять номер, двухкомнатный люкс, этаже на втором-третьем, с видом во двор, чтобы шум машин не мешал.
– У нас окна хорошие, ничего не слышно.
– Все же если есть такой номер…
– Есть. Двухкомнатный люкс, второй этаж, номер двести семнадцать. У вас нет вещей?
– Нет. Все мое при мне, – сказал Галдин и улыбнулся.
– На какое время желаете снять номер?
– На сутки. К сожалению, завтра я уже должен буду покинуть ваш прекрасный город. Дела, понимаете ли.
– Понимаю. Двенадцать тысяч рублей.
«Неплохо, – подумал Вадим. – Для провинциального города цена более чем крутая».
– Хорошо, – сказал он.
– Пожалуйста, документы.
– Паспорта будет достаточно?
– Большего и не требуется.
Галдин положил на стойку паспорт.
Девушка быстро заполнила журнал и проговорила:
– Двенадцать тысяч рублей.
– Платить вам?
– Если у вас карточка, то через терминал.
– У меня наличные.
– Тогда мне. Я выдам квитанцию.
– Прекрасно. – Галдин отдал деньги.
Девушка тут же положила на стойку его паспорт, квитанцию и ключи от номера.
– Приятного времяпровождения.
Она так и сказала, не «отдыха», а «времяпровождения». Галдину нетрудно было догадаться, что девушка имела в виду. За время оформления из ресторана в туалет прошли несколько молодых красоток, вид которых не оставлял никаких сомнений в роде их занятий.
«Что ж, это даже очень хорошо», – подумал Вадим.
– Спасибо. А ресторан до которого часа работает?
– До двадцати трех. Если вы пожелаете выпить и закусить в номере, то оформите заказ у официанта, и его доставят к вам в любое время.
– Даже так? Сервис, я смотрю, у вас отменный.
Девушка кивнула на парнишку.
– Молодой человек проводит вас до номера.
– Зачем? Я и сам дойду и сразу же спущусь в ресторан. Надеюсь, у вас там мухи от скуки не дохнут?
– Нет. У нас очень весело.
– Просто прекрасно. – Галдин забрал со стойки документы, квитанцию, ключи.
Он не стал пользоваться лифтом, где наверняка были поставлены видеокамеры, а поднялся по лестнице.
Его номер находился в левом крыле, предпоследний справа. Всего их тут было восемь.
Вадим открыл дверь и бегло осмотрел замки.
«Один самый обычный. Такие открываются отмычкой, сделанной из гвоздя. Другой – электронный. Он почему-то не работает. Не включен? Надо выяснить. Хотя какая разница, обычный замок или электронный? Ключи от всех номеров имеются у сотрудников отеля. Так что дверь они откроют, если захотят», – рассудил старший лейтенант.
Номер ему понравился. Справа гардероб, слева ванная комната с душевой кабиной. Джакузи здесь не было. Наверное, господин Сухобоков решил не тратиться на них. Отдельный туалет с биде.
В гостиной на окнах висели толстые портьеры. Диван в центре, по углам кресла. На стенах дорогие обои, напротив дивана новый телевизор, рядом музыкальный центр, столик. В углу двухкамерный холодильник, который неплохо вписывался в интерьер. Круглый ковер на паркетном полу.
Слева спальня. Там широкая кровать. Балкон и окна выходили на парк, как Галдин и просил. Здесь тоже плазма на стене, шкаф-купе с зеркальными дверцами, две тумбочки, еще пара кресел, столик-каталка. Коврики. Кроме люстры ночники, как и в гостиной.
Покрывало на кровати нежно-голубого цвета. Галдин не любил его, но смирился с такой мелочью.
Он отодвинул покрывало. Простыни безупречные, чистые, одеяло теплое, подушки удобные, большие. Цвет белья темно-синий.
«Лучше бы покрывало было такое», – подумал Галдин.
Он осматривал номер, цепким взглядом пытался засечь видеокамеры. Если они здесь и имелись, то установлены были скрытно, без сканера, о котором Вадим вспомнил только сейчас, не найдешь. Как и жучки. Времена, когда к обратной стороне крышки стола прикреплялся прибор размером с игровую шашку да еще и с проводом-антенной, давно прошли.
Теперь в ходу другая аппаратура. Лежит где-нибудь на ковре волосок, и контролер снимает с него нужную информацию. Прогресс шагнул далеко вперед.
«Да, надо было посмотреть в машине сканер. Но я сегодня не собираюсь вести здесь какие-то разговоры, которые могли бы привлечь внимание банды Сухобокова. На эту ночь у меня иные планы», – рассудил Галдин.
Он вымыл руки, вышел из номера и спустился на первый этаж.
Ксения улыбнулась ему, но как-то холодно, на служебный манер.
Вадим зашел в ресторан. Он был заполнен наполовину, так что свободных столиков оставалось вполне достаточно, штук десять. Негромко звучала музыка. В центре зала танцевали пары.
Дальше, как и обычно, стойка, за ней бармен. Перед ним официанты, все как один молодые парни.
Девицы, которые выскакивали в туалет, обосновались за двумя отдельными столиками слева от стойки. Они сидели, попивали минеральную воду и рассматривали Вадима, нового посетителя, потенциального клиента.
Галдин опустился на мягкий стул у ближайшего свободного столика, рассчитанного на четырех человек.
К нему тут же подошел официант.
– Здравствуйте, вот, пожалуйста, меню.
Галдин посмотрел на его визитку.
– Добрый вечер, Артем. Ничего, что так обращаюсь?
– Ничего.
– Ты мне, Артем, для начала бокал хорошего красного вина принеси.
– У нас много марок.
– На твое усмотрение. А я тем временем посмотрю меню.
– Хорошо.
Вскоре официант принес вино, действительно очень хорошее, ароматное и, разумеется, дорогое. Вадим сделал заказ. Легкий ужин. После шести часов вечера есть вообще вредно, тем более что ночь он собирался провести не один.
Галдин получил заказ и принялся за ужин, одновременно разглядывая девиц. Он сразу подметил одну, болтавшую больше всех. Впрочем, и самую привлекательную.
Официант пришел забрать посуду.
– Что-то еще, или это все?
– Еще вина. У меня к тебе будет несколько вопросов, если не возражаешь.
– Смотря каких.
– Самых обычных для подобных ситуаций.
Официант кивнул, забрал поднос, удалился и вскоре вернулся с бокалом красного испанского вина.
– Что за вопросы? – осведомился он.
– Скажу прямо, мне на ночь нужна женщина. Это можно организовать?
– Вы сняли номер в отеле?
– Да. Люкс.
– Понятно. У стойки слева сидят девушки. Как выберете одну из них, позовите меня. Остальное – мое дело.
– Превосходно. Я уже сделал выбор. Миниатюрная блондинка за вторым столиком, ближе к проходу.
– Это дорогая девушка.
– Не дороже денег.
– Это верно.
– Организуй мне ночь с ней.
