Александр Тамоников
Истребитель майданов
Все, изложенное в книге, является плодом авторского воображения.
Всякие совпадения случайны и непреднамеренны.
А. Тамоников
© Тамоников А., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
Глава 1
Подержанная «Нива», надсадно рыча двигателем, продиралась по разбитой лесной дороге.
Водитель Виктор Коганов проворчал:
– Черт меня дернул послушать тебя, Жгут, и поехать тут. Ведь через деревню ночью спокойно прошли.
Молодой мужчина, сидящий на месте переднего пассажира, ответил:
– Не бухти. В деревне мы могли бы засветиться.
– Перед кем? – не унимался Коганов. – Это тебе что, город, где народ до утра блудит? В деревне сейчас хрен кого найдешь. Спят все. Да там и народу-то человек пятьдесят. В Шаткой коттеджи не строят, потому как место гнилое, болота вокруг, по весне и раннему лету от комарья и мошкары спасения нет. Проехали бы спокойно.
– Комарья и сейчас хватает, – заявил Сергей Самохин с заднего сиденья. – Достали, блин! Представляю, что нас ждет в охотничьем домике! И чего мы не взяли химию какую-нибудь против этих бекасов?
– Спирали лучше, – сказал Коганов. – Зеленые такие. Поджигаешь, и дым сразу разгоняет всю эту мерзость.
Борис Жгут взглянул на водителя и Сергея, потом проговорил:
– Все сказали, умники? Мы на хрена к охотничьему дому едем? Отдыхать? Рыбку ловить? Шашлычок жарить? Работать мы едем. Даже резину на «Ниву» поставили старую, чтобы потом мусора по следу не смогли вычислить ее. А вы, придурки, базарите о какой-то фигне.
– А почему придурки? Ты у нас умнее всех? Университет окончил?
– Я старший, и этим все сказано!
– Тогда не умничай, старший. Не глупее тебя будем.
– Ладно, проехали, – проговорил Жгут.
Ссориться с подельниками ему не хотелось. Особенно сейчас, ночью, в глухом месте, перед ответственной работой, за срыв которой Руслан спросит так, что мало не покажется.
Жгут прикурил сигарету, выставил локоть в открытое окно. Дни стояли жаркие, градусов под тридцать. Ночью прохладнее, но все равно душно. Немного напряжешься, и тут же проступит пот.
– Ты бы с сигаретой поаккуратней, – сказал Коганов. – Лес сухой, вспыхнет, оглянуться не успеешь. Горящий окурок не бросай.
Жгут скривился:
– Ты, Витя, в пожарники записался? На подработку? Бабок Руслана на жизнь не хватает?
– Смешно.
– Ну и смейся, а не учи отца детей делать.
– Тоже мне отец нашелся! И велико ли у тебя семейство, папаша?
– Борзеешь, Витя! Ну-ну. Гляди, как бы хуже себе не сделал.
– Да хорош тебе, в натуре, Жгут, мозги полоскать. Без тебя тошно. Я уже задолбался от комарья отбиваться. У вас их нет, что ли?
– А они знают, на кого лететь.
– И что ты хочешь этим сказать?
– То, что сказал.
Жгут уставился на дорогу, прыгающую в свете фар.
– Кажись, впереди яма.
– Где? – спросил Коганов.
И тут машину тряхнуло так, что пассажиры подпрыгнули до потолка.
– Где, твою мать? Спишь в оглоблях? – выругался Жгут. – Сказал же, яма!
– Не разглядел, – сконфуженно ответил Коганов. – Да что на этой тарахтелке увидишь? Не фары, а недоразумение. Ехали бы на «Тойоте»…
Жгут прервал Коганова:
– Закройся, Витя, и смотри за дорогой.
– Сколько еще тащиться? – спросил с заднего сиденья Самохин.
– Недолго, – ответил Жгут. – До мостика через реку. Там слева и должен быть охотничий дом.
– Быстрее бы. Жрать хочется, да и поспать не мешало бы.
«Ниву» тряхнуло еще раз.
– Да что ты, Витя, ни хрена не видишь?
– Вижу! Только где я тебе колдобины эти объеду?
– Погодь! Это чего там впереди блестит?
– Река. Мост справа. Но не хотел бы я заезжать на него, проще вброд.
– Нам дальше не надо. Где домик?
– Где и должен быть. Вон, слева темнеется.
– Ага! Значит, приехали. Так, Витя, давай к домику.
Через полминуты «Нива» встала у небольшой избушки с дощатой дверью. Ее окна были забиты деревянными щитами.
Троица вышла из машины и тут же попала под атаку комаров.
Жгут замахал руками и услышал:
– Что, Боря, не в кайф?
– А мне по фигу.
– Так чего же дергаешься?
– Кости разминаю.
– Хорош базарить! – приказал Жгут, решив показать, что он старший в этой компании. – Хватайте сумки и тащите в дом.
– Лучше в машине остаться. В хате комарье до утра живьем сожрет.
– А в салоне не сожрет?
– Продымить, окна закрыть, и ничего. Конечно, эта тварь пролезет, но не в таком количестве, как в доме.
– Может, там комаров вообще нет?
– Ага! Разбежались они.
– В дом, сказал! – повторил приказ Жгут.
Коганов выбрал ключ, открыл дверь, осветил помещение.
– В натуре, халупа, переночевать только.
Троица вошла в домик, состоящий из небольшого тамбура и одной комнаты. Вдоль стен стояли широкие лавки, посредине – стол, в углу – печь, сейчас совершенно не актуальная. Электричества не было, на гвозде висела керосиновая лампа.
– Да, – проговорил Жгут. – Точно не люксовый номер. Но комарья вроде меньше, чем на улице.
– Это пока они не почуяли нас, – ответил Коганов. – Дерьмовое начало, скажу вам, пацаны. Тут не только люкс отеля, но и комната в общаге рядом не стояла. И запах какой-то хреновый.
– Мышиный, – со знанием дела сказал Самохин. – Помню, в деревне у деда в старом амбаре такой же стоял. Кот в нем постоянно пасся, мышей оттуда таскал.
– Этого еще не хватало! – Коганов сморщился.
– Не бойся, не сожрут, – заявил Жгут. – Так, братва, сейчас хаваем и на боковую. До одиннадцати спим.
– Если получится, – проговорил Самохин.
– Получится. Ты керосинку попробуй зажечь.
– Думаешь, в ней остался керосин?
– Ты попробуй. Не получится, фонари используем.
– А чего не сразу фонари?
– Делай что сказано! И не зли меня, Серый, в морду дам!
– Если бы не двадцать штук, обещанных Русланом, хрен бы я поехал сюда.
– А куда бы ты, Сережа, делся?
Лампу зажечь не удалось. На стол поставили два фонаря. Самохин выложил из сумки три банки тушенки, нарезанный хлеб в пластиковом пакете, ложки и литровую бутылку минеральной воды.
– У меня и водочка припасена, – сказал он.
– Я тебе дам водочку! – повысил голос Жгут. – Никакого бухалова! Вечером выпьем, когда после дела в город вернемся. А кто тебе, Самоха, разрешил водку брать?
– Так этот пузырь давно в сумке лежит. Неприкосновенный запас.
– Засунь его подальше. – Он вытащил нож, вскрыл банки. – Хаваем! И аккуратно, чтобы никаких следов.
Коганов проворчал:
– Так они один черт останутся. Пыль на стол не вернешь.
– Вы пальцы не оставьте, остальное ерунда.
Троица перекусила быстро.
Пустые банки, ложки, бутылку и пакет Самохин убрал в мешок, потянулся и сказал:
– А, в натуре, пацаны, тут бекасов вроде как меньше.
– Спать ложимся. Я у окна.
Парни улеглись на лавки не раздеваясь. Они уснули, когда уже начало светать.
Первым встал Жгут и вышел на улицу. Сегодня было прохладней, чем вчера. Небо в рваных облаках серого оттенка, горизонт с юга затянут тучами.
Слабый ветерок морщинил гладь речушки. Хоть и невелика Шата, метров тридцать шириной, но глубока, с множеством омутов. Берега чистые, прибрежная полоса песчаная. Рыба здесь водится. Конечно, рассчитывать на леща килограмма в три не приходится, но крупного окуня, щучку, не говоря уже о плотве, поднять можно.
Рыбаки из города выезжали на Шату, правда, чаще останавливались ближе к Губинску. Дороги в области никудышные, как, впрочем, и везде, стоит уйти из Московской области. А между селами и деревнями они вообще остались такими же, какими были пару сотен лет назад. Не считая, понятно, трасс федерального значения. Те постоянно латаются, вбирают в себя весь бюджет дорожного фонда.
Жгут умылся холодной чистой речной водой, отдающей запахом торфа, прикурил сигарету. Как ни странно, комаров почти не было. Да и спать особо они не мешали. Вечером возьмут свое, но тогда ни его, ни подельников здесь уже не будет. Другим достанется.
Выкурив сигарету, Жгут вернулся в избушку, подал команду:
– Подъем, пехота!
Он служил в мотострелковом полку, был пулеметчиком. Один, наверное, из всей банды Руслана Таева.
Дружки неохотно поднялись.
– Сколько времени? – спросил Самохин.
– У тебя часов нет? – осведомился Жгут.
– Часы-то есть, только вот тряхнул я их во время драки на рынке. Теперь то ходят, то стоят.
– А на новые денег не хватает?
– Никак до магазина не доберусь.
– Ну, конечно, ты же такой занятой!
Самохин взглянул на старшего и проговорил:
– Слушай, Жгут, ты решил с утра мозги нам поканифолить? Не успокоишься никак?
– Ладно, – пошел на мировую Жгут. – Не заводись. – Он посмотрел на свои часы. – Двадцать минут двенадцатого.
– Неплохо кемарнули, – сказал Коганов, поднявшийся последним. – Не знаю, как другие, а я выспался.
– Теперь давайте на улицу. Десять минут на то, чтобы привести себя в порядок. Дальше поздний завтрак, он же ранний обед. После чего приступаем к работе.
Самохин и Коганов вышли из охотничьего домика. Они справили нужду, разделись и бросились в холодную воду реки, ныряли, брызгались. Но за десять минут управились.
После завтрака Жгут достал сотовый телефон. Связь отсутствовала, но это здесь, в домике. Если подняться по лестнице на крышу, то там мобила работает нормально. Проверено. Руслан специально посылал сюда парней, хотел узнать все о связи.
– Так! – проговорил Жгут. – Повторим план.
– А чего его повторять? – Самохин зевнул. – Все и так ясно. Приедет клиент, ты его встретишь, заведешь в избу. Я ему на шею удавку!.. Потом зачищаемся и сваливаем в город.
– Клиент непростой, Самоха. Он может оказать сопротивление.
– С удавкой на шее? Подергается минуты три и затихнет. Главное, натянуть тросик так, чтобы клиент не смог пальцы под него просунуть. Остальное ерунда. А я петельку брошу так, что он и понять ни хрена не успеет.
Жгут кивнул:
– Это ты умеешь. Ладно. А если клиент приезжает не один?
– Тогда валим всех из стволов. До деревни километров десять. Выстрелов там слышно не будет.
– Но стрелять надо в голову!
– Само собой.
– Лады, поговорю с Русланом, заодно проверю, как насчет связи на крыше. Потом начнем.
– Давай. Тебе лестницу подержать? – с усмешкой спросил Коганов.
Жгут взглянул на водителя.
– Ты лучше тачку приткни у реки, чтобы все натурально выглядело, да удочки выстави вместе с остальным рыбацким барахлом. Найди себе место в кустах, откуда сможешь видеть все пространство перед домом и стрелять из «макарова». А с лестницей я и без тебя управлюсь. – Жгут повернулся к Самохе: – Ты, Серый, приберись тут, протри тряпкой места, за которые могли хвататься.
– Может, и пол вымыть?
Жгут внимательно посмотрел на подельника.
– Надо будет, вымоешь и вычистишь зубной щеткой. Но пока этого не требуется.
Он прошел к задней части домика, где стояла лестница, поднялся до края шифера. Индикатор показал, что связь появилась.
Жгут набрал номер и после нескольких длинных гудков услышал:
– Да!..
– Мы готовы, Руслан!
– Осмотрелся?
– Да, нормальное место.
– Где притопить тачку, определился?
– С этим напряги. Возле дома не получится, да и вообще река не подойдет. Перетащим тачку по лесной дороге. Там болото, где-нибудь найдем место.
– Почему ночью не нашел?
– Издеваешься? Хорошо, что сами до избушки добрались. Тут не дорога, а недоразумение. Чего бы я в кромешной тьме отыскал?
– Хоп, Жгут! Тачка мусора не особо важна. Затопите – хорошо, нет – ну и черт с ней. Главное, дело сделать. Парней своих на случай действий по второму варианту проинструктировал?
– Конечно. Валить, стреляя в черепа.
– Все! К четырем часам вы должны быть на заводе. Вечером главная работа.
– Какая, сказать не хочешь?
– Скажу, когда сделаешь все как надо и вернешься. Понял?
– Да. Вопросов нет.
– Удачи. Парням можешь сказать, что бабло за клиента у меня в ящике лежит. Как приедете, получите.
– Это хорошо, Руслан. Только я не стал бы платить им до окончания всей работы.
– Позволь, Жгут, мне решать, что делать.
– Хоп! Ты шеф, тебе виднее.
– Вот именно. Как начнете отход, сообщи.
– Обязательно. Пока!
– Давай!
Жгут спустился по лестнице.
Коганов поставил «Ниву» у берега, разложил три удочки. Не успел он забросить третью, как снял с первой крупного окуня.
– Ого! – воскликнул Виктор. – Рыбка попалась!
– Ты лучше место себе найди.
Коганов вытащил плотву.
– Нет, в натуре, клюет, как бешеная.
– Делай что сказано! – приказал Жгут. – У тебя будет время порыбачить.
Коганов вздохнул, с сожалением посмотрел на дергавшийся поплавок, ушел в кусты, но вскоре вернулся и вытащил-таки еще двух окуней.
Потом Виктор крикнул:
– Есть отличная позиция в двадцати метрах от дома.
– Хрен с тобой, лови рыбу.
Из дома появился Самохин с сумкой.
– Все нормально. Я прибрался, лавки и стол протер.
– Хорошо.
– Я пойду к Когану, тоже половлю?
– Вот не знал, что вы заядлые рыбаки.
– А чего не ловить, если клюет? Да и рыба будет как раз в тему, когда появится клиент. Ведь ты у нас, по легенде, рыбак. Вот и похвалишься уловом.
– Ствол проверил?
– Он у меня всегда готов. Была бы цель.
– Будет. – Жгут осмотрелся. – Так, вроде можно начинать.
– Опять на верхотуру полезешь?
– Хочешь, ты лезь.
– Нет, я к Когану. Как говорится, каждому свое.
– Удавка?..
– В кармане.
– Ладно, иди к этому рыбаку.
Жгут посмотрел на часы: 12.30.
Самое время.
Он прошел к лестнице, поднялся до крыши, угнездился, чтобы не свалиться, достал телефон, по памяти набрал номер, услышал длинные гудки, откашлялся…
Участковым по сельскому поселению Курино, в состав которого входило несколько деревень, в том числе Шаткая, был сержант Юрий Зайцев. Он сидел у себя в кабинете, расположенном в здании сельской администрации, и составлял протокол. Напротив него устроился на стуле мужичок лет пятидесяти с крупными фингалами под глазами.
– Значит, гражданин Бобрин, вчера в двадцать два часа вы вернулись домой от гражданина Копылова, с которым отмечали его день рождения, так?
– Так! Только раньше было. Как раз по телевизору «Время» закончилось.
– Хорошо, в двадцать один сорок.
– Где-то так.
– Вернувшись, вы потребовали у жены, чтобы она налила вам самогона, да?
– Нет, не самогона, а браги.
– Пусть будет брага. Супруга, Анна Викторовна, отказала, так?
Мужик, дыша вчерашним перегаром, нагнулся к участковому:
– Если бы отказала, Юрик, так и хрен бы с ней. Она оскорбила меня.
Участковый поправил галстук.
– Гражданин Бобрин, я вам не Юрик, а сержант Зайцев Юрий Алексеевич.
– Да брось ты. Я же тебя еще пацаном сопливым помню. Ты с дружками частенько в мой сад за яблоками лазил. Или не помнишь, как я однажды приложил тебя кнутом? Ты не успел через забор перемахнуть.
Сержант кашлянул.
– Федор Петрович, не надо вот так. Что было, то было. Сейчас я при исполнении. Будьте добры отвечать на мои вопросы.
Бобрин вздохнул:
– Верно люди говорят: хочешь узнать человека – дай ему власть.
– Повторяю вопрос. Анна Викторовна отказалась налить вам брагу, так?
– Так! При этом, гражданин начальник, она обозвала меня матерными словами, которые я тоже прошу внести в протокол.
– Как же я внесу мат в документ?
– А так! Ведь вы же должны описать все как было, вот и описывайте. Потому как матерные слова Анны оскорбили мое личное достоинство. Как мужчина, я этого стерпеть не мог, ну и вдарил супругу. Один раз. Больше ей и не требовалось. И учтите, гражданин начальник, я без оскорбительных ее слов протокол подписывать не буду.
Сержант пожал плечами.
– Я напишу, что ваша супруга оскорбила вас в нецензурной форме.
– Ладно, – согласился Бобрин. – Пусть будет так. Оскорбила, унизила, что вызвало ответную реакцию. Тем более я был пьян. Это смягчает мою вину. Не трогай пьяного мужика, и ничего тебе не будет, но нет, взяли моду бабы на мужей нападать. Раньше, дед говорил, чуть что – вожжами их, а нынче чуть задел, и уже мусора… пардон, полиция тут как тут.
Участковый выслушал тираду возмущенного Бобрина и продолжил:
– Итак, вы ударили жену. Данный факт признаете?
– Э-э, гражданин начальник, разве это ударил, раз с утра смогла сюда прийти да кляузу накатать?! Так, задел слегка, можно сказать. Был возмущен оскорблениями.
– Господи, и что за гадость вы вчера с Копыловым пили? Перегар жуткий, не продохнуть. – Сержант встал и открыл всю половину окна.
Форточки было мало.
– Как что пили? Знамо дело, самогон. Все лучше, чем паленая водка в нашем магазине. Вот вы бы, гражданин начальник, тряхнули бы его, а то травят людей непонятно чем.
– Все проверим. Но сперва с вами закончим.
Бобрин изобразил удивление.
– А что, разве не все?
– Не все, Федор Петрович. Вам-то кто синяки наставил? Копылов?
– Ванька? Да ни в жизнь. Я его сам отделаю так, что мать родная не узнает. Царство ей небесное. Прости меня, Господи. – Бобрин перекрестился.
– Тогда кто бил вас?
– Никто. Это я, из хаты выходя, о дверной косяк ударился. А все кошак виноват. Выпрыгнул меж ногами, я шарахнулся и прямиком въехал в деревяшку. Аж искры из глаз посыпались.
– Значит, вас никто не бил?
– А то ты не знаешь, что на селе меня никто не тронет.
– На «вы», пожалуйста.
Бобрин вновь вздохнул:
– Надоел ты мне, Юрок. Пойду я, да? Давай бумагу свою, подпишу и двину.
– Похмеляться?
– Знамо дело, не болеть же! И потом, мне с женой мириться надо. А как на больную голову?
– А на пьяную она вас простит.
– Куда денется? Впервой, что ли?
– Но заявление-то все же написала! И тоже впервые.
– Погорячилась. Да и раньше, до тебя… извините, гражданин сержант, до вас, на селе участкового не было. Приезжал один из района раз в неделю. Душевный, между прочим, человек был. Понимал, какая жизнь на селе. От рюмки-другой не отказывался, потому и решались дела мирно, душевно.
– За что и уволили этого душевного капитана из органов.
– А хороших людей всегда выгоняют. И не только в вашей ментовке… пардон, полиции. Кому они нужны, хорошие, понимающие народ? Начальству псы цепные требуются, чтобы землю рыли, протоколы пачками в отдел тащили.
– Не забывайтесь, Федор Петрович.
Бобрин поднял ладони.
– Извиняюсь, коли что не так сказал. Я пойду?
В окно кто-то постучал.
Сержант обернулся и увидел за стеклом улыбающееся лицо жены Натальи. Они сыграли свадьбу полгода назад.
– Вот и супружница ваша пришла, пирогов, наверное, муженьку принесла, – воскликнул Бобрин. – Натаха, она хорошая, правильная. Повезло тебе с ней.
– Читайте, подписывайте протокол и ступайте домой! – сказал сержант, стараясь быть строгим. – Я передам документы в отдел. А там уж решат, что делать дальше. Могут возбудить уголовное или административное дело.
– С чего это дело-то сразу?
– Не сразу, Федор Петрович, а после изучения материалов.
– Это протокола, что ли?
– Да.
– Гражданин начальник, может, как-нибудь утрясем это дело?
– Ну, разве что Анна Викторовна заберет заявление. Тогда вы отделаетесь устным замечанием.
– Ага, понял! Она заберет, не сомневайтесь, гражданин начальник, сегодня же, через час.
– Я буду здесь. Ступайте!
– Понял! Ушел! Анька заберет все, что написала по своей дурости. До свидания, Юрий Алексеевич.
– До свидания. И без похмелья лучше, Федор Петрович.
Бобрин вышел из кабинета участкового и в коридоре столкнулся с его супругой.
– Ой, Федор Петрович, что это с вами? – воскликнула она.
– Ерунда, Натаха. А ты своему харчей принесла?
– Да, ему же некогда.
– Это точно, дел по горло. Со мной больше часа провозился. А то, что заботишься о муже, правильно. К мужику надо с лаской. Ну, иди, ждет. Да и мне бежать надо. Дела, Натаха.
– До свидания, Федор Петрович.
– Бывай, Натаха.
Бобрин спешно двинулся по коридору к выходу, а Наталья Зайцева вошла в кабинет.
– Привет, Юра.
– Да виделись с утра. – Сержант улыбнулся.
Наталье исполнилось двадцать лет. Она была на год младше мужа.
Молодая женщина достала из пакета термос и сверток.
– Перекуси, Юра, попей чаю.
– Я бы и домой зашел.
– Ты кушай-кушай.
Сержант с удовольствием перекусил.
– Хорошо же у тебя пироги получаются, Натаха!
– Еще бабушка-покойница научила печь. А у нее свой рецепт был.
Она убрала термос в пакет, присела на стул.
– А у меня для тебя новость, Юра.
– Да? И что за новость?
– Я в медпункте была.
– Что-то случилось?
– Случилось, Юра. Я беременна.
– Что? Беременна?
– Ты не рад?
– Я? Рад, конечно, не то слово, Наташа. Но как в медпункте могли определить беременность? Там, кроме зеленки, поди, и нет ничего.
– Зоя Анатольевна, врач, тест из области привезла. По нему и выявилась беременность.
– А что, это возможно?
– Возможно, Юра. Но я смотрю, ты не очень-то рад.
– Да ты что, Наташенька! – Сержант вышел из-за стола, обнял жену. – Не просто рад, дорогая, я счастлив. И сколько ты уже беременна?
– Это узнаю в городе. Завтра поеду в поликлинику.
– Я отвезу тебя.
– А начальство не заругает?
– Нет.
Наталья прижалась к мужу.
– Знаешь, я часто думала, как это бывает. А все на самом деле очень просто.
– Котенок ты мой, я так сильно люблю тебя!
– Я теперь не одна.
– Я вас двоих люблю.
– А если двойня или тройня?
– Всех люблю.
– Ты у меня самый лучший. Мне так хорошо сейчас! Ты сегодня…
Договорить она не смогла. Сотовый телефон мужа издал сигнал вызова.
– Кто это еще? Извини, Наташа.
– Ничего.
– Интересно, – проговорил участковый, глядя на экран телефона. – Номер незнакомый.
– Юрий Зайцев! – ответил он.
– Полиция?
– Да! Участковый.
– Я – Гулин Семен Иванович, рыбак, так сказать, приехал из города в ваши края, остановился у охотничьего домика, который на берегу реки, у моста.
– Мне известно это место, и что?
– Снасть раскинул, решил в дом заглянуть. Уж и не знаю, чего поперся туда.
– Поподробнее можете, Семен Иванович?
– Да, конечно. В общем, в домике труп.
– Что? – крикнул участковый. – Труп? Чей?
– Не знаю.
– Мужчины или женщины?
– А, в этом смысле. Мужчины, конечно. Откуда здесь женщине взяться?
– Понятно. Мужчина убит?
– Сразу не скажешь. Крови вроде нет, а может, я не заметил. Когда увидел мертвеца, тут же на улицу вышел и сразу же позвонил вам.
– Но там связь не действует.
– Это внизу, а если подняться по лестнице на крышу, то связь есть. Иначе как я дозвонился бы вам?
– А номер мой откуда знаете?
– Так в селе у магазина на доске объявлений он написан. Номер, ваша фамилия, имя, отчество, должность.
– А, ну да. В дом еще раз зайти сможете?
– Господи, упаси. Не смогу. Сейчас соберусь и двину домой.
– Нет, Семен Иванович, вам нельзя уезжать.
– А чего тут делать? Насчет мертвеца я вам позвонил. Рыбалка накрылась. Чего ждать-то?
– Вы будете мне нужны. Я где-то через полчаса подъеду. Прошу вас, дождитесь меня.
– А на чем будете?
– На «УАЗе» служебном.
– Через полчаса говорите? Ну, если так, то ладно, обожду.
– Будьте так добры и постарайтесь не ходить по поляне.
– Я в машине своей буду сидеть. Удочки смотаю только.
– Что за машина?
– «Нива». Вы ее увидите, стоит у самой реки.
– Выезжаю!
– Жду.
Связь оборвалась.
Сержант взглянул на испуганную жену.
– Вот черт, труп в охотничьем доме у Шаткой!
– Господи, страсти-то какие.
– Ты, Наташа, ступай домой, а мне ехать туда надо, пока человек, обнаруживший труп, ждет.
– Юра, а чей труп-то, неизвестно?
– Мужчины.
– Что, убили?
– Вроде нет. Неизвестно, кто он и как оказался в охотничьем домике.
– Может, это кто-то из местных? Из Шаткой?
– Разберемся.
– Ты бы людей с собой взял, Юра.
– Кого, Наташа?
– Я могу поехать.
Сержант обнял жену.
– Вот тебя там как раз и не хватало. Ты иди домой и не волнуйся. Часа за три управлюсь. Мне только зафиксировать труп. Если криминал, убийство, то вызову оперативно-следственную группу из районного отдела. Впрочем, делать это придется в любом случае. Но вечером обязательно буду дома. Не беспокойся, дорогая, это моя работа.
– Мне страшно, Юра.
– Чего ты боишься?
– Не знаю.
– Иди домой. Позови Галю или к родителям зайди. Да, лучше к родителям. Не бойся, я на машине, вооружен. Да и депутата из Шаткой, если получится, попрошу подъехать. Опергруппа прибудет. Не бойся.
– Легко тебе говорить.
– Пойдем, Наташенька, я провожу тебя. Тебе сейчас нельзя волноваться. – Сержант достал из сейфа кобуру с пистолетом, повесил ее на пояс, забрал со стола папку, телефон, взглянул на жену: – Пойдем, Наташа!
Проводив жену, Зайцев вывел «УАЗ» за пределы села Курино, на развилке остановился. Отсюда к охотничьему домику вели две дороги. Одна через деревню Шаткая, другая через лес, напрямую. Она была короче, но хуже. Впрочем, для «УАЗа» это не препятствие. Сержант набрал номер местного депутата Грошева Ивана Григорьевича, фермера, проживающего в Шаткой. Но тот не ответил. Видимо, был занят по хозяйству либо выехал в Курино.
Участковый свернул на прямую дорогу и поехал к охотничьему дому. Недавно отремонтированный «УАЗ» преодолевал лес без особых проблем. По пути сержант еще несколько раз пытался созвониться с Грошевым, но бесполезно. Зайцев попробовал набрать дежурного по райотделу, но в это время вошел в зону, где мобильная связь не работала.
Участковый положил телефон во внутренний карман куртки и сосредоточился на дороге. Вскоре он выехал на ту самую грунтовку, по которой к охотничьему домику подъехала троица во главе со Жгутом.
Тут сержант увидел следы колес.
«Интересно, – подумал он. – Судя по отпечаткам, тут проходила «Нива». Человек, который звонил мне, тоже говорил, что приехал на «Ниве». Но тогда он не мог попасть в Курино, а именно там, у магазина, по его словам, видел объявление с моими координатами. Впрочем, этот самый гражданин Гулин вполне мог бывать в селе и раньше».
Зайцев нашел ответ на вопрос и успокоился.
Дорога заняла сорок минут. Участковый ехал по грунтовке, которой мог воспользоваться свидетель. Поэтому он уже не беспокоился, что тот покинет место происшествия, не дожидавшись его.
В 13.35 «УАЗ» подъехал к мужчине в рыбацком обличье, стоявшему возле белой «Нивы». Тот оказался на удивление молодым, чего нельзя было сказать по голосу.
Участковый вышел из машины.
– Семен Иванович Гулин? – спросил он у рыбака.
– Да, Гулин, – ответил Жгут.
– Ваши документы, пожалуйста.
Жгут довольно умело изобразил растерянность.
– Не поверите, сержант, но все документы – паспорт, удостоверение водителя и страховку – я оставил дома. Помню, положил борсетку на пуфик в прихожей и забыл. Никогда такого не было. Жена могла бы подтвердить, но она уехала к сестре. Та лежит в больнице. А сотовый вчера, как назло, разбила. Уронила на улице. Теперь новые расходы!..
Зайцев прервал его монолог:
– Плохо, гражданин Гулин. Придется вам задержаться до прибытия оперативно-следственной группы. Без документов я не могу оформить протокол обнаружения тела.
Жгут притворно вздохнул:
– Да я уже понял, когда не нашел в машине борсетку. В общем, день потерян.
– Жена когда должна вернуться домой?
– А кто ее знает, товарищ сержант? Наверняка зайдет к подруге после больницы, а женщины горазды поболтать впустую.
– Не все. Но ладно. Пойдемте, покажете, где обнаружили труп.
– Извините, а скоро должна подъехать ваша следственная бригада?
– Как только вызову.
– А вы еще не вызывали?
– На все, гражданин Гулин, есть свой порядок.
– Да-да, конечно. А может, вы один пройдете в дом? Признаюсь, что не испытываю никакого желания вновь оказаться там.
– Мне, возможно, потребуется ваша помощь. И потом, вы нужны мне как понятой. Необходимо осмотреть тело. Родственники могут заявить, что мужчина, выезжая сюда или уходя из дома, имел при себе крупную сумму денег. Вы подтвердите отсутствие или наличие таковой. То же самое касается всех личных вещей.
Жгут вновь артистично вздохнул.
– Ну что ж, пойдемте, раз надо. Но вы первый!
Сержант улыбнулся:
– Не бойтесь. Рыбу-то хоть поймали?
– Взял килограмма четыре, пока ждал. Сегодня ловить можно, а тут… труп!
– Долго ловить не пришлось бы. С юга идут тучи. Еще час-полтора, и польет дождь. Удивляюсь, как в эту погоду вам удалось что-то поймать. Хотя на Шате, по-моему, рыба в любой день готова даже пустой крючок заглатывать. Ладно, идемте.
Участковый поправил кобуру, поудобней взял папку и направился к домику. Следом засеменил Жгут. Из-за спины сержанта он показал большой палец Коганову, сидевшему в кустах.
У входа сержант остановился, обернулся к Жгуту.
– Вы говорили, что звонили с крыши, а лестницу я не вижу.
– Она сзади дома, товарищ сержант, можете проверить.
– Ладно, обойдемся, не будем затаптывать возможные следы.
– Думаете, мужчину могли убить?
– Я пока ничего не думаю. Определимся при первичном осмотре. – Сержант открыл дверь, шагнул в тамбур, оттуда в комнату, снял форменную кепку. – И где тут труп?
Он тут же почувствовал легкое шевеление за спиной. Что-то холодное обвило его шею и начало сдавливать ее. Зайцев попытался просунуть пальцы под петлю, но руки вдруг перестали слушаться его. Дыхание перехватило, боль резанула по горлу, в глазах потемнело. Он еще раз дернулся и провалился в багрово-черную пропасть.
Самохин отпустил удавку, как только тело участкового пробили судороги. По опыту он знал, что клиенту конец, держать его в петле больше не имеет смысла. Рассечешь горло, и все вокруг зальет кровь, а это никому не надо. Поэтому Самохин медленно опустил дергающееся тело участкового на пол.
– Где труп, ты спрашивал? – Он усмехнулся. – Вот, еще тепленький. Только тебе, сержант, его уже не увидеть. Как работа, Жгут?
Тот одобрительно кивнул.
– Тут сказать нечего, работа хорошая. И горло не перерезал, и удавил, как щенка безмозглого. Мент даже дернуться не успел.
– Опыт – великая штука.
– Согласен, но давай не будем терять времени. Ты раздевай мусорка, я скажу Когану, чтобы смотал удочки, убрал все на берегу и подогнал обе тачки сюда, к дому.
– А чего теперь торопиться?
– Мент базарил о следственной группе. Мол, еще не вызывал, но кто знает, как оно на самом деле. Мог и сообщить. Ментам из райцентра сюда пилить часа полтора. У меня лично нет никакого желания встречаться с ними. Так что у нас на отъезд не более получаса.
– А «УАЗ»?
– Сначала ты погонишь его за «Нивой». Найдем место, где болота подходят к дороге, там и утопим вездеход. Или бросим где-нибудь в стороне от грунтовки. Так что пальчики на баранке и ручке коробки передач не оставляй.
– Ладно, понял.
Самохин засунул удавку в карман и склонился над только что убитым молодым сержантом. Он хладнокровно, безо всяких эмоций снял с пояса кобуру с пистолетом, забрал из карманов телефон и удостоверение личности, начал расстегивать пуговицы куртки.
Жгут вышел на улицу, где его ждал Виктор Коганов.
– Ну и что? – спросил тот.
– Нормалек! Самоха сделал мусорка чисто. Он им сейчас занимается, а ты собирай все с берега, подгоняй «Ниву» и «УАЗ» прямо к двери дома. Без вопросов, Витя!
– Понял. Какие могут быть вопросы?
Двадцать минут ушло у бандитов на то, чтобы раздеть участкового, оттащить его голое тело к реке, привязать к ногам пару секций чугунной батареи, привезенных с собой, и сбросить труп в воду. Потом они отправились в путь.
Впереди ехали Виктор Коганов и Борис Жгут. «УАЗ» вел Сергей Самохин.
