Александр Тамоников
Бронебойный диалог
– А там рыбаков быть не может?
– Не знаю. Хотя какая сейчас рыбалка? В общем, сами все посмотрите.
– Хоп! – сказал Сапеев. – Руслан обещал сегодня перегнать на счета деньги. Как получим, отдадим долг.
– Не беспокойтесь, вы мне ничего не должны. И не задавайте ненужных вопросов. Ваши деньги меня не касаются. Тем более нам еще работать вместе.
– Что ты имеешь в виду? – внимательно посмотрел на Нурке Гумар.
– Не что, а кого, – рассмеялся Герман. – Мы говорили с Русланом не только о Маре.
– Понятно. У тебя мешка четыре найдется?
– Конечно. Для чего они тебе?
– Для дела!
– В коридоре в шкафу возьми.
– Понял, Герман, спасибо.
– Пока не за что. Поезжайте, мне надо делами по базе заняться.
Сапеев с Талаевым вышли во двор базы.
– Ну что, едем в кафе? – предложил Гумар.
– Поехали. Шашлычок закажем на ребрышках. Пожрать надо плотно, ужинать не придется.
– Шашлычок – это хорошо, с острым соусом.
Бандиты, забрав плотные мешки, сели в машину и выехали с территории овощной базы.
– А зачем тебе мешки? – поинтересовался Талаев.
– Мару в них уложим, не тащить же труп почти километр?
– Не понял? Ты что, хочешь разделать труп на куски?
– Да, расчленить, так будет удобнее. Каждый возьмет по два мешка, и спокойно донесем до карьера.
– Я не смогу рубить труп.
– А никто тебя и не просит. Сам все сделаю. В доме должна быть ванна. Там и разделаю тело шлюхи.
– Может, все-таки целиком оттащим?
– Можно и целиком, но тогда Мару понесешь ты, я горбатиться не собираюсь.
– Ладно, как скажешь, так и будет.
Пообедав в кафе, Сапеев и Талаев выехали из Москвы, добрались окружной старой дорогой до леса у поселка. Гумар остановил внедорожник на окраине леса:
– Выходим, ищем место, где спрячем машину.
– Впереди вроде грунтовка, уходящая в лес.
– На дороге бросать машину нельзя. Найдем что-нибудь получше.
На поиск места бандиты затратили чуть более получаса. Выйдя на небольшую поляну, Сапеев сказал:
– То, что надо. И от дороги недалеко, и трава нигде не примята, а это значит, люди здесь не ходят. Я за машиной, а ты осмотри округу.
– Чего ее смотреть – лес, он и есть лес. Хоп, посмотрю.
– Давай.
Сапеев не без труда загнал «Тойоту» на поляну.
– Маскировать тачку будем? – спросил вернувшийся Талаев.
– От кого?
– Мало ли.
– Так сойдет. А вот номера надо снять и спрятать в кустах, чтобы, если кто-то случайно наткнется на машину, не запомнил их и потом не сообщил ментам. Понял?
– Понял.
– Тогда чего ждешь? Работай!
Талаев снял номерные знаки, спрятал их под деревом в кустах. Сапеев достал мешки, скрутил их, положил в дорожную сумку, туда же бросил нож и туристический топорик, после чего начал крутить головой, чтобы сориентироваться.
– Если мы заехали с юга, то идти надо на север, вернее, на северо-восток, выйдя на окраину, должны увидеть поселок. Усадьба коммерсанта стоит на краю поселка. Овраг начинается метрах в ста от северной оконечности леса. Найдем. Увидим усадьбу, решим, как скрытно проникнуть в нее. Бери, Довлет, сумку, пошли.
Талаев не стал возражать, Гумар был старшим в их банде и не любил, когда ему не подчинялись. Впрочем, и все самое опасное делал он, отведя Довлету роль страховщика или помощника.
Бандиты прошли лес быстро, вышли прямо к оврагу, увидели крайний в поселке кирпичный дом, обнесенный таким же кирпичным забором.
– А неплохой домишко у комерса, да, Гумар?
– Домишко?! – хмыкнул Сапеев. – Это целый особняк. И как ему удалось построить такой втайне от родственников?!
– Почему построить? Может, он купил его через левую фирму и оформил на подставное лицо.
– Ладно, нас это не касается.
– Как будем через забор перелезать? Он высотой не менее двух метров.
– В заборах обычно оставляют либо заднюю калитку, либо ворота. И если Мара приезжала сюда тайно, то не должна была «светиться» на центральной улице. Значит, заходила с тыла. Но чего ждать, подойдем к ограде, увидим. А если нет калитки, то через забор перелезем. Вперед, Довлет, зарабатывать большие деньги. Руслан говорил о сотнях тысяч долларов на брата. А это хорошие деньги, за них можно поработать.
Сапеев и Талаев без проблем дошли оврагом до тылового забора коммерсанта Гончего. И действительно, как предполагал Гумар, в заборе оказалась калитка. Сапеев взглянул на подельника:
– Глянь-ка, Довлет, что за замок на железной двери.
Талаев осмотрел замок, усмехнулся, достал отмычку. Раздался щелчок, и калитка открылась.
– Замок для начинающих воришек, – усмехнулся он.
Бандиты вошли на территорию, не забыв прикрыть калитку, быстро прошли сад и вышли к двери котельной особняка. И здесь Талаеву помогла отмычка. Через котельную они проникли в холл, оттуда в гостиную, оставив сумки у котла отопления.
Сапеев упал в мягкое кожаное кресло, осмотрелся:
– Неплохо устроился «комерс». Мебель и техника дорогие, явно не китайские, ковер ручной работы.
– Да, устроился хорошо. Наверное, приличные бабки заколачивает. С его-то тестем-депутатом глупо было бы не делать бабло.
– А знаешь, Гумар, о чем я подумал?
– О чем?
– Если мы будем валить Мару здесь, да еще расчленять ее, то следы по-любому оставим.
– И что?
– А то, что можно ее просто развести.
– В смысле?
– На хрена валить здесь? Можно и в лесу, рядом с карьером.
– Что-то я не пойму тебя, Довлет.
– Ты говорил, что Мара наверняка подойдет к усадьбе с тыла, так?
– Ну?!
– Так там ее и можно перехватить.
– Ты хочешь, чтобы она ревом своим подняла на ноги соседей?
– Ну, во-первых, в этих элитных поселках каждый живет сам по себе, это не деревня, где все друг друга знают и по мелочам собираются толпой. Тут, даже если Мара вся оборется, никто в усадьбу не придет. И охрану свою не пошлет. Во-вторых, валить Мару у калитки не будем.
– Интересно, что ты скажешь ей такого, чтобы она поверила и пошла с нами в лес?
– Скажем, в доме менты замели ее хахаля.
– Угу, менты, значит? А как ты объяснишь Маре, что мы оказались в усадьбе, где она тайно встречалась с комерсом?
– Очень просто. Свалим все на Германа. Мол, это он послал нас предупредить об опасности. Предупредить Гончего мы не успели, а вот Мару перехватить смогли. Она поверит, потому что назначена ей встреча через Германа, а его она прекрасно знает. И то, что мы работаем с ним. Все сложится. И тогда не надо будет тащить ее останки через овраг, и следов мы здесь не оставим. А в лесу, ближе к карьеру, спокойно кончим ее, а дальше – хочешь, руби тело на куски, а нет, так целиком на дно труп пустим. Балласт на берегу найдем.
Сапеев думал недолго:
– А ты, молодец, Довлет, иногда у тебя в голове дельные мысли рождаются. Но ты не учел, что Мара может зайти и с центрального входа, скорее всего, у нее есть ключи и от дома, и от ворот. Тогда что? Мы будем ждать ее в саду, а она заявится с улицы. Поймет, что комерса дома нет, и ломанется отсюда. Возможно, и таксиста не сразу отпустит.
– Мы разделимся. Ты останешься в доме, а я пойду в сад, на случай, если она пойдет по тылам, а если приедет с улицы, тогда встретишь в прихожей и… дальше, как хотели.
– Ладно, – неожиданно быстро согласился Сапеев, – так нормально. Так она по-любому от нас не уйдет. Но базарить с ней насчет ментов и комерса будешь ты.
– Хоп, – повеселел Талаев, которому не хотелось тащить тяжелые мешки, – я разведу Мару. Тем более она сразу не врубится, что к чему, и испугается. А бабы, когда боятся, позволяют делать с собой, что хочешь.
– Договорились.
– Выпить бы! У комерса наверняка в баре хороший коньяк найдется.
– Никаких коньяков, сиди, где сидишь. Меньше будем ходить по дому, меньше следов оставим.
– Картина на стене дорогая.
– Довлет! Ты не понял, что я сказал?
– Почему бы не обнести особняк? Комерс в ментовку заявлять не будет, а тут и золотишко наверняка найдется, если хорошо поискать.
Сапеев подумал и сказал:
– Ну поищи, только аккуратно, вытирай за собой следы.
– Само собой!
– И никакого спиртного.
– Конечно, Гумар.
Талаев начал осматривать дом и через час вернулся с пакетом.
– Ну что? – спросил Сапеев.
– Я же говорил, здесь есть чем поживиться. Смотри. – Он высыпал содержимое пакета на стол.
Гумар увидел золотые цепочки, перстни с дорогими камнями, три пачки стодолларовых купюр, пачку купюр в двести евро, портсигар, усыпанный камнями.
– Неплохо. Это на сколько тут всего будет?
– Да одними деньгами тридцать штук баксов и двадцать евро, плюс «рыжни» тысяч на триста рублей, не меньше. Хороший улов, да?
– Это все в одном месте хранилось?
– Да, и открыто, в столе кабинета. Там еще кое-какая мелочь осталась, подарочная курительная трубка, золотые часы и ручка. Их брать не стал.
– Правильно. Того, что взял, хватит.
– Конечно, больше двух «лимонов» в рублях.
– Молодец. Следов не оставил?
– Все протер платком.
– Хорошо. Теперь ждать будет веселее. Убери все обратно в пакет и держи при себе, на хате поделим.
Телефон Сапеева прозвучал сигналом вызова.
– Нурке звонит, – сказал он и кратко ответил в трубку:
– Да?!
– Что у вас?
– Все нормально, мы в доме.
– Не «засветились»?
– Нет. Машину оставили в лесу, к усадьбе подошли по оврагу. Никого не видели, уверен, что и нас тоже никто не видел.
– Понятно. Значит, так, Гумар, Мара подвалит в усадьбу, как стемнеет, где-то часов в одиннадцать.
– А сейчас у нас… – Сапеев взглянул на часы. – Седьмой час. Больше четырех часов ждать.
– Вам неудобно в доме?
– Нет, здесь все очень даже хорошо.
– Будьте осторожнее, свет, как стемнеет, включите только в гостиной и в спальне на втором этаже, внешнее освещение не включайте.
– Понятно. Скажи, Герман, Мара обычно подходит к дому с улицы или приходит через заднюю калитку?
– Этого не знаю. Но, думаю, через калитку, хотя… черт ее знает, может, и с улицы. Для тебя это так важно?
– В принципе, нет.
– Ну, тогда готовьтесь к встрече нашей самочки.
– Мы готовы.
– Я уезжаю к себе, утром встретимся. Пока.
Сапеев отключил телефон.
– Ну что? – спросил его Талаев.
– Мара приедет часов в одиннадцать, надо будет включить свет в гостиной и в спальне наверху. Откуда обычно она заходит в дом, Герман не знает, может, с улицы, может, из сада.
– Еще четыре часа. Включить телевизор?
– Я вздремну, а ты, если хочешь, включи, но не здесь, а в столовой, да громкость убери до минимума и помни: ни капли спиртного.
– Помню. Не пить, не жрать, не курить, следы убирать сразу же.
– Точно.
На улице стемнело. Вскоре по стеклам окон забарабанили первые капли дождя. Талаев выглянул наружу:
– Небо заволокло. Видно, дождь затяжной.
– Это хорошо, это нам на руку.
– Да, если затянется на всю ночь.
– Вокруг все облачно, скорее всего, будет лить и ночь, и завтрашний день. Все, Довлет, я кемарить. – Гумар развалился на диване и тут же уснул сном младенца.
Талаев прошел в столовую, включил телевизор. На первом канале шел сериал, бандит удобнее устроился в кресле у холодильника. Он любил сериалы, особенно наивные мелодрамы с незатейливым сюжетом, а именно такой и показывали.
Он разбудил Гумара в 10 часов.
Сапеев проснулся от одного прикосновения, вскочил, выхватив пистолет:
– Что?
– Спокойно, Гумар, посмотри на часы.
– 22.00? Хорошо же поспал, – протер глаза бандит. – У нас все в порядке?
– А разве что-то должно было произойти?
– Ладно, пойду ополосну лицо. А жрать-то как хочется!
– Я смотрел холодильник, там ничего, кроме консервов. Зря послушали Германа и не купили еды.
– Обойдемся.
– И курить хочется. Может, перекурим втихаря?
– Нет. Работа есть работа.
– Да кто тут что найдет?
– Неважно, мы на деле. Да и скоро Мару встречать.
В 22.30 Талаев пошел к калитке. Сапеев включил в гостиной и спальне свет, прошел в прихожую. Если Мара появится с улицы, то валить ее надо будет прямо на входе, пока она ничего не сообразила. Он достал свой нож, осторожно провел пальцем по лезвию и довольно проговорил:
– Как бритва.
Гумар с детства любил ножи и владел холодным оружием виртуозно. Когда-то этим самым ножом, что сейчас держал в руке, он перерезал горло пятерым пленным русским контрактникам. Перерезал быстро, играючи. Вложив страшное оружие в ножны, бандит присел на стул у окна прихожей, через которое сквозь паутину тюли хорошо был виден центральный вход. Дождь на улице продолжался и, судя по пузырям на лужах, образовавшимся на уличной плитке, прекращаться не собирался.
Довлет же занял пост под развесистой липой. Он не обращал внимания на дождь, напряженно вслушиваясь в тишину загородного коттеджного поселка. Минут через двадцать он услышал отдаленный звук автомобильного двигателя. Спустя еще две минуты звук стал удаляться и вскоре совсем пропал. Талаев подошел к калитке, посмотрел на часы – без десяти одиннадцать – и занервничал, боясь, что Мара подойдет к нему так, что он не заметит. Но женщина хоть и старалась идти тихо, не привлекая внимания, все же особо не пряталась. Увидев ее, Талаев тут же вызвал Сапеева:
– Гумар! Появилась наша птичка.
– Где она?
– Идет к задней калитке, я оказался прав.
– Далеко от тебя?
– Нет, минуты через две подойдет.
– Иду!
Сапеев вышел к подельнику одновременно с проституткой.
Мара, увидев Талаева, невольно вскрикнула.
– Спокойно, Мара, – вышел вперед Гумар. – Хорошо, что успели.
– А что произошло? Почему вы здесь?
– Это тебе Довлет объяснит, я посмотрю за домом.
– Некогда смотреть, Гумар, сваливать по-быстрому надо.
– Да что произошло? – воскликнула Мара.
– Не ори, дура, в доме услышат.
– И что? Раз вы здесь, то знаете, кто там.
– Тихо, твоего комерса менты повязали.
– Что? Как это повязали? За что?
– Это у Германа спросишь, вроде как тестюга узнал о похождениях зятя, ну и решил наказать.
– Я сейчас же позвоню Герману.
– Охренела? Валить отсюда надо. Разберется твой хахаль с тестем, а если и тебя здесь застукают, то тогда вам обоим кранты. Герман срочно выслал нас сюда, чтобы мы предупредили комерса. Не успели, но хоть тебя перехватили. А если хочешь звонить, то позвонишь из леса, там мы оставили тачку. Давай, Мара, – подтолкнул он ничего не понимающую и не подозревающую проститутку. – Справа овраг.
– Знаю.
– По оврагу и пойдем, да быстрее.
Женщина подчинилась. Она подумала, что Гумара и Довлета к усадьбе постоянного клиента мог послать только Герман, а тот связан с Гончим, значит, Валера действительно попал в переплет. А тесть у него мужик крутой. Вот только откуда он мог узнать, что зять имеет этот дом и встречается в нем с любовницей? Может, потом все прояснится. Депутат вполне мог послать сюда ментов. Не официально, а попросив какого-нибудь полицейского генерала, благо связи у него почти везде.
Мара и бандиты поднялись по склону в лес. Там остановились. Сапеев оглянулся на усадьбу:
– А по виду и не скажешь, что в доме «мусора». И тачки их не видно.
– Во двор загнали, – сказал Талаев. – Я видел.
– Сколько их приехало? – спросила проститутка.
– Трое. С дубинками. Представляю, что станет с твоим комерсом. Ну и тебя он уж точно больше не вызовет, если, конечно, тесть не приказал кончить неверного зятя.
– Ты что, – воскликнула Мара, – разве за это убивают?
– Легко, – ответил Талаев, – но, скорее всего, присланные сюда менты просто отоварят твоего Валеру и отвезут на дальнейший разбор к тестю и жене. Как бы он тебя не сдал? Хотя… на кой черт ему нужна проститутка? Кстати, ты такси отпустила?
– Да. У въезда в поселок. Валерий запрещал заезжать в жилую зону.
– Он у тебя постоянный был?
– Кто? Валера?
– Таксист.
– Нет. Разных нанимала. Сегодня вообще пацан какой-то попался. Дороги не знал, объясняла, а когда спросила, сколько денег за проезд, он, придурок, ответил, что хочет получить натурой.
– И чего, дала? – усмехнулся Гумар.
– Ага! Прямо в сопелку.
– Теперь он тебя надолго запомнит.
– Да плевать мне. Не хотел по-хорошему, получил в морду и остался без бабок.
– Таксист видел, куда ты пошла?
– Не знаю. У дороги кусты, я туда, а он почти сразу развернулся и поехал обратно.
– Не получив бабла?
– Получив в рожу.
– Странно, что это за мужик такой? Баба бьет его по роже, да еще не платит, а он уезжает, – проговорил Гумар.
– Ты бы, конечно, догнал, отымел, избил и все, что было, забрал бы, да?
– Само собой, если вообще не прибил бы. Мужчина не должен прощать женщине даже попыток неповиновения.
– Это ты у себя на родине своих баб будешь воспитывать, а здесь Москва.
– Ладно. Не хрена мокнуть, пошли к тачке.
– А где она?
– Дальше, почти у карьера.
– Так туда и дороги нет.
– Нам было не до того, чтобы подбирать удобное место, – сказал Талаев.
– Я чулки и накидку порву.
– Новые купишь. Пошли.
Троица вышла к западной окраине небольшого, но густого леса.
– Ну, и где ваша тачка? – спросила Мара.
– А вот, слева стоит.
Она повернулась, и тут Сапеев выхватил нож. Одной рукой схватил проститутку за волосы, рванув голову вверх, другой, вооруженной острым как бритва ножом, полоснул по горлу несчастной женщины. Мара так и не успела ничего понять. Захрипев, она повалилась в траву и забилась в судорогах.
– Вот так, Довлет, чик, и нет Мары.
– Зато крови целая лужа.
– Э-э, кровь ерунда, дождь смоет, солнце высушит. Кто здесь чего заметит? А заметит, и шайтан с ним. Давай мешок и пакуй сучку, а я карьер посмотрю.
– Одного мешка не хватит.
– Два возьми.
– А балласт?
– Песка насыплем, его у воды должно быть до черта.
Гумар внимательно осмотрел берега искусственного водоема. Никого не увидел, хоть и прощупывал через бинокль чуть ли не каждый квадратный метр. Вскоре тело Мары, упакованное в два мешка из-под картофеля с песком в ногах и перевязанное плотной веревкой, пошло на дно глубокого карьера.
– Порядок, – проговорил Гумар.
– Может, все-таки уберем кровь? – предложил Талаев.
– Как? Траву вырвем? Или с каждой травинки стирать будем? Ничего, и так сойдет. Тем более дождь опять начал усиливаться. К утру от крови и следа не останется. Как и от машины. И вообще, надоел ты мне, Довлет, валим на хату, жрать хочу.
– Герману звонить не будешь?
– Черт! – воскликнул Гумар.
– Чего?
– Так телефон у Мары не взяли. Герман недоволен будет. И где он, мы не знаем. Может, Мара выбросила его?
– Надоел я тебе? – усмехнулся Талаев, доставая из кармана сотовый телефон. – И что бы ты без меня делал?
– Мары?
– Ну, не мой же.
– Все, хорош. Едем на хату, по пути покупаем вискаря, закуски, сигарет. Часов до трех кайфануть можно.
– И бабло с «рыжьем» поделим.
– Как делить-то будем, Довлет, по-честному или поровну?
– А мне один хрен, лишь бы доли были равными.
– Значит, поровну. А вообще, удачный у нас сегодня день. Вот только счета не проверили.
– Утром проверим. Да Руслан не обманет. Валим.
– Валим.
В полночь бандиты выехали из леса и уже в половине второго входили в съемную квартиру на окраине Москвы с пакетами из супермаркета.
Глава третья
Кабул, понедельник, 23 сентября
В неказистом доме, теснившемся среди таких же «хижин» у подножия горы Алиабад, в большой комнате на персидском ковре рядом с клеенчатой скатертью, на которой стояли чайник, блюдца со сладостями и пиалы, опершись о подушку, лежал главарь террористической организации «Свет веры» Джемал ад-Дин. Напротив него – помощник, заменивший погибшего от рук бойцов спецотряда «Z» Абдаллы Муштака, бывший офицер правительственных войск Муса Несар. Джемал взялся за чайник, но тот оказался пуст.
– Аиша! – крикнул он.
Тут же из-за занавески, служившей дверью, появилась молодая женщина, по обычаю закрывавшая лицо платком:
– Да, хозяин?!
– Еще чаю.
– Слушаюсь.
– И пиалы ополосни.
– Слушаюсь.
Женщина собрала на поднос чайник с пиалами, бесшумно покинула комнату.
Джемал, проводив ее взглядом, взглянул на помощника:
– Как тебе моя новая наложница?
– Что сказать, саиб? Хороша. Лица не видел и не должен был видеть, но фигура просто идеальная.
– У меня много наложниц, Муса, но Аиша особенная. Ни с кем из женщин я не испытывал такого воистину небесного наслаждения.
– Ее вам послал Всевышний.
– Этот подарок обошелся мне немалых денег. Впрочем, Аиша стоит их.
Женщина принесла полный чайник зеленого крепкого чая, чистые пиалы и так же бесшумно вышла.
Джемал налил себе и помощнику горячего ароматного напитка, посмотрел на часы:
– Что-то долго нет известий от Хасана.
– У него и Амира сложное задание, все же Асад Ниврай не ремесленник, не торговец, а агент спецслужбы. Одной из самых сильных спецслужб. Мне до сих пор неизвестно, как вы сумели выйти на него?
– Ты не поверишь, Муса, в этом мне помогли американцы.
– Американцы? – удивился Несар.
– Точнее, один майор из разведки войск США, никак не убирающихся с нашей земли. Его подчиненные в ходе эвакуации особенно тщательно контролировали эфир, и им удалось перехватить и запеленговать переговоры спецназовцев. Велись они из дома Ниврая.
– Разве русские не шифровались?
– Переговоры велись по обычной, хоть и защищенной радиостанции Р-10 «Призрак» французского производства. Русские «вели» Мирзу Хатима, да упокоится душа его, когда он работал с российской делегацией. Тебе известно, что Мирза должен был представиться как лидер сил, готовых противостоять Талибану, но русские перехитрили его.
– Мне известна эта грустная история. Неверные атаковали секретную базу Тарбай в Хайранском ущелье, уничтожили отряды Хатима и Муштака, освободив заложников. Непонятно только, как русские вышли на эту базу?
– Они использовали спутниковую систему слежения, к тому же, в чем я теперь уверен, делегаты были помечены.
– На них были «маяки»?
– Русские так топорно не работают. Скорее всего, они ввели в организм делегатов какое-то вещество, которое служило источником сигналов для высокочувствительной спутниковой аппаратуры, но… что сейчас об этом говорить? Ни Хатима, ни Муштака, ни воинов, что сражались с русскими и погибли, не вернуть. Мы можем лишь отомстить за них, и мы отомстим. Да так, что в Москве у кого-то полетят погоны. Мы покажем, что не только их спецназ может эффективно работать. Пощады не будет никому. – Джемал выпил чай, поставил на скатерть пиалу и продолжал: – Кстати, Муса, в ходе расследования причин гибели наших отрядов в Хайранском ущелье выяснилось, что наложница Хатима, молоденькая тварь Афруза, помогла русским раскрыть Мирзу.
– Как это?
– Она воспользовалась его отъездом в Кабул и позвонила отцу, а тот отправил мальчишку к русскому посольству. Мальчишке удалось передать записку.
– Вы наказали предателей?
– С отцом девчонки разобрались, его труп два дня висел на воротах собственного дома, а Афрузу я приказал не трогать.
– Почему?
– Девчонке всего 15 лет, Хатим ей не понравился, может быть, понравлюсь я? – усмехнулся Джамал. – Или кто-то, кто заслужит достойного поощрения? Убить ее мы всегда успеем. Я приказал отправить ее в Хордест.
– На свою новую базу?
– Да. Пусть узнает, что такое быть рабыней, сговорчивее и послушнее станет.
– Вы сказали, что готовы отдать девчонку тому, кто заслужит это?
– Смотрю, у тебя глаза заблестели. Хочешь заполучить Афрузу?
– Не отказался бы. Конечно, если вы не заберете ее себе.
– Мне пока хватает Аишы, недавно друг из Пакистана привез в подарок еще одну девочку, Гульали. Но она слишком молода, ей нет и одиннадцати лет. Так что в женщинах недостатка у меня нет, и, в принципе, могу уступить Афрузу. Конечно, если ты заслужишь это.
– Я готов сделать для вас все что угодно.
– Это хорошо, Муса, для этого я и взял тебя на место Абдаллы.
Разговор боевиков прервал сигнал вызова сотового телефона Джемала. Главарь террористической организации ответил:
– Слушаю!
– Хасан Карзад.
– Что у тебя, Хасан?
– Мы проверили дом Ниврая.
– Ну, и что дала проверка?
– Асад Ниврай в доме. С ним еще один человек.
– И больше никакой охраны?
– Нет, саиб. Думаю, что уже сегодня ночью можно без проблем прирезать этого шакала с его охранником.
– Знаешь что, Хасан, тебе следует запомнить, что думать всегда буду я, а ты и все другие – выполнять приказы.
– Извините, саиб, я понял вас.
– Установить за домом Ниврая постоянное наблюдение. И не дай вам Всевышний раскрыть себя. Если Ниврай заметит наблюдение и скроется, на воротах его дома будут висеть ваши изуродованные трупы. Ты хорошо понял меня?
– Да, саиб, но вдвоем с Амиром Хадидом нам не справиться с вашим заданием.
– Муса пришлет вам людей. Главное, определитесь, откуда и как станете осуществлять наблюдение. А в людях недостатка не будет.
– Я понял, саиб.
– Как обустроите позицию наблюдения, созвонись с господином Несаром. Он все проверит и решит вопрос с людьми.
– Да, саиб!
– До связи!
Джемал выключил телефон и взглянул на помощника. Тот, слыша весь разговор с боевиком, отправленным к усадьбе Асада Ниврая, недавно вернувшегося после лечения в российском госпитале на родину, кивнул:
– Я тоже все прекрасно понял.
– Пока я доволен тобой, Муса, посмотрим, что будет дальше.
– Вы не пожалеете, что взяли меня к себе.
– Я сказал, посмотрим.
– Позвольте удалиться?
– Да, и будь на связи с Хасаном. Организуй все по высшему разряду, чтобы я в любое время суток знал, где находится Ниврай и что он делает.
– Я понял.
– Свободен, Муса. Зарабатывай Афрузу.
– Слушаюсь, саиб.
Помощник главаря покинул старый дом. Джемал прошел в смежную комнату, оборудованную под кабинет, включил спутниковую радиостанцию, набрал номер. Ему ответили сразу же:
– Да, саиб!
– Сангар? Салам.
– Салам, саиб. Слушаю вас.
– Это я тебя слушаю, где вы сейчас находитесь?
– Я в Самарканде, у нашего друга, Диар Атари выехал в Джизак.
– Давно выехал?
– В 8 часов. Уже должен быть в Джизаке.
– Ты проинструктировал его об осторожности в поисках семьи Ниврая?
– Конечно, господин.
– Связывался с Юлдашем Рахимовым?
– Да, он обещал помочь в поисках.
– Джизак город небольшой, афганских женщин найти можно. Ищите.
– Я помню задание, саиб.
– Это хорошо. Жду сообщений.
– Как только будут результаты, я немедленно доложу вам.
– Хоп, до связи.
– До связи, саиб.
Джемал вернулся в большую комнату и вызвал молодую наложницу.
– Слушаю вас, мой господин.
– Подготовь спальню, Аиша, и сама подготовься, через полчаса я приду к тебе.
– Кальян, мой господин?
– Не надо. Обойдемся без дурмана. Ты сама дурман.
– Вы довольны мною?
– Пока да.
– Я рада. И…
– Все, женщина, ступай! – прервал ее Джемал.
– Слушаюсь, господин.
Через полчаса он вошел в женскую половину, где его ждала юная очаровательная наложница.
Асад Ниврай приехал из центра города в одиннадцать часов. Загнал пикап во двор. Находившийся в доме Бакир Шахри вышел встречать начальника и друга:
– Как съездил, Асад?
– У меня плохая новость, Бакир.
– Что-то случилось?
– Да. Ты помнишь старого Абдурахмана, дочь которого забрал к себе шакал Хатим?
– Конечно, помню.
– Его убили.
– Убили? – переспросил Бакир. – Когда?
– Неделю назад. Труп старика висел два дня на перекладине ворот собственного дома, и никто из соседей никуда не сообщил об убийстве, более того, никто не снял тело. И это в Кабуле.
– Почерк талибов.
– Да, это они.
– Действительно, плохая новость.
– Я вот подумал, за что могли убить Абдурахмана? А за то, что он передал в русское посольство записку о том, что Хатим выдает себя не за того человека, которым представлялся.
– Но тогда получается, Абдурахмана убили люди Джемала?
– Больше некому.
– А что с Афрузой?
– Неизвестно.
– Если Джемал как-то узнал о записке, то его люди не сразу убили старика, они должны были вытащить из него все, что он знал о Хатиме. А к нему ходил на встречу Анвар, человек Надира.
– Ты возле дома никого подозрительного не заметил?
– Да нет. Впрочем, особо и не смотрел. А что думаешь, Джемал мог выйти на тебя?
– Не знаю. Но как-то же он вышел на старика?
– Утечка информации из российского посольства?
– Все может быть.
– Надо связаться с майором.
– Да, ты отнеси сумки с продуктами в дом, а то у меня что-то рука разболелась.
– Рано ты вернулся из России, вылечился бы как следует.
– Долгое отсутствие могло показаться подозрительным.
– И все же лучше не спешил бы. Здесь тобой никто не интересовался.
– Как отнесешь сумки, осмотри внимательно усадьбу, соседние дома!
– Хоп, сделаю.
– Давай, а я позвоню Гранову.
Гранов Виктор Алексеевич являлся сотрудником российского посольства в Афганистане и одновременно майором Службы внешней разведки. Гранов вместе с помощником, старшим лейтенантом Дмитрием Шустовым, осуществлял координацию работы афганских агентов СВР, одним из которых был Асад Ниврай и его трое ближайших соратников.
Ниврай по спутниковому телефону вызвал Гранова:
– Майор? Асад, салам.
– Ва аллейкум, Асад, рад слышать тебя. Как здоровье?
– Нормально здоровье, майор. Ты слышал об убийстве Абдурахмана?
– Сегодня узнал. Почему спросил о нем?
– Старик контактировал с Анваром. Труп его был обезображен, значит, убийцы пытали Абдурахмана, перед тем как убить. Что они хотели узнать?
– Сначала не мешало бы знать, кто решил убить безобидного старика.
– Я думаю, это люди Джемала.
– Джемала? Отомстили за Хатима, которого старик сдал нам в своей записке?
– В том числе и за это.
– А за что еще?
– Я же говорю, старика пытали. Зачем было его пытать, если Джемал знал о записке?
– Талибы хотели узнать еще что-то.
– Джемал не глуп, да и не требуется особого ума, чтобы связать раскрытие замысла Хатима с дальнейшими действиями отряда спецназа Седова.
– Считаешь, что Джемал мог получить информацию о тебе и твоей группе?
– Это вполне возможно. Джемал не тот человек, который прощает уничтожение его банд. И если он решил мстить, то будет мстить не только мне.
– Мы можем спрятать и тебя, и твоих ребят.
– Бакира, Юсуфа и Фархада и я могу спрятать, а сам уйти в подполье. Только это ничего не даст.
– Почему?
– Потому что Джемал будет мстить всей моей семье. А значит, под угрозой в первую очередь окажутся Наима и жена с дочерьми.
– Наима в Москве, там талибам ее не достать. А насчет семьи? Они у тебя в Джизаке?
– Да!
– Я передам твои опасения в Москву. Генерал свяжется со Службой национальной безопасности Узбекистана, и ее сотрудники возьмут под охрану твою семью. Либо генерал примет какие-либо другие меры. Но защитить твою жену и дочерей мы сможем.
– Если не опоздаете.
– Асад, мне не нравится твое настроение.
– Мне оно самому не нравится. Возможно, я и преувеличиваю опасность, но меня не оставляет в покое вопрос: откуда Джемал мог узнать о записке, переданной вам стариком Абдурахманом?
– Ты подозреваешь, что утечка информации прошла из посольства?
– А у тебя есть другое объяснение?
– Дочь старика Афруза? Ведь информацию по Хатиму Абдурахман получил от нее.
– Возможно, – подумав, ответил Ниврай. – Девочку увезли из Ак-Табаза. Нетрудно догадаться кто. Но под пытками старик мог сдать Анвара.
– Он мог сдать лишь факт того, что кто-то, связанный с нашим посольством, приходил к нему, чтобы прояснить ситуацию.
– А как в посольстве узнали, где живет человек, который через подростка подсунул записку?
