Александр Сухов
Второй шанс 2. Вольноопределяющийся
Пролог
Обидеть Таню может каждый,
не каждый может убежать.
Владимир Поляков.
Паровоз пассажирского поезда «Владимир-Киев», издав протяжный гудок, пыхнул паром, и состав остановился у железнодорожной платформы небольшого провинциального городка Боровеск.
– Стоянка десять минут! – поставленным басом объявил здоровенный усатый проводник в темно-синем кителе, застегнутом на серебряные пуговицы со стилизованным изображением перекрещенных кирки и топора, и голубыми погончиками старшего кондуктора с двумя золотистыми лычками. – Уважаемые господа, просьба освободить вагон!
«Уважаемые господа» в количестве двух молоденьких лейтенантов долго уговаривать себя не заставили. Подхватив чемоданы, выскочили из вагона. Судя по не успевшей обмяться на теле новенькой военной форме и непотертым погонам, еще вчера это были курсанты одного из имперских пехотных училищ. Изрядно помятые физиономии и красные глаза удальцов с легкой синевой под ними однозначно указывали, что весь путь они провели в приятных разговорах за рюмочкой-другой-третьей… доброго винца. Славных защитников отечества слегка пошатывало.
Конец июля, раннее утро, тепло, но пока нет изнуряющей летней жары, которая очень скоро вступит в свои права. На свежем воздухе настроение путешественников заметно улучшилось.
Офицеры протопали мимо суетящейся толпы у вагонов второго и третьего классов. Тут все как обычно – стремящиеся занять места в поезде упорно ломились внутрь, желающие покинуть невольно этому препятствовали. В результате вышла полная сумятица и неразбериха. Злые проводники пытались словесно и действием урезонить наглых пассажиров, мешавших приехавшим освободить вагоны. Это не очень помогало. Русский человек так устроен, что всё время опасается куда-нибудь опоздать и очередей не приемлет, если существует хотя бы малейшая возможность протолкнуться, куда ему нужно, оттого и создает ненужную суету по малейшему поводу. Ну как же, билеты оплачены, вот они на руках. Дык извольте пропустить за мои кровные. И непонятно, по какой такой причине, за твои денежки тебе же норовят кулачищем в харю двинуть.
Внимание проходящих офицеров привлекла забавная сценка. Растолкав напирающую толпу, из вагона второго класса вышел широкоплечий детина на голову выше самого высокого из присутствующих. В руках он навесу держал двух особо наглых мужичков, успевших проникнуть в вагон и являвшихся причиной повышенной суматохи. Тот факт, что у нарушителей спокойствия были на руках тяжеленные баулы, а за плечами увесистые торбы, парня ничуть не смущал, похоже, вопящий и перебирающий ногами в воздухе груз его вообще не напрягал.
– Молодец юноша! – одобрительно заметила какая-то дама, – лезут всякие, выйти спокойно не дают.
– Совершенно верно, Марь Иванна, – ужасно грассируя, будто урожденный бургундец или гасконец, поддакнул даме мужчина средних лет.
Прочий народ из числа прибывших также одобрительно загудел. Толпа отъезжающих прекратила штурм вагона и молча взирала на творившееся по их мнению непотребство.
Тем временем молодой человек поставил на дощатый настил перрона двух вопящих благим матом мужичков вместе с их вещичками, что-то им сказал такое, отчего те сразу же притихли. Затем, отряхнул ладони, будто избавляясь от мусора, поправил лямки рюкзака на плечах и резво потопал вдоль поезда.
О произошедшем курьезном случае двое вновь испеченных офицеров тут же забыли. Выйдя на привокзальную площадь, они осмотрелись.
– Ну и где же, Василий, твоя коляска?
– Папенька обещали, значит скоро будет, Виктор Александрович.
Нечто странное, несмотря на равенство чинов и званий было в манере общения этих двух молодых людей. Оба лейтенанты командиры пехотных взводов. При этом тот, кого именовали Василием явно пресмыкался перед товарищем. И не мудрено: Василий Трифонович Семипольский – всего лишь сын крупного землевладельца и столбового дворянина Александра Григорьевича Семипольского, Виктор Александрович Орлов выходец из боярского рода Орловых. И то, что Виктор Александрович согласился перед отправкой в действующую часть навестить поместье родителей своего бывшего однокашника и теперешнего однополчанина, было величайшей честью для скромного по меркам империи дворянского рода.
– В таком случае, Василий, – боярич указал рукой на здание с вывеской над входом «ПРИВОКЗАЛЬНЫЙ ТРАКТИР», – предлагаю произвести временную оккупацию сего заведения с целью поправления здоровья и удовольствия для.
Оккупация трактира продолжалась на протяжении примерно часа. За это время юные офицеры успели поправить здоровье легким игристым, по заверению хозяина заведения Еремея Силыча Сидорова, якобы «вчерась доставленным из самой хранцузской Шампании», а также перекусить местными разносолами, то как квашеной капустой, тетеревом в соусе из белых грибов и блинами с самой разнообразной начинкой. Там обоих выпивох и обнаружил присланный Семипольским-старшим кучер Прохор.
Василий щедро расплатился с Еремеем Силычем, за что хозяин трактира проводил богатых гостей аж до самого возка и, кланяясь едва ли не в пояс, приглашал посетить заведение еще раз.
Раззадоренные вином с хорошей закуской молодые лейтенанты с интересом разглядывали проплывающие мимо пейзажи и людей.
Боровеск город древний, в свое время юго-западный оплот Владимир-Суздальского княжества. Не раз подвергался набегам поляков и литвин, до тех пор, пока элиту беспокойных соседей частью не выдворили за пределы государства Российского, остальнй же народишко, окрестив по православному канону, отправили осваивать Сибирь-матушку, при этом изрядно разбавили исконно русскими людишками. За сто прошедших лет все и забыли, что когда-то в Европе существовало государственное образование под названием Польско-Литовская уния. Воинственные шведы также едва не дошли до этого городка, но были разгромлены под Малым Ярославцем, что примерно в сорока верстах.
Город вполне себе ухоженный. Дороги повсеместно мощены булыжным камнем. Тротуары в центре города и на главных улицах выложены гранитной брусчаткой, на окраинах чаще дощатые, непременно обсажены деревьями или аккуратно подстриженными шпалерами ирги и шиповника.
Дома простого люда в основном бревенчатые, редко первый этаж кирпичный. Купцы предпочитают строиться с размахом ближе к центральной части города. Здесь здания из кирпича с претензией на разные европейские стили. Впрочем, смотрится вполне себе гармонично. У каждого дома простого горажанина палисадник со всякими экзотическими растениями. Жилища богачей чаще обнесены оградами чугунного литья и спрятаны за развесистыми деревьями.
Народ в основном занят садоводством, огородничеством и сбором лесных даров. На том испокон веку богатели здешние купцы. Богатели знатно и для того, чтобы лафа не заканчивалась изрядно вкладывались в строительство храмов. Здесь их более пяти десятков. Сплошь золоченые купола. В полагающееся время малиновый звон колоколов по всему городу и его окрестностям. Благодать!
По случаю выходного дня на улицах многолюдно. Особое внимание молодых людей привлекали юные девицы, чаще в сопровождении строгих мамаш или бдительных наставниц.
В какой-то момент в сотне шагов по курсу движения конного экипажа дорогу перешел молодой человек весьма приметной наружности. Пассажиры тут же узнали в нем того самого юношу, что недавно навел порядок на платформе у своего вагона. Помех движению он не создал – перешел проезжую часть и спокойно пошагал по краю тротуара в известном одному ему направлении.
Однако по какой-то непонятной причине факт пересечения парнем дороги едва ли не перед носом лошади не понравился бояричу.
– Эй, как там тебя… Прохор, проучи-ка вон того наглеца, чтоб знал, как дорогу перебегать! – скомандовал он кучеру.
Ну что же, хоть он и не его работодатель, но заискивающее поведение сына хозяина перед гостем прямо указывало, что все его желания – закон для такой мелкой сошки, как кучер.
Усмехнувшись в окладистую бородищу мужик хищно оскалился:
– Проучить, вашбродь – это можно. Это мы с великим хотением.
Когда коляска поравнялась с нарушителем душевного спокойствия капризного боярича, Прохор замахнулся кнутом, чтобы перепоясать юношу поперек спины. Однако в тот момент, когда раздвоенный конец бича должен был соприкоснуться с телом парня, произошло нечто невероятное. Рука незнакомца перехватила витой кожаный ремень в полете и с силой дернула кнут на себя. Как результат, крепко державшегося за рукоять Прохора, буквально вынесло с козел и отправило в недолгий полет прямиком в растущий по краю тротуара куст. Лишившись понукающего действия вожжей, лошадка пробежала десяток саженей и остановилась.
Парень подождал пока очумелый Прохор, выберется на дорогу и, с усмешкой глядя на поцарапанную физию, спокойным голосом сказал:
– Больше так не делай. Усёк? – и, не дожидаясь ответа, уверенной походкой направился дальше.
На этом инцидент, вроде бы, можно было считать исчерпанным, но не тут-то было. Спесивый боярич посчитал, что оскорбление раба на глазах господина, суть оскорбление самого господина.
– Вася, а давай-ка покажем этому безродному нахалу, как нужно себя вести в присутствии уважаемых господ офицеров! – возбужденно крикнул Орлов.
Будь офицеры хотя бы чуть трезвее и не рискни напасть на незнакомого юношу, события в нашей истории пошли бы по совершенно иному пути. Однако хмель, замутивший сознание двум горячим юношам, ко всему прочему, благородных кровей, заставил их немедленно покинуть коляску и наброситься с кулаками на оторопевшего от столь вопиющего беззакония молодого человека.
Первым подбежал Василий и попытался достать незнакомца отработанной комбинацией джеб-кросс-хук, приемами из завезенного с Туманного Альбиона новомодного бокса. Однако парень оказался не промах. Он ловко уклонился от прямого правой в голову, затем блокировал удар левой и встречным прямым отправил противника в глубокий нокаут.
Тут подоспел разгоряченный боярич и попробовал ногой ударить противника в пах. Удар болезненный, неоднократно опробованный в уличных драках с юнкерами других военных училищ, никогда не подводил Орлова. Но на этот раз что-то пошло не так. Вместо того, чтобы попасть точно между ног и отправить противника в долгую отключку, носок сапога просвистел мимо цели, а сам обладатель бойцовой ноги раскрылся и был жестоко наказан мощным ударом в лицо.
Посмотрев на распластанных на брусчатке тротуара противников, юноша недоуменно пожал плечами и собрался, было, продолжить прерванный путь. Тут неподалеку прозвучал свисток городового. Некстати оклемавшийся кучер заорал громким визгливым голосом (Где та недавняя удаль?) на всю улицу:
– Помогите! Убивают! Мово барича с ихним гостем убивают!
Тут и королевская рать пожаловала. Четыре нижних полицейских чина во главе с околоточным примчались на истеричные крики. Увидев забавную картину, без промедления задержали молодого человека и доставили в участок до выяснения обстоятельств произошедшего. Чувствуя за собой правоту, юноша сопротивления представителям властей не оказал. Пострадавших офицеров немедленно отправили в клинику Аркадия Сафроновича Челищева, где государев целитель быстро привел их тела в порядок.
Глава1
Сижу за решеткой в темнице сырой.
Вскормленный в неволе орел молодой,
Мой грустный товарищ, махая крылом,
Кровавую пищу клюет под окном…
А. С. Пушкин.
Ситуация, мягко говоря, хреновая. Мало того, что меня попытались избить непонятно за что, так я же еще и виноват оказался. Сначала меня приняли в околотке довольно мягко, мол, подрались молодые люди, с кем не бывает. Однако, после того, как полицейские узнали, что одним из пострадавших является отпрыском не последнего в государстве российском главы рода Орловых, ситуация кардинально поменялась. Мне тут же было предъявлено обвинение в покушении на жизнь персоны боярских кровей и столбового дворянина. Дело из банальной уличной потасовки, спровоцированной, кстати говоря, вовсе не мной, тут же было переквалифицировано по целому ряду других статей, более отягчающих.
Присланный из столицы полицейский следователь по особо важным делам в звании полковника предъявил мне обвинения аж по десятку эпизодов. Тут и нападение на несчастного кучера, и зверское избиение господ офицеров, причинение им тяжких телесных повреждений, нарушение спокойствия в городе и еще много всякой подобной чуши. Благо покушение на жизнь Государя Императора, а также на государственные устои Российской Империи не инкриминировали.
Разумеется, я все отрицал и потребовал объективного разбирательства, ссылаясь на показания многочисленных свидетелей, данные ими непосредственно после драки. Но полковник от жандармерии лишь издевательски ухмыльнулся мне в лицо:
– Нет более, господин студент, в материалах дела обеляющих вас показаний свидетелей. Все присутствовавшие на месте драки граждане проявили гражданскую сознательность и отказались от своих первоначальных ОШИБОЧНЫХ(!) показаний. Так что теперь именно вы Воронцов Андрей Драгомирович самый настоящий преступник и от каторжных работ вам не отвертеться.
– Подкупили или запугали, – констатировал я. – Всё понятно, закон на стороне знатного и богатого.
– Ну что вы, Андрей Драгомирович, закон в нашем государстве на стороне правого. Зарубите себе на носу, отпрыск уважаемого боярского рода априори не может быть виноватым перед представителем мещанского сословия.
А я что хотел? Сословное государство. Всяк, находящийся наверху социальной пирамиды имеет право безнаказанно пинать ногами любого, кто оказался ниже его по статусу. Ну не совсем безнаказанно, органы защиты правопорядка формально на страже законности. При этом, закон что дышло, куда повернул, туда и вышло. Свидетелей подкупили или запугали, теперь в суде некому рассказать как все произошло на самом деле. Следователь изложил ситуацию так, что будто бы сам я сбрендил и ни с того, ни с сего напал на мирного кучера, а потом безжалостно отделал двух офицеров, пытавшихся словесно наставить меня на путь истинный.
Нанятый бабушкой адвокат Левензон Абрам Яковлевич, изучив дело, покачал головой и грустно констатировал хорошо поставленным ораторским голосом:
По совокупности инкриминированных эпизодов вам, молодой человек, светит двадцать два года каторжных работ. Именно столько попросит на суде прокурор. Осужденных на такие сроки лиц отправляют обычно подальше за Урал. Социальное неравенство, Андрей Драгомирович, – беспомощно развел руками мудрый еврей. – С другой стороны, любому представителю моего народа на вашем месте светила бы пожизненная каторга – для отказавшихся принять христианство в нашем самом справедливом государстве совсем другие законы. Запомните мои слова, и, может быть, от осознания того, что в этом бренном мире кому-то намного хуже, вам станет хоть чуть, да полегче, когда будете валить лес тупым топором, толкать тачку с рудой или углем, или же рубить в шахте тот самый уголек. Впрочем, не все так мрачно, господин Воронцов, пару-тройку лет от максимального срока обещаю вам скостить, а то и все пять.
М-да всего лишь двадцать, в лучшем случае, семнадцать годков горбатить кайлом на любимую родину, чтобы потом выйти на свободу с чистой совестью. Это даже не смешно. И, разумеется, я не согласный.
Жаль, что в деле присутствует интерес одного из именитых боярских родов. Будь там какой-нибудь дворянин, дело можно было бы уладить значительными денежными отступными. Боярин отступные не возьмет, хоть миллион предложи, хоть десять.
Вообще-то тюремные запоры и решетки не представляют особых препятствий для меня как продвинутого волшебника. Можно, конечно, сбежать в какое-нибудь европейское государство, или в ту же Англию.
Об Америке речи не идет. Прежних монолитных Соединенных Североамериканских Штатов в этой реальности не существует. На территории Северной и Южной Америк куча колониальных и полуколониальных государств, частенько воюющих друг с другом непонятно по какой причине. А еще там замысловатые перехлесты интересов ведущих европейских государств, так что спокойствия ожидать не приходится. Австралия – практически неосвоенный континент, куда английское правительство активно отправляет свой криминалитет.
В Европе тоже не фонтан. Германские королевства и княжества активно объединяются. Вновь образованное государство уже предъявляет разного рода претензии соседям, грозящие многочисленными неприятностями в будущем. Англия, пожалуй, самое спокойное место в этом мире. Но бежать туда категорически не лежит душа.
Ладно, подожду пока дергаться, Абрам Яковлевич показался мне человеком умным и оборотистым. Авось, за свой нехилый гонорар и найдет какую лазейку в законах Российской Империи и вытащит меня из всего этого дерьма.
После недолгой беседы с адвокатом меня вновь препроводили в камеру предварительного заключения, в просторечье именуемую кутузкой. Первым делом цыкнул на курильщиков, кои в мое отсутствие безбожно испортили воздух своими цигарками. При мне не курят – отучил самым безжалостным образом, но стоит только покинуть камеру, начинают смолить как не в себя. Против чифиря возражений не имею, пускай себе травятся, но табачный дым не переношу на дух.
Сидевший на моей шконке товарищ под кайфом, проигнорировавший возвращение хозяина, был взят за шкирку и отправлен в полет в другую сторону душной камеры.
Прилег, закрыл глаза, тут воспоминания сами собой накрыли будто толстым стеганым одеялом из овечьей шерсти.
В этой реальности я оказался совершенно случайно после того, как умер в своей родной. Стоило мне тут оказаться, как я едва не склеил ласты. Спасла меня добрая старушка Василиса Егоровна Третьякова, мелкопоместная дворянка, к тому же весьма опытная лекарка, жившая в небольшом домишке у леса обособленно от соседей. А еще мне повезло тем, что я оказался в альтернативной России середины девятнадцатого века Явная удача, язык не пришлось учить и к каким-нибудь экзотическим условиям быта не пришлось приспосабливаться. Жаль, что в той реальности я не был профессиональным историком, однако знаний, почерпнутых из Сети, мне вполне хватило для того, чтобы более или менее разобраться, на каком историческом этапе разошлись наши два мира.
Мой реципиент, избежав гибели от руки наемного убийцы, босой и полураздетый проплутал много часов по зимнему лесу в конечном итоге отдал Богу душу. Мое же сознание совершенно случайно внедрилось в брошенное тело и там прижилось. Через несколько месяцев я вполне обустроился в своей новой физической оболочке. Добрая женщина приняла меня как родного, за что я ей безмерно благодарен.
В какой-то момент обнаружил, что являюсь владельцем Дара – это что-то наподобие магии из книг и фильмов фэнтезийного жанра моей первой реальности. Вот только там это выдумка, здесь – вполне себе обычное явление. Ну не совсем обычное, каждый Дар сугубо индивидуален и чародей должен найти свой исключительный путь к вершинам совершенства. Присутствие Дара у человека также обуславливает наличие внутреннего Источника – это такой генератор особой энергии, необходимой магу для совершения чародейских действий. Источник не является чем-то изначально стабильным, для повышения колдовской силы одаренного его необходимо постоянно прокачивать, иначе говоря, предпринимать некие действия для того, чтобы его объем и плотность заключенной в нем энергии увеличивались. Представления не имею, каким образом повышают свой потенциал другие маги, лично я гоняю энергетическую субстанцию по каналам и стараюсь максимально заполнять хранилище, затем сбрасываю излишек энергии во внешний накопитель.
Стоит поблагодарить Василису Егоровну за то, что предупредила о том, что рассказывать всякому встречному-поперечному о наличии у меня колдовского Дара не стоит – вмиг захомутают и заставят служить кому-нибудь из сильных мира сего, то есть, прощай свобода, здравствуй золотая клетка. А с моим сильным Даром ведуна я и вовсе желанный приз для всякого российского клана, даже для самого Государя Императора. За пять лет я научился ловко маскироваться под одаренного со слабеньким целительским даром, каких в нашем государстве десятки, если не сотни тысяч.
Пять лет назад со мной произошло волнующее приключение. Я побывал в иной пространственно-временной реальности, совершенно отличной от двух уже известных мне. Перед тем, как попасть туда мне пришлось убить опасного иномирного монстра. За гранью был город, пострадавший, скорее всего, в результате магической бомбежки. Местные обитатели оказались существами гуманоидного типа, но физиологически на людей совершенно непохожи. Впрочем, самих аборигенов на планете, скорее всего, уже нет, поскольку среди полной разрухи следов активной разумной деятельности я не встретил. Самих разумных видел лишь на фотографии, чудом сохранившейся в кабине пилотов боевого воздушного корабля.
Оттуда вынес два предмета – удивительной чистоты граненый алмаз и растение, оказавшееся весьма полезным в моей дальнейшей медицинской практике.
Вообще-то по своей магической специализации я не целитель, а ведун. Это более широкое понятие, включающее в себя освоение самых разнообразных направлений чародейства и волшебства, самым главным из которых является способность к постижению сути одушевленных и неодушевленных предметов, а также разного рода энергетических субстанций. Мой Дар, по утверждению Третьяковой, пожалуй, самый редкий из всех возможных именно поэтому, как я уже упоминал выше, светить им, старушка категорически не рекомендовала.
Ха! Старушка! Да, таковой Егоровна была до тех пор, пока я не применил к ней свои магические приемчики. По истечении пяти лет ненавязчивой работы над её организмом, она превратилась в цветущую даму, коей более тридцати и не дашь. Раньше называл её бабушкой, теперь язык не поворачивается. К тому же, вопреки компетентным утверждениям о невозможности вмешательства в развитие чужого Дара, мне удалось основательно повысить её магический потенциал.
А еще совершенно случайно мне удалось добыть деньги на строительство нового дома. Ну как случайно? Убил одного бандита, пытавшегося меня ограбить, и завладел его заначкой – вот и вся хитрость.
Евсей Валентинович Рожков, местный архитектор не подвел, спроектировал трехэтажный домик без ненужных наворотов и украшательств, зато с большими светлыми окнами, глубоким обширным подвалом, центральным водяным отоплением, ванной комнатой с горячей и холодной водой, теплыми туалетами с привычными для меня унитазами и умывальниками. Насчет архитектурных излишеств не обошлось без трений с господином архитектором. Мне пришлось выдержать тяжелую баталию, доказывая, что колонны с пилястрами, разного рода нефункциональные балконцы с карнизами, амурчики над парадным входом, барельефы медуз-горгон и прочая подобная ерунда нам ни к чему. Мы с Егоровной вовсе не лишенные чувства меры новые русские из моего двадцать первого века и не вмиг разбогатевшие купчишки этой реальности. Умеренность и ненавязчивая рациональность – вот наш принцип. Короче, перечеркали все первоначальные планы и внесли совместные корректировки. К октябрю тысяча восемьсот пятьдесят третьего года проект нашего нового дома был принят и утвержден соответствующими инстанциями. А еще через год мы переехали в новый дом, где в мое личное пользование было выделено аж целых две комнаты – одна под спальню, другая под кабинет, а еще часть подвала для моих химических (или алхимических, если угодно) опытов. Так и зажили мы с бабушкой, котом Сидором, пожилой семейной парой в качестве обслуги и молоденькой горничной. Горничную Егоровна выбрала самую страшненькую из многочисленных претенденток на эту должность, «дабы Андрюшенька мой как на рожу ейную глянул, так ево от всяких срамных мыслев вмиг избавляло».
Несколько раз в теплый сезон нас навещал Михаил Потапыч бурый медведь, попрошайка и наглый плут, норовящий припахать меня на предмет чесания своей тушки деревянными граблями. Каждый раз я избавлял его от оседлавшей шкуру и мех мелкой живности, а также от внутренних паразитов. За что медведь был мне весьма и весьма благодарен и частенько подвергал невыносимой пытке, вылизывая своим липким языком мою физиономию. Только присутствие кота Сидора избавляло меня от подобных ласк. Несмотря на различие в весовых категориях, кот доминировал над огромным лесным хищником и являлся для Потапыча непререкаемым авторитетом. Стоило ему только фыркнуть или зашипеть, медведь тут же трусливо пригибал голову к земле, демонстрируя позу покорности.
Старую избушку бабушки снесли. На ее месте было построено одноэтажное здание приемного покоя.
С моей первой в этом мире женщиной Натальей Берниковой мы знатно покувыркались на протяжении следующих полутора месяцев с того первого дня нашего забавного знакомства. Потом девка вышла замуж за парня из соседнего села, туда и отправилась вместе со своим богатым по местным меркам приданным, а также специфическим опытом, приобретенным в процессе наших совместных сексуальных утех. Дай Боже, чтобы её супруг не оказался консерватором-традиционалистом, в противном случае Наташка станет искать греховных связей на стороне, за что будет регулярно бита ревнивым супругом, и семейная жизнь молодой пары покатится под гору.
Потом у меня были другие девчонки, с коими я щедро делился своим богатейшим сексуальным опытом, благо новый мой организм позволял вытворять такое, о чем в той прошлой жизни приходилось только мечтать. Нежелательных беременностей не допускал. При выдаче замуж очередной своей пассии награждал каждую сомнительным бонусом, а именно, восстанавливал порушенную девственную плеву. В этих местах сохранение невестой девственности до свадьбы особым достоинством не является. Однако всякому жениху приятно осознавать, что именно ему выпала честь порвать своей балдой целку супружницы и окропить ложе её кровушкой.
Так и прожили с моей опекуншей более четырех лет. Я готовился к поступлению в университет на медицинский факультет. Периодически создавал омолаживающие мази, избавлявшие кожу человека также от разного рода бородавок, родинок и прочих портящих настроение людям сомнительных украшений. Егоровна регулярно принимала больных из окрестных деревень и сел.
Вначале лета прошлого тысяча восемьсот пятьдесят седьмого года я успешно сдал вступительные экзамены во Владимирский Имперский Университет имени Серафима Казанского (местный эквивалент Михаила Ломоносова) на медицинский факультет. Там столь же успешно закончил первый курс. Лекций, семинаров не пропускал. Учился с должным прилежанием. Сдал все положенные зачеты и экзамены за первый и второй семестры, прошел месячную учебную практику в одной из столичных поликлиник. В отличие от многих своих однокурсников, при препарировании мертвых тел не блевал и от вида крови, гноя, язв, свищей и прочих поражений, крайне неаппетитного вида, тел пациентов сознания не терял.
По окончании практики направился в родные места в поместье обожаемой бабушки Василисы Егоровны, чтобы на природе провести остаток каникул. Ан не случилось. В Боровеске «повезло» наткнуться на двух моральных уродов, из-за которых теперь вся моя жизнь может пойти наперекосяк.
Егоровна о моем задержании узнала лишь на следующий день. Немедленно мобилизовала безотказного Епифана с его транспортом, и аки древняя валькирия примчалась в уездный городишко спасать «свово голубя». Впрочем, не забыла и о приземленном, навезла столько еды, что хватило и охране и мне, а также прочим сидельцам от её щедрот изрядно перепало. Вот он у меня в головах баул, набитый под завязку домашними хлебами, солениями, копчениями и варениями, а также пирожками со всякой начинкой. Магическая метка показала, что за время моего отсутствия ни один из сидельцев не рискнул проверить его содержимое.
Эко я напугал местную гопоту. А ведь вначале наехали – «не так вошел», «не так представился», «не проявил уважение к опчеству» и так далее в том же духе. Пришлось учить главных заводил уму-разуму сначала поврозь, а потом и всем кагалом. Первым перепало особо борзому юноше, корчившему из себя местного смотрящего. Потом по сусалам надавал трем его шестеркам. Бил не со злобой, так чтобы проучить, поэтому из побоища они вышли относительно целыми. Одного урока им оказалось недостаточно. Ближайшей ночью меня попытались зарезать когда я преспокойно спал глубоким сном. Ну не дураки ли? Пытаться навалиться дружно и всадить заточку в печень одаренного – они сумасшедшие.
Впрочем, эти парни не подозревают, что имеют дело с чародеем. О моем даре ведуна кроме Третьяковой вообще никому неведомо. Я тут, вроде как, лекарь с очень скромным даром и без особых перспектив к его развитию.
Проснулся, благодаря чародейскому сторожевому конструкту, активированному перед сном. Пришлось преподать еще один урок буйным сокамерникам. Все острые предметы конфисковал и переломал руками. Мало ли, еще обрежутся.
После того случая здешние «авторитеты» уже не помышляли строить козни против меня. Утром даже в картишки предложили перекинуться. Не отказался. Первую же попытку применения шулерских приемов одним из игроков пресек ударом фейса об тэйбл, иными словами, мордой о табурет, за которым играли. Подействовало мгновенно. Далее всё проходило абсолютно честно с их стороны и относительно честно с моей. За пару конов игры, напоминающей земное «Очко», обобрал пахана и его шестерок едва ли не до нитки. Вообще-то там и брать-то было особо нечего – с простых «быков» поимел по паре рублей мелочью, со смотрящего взял двенадцать с копейками. Несмотря на слезные мольбы, отыграться в долг не позволил. Спокойно сгреб денежки с импровизированного игрового стола и завалился на свою шконку.
Кто еще и за какие прегрешения находится в одной со мной камере меня не интересует вообще никак. Не мозолят глаза, не лезут с просьбами, не пытаются рассказать о своей нелегкой судьбине – вот и хорошо, пусть и дальше так же поступают.
Не заметил как мое сознание из состояния расслабленной задумчивости перетекло в режим глубокого сна.
Веселое застолье на просторной светлой веранде дедова дома. На дворе начало лета. Яблони в цвету, кругом зелень и пестрое разноцветье. Запахи из распахнутых настежь окон одуряющие. Птицы и насекомые летают туда-сюда. На душе спокойно и весело.
За большим столом сидим всем нашим дружным семейством: помимо меня, дед с бабушкой, отец, мама, младшие сестра и брат. На столе самовар бабушкины пироги с разнообразной начинкой, вазы с конфетами и фруктами, чашки с недопитым чаем.
Какой-то частью своего сознания понимаю, что моих родных бабули и деда давно нет на свете, но вопросов не задаю, если они здесь, значит, так нужно.
