Александр Спектор
Не только про любовь
– А я и тренируюсь. – Не сдавался Зиновьев.
– Вот так? – Спросил Сергей и выжал свою футболку. С нее полился ручеек пота. – У меня так на каждой тренировке. А у тебя?
– Я понял. – Рассмеялся Валера, глядя на Зиновьева, – Ты просто завидуешь Сереге.
– Да ну вас всех! – Зло махнул рукой Зиновьев. Он подхватил свою сумку и направился к выходу. – Встретимся на соревнованиях. Посмотрим, какой результат ты покажешь там. – Крикнул он и хлопнул дверью.
– Вроде уже здоровый пацан, а ветер в голове еще гуляет. – Пожал плечами Сергей.
– Так ветер в голове попутным не бывает. – Иронично заметил Валера.
В коридоре, на выходе из раздевалки, Сергей столкнулся с Надей.
– Как так получилось, что мы вышли одновременно? —Удивилась Надя.
– Задержался в раздевалке. Зиновьев все пытался выяснить, как это мне удалось выиграть финал в Ялте.
– Ну и как? Выяснил?
– Все никак не может смириться, что пробегаю дистанцию быстрее его. Ведь еще недавно у нас были одинаковые результаты.
– Пусть больше тренируется. Тогда и результаты будут.
– Приблизительно так я ему и объяснил. Ну а мы? Может погуляем?
– Сегодня не могу. Вот, если хочешь, посидим на скамейке. Но недолго.
– Почему же недолго? Ты торопишься?
– Ой, ты не представляешь. – Пожаловалась Надя. – Мама вчера устроила мне такую головомойку! Я ведь не предупредила ее, что задержусь. Вообще-то она права. Но как было ее предупредить? Все вышло так неожиданно, экспромтом. А телефона у нас нет. Ну и я отделалась выговором. Без занесения. – Она рассмеялась. – Пообещала, что теперь буду обязательно предупреждать заранее. Так что сегодня нужно явиться вовремя. А ты как добрался?
– Нормально. Правда, мать тоже немного поворчала. Но ничего. Все в пределах нормы.
– Тогда идем на остановку.
Они пошли маршрутом, по которому каждый из них ходил ежедневно после тренировок. От стадиона до трамвайной остановки было несколько кварталов. На улицах города хозяйничал апрель. На ветвях деревьев все увереннее стала появляться листва. Приближающийся вечер отбрасывал сиреневые тени, размытые холодным светом загорающихся уличных фонарей.
На остановке народа было немного и, в ожидании трамвая, они присели на скамейку. Сергей, с видом заговорщика, посмотрел на Надю.
– Послушай, а если ты предупредишь свою маму, что в субботу пойдешь погулять и вернешься попозже?
– Это таким способом ты приглашаешь меня на свидание? – Рассмеялась она.
– Ты догадливая. – Он улыбнулся. – Наверное, нужно было сказать это как-то по-другому?
– Да не переживай ты! – Она взяла его за руку. – Все нормально. А куда пойдем?
В этот момент подошел Надин трамвай.
– До субботы я что-то придумаю. – Пообещал Сергей.
– Хорошо! Договорились. – Она поднялась в вагон.
Двери закрылись. Трамвай тронулся. Через оконное стекло она улыбнулась ему и помахала рукой.
IX
Полистав справочник для поступающих в вузы, Сергей довольно легко нашел телефон заведующего спортивной кафедрой юридического института, и ещё через пару дней, отец, на центральном телеграфе, заказал междугородний разговор с ним. Несмотря на назначенное время, все же пришлось прождать около часа, пока их соединили.
Неожиданный телефонный звонок удивил и обрадовал однополчанина отца. Когда эмоции обоих фронтовиков немного улеглись, разговор пошел в духе «а помнишь, как». Они вспоминали имена и события, о которых Сергей или ничего не знал или знал очень мало. Эту часть их беседы, мысленно он назвал «бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они». Ему пришлось несколько раз бегать к стойкам заказов и продлевать разговор. Затем собеседники перешли к традиционным, в таких случаях, вопросам: «как семья, дети». Когда отец начал рассказывать о своей семье, то упомянул, что у него сын хороший спортсмен, лучший ученик школы по истории и хочет учиться на юриста.
Сергей, прислонившись ухом к трубке, пытался слушать. На другом конце провода на какое-то время воцарилось молчание. Потом голос сказал:
– Знаешь, я буду откровенен. Мы с тобой оба офицеры, хоть и запаса. И почти всю войну прошли вместе. Ты никогда не прятался за спины солдат. Но мы сейчас живем в такие времена, когда в анкету заглядывают чаще, чем в душу человека.
– Но для нас нет других времен. – Заметил отец.
–К сожалению, у него практически нет шансов поступить к нам.
– Я понял, что ты имеешь в виду, – ответил отец. – И я ему говорю то же самое.
– Вот видишь. Ты все понимаешь и сам.
Последовала короткая пауза.
– Хотя ты знаешь, есть небольшой шанс. – Сказал голос на другом конце линии. – Он у тебя комсомолец?
– Да, конечно.
–Тогда, если сможет, пусть получит характеристику–рекомендацию из обкома комсомола. С ней его хотя бы допустят к сдаче экзаменов. Ну а там…. Слишком много «если». Шансы мизерные, но он может хоть попробовать.
Затем беседа пошла опять о войне и однополчанах. Когда разговор закончился, и они, выйдя из душной переговорной кабинки, оказались на улице, Сергей сделал глубокий вдох, и его легкие наполнились свежим весенним воздухом. День был солнечный, теплый и безветренный. Весна все увереннее обосновывалась в городе. Деревья на аллее зеленели свежей листвой. В безоблачном небе щебетали, вернувшиеся с юга, птицы.
– Ну вот, ты сам слышал. Будь реалистом, – закуривая сигарету, сказал отец, – Не витрачайте куме сил! – Он перешел на украинский.
– А знаешь, я все-таки попробую получить эту рекомендацию, – решительным голосом сказал Сергей.
– Валяй, если не жалко потерять год жизни. – Раздраженно ответил отец.
– Конечно, жалко. Но чем черт не шутит, пока бог спит.
– Тебе скоро восемнадцать, – уже спокойным тоном заметил отец. – Не поступишь в этом году, пойдешь в армию – потеряешь еще три года. А жизнь и так коротка. Постарайся же не растратить её попусту.
– Я все же попробую.
– Ну как знаешь. – Махнул он рукой.
X
На следующий день Сергей отправился в райком комсомола. С его секретарем он был хорошо знаком. Тот часто бывал у них в школе, и каждый раз интересовался спортивными успехами Сергея. Секретарь был лет на пять старше любого выпускника. При разговоре с ним все называли его по имени и отчеству. Наверное, потому, что звали его Василий Иванович. И хотя фамилия его была Бедный, все ученики в школе называли его Чапаев за его молодецкие усы, имя и отчество. Человек он был добродушный и в силу своей молодости всю советскую идеологию принимал за чистую монету. И если партия провозгласила, что национальный вопрос в стране решен и все нации равны, то Василий Иванович был наивно убежден, что именно так дело и обстоит.
Когда Сергей заглянул к нему в кабинет, тот крутил диск телефона, набирая какой-то номер. Увидев Сергея, Бедный приветливо махнул ему рукой, приглашая зайти и положил трубку на рычаг.
– Чемпиону, салют! Заходи!
– Здравствуйте, Василий Иванович.
– Шо, опять на какие-то соревнования едешь?
– Нет, я по другому вопросу.
– Ну сідай, розповідай. – Бедный родился и вырос в украинском селе и относительно недавно обосновался в городе. Поэтому все еще говорил с сильным украинским акцентом и часто вставлял в разговор украинские слова.
– Хочу после школы подавать документы в юридический. – Сергей сразу перешел к делу.
– Правильне рішення. Ты ж у нас не тільки спортсмен, та ще дуже добре знаешь и историю.
– А Вы откуда знаете?
– Работа такая. Я все знаю. – Загадочно улыбнулся Бедный.
– Но мне понадобится характеристика и рекомендация из обкома комсомола. Не смогли бы Вы мне в этом деле помочь?
– Из обкома? – Секретарь пожал плечами. – Нема ніяких проблем. Считай, шо ты витягнув щасливий квіток, – бодро заявил Бедный.
– Это как же? – Удивился Сергей.
– А так! Перший секретарь обкома Недремов мій старий знайомий. Я зараз ему позвоню и про все домовимося, – Бедный начал накручивать диск телефона.
По-видимому, связь была на редкость хорошей, потому что Сергей, даже сидя напротив Бедного, услышал, как на другом конце сняли трубку.
– Алло! – Начал Бедный, – Владимир Иванович, це Бедный.
– Слушаю, – раздался недовольный голос человека, которого оторвали от важных дел.
– Владимир Иванович, у меня тут есть хлопчик. В этом году школу заканчивает. Одиннадцатый класс. Хоче поступать в юридический. Хороший хлопчик. Правильный. И ему треба рекомендация обкома. Так Вы зможете допомогти?
После короткого молчания трубка ответила.
– Значит, сделаем так: пусть приходит сюда в следующий вторник с утра. Напишешь ему характеристику. Посмотрим, что за «хлопчик». – Телефон щелкнул – на другом конце положили трубку.
– Ну ось, бачиш, – радостным голосом сказал Бедный, указывая на телефон, – приходь сюди післязавтра. Я напишу тобі характеристику. Підеш с нею в обком на собеседование к Недремову. Побалакаєте. Так він вже тобі дасть характеристику обкома. И подавай свои документы. Главное – добре сдавай экзамены у школі. Щоб аттестат був гарний.
– Буду стараться. А как Вы думаете, дадут мне рекомендацию? – С сомнением и одновременно с надеждой спросил Сергей.
– А чого ж ні? Если ж не, таким как ты, так кому ж ще? – Бедный развел руками и заметив волнение Сергея, добавил. – Та не хвилюйся ты! Усе буде гаразд.
– Спасибо. Вы меня обнадежили, – поблагодарил Сергей, хотя по голосу из трубки интуитивно почувствовал, что не все так радужно, как предполагает секретарь райкома.
Через два дня он опять наведался к Бедному.
– Василий Иванович? Что с моей характеристикой? Она готова?
– А ты як думал? – Бедный полез в ящик стола и вытащил листок. – Тримай! – Он передал листок Сергею.
Тот не удержался, и стал читать.
– Ну як я написал? – Довольным тоном спросил Бедный. – С такой характеристикой не тільки в юридический, даже во внешнюю разведку треба брать.
– Спасибо, Василий Иванович! Я тут – прямо ангел! Не слишком ли красиво?
– А шо не так? – Простодушно удивился Бедный. – Спортсмен, комсомолец, активист. Ну и взагалі. Так шо, все нормально. Підеш до Недремова, не забудь комсомольский квиток. – И он углубился в свои бумаги.
– Спасибо! Не забуду! – Сергей вышел из кабинета с робкой надеждой, что может быть, на этом этапе, ему повезет.
XI
Теплым субботним вечером Сергей ожидал Надю на центральной площади города. Клумбы здесь уже покрылись пестрым ковром цветущих тюльпанов. Вечер рисовал на земле фиолетовые тени, а на здании универмага холодным неоновым цветом загорелись вывески ярких реклам.
– Привет! – Услышал он Надин голос и повернувшись, увидел ее смеющиеся глаза.
Если раньше, на стадионе, он видел Надю всегда серьезной и сосредоточенной, то сейчас, когда они встретились в городе, улыбка не сходила с ее лица.
– И что ты успел придумать на сегодня?
– Сегодня все будет очень банально – мы опять идем в кино.
– Тоже хорошо. И что смотрим?
– «Приключения Шурика». Новая комедия.
– Ты так любишь комедии?
– Вольтер сказал: «Все жанры хороши, кроме скучного». Я с ним согласился. И потом – мне нравиться, когда ты смеешься. У тебя замечательная улыбка!
– Ой, ой, ой! Где ты научился так льстить? – В ее в глазах загорелись знакомые искорки.
– Это совсем не лесть. Это правда. – Смущенно сказал Сергей.
– В любом случае мне это приятно слышать. – Она взяла его за руку.
– Ну пойдем.
– У нас еще есть время. Можем погулять. И кстати. Чтобы ты не думала, будто я помешан на комедиях. Через две недели мы с тобой идем в театр. Билеты я уже взял. Ты не возражаешь?
– В театр? С удовольствием! Давно не была в театре. И что будем смотреть?
– Шекспира. «Ромео и Джульетта». Ты видела этот спектакль?
– Нет, не видела. – Надя улыбнулась. – Ты специально такую тему выбирал?
– Ну не смотреть же спектакль про сталеваров, берущих повышенные обязательства.
– О, нет! – Замотала головой Надя. – На такое я не хочу.
– Вот видишь. Значит, я правильно выбрал. А ты смотрела что-нибудь по Шекспиру?
– Да. Вот в прошлом году фильм «Гамлет». Смоктуновский здорово играет.
– Там есть немного мистики. – Заметил Сергей. – Вообще-то, мистику я не люблю, но у Шекспира она как-то органично вплелась. Мне фильм тоже понравился.
– Надя! Привет. – Возле них остановился незнакомый парень.
– Привет. – Надя недоуменно посмотрела на парня, потом на Сергея.
– Как дела? Когда следующие соревнования? – Спросил парень.
– Где-то через пару месяцев. – Растеряно произнесла она. – Первенство области.
– У нас в городе?
– Нет, в соседнем.
– Жаль. Хотел прийти посмотреть. – Парень повернулся к Сергею. – А тебя я знаю – ты Гурович.
– Да, правильно. – Сергей никак не мог понять, кто этот парень и откуда он их знает.
– Ну ладно. Я не вовремя. Пока. – Парень махнул рукой и пошел дальше.
Сергей посмотрел на Надю.
– И кто же это был?
– Понятия не имею.
– В самом деле? – С недоверием спросил Сергей.
– Да ты ревнуешь! – Рассмеявшись, воскликнула она.
– Даже в мыслях не было. – Смутился он.
– А жаль. – По ее тону трудно было понять, в шутку это сказано или всерьез. – Вообще-то я подумала, что это твой знакомый. Но если он спрашивал про соревнования то, скорее всего, кто-то со стадиона.
– О, да ты у нас теперь знаменитость!
– Вроде того. – Надя опять рассмеялась. – Бремя славы. Ничего не поделаешь.
– Ну да. Широко известная в узких кругах. Голова не кружится? – Шутливо спросил Сергей.
– Представь себе – нет. И напрасно ты шутишь про «узкие круги». Когда я приезжаю на соревнования в другие города, то меня узнают во многих командах. А тебя, между прочим, он тоже узнал. Так что и ты становишься известным.
Они шли по Набережной в сторону вокзала. Здесь еще попадались изредка автобусы или редкие автомобили, но после непрестанного дневного шума, город казался удивительно тихим. Влажное, теплое дыхание весны, напоенное запахом воды, земли и молодых, рвущихся к небу побегов, сладко обволакивало их и волновало. На аллее, тянувшейся вдоль всей Набережной, легкий ветерок играл ветвями деревьев. Безоблачное небо над городом было изумительно синим, по контрасту с желтыми огнями зажигающихся уличных фонарей.
Они остановились у парапета.
–Завтра будет погожий день и жарко, как летом. – Сказал Сергей. – Посмотри, какой закат – я никогда еще не видал такого красного солнца! Говорят, по его цвету всегда можно определить погоду на следующий день.
Надя поглядела туда, где на небе догорали последние отблески пламенеющего заката. Огненно-красное солнце почти полностью опустилось за высокий городской холм, и на смену теплу, обычного для конца апреля, уже потянуло вечерней прохладой.
Скользящие по реке кораблики отсвечивали своими зелеными и красными бортовыми огнями. По фарватеру, разгоняя сгущающуюся тьму своими прожекторами, быстро и с шумом пронесся корабль на подводных крыльях и исчез под темнеющими пролетами, старого железнодорожного моста. По верхнему его ярусу в обе стороны безостановочно двигались автомобили, автобусы и трамваи. А по нижнему, сотрясая его дрожью, тяжело и осторожно, проползал ярко освещенный поезд. Мост над ленивой черной водой походил на искрящуюся пеструю ленту. А справа, ниже по течению, виднелись силуэты еще одного строящегося моста через Днепр. И уже совсем вдалеке, к самой воде спускались крутые холмы Центрального городского парка.
Надя залюбовалась открывшейся перед ней панорамой.
– Как здесь красиво! Большая река, маленькие кораблики и мосты! – Сказала она. —Хорошо, что мы пришли сюда!
Затем повернулась к Сергею и спросила:
– Тебе нравится этот город?
– Я в нем вырос. Такого города больше нет нигде. А почему ты спрашиваешь?
– А я в нем живу всего несколько лет. Но он мне уже как родной. Когда уезжаю на соревнования, то через пару дней начинаю скучать по нему.
– Самый лучший город – тот, где человек счастлив.
– Значит я счастливая. – Она посмотрела на Сергея и рассмеялась.
– Я за тебя рад. – Он не смог сдержать улыбку. – Только пойдем, а то в кино опоздаем.
Солнце уже спряталось за холмом, и вечерний сумрак окутал город. Вдоль противоположного берега тянулись ярко освещенные дома левобережного района. Иногда, со стороны реки, были слышны всплески и тихое журчание – это волны ударялись о гранитный парапет. Свет луны в темноте стал ярче и, касаясь беспокойной речной зыби, дробился на миллионы сверкающих бликов, ведущих на волнах замысловатую и загадочную игру. В этом ласковом потоке света, который лился с высоты, Днепр был весь серебряный и только у причалов речного порта, черные и неподвижные, застыли на якоре несколько безмолвных барж.
После фильма, выйдя из кинотеатра, Надя с Сергеем, пошли по аллее, проложенной посреди Центрального проспекта. Луна поднялась высоко, и лила серебряный свет на крыши домов, улицы и аллею, по которой они шли.
– И как тебе фильм? Понравился? – Спросил Сергей.
– Да, конечно.
– А какая из новелл больше?
– Знаешь, последняя, конечно, смешная. Но не более. Первая гораздо интереснее. Там уже юмор временами граничит с сатирой. Да и снята более динамично.
– А вторая? – Не унимался Сергей.
– Вторая? Я надеюсь, что скоро мы тоже будем студентами. – В ее глазах опять появились лукавые искорки. – Вот и посмотрим, как можно готовиться к экзаменам в институте.
– Ты забегаешь слишком далеко. Пока что надо готовиться к выпускным экзаменам.
– И к первенству области. Оно начнется сразу после экзаменов. В Каменском.
– Ты про это говорила парню, который подходил?
– Ну да. Только ты не обратил внимания. Тебя больше интересовало откуда я его знаю. А еще говоришь, что не ревнуешь. – Она рассмеялась.
Сергей снова смутился, как и в прошлый раз, но решил не реагировать на ее слова. Вместо этого он спросил.
– А откуда ты знаешь о соревнованиях?
Надя заговорщицки улыбнулась.
– Разведка доложила.
– Наверное, тебе Дворкина рассказала. – Догадался Сергей.
– Она же мой тренер. Сообщает все новости.
– А Берковский мне пока ничего не сказал.
– Наверное, не успел. Еще скажет. Времени достаточно – впереди больше месяца. И последний день соревнований, как раз перед выпускным вечером. Кстати, – продолжила Надя, – спринт всегда с утра. А средние дистанции ближе к обеду. Я-то успею вернуться в город. А ты?
– Из Каменского всего часа полтора езды. А электрички ходят довольно часто. Максимум немного опоздаю. – Пожал плечами Сергей. – Не пропускать же соревнования.
– Даже не думай! К тому же ты должен выиграть. Помнишь про Румынию?
– Помню, конечно. Но по дороге еще существует столько всяких «если».
– А ты о них не думай. Тренируйся и выигрывай. И тогда не будет никаких «если».
– Слушаюсь, командир. – Улыбнулся Сергей.
Они не заметили, как оказались в скверике перед Надиным домом.
– Ну вот я и дома. – С грустной улыбкой вздохнула она.
– Опять мы слишком быстро дошли. – Иронично заметил Сергей.
– Быстро. – С сожалением вздохнула Надя.
Она посмотрела на часы.
– А если серьезно, то уже половина двенадцатого. Могу на этот раз получить от мамы «с занесением».
– Будет жаль. Но не хочу оказаться тому причиной.
– Тогда, как обычно, встретимся на стадионе. – Она протянула ему руку.
Сергей задержал ее ладонь в своей руке.
– Спокойной ночи.
Надя зашла в подъезд и опять, как и в прошлый раз, ее каблучки застучали по лестничным ступеням.
XII
Здание обкома находилось в тихом уютном парке, в центре города. Во вторник, с утра, Сергей сидел в приемной Недремова. Он уже несколько раз напоминал секретарше, что ему назначена встреча, но она каждый раз отвечала, что Владимир Иванович занят. Наконец, после почти двух часов ожидания, Сергея позвали к нему в кабинет. Он вошел и остановился у порога.
Недремов сидел, откинувшись в кресле, за массивным письменным столом. На вид ему не было ещё и тридцати. Он раздраженно посмотрел на Сергея. Его злые, глубоко посаженные глаза демонстрировали полное превосходство этого небожителя перед каждым простым смертным, входящим сюда. Плоский лоб свидетельствовал об ограниченности, а прямой, резкий нос подчеркивал решимость не задумываясь выполнять любые приказы. У Сергея возникло ощущение, что этот человек принадлежит к многочисленному и энергичному племени карьеристов, стремящихся выслужиться любым способом и готовых идти по трупам.
– А, это ты, тот самый «хлопчик», о котором говорил Бедный? – Голосом, полным пренебрежения, спросил он.
– Да, он Вам звонил.
– Помню, помню. – Он взял характеристику, написанную Бедным, и стал читать.
– М-да! – Многозначительно произнес он и снял трубку телефона. – Алло! Жека! Зайди ко мне.
Через пару минут в кабинет Недремова вошел худощавый парень. Взглянув на его лицо, Сергей отметил про себя, что на улице этого парня можно принять за главаря какой–то блатной компании.
– Жека, посмотри на это. – Недремов протянул ему лист с характеристикой.
– Вот этому, – он указал на Сергея, – «хлопчику», нужна характеристика. Он собирается поступать в юридический. Разберись что к чему. Поговори с ним, как ты умеешь. – Недремов многозначительно улыбнулся. – Потом заглянешь ко мне.
– Это наш инструктор. – Объяснил он Сергею. – Пойдешь с ним, побеседуешь. Он решит, что дальше делать. Все. До свидания. – Недремов махнул рукой, как бы отгоняя от себя назойливую муху и уткнулся в бумаги, лежащие на столе.
Вдвоем с инструктором Сергей пошёл по длинному коридору, мимо многочисленных дверей, на каждой из которых имелась латунная табличка с указанием должности и фамилии хозяина кабинета. Жека открыл одну из них, и они попали в просторную комнату. На стене висели портреты Ленина и Брежнева. Под ними стоял массивный дубовый стол, к которому был пристыкован еще один, с двух сторон уставленный стульями.
Жека плюхнулся в кожаное кресло под портретами.
– Ну садись. – Кивнул он Сергею, и взяв документы, стал их читать.
Сергей сел напротив, отметив про себя, что еще полтора года тому назад здесь наверняка висел портрет Хрущева. Затем он перевел взгляд на инструктора и стал следить за его лицом. По мере чтения, оно все больше принимало выражение скептицизма и пренебрежения и не предвещало ничего хорошего. Сергей почувствовал, что у этого человека характеристики он не получит.
Закончив читать, Жека поднял глаза на Сергея.
– Так ты что – из крестьян?
– Да, там же написано.
– А твой отец, значит, работал председателем колхоза. А в марте пятьдесят третьего вы переехали в город. Чего вдруг?
– Если помните, тогда было «дело врачей».
– А вы каким боком относились к врачам? – Жека презрительно ухмыльнулся.
Сергей был уверен, что этот Жека отлично знает, какая тогда была обстановка в стране и вопросы задает лишь для того, чтобы посмаковать еврейскую тему. Поэтому Сергей решил, что никаких подробностей рассказывать не будет. И ответил коротко:
– Тогда шла всеобщая «чистка». Не только среди врачей. И семья переехала в город.
– А чего же не остались в колхозе? Что, председателем работать мог, а простым колхозником уже и не подошло.
– Он начинал в колхозе трактористом. Только потом его избрали председателем. Так что простым колхозником он тоже мог работать.
Инструктор хитро ухмыльнулся, и Сергей интуитивно почувствовал, что сейчас последует очередной каверзный вопрос. Но в этот момент зазвонил телефон. Жека снял трубку. Сергей слышал только его ответы, но из них было все понятно.
–Алло! А, привет. Я в порядке. Что у тебя? Просьба? Ну, давай свою просьбу. Две путевки в международный молодежный лагерь? А две не слишком жирно будет? Ну а что я с этого буду иметь? Ящик коньяка? Идет. Позвони через два дня. Путевки будут готовы. Только впишешь фамилии. А коньяк завезешь ко мне домой. Да, как всегда. Все. Будь здоров. У меня тут посетители.
– И этим людям поручили нас воспитывать? – Подумал Сергей. – И даже не стесняется посторонних. Видно чувствует себя уверенно и безнаказанно.
– Ладно, давай поговорим о тебе. – Услышал он голос Жеки. – Ты, я вижу, спортсмен.
– Да, занимаюсь легкой атлетикой.
– Ну вот и шел бы в институт физкультуры. Зачем тебе юридический?
– Для меня спорт – это хобби. Я не планирую становиться тренером.
– Ну и напрасно. Тут написано, что ты хороший спортсмен. Вот и был бы хорошим тренером.
– Из хорошего спортсмена далеко не всегда получается хороший тренер. Да и в стране у нас спортом занимаются миллионы. Зачем нам миллионы тренеров?
Жека хотел задать еще какой-то вопрос, но опять зазвонил телефон. Он с недовольным видом потянулся к трубке.
– Видишь, какая у нас напряженная работа. – Бросил он в сторону Сергея. – Ни минуты покоя.
– Алло! Привет. День рождения у босса? Конечно, помню. Не волнуйся, зал в ресторане я уже забил. Спиртное организует Митяй. За тобой девочки. Подбери симпатичных. И не таких, как в прошлый раз. Тогда они так набрались, что толку от них не было никакого. Понял? Ну действуй!
Сергей не верил своим ушам.
– И это работники обкома! – Мысленно ужаснулся он. – И они нам втюхивают туфту под названием «моральный кодекс строителя коммунизма». Да по ним тюрьма плачет! Есть ли границы лицемерия и цинизма у этих «бойцов идеологического фронта»? Хороша же страна, в которой мы живем! – Внезапный переход из той среды, где выше всего ставились ценности духовные, в среду, где их откровенно презирали, вызвали у него душевное потрясение.
– Ладно! – Жека хлопнул ладонью по бумагам, лежащим у него на столе. – Ты хочешь в юридический. Политику партии и правительства в стране ты, конечно же, одобряешь. Ну, а за международными делами ты следишь?
– Да, конечно, слежу. – Он утвердительно кивнул. – Газеты, радио, телевидение.
– Вот тогда и скажи мне такую вещь. – Продолжал Жека. – И наша страна, и все страны социалистического лагеря единодушно осуждают агрессивную политику Израиля против арабов. Все, кроме Румынии. Ну и как ты считаешь – почему они так поступают?
Сергей моментально понял, что это была ловушка. Иногда знакомые рассказывали то, что передают западные голоса, и он слышал, что у Румынии с Израилем существует негласная договоренность. Румыния разрешает своим евреям выезжать на постоянное жительство в Израиль, а Израиль, за каждое разрешение рассчитывается с румынскими властями американскими долларами. Сергей понимал, что и Жека хорошо об этом осведомлен. Иначе не стал бы задавать такой вопрос. И сейчас сказать ему об этом соглашении, значило получить обвинение в прослушивании вражеских радиостанций и нажить себе массу дополнительных неприятностей. А сказать, что ему ничего неизвестно, означало не соответствовать нужному уровню подготовки. Сергей не сомневался, что такой вопрос был задан именно с целью обоснования отказа в характеристике. Впрочем, он почти с самого начала был уверен, что такую бумагу он не получит.
– У меня нет никаких сведений о такой политике Румынии. Не могу ничего сказать. – Он виновато улыбнулся.
– Вот видишь! – С плохо скрываемой радостью воскликнул Жека. – Как же мы можем дать тебе рекомендацию в юридический институт, если ты совсем не разбираешься в политике. Извини парень, но мы тебе вынуждены отказать. – Жека встал из-за стола. – Выбери себе что-нибудь другое. – Он открыл дверь кабинета, жестом предлагая Сергею выйти.
– Все. Свободен.
Сергей, в оцепенении поднялся и словно сомнамбула направился к выходу. Он так старался ничем не выдавать своих чувств, что лицо его от напряжения странно онемело, а на губах еще застыла вымученная улыбка. Столкновение с непримиримыми противоречиями: безоблачной наивностью детства и неприкрытым цинизмом официальной идеологии, царившем в этих стенах, шокировали его. Как правильно судить о человеке, движении или государстве? Наверное, для начала нужно спросить самого себя: не лицемерят ли они?
***
Был ясный день. Деревья шелестели свежей листвой, отбрасывая короткие тени на асфальт дорожек. Недавно вернувшиеся с юга птицы, наполняли воздух своим щебетаньем. На стоявших вдоль аллей скамейках, одинокие пенсионеры грелись под теплым апрельским солнцем.
Сергей шел по весеннему парку. Боль и растерянность были написаны на его лице – растерянность человека, впервые столкнувшегося с еще одной, неведомой для него теневой стороной жизни. То, что произошло в обкоме, не было для Сергея неожиданностью. Он был готов к тому, что ему будет отказано. Но он решил – если есть хоть один шанс из тысячи, нужно его испробовать, чтобы потом не упрекать себя за то, что боролся не до конца. До последней минуты он надеялся на какие-то невероятные обстоятельства, а может просто на чудо, хотя уже с раннего детства не верил ни в какие чудеса.
Но он никак не мог понять, почему догмы идеологии закрывают доступ к образованию, к интересной работе, к нормальной жизни. Разве не все люди рождены одинаковыми? Но эта армада идеологов и инструкторов всяких райкомов и обкомов всегда имеет набор средств манипулирования высокими чувствами. Они носят эти средства наготове и, как фокусники, достают их, по мере необходимости, из самых неожиданных мест. Долг, честь, любовь к Родине – безотказные средства манипуляции молодыми умами.
Таких инструкторов разного уровня в стране десятки, если не сотни тысяч. Часть из них, ломая судьбы людей, только из-за неподходящей анкеты, убеждена, что творит благое дело для страны, при этом, не очень утруждая себя мыслью о морали. Другие же просто упиваются данной им властью, действуя по принципу: «хочу – казню, хочу – милую». Власть – самая заразная болезнь на свете. Она развращает и уродует людей. И эти люди уверены, что только они всегда правы и только их мнение является истиной в последней инстанции. Это каста неприкасаемых. Каста номенклатурных работников. Один раз, попав в эту касту, они начинают считать себя чуть ли не небожителями и, как правило, стараются остаться там на всю жизнь. И чем дольше они остаются в этой замкнутой секте, тем больше их беспокоит собственное благополучие и страх. Страх за то, что их могут когда-нибудь отлучить от спецмагазинов, закрытых распределителей, поездок за границу, дач и еще массы других благ, недоступных простым смертным. Поэтому они всегда готовы безропотно и без всяких раздумий, выполнять любое указание начальства.
И никогда их не интересует моральная сторона дела. Они произносят красивые речи с трибун, пишут правильные статьи в газетах и твердят, что нет ничего выше, чем служение государству. И многие, не задумываясь, признают их авторитет. Но их авторитет держится лишь на том, что они умеют красиво говорить и обладают ловкостью словесного иллюзиониста. Мы думаем, что они должны помогать нам, молодым, войти во взрослую жизнь, найти свой путь в этом сложном мире. Но первый же контакт с ними, сразу раскрывает такое заблуждение, и становится видна вся их лживость, двуличие и цинизм. Под этим тяжелым грузом рушится то мировоззрение, которое они нам прививают. И именно это и делает их банкротами в глазах людей, хоть раз столкнувшихся с этими лицемерами.
