Александр Скоков
На всех была одна судьба
НА ИЗМАЙЛОВСКОМ, В «РОДОВОМ ГНЕЗДЕ»
Воронья Гора, как и Пулковские высоты, занимает особое место в летописи обороны Ленинграда. Там, на Вороньей Горе, летом 1941 года двадцатилетняя Лида вместе с подругами, тоже работницами «Электросилы», попала под минометный обстрел – а город еще доживал последние мирные дни. Послали их на земляные работы рыть противотанковые рвы. К тому времени на здоровье она не жаловалась – бывшую хилую ленинградскую девчушку, которую не обходила ни одна простудная хворь, «на ноги» поставил спорт. С семи лет по совету врача Лиду определили в секцию гимнастики. (Спортивная закалка здорово выручала ее во время блокадного житья.) Спортом занималась она и повзрослев, когда устроилась работать на «Электросилу», в отдел главного механика, секретарем, потом – учетчиком. Имела спортивный разряд по гимнастике, участвовала во Всесоюзных соревнованиях, выступала не раз за «Электросилу» на городских состязаниях в Зимнем манеже. Предприятие одним из первых эвакуировали на восток; Лида с родителями осталась в городе – отец работал в пожарной части, мама в типографии.
В августе Лиду послали на строительство оборонных сооружений, возводимых на подступах к Ленинграду. Жили девушки в пустом доме, вместо коек – сено на полу да легкие пальтишки. Работали, слыша гул близкой канонады, до того дня, пока однажды утром в воинской части, располагавшейся рядом, не началась суматоха, беготня. Разрывы бухали совсем рядом.
Поступила команда: из дома не выходить. Потянулись минуты ожидания. Снаряды падали во дворе, сотрясая стены дома. Пробегавший мимо военный крикнул им, выскочившим наружу: «Откуда вы здесь? Тикайте!». Девушки бросились вслед за повозкой, запряженной парой лошадей, – пожилой солдат-возница направлялся в сторону города. И вдруг совсем низко, на бреющем, немецкий самолет – из кабины улыбающаяся физиономия… Тогда, летом 1941 года, они улыбались, предполагая, что здесь будет продолжение прогулочного похода по Европе, не зная, что ленинградцы, как и вся страна, будут стоять насмерть. От обсерватории девушки бежали одни: у возницы было свое задание. Солдат махнул рукой, указывая им путь – до мясокомбината, а там по Московскому шоссе…
Угроза прорыва фашистов к Ленинграду через Пулковские рубежи сохранялась до зимы. На южной окраине города велось строительство оборонительных сооружений – бронированные «колпаки», противотанковые надолбы…
Каждое утро, вставая чуть свет, Лида шла от Варшавского вокзала, где жила их семья, по Московскому проспекту – к месту работы их бригады. На досках, приспособленных под носилки, переносили кирпичи, цемент, готовили раствор. Между домами возводились надолбы, чтобы преградить дорогу немецким танкам в случае прорыва. Близились жестокие холода зимы 1941-го… Световой день становился короче, все меньше оставалось сил, хотя строителей немного подкармливали – прямо к рабочему месту привозили бачок горячих макарон. Но голод, стужа брали свое: все труднее было добираться на работу и обратно. Возвращалась домой в потемках – то там, то здесь мерцали фосфоресцирующие «светлячки» на пальто и ватниках одиноких пешеходов. Если луна скрывалась в тучах – улицы погружались во мрак, по обледенелой лестнице поднималась на ощупь.
Папа, находившийся на казарменном положении, почти не бывал дома, мама приходила с работы поздно… В январе, самом страшном месяце блокады, Лида ухаживала за родственниками, соседями. В их квартире на Измайловском, 18, умерли пять человек. А всего потеряли восемнадцать родственников; все жили поблизости, в Ленинском районе.
В апреле ей пришлось помогать участковому милиционеру: оформляла бумаги на умерших, выполняла другие поручения, позже работала на заводе кассовых аппаратов. (В годы войны предприятие выпускало снаряды.) А осенью 1942 года Лиду призвали в армию – в военкомате отобрали из призывников всех, занимавшихся в мирное время спортом, и ее в том числе, и направили на десятимесячные курсы в институт им. П.Ф. Лесгафта. Возможно, спецподготовка велась для других целей, но летом 1943 года обстановка на фронте была уже иная, чем в 1942-м, – страна думала о завтрашнем дне, о тех, кто будет поднимать города и села из руин. С документом, дающим право вести в школах военно-физическую подготовку, Лидия Дмитриевна пришла в 272-ю школу на 1-й Красноармейской.
…На новогодние праздники семья собирается в «родовом гнезде», на Измайловском, 18. С рождения Лидия Дмитриевна живет в этом доме, в этой квартире. Два сына (один – подполковник МВД, другой – технический специалист), невестки, внуки… К сожалению, нет уже рядом верного друга – мужа Ивана Иосифовича Колодяжного, всю жизнь отдавшего морю, капитана 2 ранга.
И каждый раз вспоминает Лидия Дмитриевна первый военный Новый год в затемненном, осажденном Ленинграде… Том городе, который после великих испытаний подарил ей счастье любви, семьи, счастье долгих мирных дней.
ПОЧТИ МАЛЬЧИШКИ-СОРВАНЦЫ
Грохот взрывов снарядов, мин, рев штурмующих самолетов, заглушающих треск винтовочной, пулеметной стрельбы, столбы дыма и пыли, из-за которых не видно погожее сентябрьское небо… Наступая на Красногвардейск (Гатчину), немецкие дивизии надеялись кратчайшим путем выйти к Пулковским высотам. Среди бойцов 2-й дивизии народного ополчения, оборонявших Красногвардейск, встречались и 15–16-летние ребята в военной форме с эмблемами 9-й специальной артиллерийской школы.
Первые пехотные, инженерные, артиллерийские школы открылись по указанию Петра I в конце XVII – начале XVIII века и стали предшественниками учрежденного в 1731 году кадетского корпуса. Впоследствии артиллерийский и инженерный корпус дал России не только талантливых военачальников, но и выдающихся деятелей культуры. Воспитанниками корпуса были полководец М.И. Кутузов, оставленный после его окончания преподавателем, герой Порт-Артура генерал Р.И. Кондратенко, писатели Ф.М. Достоевский, Д.В. Григорович, ученые И.М. Сеченов, П.Н. Яблочков, композитор Ц.А. Кюи. Обучались в корпусе и будущие видные советские военные инженеры К.И. Величко и Д.М. Карбышев. За два века в русской армии сложилась продуманная система подготовки офицерских кадров для артиллерии.
В годы Гражданской войны и последующие десятилетия в новой России создаются военно-учебные заведения по подготовке командного состава РККА. В конце 1930-х годов, учитывая угрозу надвигающейся войны и нехватки командных кадров, создаются специальные, в основном артиллерийские школы, которые готовят грамотное, физически развитое пополнение для артиллерийских училищ. В основу программ специальных школ был положен богатый опыт кадетских корпусов и военных гимназий, готовивших не только будущих командиров с высоким уровнем профессиональных знаний, но и патриотов Отечества, готовых достойно защитить его в трудный час.
Весной 1937 года на 8-й Красноармейской улице в доме № 3 появилось новое учебное заведение – 9-я специальная артиллерийская школа, созданная, как говорилось в постановлении Наркомпроса СССР, «… в целях подготовки кадров для комплектования военных артиллерийских училищ Красной армии». Школы приравнивались к дивизиону, в него входили 1-я батарея – 10-е кл., 2-я батарея – 9-е кл. и 3-я батарея – 8-е классы. В спецшколы принимались только ребята, окончившие 7 классов с оценками «отлично» и «хорошо», прошедшие мандатную комиссию и годные по состоянию здоровья к дальнейшему поступлению в высшие училища Красной армии. Рост поступавших в «пушкари», как говорили в старину, – не менее полутора метров…
Это была действительно необычная школа. По математике, физике, химии, черчению давались углубленные знания, связанные с программами военных артиллерийских училищ. Кроме физподготовки и строевой в неурочное время здесь разучивали современные и бальные танцы, знакомили с правилами этикета. Воинский долг, любовь к Родине, к выбранной профессии, уважительное отношение друг к другу – вековые традиции российских кадетских, пажеских, шляхетских корпусов воспитывали в ребятах лучшие человеческие качества.
«Спецы» – так для краткости называли иногда ребят спецшкол – гордились своей принадлежностью к старинной «родовой ветви» военных училищ России. Размещение спецшколы на 8-й Красноармейской было не случайным. Измайловский Лейб-гвардии полк, сформированный еще в 1730 году, памятник Славы перед Свято-Троицким собором в честь подвигов русских солдат в русско-турецкой войне 1877–1878 годов, Николаевское кавалерийское училище, созданное на базе школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, воинские части Красной армии, располагавшиеся здесь с 1920-х годов, 1-е Ленинградское артиллерийское училище… Все здесь напоминало о славной истории русской армии, имело большое воспитательное значение для будущих защитников Отечества.
Руководили школой, вели предметы кадровые военные и гражданские преподаватели, опытные педагоги, любившие и свои предметы, и воспитанников. Первый директор С.Л. Зеликман, сменивший его С.П. Казанцев, командиры дивизиона полковник А.А. Аль, старший лейтенант С.П. Щербина, педагоги В.Н. Гындин, Е.Е. Кицис, Р.Е. Кляйнер стали для ребят примером на всю жизнь. Учебно-материальная база спецшколы располагала лучшим, что имели в то время средние школы Ленинграда. Классы по литературе, астрономии, военному делу, артиллерии, физическая, химическая лаборатории, просторный, хорошо оснащенный спортивный зал, тир в подвальном помещении… Фонды библиотеки имели книги по основным разделам знаний, давали возможность познакомиться с классикой и современной художественной литературой.
В кружке конного спорта, созданного шефами из 1-го Ленинградского артиллерийского училища, ребята овладевали навыками верховой езды, заботились о своих подопечных, учились «языку» общения с ними. Кроме плановой физподготовки будущие артиллеристы занимались также в спортивных секциях на стадионе им. Ленина (ныне Петровском). Увлечение гимнастикой, плаванием, лыжным спортом впоследствии не раз выручало офицеров-артиллеристов в их нелегкой службе.
На защите Ленинграда
«Спецы» довоенных выпусков 9-й артиллерийской школы, встретившие грозный 1941-й курсантами артиллерийских училищ, командирами Красной армии, с первых дней войны показали высокую профессиональную подготовку, стойкость, мужество, отвагу. 16 июля 1941 года в район Большого Сабска, где держали оборону курсанты пехотного училища им. С.М. Кирова, прибыл артиллерийский дивизион, сформированный из курсантов 1-го Ленинградского артиллерийского училища. В огневой взвод 2-й батареи были зачислены бывшие воспитанники 9-й САШ Бастырев, Рякимов, Марченков, Макаревич, Нивен, Чистяков, Мядзель, Годзин, Петров, Андреев, Новиков, ездовым санитарной двуколки будущий генерал Ю. Гилинков.
Дивизион вошел в состав 94-го противотанкового артиллерийского полка, успешно сдерживающего наступление танковых, моторизованных частей противника. Только в боях 22 июля курсантский дивизион 1-го ЛАУ подбил 12 фашистских танков. Орудийные расчеты 2-й батареи курсантов, в частности расчет Евгения Бастырева, подбили 4 немецких танка, другие расчеты уничтожили 3 бронетранспортера. Здесь же, на огневых позициях, был зачитан приказ о присвоении курсантам воинского звания «лейтенант» и направлении их в артиллерийские части на командные должности. На этом рубеже погиб воспитанник 9-й САШ М. Новиков и скончался от тяжелого ранения В. Петров. Бойцы народного ополчения, курсанты, в их числе и бывшие воспитанники спецшколы, задержали наступление противника юго-восточнее Кингисеппа, обескровили его, дали возможность нашим частям занять новые рубежи.
Храбро сражались в эти тяжелые дни и те из ребят, кто ушел добровольцем в ополчение. Воевали они в основном во 2-й дивизии народного ополчения и, несмотря на юный возраст, держались как настоящие бойцы. Гай Любомудров, тяжело раненный в ногу, не оставил оружие, пока не была отбита атака, и только после этого согласился отправиться в госпиталь.
Участвовал личный состав 9-й САШ в строительстве оборонительных сооружений в прифронтовой полосе. В начале августа 1941 года 2-я батарея получила задание включиться в строительство заграждений и огневых точек в районе станции Волосово. Вместе с работниками фабрики им. Желябова школьники строили противотанковый ров, систему окопов полного профиля, ходов сообщения. Третью батарею (восьмиклассников) направили в Красногвардейский укрепрайон – здесь на станции Пудость ребята попали под пулеметный огонь с вражеского самолета. По рокадной дороге, вдоль линии фронта, добрались до места назначения – деревни Вайялово. Резали дерн для маскировки дзотов, рыли окопы, ходы сообщения… Только 17 августа, после ожесточенных боев под Волосово (поселок несколько раз переходил из рук в руки), наши части отступили, с ними ушли и батарейцы САШ.
В боях под Красногвардейском также отличились курсанты 2-го Ленинградского артиллерийского училища, бывшие выпускники 9-й САШ 1940 года. Они уничтожили 5 вражеских танков. На ближних подступах к Ленинграду храбрым командиром показал себя выпускник 1939 года 9-й САШ лейтенант В.С. Зикеев (будущий Герой Советского Союза). Командуя взводом управления батареи, а затем после ранения командира, став во главе батареи, молодой офицер стойко отбивал танковые атаки противника. После пулевого ранения под Ропшей лейтенант досрочно выписался и снова вступил в командование батареей.
Участвовали курсанты 2-го ЛАУ, бывшие воспитанники 9-й спецшколы, и в жестоких боях на Пулковских высотах в сентябре 1941 года. Здесь героически сражались и погибли Борис Акимов, Александр Садовников…
Под стенами Ленинграда, впервые с начала войны, одна из сильнейших группировок вермахта – группа армий «Север» – потерпела поражение, так и не выполнив поставленную задачу.
Занятия в спецшколе начались 15 сентября. В городе, несмотря на постоянные обстрелы, бомбежки, велись большие оборонительные работы. Во внутренней черте Ленинграда, в 110 узлах обороны, было построено 570 артиллерийских, 3600 пулеметных дотов, 17 000 амбразур в зданиях, около 25 километров баррикад. На сооружении оборонительных объектов работали и ученики 9-й САШ, с их участием строились дзоты, окопы в районе Красненького кладбища, возводились баррикады на пересечении Измайловского проспекта и Обводного канала, 3-й Красноармейской улицы и Международного проспекта. При строительстве баррикад шли в ход бревна из разобранных двухэтажных деревянных домов, находившихся в соседнем парке. Строительством руководил командир взвода преподаватель математики Ю.Я. Титаренко, назначенный помощником начальника штаба 13-го участка МПВО Ленинского района.
Зачисленные в отряд МПВО района ученики САШ несли дежурства на крышах своего здания, соседних домов, участвовали в тушении пожаров. Один из них занялся на 12-й Красноармейской – для его тушения потребовалось немало сил, сноровки, отваги. (На тушении пожара один из учеников, Н. Корольков, получил контузию.)
Вместе с сотрудниками 3-го отделения милиции ученики дивизиона выходили на патрулирование улиц, кварталов Ленинского района. Особое внимание уделялось кварталам, прилегавшим к заводам «Красный треугольник», Радиодеталей, Балтийскому и Варшавскому вокзалам, по которым чаще всего наносили удары вражеская авиация и артиллерия. Патрули следили за порядком на улицах, за светомаскировкой. Возвращаясь с такого дежурства, погиб при авианалете ученик САШ В. Шагов.
Занятия, дежурства по школе (уборка помещений, обеспечение топливом, водой), задания штаба МПВО – череда будней суровой блокадной зимы… Приближался Новый, 1942-й год. Ленсовет принимает решение провести для детей города новогодние елки. Получили приглашение на праздник и ученики спецшколы: 1-я батарея – в Большой драматический театр им. Горького, 2-я и 3-я – в Академический театр им. Пушкина, где была установлена главная городская елка. В БДТ ребята смотрели спектакль «Дворянское гнездо», в Пушкинском – «Три мушкетера». Танцы, викторины, игры у елки… Ребята старались держать военную выправку, казаться старше, взрослее, но возраст еще звал в мир детства, в такие близкие еще мирные дни.
22 января 1942 года Военный совет Ленфронта принимает решение об эвакуации из Ленинграда спецшкол – артиллерийских, ВВС, ВМФ. Для размещения, продолжения деятельности 9-й САШ определяется в никому из учеников и преподавателей не известный поселок Мундыбаш Новосибирской области. Впереди были дорога в северный край, трудности обустройства, учеба, первые выпуски, зачисление в военные училища…
И вспоминаются «спецы»
Девятой САШ, почти кадеты,
Почти мальчишки-сорванцы,
Хоть и в военное одеты… —
напишет позже выпускник 1943 года Евгений Корнилов.
На военном поприще многие воспитанники 9-й спецшколы будут впоследствии отмечены высокими наградами Родины, но первой среди них навсегда останется медаль «За оборону Ленинграда».
ШЛИ УРОКИ ПОД ГУЛ КАНОНАДЫ
В БОМБОУБЕЖИЩАХ И В КЛАССАХ
Не взяв штурмом-тараном Ленинград в сентябре 1941 года, получив сокрушительный отпор, германское командование изменило стратегию: город должен быть уничтожен голодом, холодом, непрерывными бомбежками и артобстрелами. Но ленинградцы не только отражали атаки врага – заводы, фабрики, небольшие предприятия, быстро перестроившись, выпускали пушки, мины, снаряды, стрелковое оружие и многое другое, необходимое фронту. У ленинградцев не было и тени сомнения, что великий город, на который смотрела с надеждой вся страна, выстоит в этой небывалой битве.
Несмотря на осадное положение, на подступающий голод, горком партии и Ленгорисполком принимают решение приступить к обучению в школах. В бомбоубежищах школ, жилых домов в конце октября приступили к учебе 60 тысяч учеников 1–6 классов, а немного позже – с 3 ноября – в 103 школах города стали заниматься старшеклассники (более 30 тысяч). Планы учебно-воспитательной работы были максимально приближены к задачам военного времени, к главной цели – подготовить подрастающее поколение к труду и обороне.
В осажденном городе голод, а вскоре и холод тяжким грузом легли на плечи взрослых и детей. Учитель должен был ясно, немногословно и понятно так изложить материал урока, чтобы дети «на память» усвоили его. В первую блокадную зиму с неослабевающими жестокими морозами школьники теснились около печки, не имея возможности из-за холода вести какие-то записи. Печи давали мало тепла, порывы ветра гнали дым обратно в класс…
Уроки планировались так, чтобы домашние задания были выполнены здесь же, – мало кто из ребят имел возможность заниматься дома. Учитель, как бы ни был он слаб, не показывал ребятам, как ему тяжело; только позже, когда продовольственное снабжение немного улучшилось, работники образования стали получать рабочую карточку.
Все блокадное лихолетье, не закрываясь ни на один год, работала 272-я школа (ныне гимназия) – одно из старейших средних учебных заведений Петербурга-Ленинграда. (С начала войны до 1943 года школа располагалась на 1-й Красноармейской, позже – на 8-й Красноармейской, д. 3.)
Во всем был примером блокадный учитель
Блокадная эпопея для преподавателей и школьников началась, можно сказать, с первых дней войны. Учителя и старшеклассники работали на возведении противотанкового пояса на дальних подступах к Ленинграду, на рытье окопов вблизи города. Мужчины уходили на войну, с ребятами-старшеклассниками на оборонных работах трудились преподаватели А.М. Кочеткова, А.Г. Крутилова, Е.В. Карасёва, М.И. Кислякова, Е.Н. Родионова, Л.И. Станиславчик, Е.В. Сорокина, Т.З. Сурина, Б.А. Шепурёва, Н.В. Смагина. Вместе со всеми ленинградцами сотрудники 272-й школы готовились к противопожарной защите: засыпали песком чердаки, белили деревянные перекрытия, а когда начались воздушные налеты, несли дежурства на крыше здания. В декабре 1941 года на крышу школы обрушился дождь зажигательных бомб, но дежурная бригада преподавателей и старшеклассников смогла отразить огневой налет. (Немецкой авиации не удалось, как это было со многими городами Западной Европы, выжечь Ленинград фосфорными бомбами, оставить без крова сотни тысяч жителей.)
Занятия в первую военную осень начались 3 октября; старшеклассники сели за парты непосредственно в здании школы, младшие классы – в бомбоубежищах ближних домов. Электричества в бомбоубежищах не было – занятия велись при свечах, вместо парт – скамейки. Отопления в подвалах также не было, и с наступлением холодов занятия с младшими классами прекратились.
Заметным событием нового, 1942 года, стало проведение в школе елки для детей района. Проводилась она неделю – с 1 по 7 января. Небольшое праздничное представление завершалось настоящим обедом и подарком, в котором были печенье, шоколад, сухофрукты. Осажденный Ленинград, где учет продовольствия велся на граммы, собрал для своих детей все, что мог. Эти драгоценные пакетики хотя бы на день возвращали ребят из страшной действительности в сказочный мир детства.
Зимние каникулы из-за холодов, отсутствия воды, освещения продлили до второй половины февраля. В феврале 30 тысяч детей были поставлены на полный рацион питания в школах, что стало немалой поддержкой их истощенных сил. Как и в мирное время, уроки чередовались с переменами, только не было теперь привычного шума, смеха, беготни… В тишине коридора звонок оповещал о начале очередного урока – биологии, русского языка, математики, химии… Изнурительный голод подтачивал силы и взрослых, и детей, и все же ребята, преодолевая слабость, помогали отапливать классы, поддерживать порядок. Большинство детей только здесь, в школе, могли немного согреться – дома их ждал жестокий в ту зиму холод.
Март принес не только ослабление морозов; голод не отступал, но питание детей было все же не таким отчаянно-скудным, как в ноябре, декабре 1941-го – январе 1942-го. Решения Государственного комитета обороны, Военного совета Ленфронта по налаживанию бесперебойной деятельности Дороги жизни через Ладогу дали ощутимый результат. Если в осеннюю навигацию 1941 года моряки Ладожской флотилии доставили в Ленинград 25 тысяч тонн продовольствия, то в зиму 1941–1942 годов через озеро было перевезено более 360 тысяч тонн различных грузов – продовольствия, боеприпасов, топлива.
Весной 1942 года, когда над Ленинградом нависла угроза вспышки эпидемий, все жители вышли на уборку родного города. Вместе со всеми ленинградцами работали по очистке дворов, улиц и преподаватели, и ученики школы.
Сотрудники РОНО, школ города понимали, что занятия посещает только часть детей – многие ребята по разным причинам остаются дома. Была объявлена весенняя запись, и с начала мая вновь сформированные классы приступили к учебе. Велись занятия и в июне. Число школ, возобновивших обучение, выросло до 148, в них занималось более 65 тысяч детей. Решением Ленгорсовета особый упор был сделан на повторение школьных программ. Возобновилась работа школьных кружков, библиотек. Летом в школах, где занятия велись полный учебный год, были проведены испытания (экзамены). Из 532 учеников города, окончивших 10 классов, 70 получили пятерки. Каждому выпускнику, кроме аттестата, была вручена книга с дарственной надписью: «Окончившему полный курс школы №… Ленинграда в 1941–1942 году, в год Великой Отечественной войны с фашизмом, блокады и героической защиты города Ленина».
По воспоминаниям бывшей старшеклассницы 272-й школы Л.В. Шульги, в августе 1942 года директором школы стала Анна Арсентьевна Павловская (директор А.А. Успенский эвакуировался). В новом коллективе учителей, пришедших из 3-й, 279-й, 280-й, 282-й школ, костяк составляли прежние, довоенные преподаватели 272-й школы: О.И. Павлова, М.А. Васильева, А.И. Матвеева, Г.Н. Курындин, А.М. Кочеткова, Л.Г. Иванова, Н.В. Смагина, А.А. Степанова, А.В. Чащина.
В июле подростки, начиная с 6-го класса, вместе с 12 тысячами других ленинградских школьников, отправились на сельхозработы в совхозы, подсобные хозяйства; поехали с ними и преподаватели. Много дел было и у тех, кто остался в городе. Предстояло подготовить школу к новому учебному году: вставляли рамы, убирали накопившийся за зиму мусор, мыли полы, делали запас дров… В новом, втором учебном блокадном году, занятия в 1–4 классах начались, как и положено, 1 сентября, ученики 5–10 классов приступили к занятиям в октябре, после окончания сельхозработ. Открыли свои двери 86 школ Ленинграда, в которых занимались 27 тысяч детей, в основном ученики младших классов. Ребята и девочки постарше уходили в ремесленные училища, работали вместе со взрослыми на оборонных предприятиях.
Отцы и старшие братья ленинградских школьников воевали на фронте; в городе после летней эвакуации 1942 года остались в основном пожилые мужчины, трудившиеся на военных предприятиях, и женщины. О подвиге ленинградок, заменивших мужчин на оборонных заводах, несших нелегкую службу в частях МПВО, санитарных отрядах, лучше всех сказала «блокадная муза» Ольга Берггольц. Дети-школьники почти не видели своих мам, уходивших из дома затемно и возвращавшихся поздно. Учителя делали все, чтобы дети не чувствовали себя обделенными отцовским и материнским теплом.
Дети блокады и сейчас, спустя более полувека, с душевной теплотой вспоминают о своих учителях. Это были подвижники, настоящие сеятели «разумного, доброго, вечного». Преподаватель русского языка и литературы Григорий Николаевич Курындин не только блестяще знал свой предмет, но и обладал талантом приобщения своих воспитанников к богатствам русской, мировой культуры. И после окончания школы повзрослевшие бывшие ученики нередко переступали знакомый порог учительской квартиры, делились с наставником самым сокровенным. Бывает ли выше награда для учителя?
В голодном, холодном осажденном городе, испытывая такие же лишения, как и все ленинградцы, блокадный учитель стремился не только передать знания своим воспитанникам, но и согреть детские души теплом доброты, ласки, участия. Такими педагогами были преподаватель физики Елизавета Яковлевна Михайлова, преподаватель химии Александр Александрович Степанов, преподаватель военно-физической подготовки Лидия Дмитриевна Колодяжная (Воробьёва), директор школы Анна Арсентьевна Павловская…
И дети помогали фронту
Как и в довоенное время, в 272-й школе действовали кружки, но теперь рукоделие стало частью всенародной помощи фронту. Десятки, сотни рукавиц, шарфов, носков, кисетов, носовых платков, изготовленных детскими руками, отправлялись в посылках бойцам на передовую. У каждого из тех, кто сражался с оружием в руках за Ленинград, может быть, близко, в десятке километров от передовой, или далеко, в городах и селениях Сибири, Урала, Алтая, Казахстана, Туркмении, были такие же ребятишки – сыновья, дочери, братья, сестренки, – и напоминание о них крепило стремление скорее изгнать врага с родной земли.
На репетициях художественной самодеятельности готовились номера, с которыми юные певцы, декламаторы, исполнители сценок выступали в госпиталях перед бойцами. Однажды в 272-й школу зашел Василий Иванович Кабаш, бывший директор соседней школы, призванный в Красную армию и служивший в одной из частей, оборонявших Ленинград. Попросил: приезжайте к нам с концертом. Пускай ребята исполнят, что смогут, главное – чтобы бойцы увидели детей, пообщались с ними – истосковались они в окопах по мирной жизни.
И ребята поехали. Конечно, не на передовую – бойцы собрались в одном из зданий на окраине города. Были и музыкальные номера, и чтение стихов, и веселые сценки…
После уроков ребята часто ходили в подшефный госпиталь на 7-й Красноармейской, д. 12. Писали письма раненым, убирали палаты, скручивали бинты после стирки, выполняли различные поручения. В каждом домохозяйстве имелись списки жильцов, которые нуждались в помощи. Тимуровцы 272-й школы выполняли задания, связанные с доставкой дров, воды, уборкой комнат; помогали сортировать почту, разносили ее по квартирам. Были они сами такие же истощенные, ослабленные голодом, как и все ленинградцы, и нередко попадали в больницу с диагнозами: «дистрофия», «цинга».
1942/1943 учебный год был примечателен тем, что в расписании уроков появился новый предмет – «военно-физическая подготовка». Вела занятия молодая выпускница специальных курсов Л.Д. Колодяжная. Летом – осенью 1941 года она участвовала в сооружении оборонительной полосы на южных подступах к городу, позже трудилась в бригадах, ставивших бетонные надолбы в районе Международного (ныне Московского) проспекта, а затем, призванная в армию, получила направление на курсы будущих преподавателей военно-физической подготовки. В 272-й школе она вела уроки в основном с ребятами младших классов. Утром – небольшая 5–10-минутная зарядка, потом уроки в зале, где единственным спортивным снарядом была шведская стенка. Основная часть занятий отводилась под игры – в военное время, быть может, больше, чем в мирное, ребятам хотелось поиграть, пошутить, отвлечься от блокадной жизни, которая и взрослым не всем оказывалась по силам. Становились в круг, в руках чейто кушачок – и начиналась известная с довоенных лет игра. Выполнение упражнений, отметки не имели значения, главное – вовлечь детей в движение, дать положительный заряд. Во время игры наступало оживление, появлялся блеск в страдальчески-скорбных недетских глазах.
В зиму 1942–1943 годов зал для занятий физкультурой уже протапливался, ребята во время урока снимали пальтишки, курточки. Спортивной формы, конечно, не было, родители, как могли, перешивали, удлиняли брюки, платьица – все, что служило с довоенных лет. Лидия Дмитриевна вспоминает, как однажды «перепал» на несколько классов один ордер на детские ботинки. Кому вручить? Все почти разуты… Иногда уроки физкультуры проходили на улице, в Польском садике. Зимой катались на лыжах, весной, осенью – пробежки, игры. Время от времени Лидия Дмитриевна наведывалась в один из магазинов на Сенной – иногда удавалось купить там мяч, скакалки, ракетки, однажды оказались даже кегли. С учащимися постарше занимался военрук, там уже обучались ползанью, прыжкам через препятствия, метанию учебных гранат.