bannerbannerbanner
10 мифов Советской страны

А. В. Шубин
10 мифов Советской страны

Полная версия

Миллионы для диктатуры пролетариата

В июле 1917 г. Ленин перестал получать финансирование из-за рубежа, его партия потерпела поражение, сам он был дискредитирован. Но социальный запрос на идеи большевизма был все сильнее, и партия Ленина вернула силы, подобно Антею, восстановила свои структуры и пришла к власти. Это уже само собой показывает, насколько мала была роль немецких денег в победе большевиков.

После июльского скандала финансовые отношения между большевиками и Германией прерываются. Сторонники помощи большевикам вынуждены были признать провал – их партнер потерпел сокрушительное поражение, и вкладываться в него было бы неразумно. Теперь Рейхсбанк не даст денег, тем более что наследство Шмидта выплачено.

Обжегшись на молоке, большевики затем дули на воду. 24 сентября ЦК РСДРП (б) отклонил предложение К. Моора о финансовой помощи, так как не вполне ясен его источник. Помощь от Моора принимали в мае – он тогда пожертвовал 73 тыс. крон. После революции Моор попросил ее компенсировать, так как собирал частные пожертвования и вкладывал собственные средства. Большевики сочли просьбу Моора оправданной. Они исходили из того, что переданные им деньги не исходили из германского генштаба (тогда бы не следовало и возвращать).

Зато стоило большевикам прийти к власти, в Берлине началось чрезвычайное возбуждение. Ленин доказал, что является серьезным партнером. Обсуждается передача Ленину 15 миллионов марок для стабилизации положения его правительства.[53] На эту переписку между германскими чиновниками обычно ссылаются авторы, которые хотят доказать, что революция совершилась на немецкие деньги. Правда, переворот большевики сумели организовать и сами. А вот были ли эти 15 миллионов оперативно переправлены в Петроград или дело свелось к обсуждению в Берлине? Даже если толика этих 15 миллионов и попала в Петроград, она была потрачена на нужды германского народа, как их понимали большевики.

Сразу после прихода большевиков к власти началось печатание полумиллионным тиражом революционной газеты «Ди Факел», перебрасывавшейся на фронт и за его линию. Первый же посол Советской России в Германии А. Иоффе привез деньги на революционную пропаганду, которые перекочевали к левым социал-демократам. Так что можно сказать, что излишки денег, переплаченные немцами сверх наследства Шмидта, прошли по цепочке Имперское казначейство – Гельфанд – Ленин – Иоффе – немецкая левая оппозиция. И никаких экспроприаций.

Но опубликованные документы заставляют усомниться, что 15 миллионов пришли в Петроград. Реальные суммы, о получении которых сообщается в тех же документах, – 20 000 марок.[54] То есть это были выплаты агентам, пытавшимся посредничать между большевиками и немцами.

Но большевики вышли из положения, вступив в игру с Антантой. Шантажируя Антанту сближением с немцами, а немцев – сближением с Антантой, Ленин получил поддержку от обоих лагерей, не связав себя никакими обязательствами.

Американские финансовые интересы в России представляла миссия Красного Креста, которую спонсировали американские тресты. Пока Красный Крест занимался исключительно своими уставными задачами, в этом финансировании не было ничего необычного. Руководителем миссии был полковник У. Томпсон, прежде работавший директором Федерального резервного банка Нью-Йорка. Томпсон мог самостоятельно принимать решения о переводе миллионов долларов. Он начал с того, что передал 2 миллиона Комитету народного образования для нужд пропаганды, фактически – в поддержку Керенского.[55]

Как только победили большевики, Томпсон стал искать контакты с ними. Он счел, что можно ударить по немцам их же оружием – поддержав большевиков и их революционную пропаганду в Германии. В начале декабря 1917 г. Томпсон перевел большевикам миллион долларов,[56] что сняло вопрос о зависимости от немецкой помощи. Впрочем, в ноябре 1917 г. «вопрос о власти» решало количество не долларов, а штыков.

* * *

У сторонников версии о шпионаже Ленина в пользу Германии остается последний аргумент – он подписал мир с Германией, который сам же и назвал «похабным».

История заключения Брестского мира многократно и подробно описана в работах авторов, которые придерживаются самых разных взглядов.[57] С какой стороны ни посмотри, большевики и их союзники левые эсеры попали в тяжелое положение, и выбор у них был невелик. Был ли Ленин трижды немецкий агент или ультрапатриот, но он не был свободен в своих действиях. В феврале 1918 г. советская власть оказалась перед лицом германского ультиматума, а затем и наступления. Оставшиеся на фронте части и Красная гвардия не смогли оказать вторжению достаточного сопротивления. Большевики и левые эсеры горячо спорили, насколько далеко могут пройти немцы, какую часть России смогут оккупировать, но все аргументы – и Ленина, и его оппонентов – были основаны на предположениях, а на кону была судьба страны и советского проекта.

Ленин, для которого «вопрос о власти» был «ключевым вопросом всякой революции», понимал, что широкое сопротивление вторжению немцев возможно с помощью более широкой поддержки; чем та, которой обладает советская власть. Это означало, что продолжение войны приведет к «сдвижке власти» от большевиков и левых эсеров к более широкой коалиции, где большевики могут потерять господствующие позиции. Поэтому для Ленина продолжение войны с отступлением в глубь России было неприемлемо.

Именно это, а не мифические обязательства перед Германией определило позицию Ленина в условиях немецкого наступления в глубь России и Украины. Для него подписание мира было таким же вынужденным шагом, как и для других большевиков.

Ленину удалось с большим трудом убедить партийное руководство санкционировать этот мир, но в итоге его аргументы победили – страна жаждала «передышки» в войне. Несмотря на тяжесть Брестского мира, он был заведомо временным и не означал отказа от идеи мировой революции как таковой. Большевистское руководство осознавало, что без революционного взрыва в Германии изолированная Россия не сможет перейти к строительству социализма. Революция в Германии делала мир бессмысленным (он и будет отменен сразу после начала Ноябрьской революции 1918 г.). Большевики оказывали поддержку силам, развернувшим вооруженную борьбу на Украине, оккупированной Германией и ее союзниками.

По Брестскому миру большевики должны были выплатить контрибуцию в 6 миллиардов марок. Но Ленин организовал дело так, что контрибуцию Советской России стала платить Германия.

В мае-июне 1918 г. германский посол Мирбах с тревогой сигнализирует, что правительство Ленина вот-вот перейдет на сторону Антанты, которая уже оказывает ему материальную помощь. Так что «при сильной конкуренции Антанты» нужно срочно выделить 3 миллиона марок в месяц. До убийства Мирбаха в июле 1918 г. большевики получили миллион. Накануне убийства Мирбаха МИД сообщил ему о готовности направить еще 3 миллиона.[58] Отправили ли их, неизвестно – германский посол был убит левыми эсерами. Но документы об этой последней выплате показывают, что явным преувеличением являются неофициальные заявления германских чиновников и социал-демократов, сделанные в 1921 г., о том, что большевики получили от Германии 50-60 миллионов марок.[59] Весь бюджет, выделенный на пропаганду в стане Антанты, был меньше – 40 580 977 марок.[60]

 

Впрочем, фантазиям нынешних мифотворцев нет арифметических пределов. Уже встречаются авторы, которые утверждают, что большевики получили от Германии миллиард марок.[61] Я не удивлюсь, если скоро «выяснится», что Германия проиграла Первую мировую войну, потому что спустила на большевиков весь свой военный бюджет.

Ленин принимал деньги от Германии, часть которых была просто возвращением старого долга, а часть – результатом временного совпадения интересов. Ленин обещал разжигать революционное движение, и делал это. Сначала – в России, затем – и в Германии, куда «немецкие деньги» были с лихвой возвращены. И уже в 1919 г. германская элита вынуждена была отбиваться от волны коммунистических восстаний. Но как революция в России не была вызвана немецкими деньгами, так и восстания немецких левых не были результатом финансовой помощи большевиков. Социальная почва для революционных движений, переворотов и массовых партий возникает внутри страны. Деньги, откуда бы они ни пришли, сами по себе могут лишь помочь создать организационный каркас. Если в обществе нет социального запроса на политическое событие, деньги позволяют создать только муляж.

Очерк третий. Мифы о гражданской войне: «белые рыцари», «маньяки террора», «анархо-бандиты»

Свергнув царя, народ Российской империи впал в безумие и стал в припадке убивать лучших людей. Во главе этого шабаша встали маньяки террора и уголовники, которые действовали под красным знаменем большевизма и черным флагом анархизма. Этой вакханалии противостояли белые рыцари без страха и упрека, борцы за правовое государство…

Впрочем, есть и другая версия тех же событий. На Советскую Россию, государство рабочих и крестьян, напали 14 государств и остатки свергнутой большевиками буржуазии. К ним присоединились кулаки и сепаратисты, которые подняли восстания по всей стране. Пришлось рабочему классу и крестьянству во главе с Лениным пойти на вынужденные жесткие меры, чтобы защитить власть советов и обеспечить трудящимся счастье, справедливость и народовластие.

«Поход 14 держав» и ландскнехты мировой революции

Историки скрупулезно разбираются в причинах Гражданской войны, изучают те социальные, политические и психологические обстоятельства, которые привели к этому широкомасштабному братоубийству. Но мифотворцам нет дела до их работы. У них – своя война. С одной стороны, советские державники, которые пытаются сохранить старую сказку: рабочие и крестьяне приступили к мирному строительству, а тут на нас напали интервенты. Если бы не они, все было бы тихо и мирно. В общем – все та же рука Запада помешала. С другой стороны – белые державники, которые видят в революции разнуздание дьявольских сил, а в действиях коммунистов – осуществление продуманного плана по превращению России в пустыню (нечто подобное нам рассказывают и в ПАСЕ). Поскольку истинно русские люди не могли содействовать коммунистам, то в «белом» мифе главной опорой большевиков становится многонациональный сброд наемников. Россия в этой картине, нарисованной мифотворцами разных лагерей, оказывается игрушкой в руках внешних сил: еврейского заговора, воплотившегося в марксизме, британской разведки, заславшей в Россию вооруженных чехов, банд многонациональных наемников, оккупантов, составивших чуть ли не главную силу, против которых приходилось сражаться Красной армии. Достаточно послушать, какую внешнюю силу собеседник считает причиной бедствий России, – и можно многое сказать о его мировоззрении. Увы, реальных уроков истории из такой картины извлечь нельзя.

Прежде чем искать причины войны во внешних происках, следует обратиться к причинам внутренним. Их может не заметить только слепой. Широкомасштабная Гражданская война, разразившаяся в мае-июне 1918 года, была вызвана тяжелым социально-экономическим и социально-политическим кризисом. Ответственность большевиков за его углубление трудно отрицать. Здесь и неудачная экономическая политика, связанная со стремительной национализацией, и разгон Учредительного собрания, толкнувший к подготовке вооруженного сопротивления большевизму демократические партии, за которые проголосовало большинство населения. Брестский мир уязвил патриотические чувства миллионов людей. Радикальные меры большевиков раскалывали общество на враждующие части. С присущим им радикализмом большевики развернули наступление на крестьянство. Решающий шаг был сделан в самый канун Гражданской войны. 13 мая 1918 г. был принят декрет «О чрезвычайных полномочиях народного комиссара по продовольствию», известный как Декрет о продовольственной диктатуре. Формально он конкретизировал принятое еще Временным правительством решение о введении продовольственной монополии, но теперь предусматривал насильственное изъятие продовольственных «излишек» у крестьян. Теперь большевизм нес конкретную угрозу благосостоянию крестьян.

Хотя большевики действовали от имени советской власти, власть советов в это время становилась фикцией. Попытка части советов сопротивляться продовольственной диктатуре была пресечена. Усилились чистки советов, начались их разгоны. Общество теряло пути ненасильственного сопротивления действиям правительства. А недовольство усиливалось и могло прорваться прежде всего в форме вооруженного сопротивления. Эта ситуация сделала практически неизбежной широкомасштабную гражданскую войну.

Гражданская война была подготовлена политикой большевиков. Большинство коммунистических лидеров недооценивали опасность и возможные масштабы гражданской войны и потому не боялись ее. Но «первыми начали» не большевики, а их противники.

Основные противники большевиков – эсеры рассчитывали, что продовольственная политика власти скоро вызовет массовые крестьянские восстания в Поволжье. И тогда задача партии будет заключаться в том, чтобы организовать антибольшевистский фронт.[62] Но планы социалистической оппозиции были сорваны, причем не коммунистами, а… чехословацким корпусом. Вот тут-то на сцену и выходит «рука Антанты».

* * *

Через Сибирь эвакуировался во Францию корпус бывших военнопленных чехов и словаков. Это была военная часть численностью до 50 тысяч бойцов, сформированная во время Первой мировой войны для борьбы за освобождение славян от Австро-Венгрии. Ею руководил Чехословацкий национальный совет (ЧНС), лидеры которого симпатизировали социал-демократам и эсерам. Попытки лидеров Белого движения привлечь корпус к своей армии оказались неудачными. В Добровольческой армии удалось сформировать небольшой отряд чехов и словаков во главе с инженером Кралем, но его численность не шла ни в какое сравнение с количеством чехов и словаков, служивших в красных формированиях, куда ушли 10 тысяч человек.

После заключения перемирия между Россией и Германией чехи и словаки потребовали отправки на Западный фронт, где они могли продолжить борьбу с Германией и Австро-Венгрией за независимость своих народов. 10 февраля было заключено соглашение советского командования на Украине и представителей чехов и словаков о пропуске корпуса во Францию. Когда немцы двинулись на Украину, они попытались блокировать чешские части, но те отбились под Бахмачем и оказались в России.

29 марта 1918 г. было заключено соглашение Совнаркома и ЧНС, в соответствии с которым чехи и словаки в качестве гражданских лиц будут переправлены в Европу. Короткий путь лежал через Архангельск, но он был занят британцами, которые могли использовать корпус в своих целях в России. Решили, что корпус выпустят через Владивосток. Он должен был быть частично разоружен (в эшелонах разрешалось иметь по винтовке на десять человек и один пулемет на сто для самообороны). Но легионеры оставили больше оружия, чем им было разрешено.

Движение корпуса шло медленно, большевики стремились сагитировать как можно больше чехов и словаков для службы в интернациональных отрядах красных. Но более успешной была пропаганда эсеров, поскольку кооперативное движение, где они доминировали, помогало кормить легионеров.

17 мая на станции в Челябинске произошли столкновения между красными венграми и солдатами чехословацкого корпуса. Столкновению способствовала национальная неприязнь, корни которой лежали в устройстве Австро-Венгрии, где Словакия входила в состав Венгрии. Ответственность за столкновение советские власти возложили на «чехословаков». Те в ответ захватили арсенал, чтобы лучше вооружиться. Местному совету пришлось освободить арестованных.

По свежим следам столкновения в Челябинске здесь собралось совещание представителей эшелонов и Национального совета. 20 мая было решено пробиваться на восток, даже если большевики попробуют остановить корпус.

Теперь большевистское руководство воспринимало вооруженных чехов и словаков как угрозу. Началась интервенция на Дальнем Востоке, так что теперь корпус и там мог быть использован для войны против красных. Было решено блокировать и полностью разоружить корпус. Чехи и словаки были готовы оказать сопротивление. 25-26 мая попытки блокировать и разоружать легионеров вызвали цепную реакцию восстания.

К «чехословакам» присоединились боевые дружины эсеров. Красные были отброшены до Казани. Удары по ним сопровождались расстрелами сотен коммунистов на местах (после установления власти эсеров эта вспышка террора прекратилась). Но в целом планы эсеров были сорваны. Крестьяне Поволжья не успели достаточно вкусить продовольственной диктатуры. Это произойдет в 1919 г., и тогда более 100 тысяч крестьян Поволжья поднимутся против коммунистов. А в мае 1918 г. крестьяне были еще относительно равнодушны к вооруженной борьбе эсеров и коммунистов. Член ЦК ПСР Е. Тимофеев утверждал: «Выступление чехословаков, которое утвердило нашу власть, оно фактически ослабило развитие нашего удара, и выступление вышло скороспелым».[63]

Сибирь и Урал перешли под власть по преимуществу эсеровского правительства, созданного Комитетом членов Учредительного собрания (Комуч). Первоначально сопротивление большевикам возглавили демократы, сражавшиеся под красным знаменем социализма. Но в ноябре 1918 г. они были свергнуты белым офицерством.

А в июне-августе 1918 г. чехословацкий корпус и тридцатитысячная «Народная армия» демократов продвигались к Москве. Положение Советской республики стало еще тяжелее, коммунистическая политика проявилась жестче, провоцируя все более решительное и массовое сопротивление. Цепная реакция насилия стала необратимой. Страна раскололась и вошла в длительный период Гражданской войны.

Итак, чехословацкий корпус действовал под давлением обстоятельств. Его лидеры симпатизировали противникам большевиков, но их действия не были согласованы. Чехословацкое руководство считало Антанту своим союзником, но пока не найдено доказательств, что восстание «братьев славян» управлялось из-за рубежа. Парадоксальным образом оно координировалось самими коммунистами. Бунт в Челябинске вызвал ужесточение мер к остальным эшелонам корпуса, и тогда восстание стало повсеместным. А пока Троцкий не начал нажим на чехов и словаков, они могли даже не знать, что случилось в Челябинске.

 
* * *

Если белые обвиняли большевиков в том, что те продались немцам, то большевики показывали, что за спиной белых стоит Антанта. Именно она и воспринималась как главный противник, поскольку свою революцию коммунисты воспринимали как часть мировой.

Считается, что большевики не дождались мировой революции. Но это не совсем верно. В 1917-1923 гг. полмира было охвачено волнениями и восстаниями: Индия, Китай, Египет, Корея, Россия, Германия, Италия, Венгрия… Просто большевики не считали большинство этих движений «своей» революцией. Они оказались в эпицентре мировой революции, которой не управляли. Тем не менее они направляли средства и оружие на поддержку революционеров от Германии до Ирана, не говоря о территории бывшей Российской империи.

Антанта тоже вела мировую борьбу, но не с большевиками. Было бы наивно считать, что лидеры Антанты уже в 1917 г. увидели в большевизме силу, которая к середине века создаст «социалистический лагерь», угрожающий Западной Европе и США. Нет, большевики воспринимались как досадный курьез, который вывел Россию из войны с Германией в самый неподходящий момент. Для Антанты было важно свести к минимуму издержки Брестского мира. А сделать это можно было по-разному: установив контроль над частью территории России, свергнув большевиков проантантовскими силами или договорившись с большевиками (как мы видели, Ленин с успехом использовал эти колебания западных представителей) Далеко идущей задачей было превращение России в зависимую страну, что-то вроде латиноамериканской модели. Может быть, Антанта была готова осуществить завоевание России ради этого? Увидим.

Уже в марте англичане высадились в Мурманске чтобы не допустить захвата города немцами. В апреле под предлогом защиты своих граждан во Владивостоке высадились японцы, американцы, англичане и французы. Небольшой контингент прислал местный китайский губернатор. В августе войска Антанты вы садились в Архангельске. При их поддержке было создано антибольшевистское правительство север России во главе с ветераном народнического движение Н. Чайковским. Но англичанам было удобнее иметь дело не с демократами, а с белыми, и вскоре Чайковский был свергнут. Высадившиеся в Баку англичане сверг ли большевистскую власть комиссаров, часть которых вскоре была расстреляна. Террор ведь был не только красным. Румыния захватила Бессарабию. Все логично – страна ослаблена междоусобицей, разразившейся по внутренним причинам, другие державы пытаются урвать свой кусок. Но это – не поход на Москву с целью искоренить большевизм.

У. Черчилль упомянул об участии 14 держав в походе против Советской России. Что это за державы? Германия, Австро-Венгрия и Турция воспользовались Брестским миром для того, чтобы оккупировать часть Российской империи, но после поражения в мировой войне пришлось эвакуировать свои войска, уступив место Антанте. Таким образом, они не приняли участие в «походе 14 держав». К уже перечисленным державам Антанты можно добавить их союзников, которые пытались урвать свой кусок территории империи.

В 1919 г. в черноморских портах высадились войска Франции и Греции. Небольшие контингенты в Россию послали Италия и Сербия. Продолжалась вялая война Советской России с новыми государствами, образовавшимися на территории бывшей Российской империи, – с Финляндией, Эстонией, Латвией, Литвой и Польшей.

Численность сил «14 держав» выглядит солидно. На Украине действовало около 80 тысяч интервентов, на Дальнем Востоке – более 100 тысяч. Однако это не значит, что все они вели против большевиков полномасштабную войну. Все эти силы не собирались идти на Москву и Петроград.

Каждый преследовал свои цели. Ведущие державы Антанты надеялись, что в России возникнет зависимое либеральное правительство, сопредельные государства от Румынии до Японии рассчитывали что-то отщипнуть в свою пользу от распадающейся Российской империи, новые государства отодвигали границу как можно дальше на восток, вступая в конфликт с другими претендентами на эти земли и с белым движением, которому помогала Антанта.

При этом новые страны вели сложную войну между собой и с белыми формированиями. Так, основная борьба в Латвии во второй половине 1919 г. развернулась между белой армией П. Бермондта, опиравшегося на поддержку немцев, и союзом латышей и эстонцев. Красная армия в это время действовала на окраинах Латвии. Литва воевала с Польшей, которая, в свою очередь, воевала также с Западной Украиной и немцами.

К числу интервентов иногда относят чехов и словаков. Но их корпус не был отправлен в Россию каким-то государством. Напротив, они стремились покинуть страну при первой возможности. Лидеры легиона сочувствовали социалистам, а не белым. В январе 1920 г. они даже арестовали Колчака.

Вообще после завершения Первой мировой войны никто не хотел умирать. Это наглядно подтвердил опыт действий интервентов на Украине в 1919 г.

Когда на Украину вошла Красная армия, один из петлюровских командиров, Н. Григорьев, в январе 1919 г. объявил себя сторонником советской власти. Бригада Григорьева быстро выросла до нескольких тысяч бойцов, которых вряд ли можно было считать первоклассными солдатами. 10 марта Григорьев ударил по французам, грекам и белогвардейцам, после чего победоносная армия Антанты спешно оставила Херсон. Затем интервенты потеряли Никополь, Григорьев разбил их у Березовки и двинулся на Одессу Антантовские солдаты совсем не желали проливать кровь на этой непонятной «войне после войны». В Париже шли дебаты о скорейшем возвращении контингента домой, и удары советских войск очень способствовали победе партии мира. 8 апреля Григорьев с триумфом вошел в только что оставленную интервентами Одессу. Там ему достались огромные запасы снаряжения, часть которого он раздал крестьянам. Так что интервенция в некотором смысле даже пошла на пользу местному населению.

Большевистское командование планировало, что войска Григорьева нанесут удар по Румынии и затем соединятся с Красной армией Советской Венгрии. Таким образом удастся развернуть революцию в Западной Европе. Но в мае 1919 г. Григорьев восстал, не только похоронив надежды на спасение Советской Венгрии, но и серьезно осложнив положение на Украине.

В середине 1919 г. на окраинах России еще действовали новые национальные государства и Япония, а другие державы Антанты переключились с прямого вмешательства в российскую гражданскую войну на поддержку белых армий оружием и снаряжением. Зимой 1918-1919 гг. Колчак и Деникин получили 800-900 тысяч винтовок и более тысячи орудий.

Таким образом, реального похода 14 держав не было. Уже тогда Запад стремился «таскать каштаны из огня» чужими руками – в данном случае руками «русских патриотов» из белого воинства.

* * *

Белые считали себя патриотами, и им обидно было находиться на «содержании» Антанты. Поскольку теперь, после развала Германии, когда коммунисты развернули там гражданскую войну, было трудно называть Ленина немецким шпионом, главной угрозой стал еврейский заговор и интернациональные отряды. Об отношении Белого движения к евреям мы поговорим ниже. Что касается интернациональных отрядов, которые создавались большевиками, то они сыграли в событиях заметную роль, которая также окутана мифами. Сначала в советском мифе они стали героями без страха и упрека, теперь в антисоветском – ландскнехтами, безжалостными карателями русского крестьянства. Как всегда, миф вырывает из реальности только то, что подходит под схему.

Были интернационалисты опорой режима, карали ли они крестьян? Конечно. Часто они даже не знали русского языка, крестьянский мир был им чужд, а идеи мировой революции – понятны, так как придавали их действиям, даже крайне жестоким, смысл и оправдание.

Мотивы участия в войне были разными. Для одних людей, овладевших военным ремеслом, это был просто способ устроиться в обстановке военной смуты. Но для большинства участников интернациональных частей, остававшихся в них до конца Гражданской войны, важнейшим стимулом была приверженность коммунистической идее. Те, кому смысл борьбы был чужд, могли отсеиваться.

Так, например, когда в 1919 г. знаменитые латышские стрелки вошли в Ригу, большинство личного состава Латышской дивизии решило, что война закончена, и разошлись по хуторам. Некоторые потом служили в национальной армии Латвии. Зато те, кто потом отступил в Советскую Россию, были искренне привержены коммунистическим идеям.

Всего в разное время в Красной армии воевало до 300 тысяч интернационалистов, из которых около трети составляли поляки (то есть в большинстве своем бывшие подданные Российской империи), около 80 тысяч – венгры и около 10 тысяч – чехи и словаки. Заметную роль играли также немцы, латыши и китайцы. Но даже среди тыловых частей советской власти интернационалисты не составляли большинство. Тем более не были они решающей силой на фронте. Они были символом мировой революции и в перспективе должны были стать ее авангардом в своих странах. Поскольку с мировой революцией пришлось подождать, командиры интернационалистов могли продолжить служить этому же делу в Коминтерне и в советской стране, которую воспринимали как отечество всех трудящихся. В итоге многие интернационалисты стали частью многонационального советского народа.

53Шиссер Г., Траупман Й. Указ. соч. С. 137-141.
54Шиссер Г., Траупман Й. Указ. соч. С. 137-139.
55Саттон Э. Указ. соч. С. 90-91.
56См.: там же. С. 91-92.
57См., например: Ксенофонтов И. Н. Мир, которого хотели и который ненавидели. Документальный репортаж. М., 1991; Фельштинский Ю. Крушение мировой революции. Брестский мир. Октябрь 1917 – ноябрь 1918. М., 1992.
58Шиссер Г., Траупман Й. Указ. соч. С. 166-169.
59Фельштинский Ю. Г. Как добывались деньги на революцию // Вопросы истории. 1998. № 9. С. 47.
60См.: Тайна Октябрьского переворота. Ленин и немецко-большевистский заговор. Документы, статьи, воспоминания. СПб., 2001. С. 8.
61Милосердов В. Сколько стоила Октябрьская революция? // Аргументы и факты. 1992. № 29-30. Телеведущая программы «Невидимый фронт» (канал «Столица») добавляет с детской непосредственностью: «миллиард марок в современном эквиваленте». Это для убедительности. Понятно, что журналистка может быть безграмотна в области истории. Но ведь она должна знать, что немецкой марки уже нет. Может, Ленину заплатили миллиард евро?
62См.: Трукан Г. А. Антибольшевистские правительства России. М., 2000. С. 27.
63Трукан Г. А. Указ. соч. С. 27.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23 
Рейтинг@Mail.ru