Александр Широкорад
Дроны. Оружие XXl века

Полная версия

В книге использованы иллюстрации

из архива автора и открытых источников

© Широкорад А.Б., 2023

© ООО «Издательство «Вече», 2023

Раздел I
Дроны-линкоры

Глава 1
Дебют морских дронов

После удара морских дронов по Севастополю утром 29 октября 2022 г., в ходе которых получили повреждения флагман Черноморского флота фрегат «Адмирал Макаров» и тральщик «Иван Голубец», в СМИ стали публиковаться статьи о появлении нового супероружия – морских дронов. Между тем, история морских дронов началась ещё в Первую мировую войну.

В 1913 г. германские инженеры приступили к испытаниям аппаратуры наведения на вражеский корабль телеуправляемого катера-торпеды (на дистанции до 20–30 миль). Испытания проводились в нескольких районах – на озере Мюггель под Берлином, в Травемюнде и Киле. После этого в конце 1913 г. верфь «Люрсен» получила заказ от флота на постройку 12 «быстроходных моторных катеров» типа FL – «Фернленкбут».

Катера имели глиссирующий корпус и два бензиновых двигателя. В носовом отсеке размещался заряд взрывчатки весом от 127 до 227 кг. Система управления осуществлялась по изолированному одножильному кабелю на дистанции в пределах прямой видимости оператора. Катера предназначались для береговой обороны Германии в случае блокады побережья Северного моря английским флотом.

После оккупации Бельгии в 1914 г. в бельгийском порту Зеебрюгге немцы построили береговую стационарную станцию наведения катеров. Пост управления высотой 30 метров по проекту мог обеспечивать управление на дистанции прямой видимости, то есть до 20–25 миль. Кроме того, на гидросамолёт, служивший воздушным корректировщиком, установили радиопередатчик фирмы «Сименс». В задачи его оператора входило внесение поправок в работу береговой станции за пределами её визуального контакта с катером. Эти меры должны были повысить радиус действия нового оружия до 50 миль при увеличении длины кабеля.

Заряд ВВ, размещённый в носовой оконечности, имел контактный взрыватель, продублированный самоликвидатором. Максимальная скорость хода катера достигала 28–30 узлов. В кормовой части стоял барабан с намотанным на него кабелем. В море FL выходил с небольшим экипажем, который запускал двигатели и после этого оставлял судно.

В канун 1916 г. работы над системой телеуправления завершились. Начались испытания первых двух серийных катеров «Люрссен FL», причём дистанционное управление работало без существенных неполадок. По результатам испытаний командование ВМФ приняло решение использовать катера в системе береговой обороны Северного моря и Балтики. С этой целью число заказанных катеров увеличили до 17 единиц.

В Остенде на бельгийском побережье и в Либаве (Курляндия) началось строительство ещё двух станций наведения. Параллельно осуществлялись работы по совершенствованию конструкции телеуправляемого катера: комиссия по технике связи военного министерства совместно с фирмой «Siemens-Galscke» занималась разработкой более совершенной системы наведения – радиокомандной.

24 апреля 1916 г. телеуправляемый катер впервые вышел из Зеебрюгге для атаки военных английских кораблей, идущих вдоль побережья, но из‑за аварии радиоприёмника был взорван на виду у англичан. 11 сентября 1916 г. второй катер, также базировавшийся на один из портов Фландрии, во время набега на неприятельские корабли из‑за пожара в моторном отсеке был не доведен до противника и также взорван. 25 сентября 1916 г. катер, проходя сетевое заграждение для атаки монитора, повредил кабель и встал. Однако сопровождавший лётчик посадил гидросамолёт на воду, летнаб быстро пересел на катер, завёл моторы и доставил его в гавань.

Схема радиоуправляемого катера. 1916 г.

Первое успешное применение произошло 1 марта 1917 г., когда катер подошёл к порту Ньюпорт и взорвал участок мола длиной в 50 м. Вместе с ним был уничтожен важный наблюдательный пост противника.

28 октября в 13 ч. 20 мин. от станции Остенде был отправлен катер для атаки монитора «Эребус», стоявшего под сильной охраной 9 миноносцев, 2 пароходов – сетевых заградителей и 4 торпедных катеров. Через 25 минут после взлёта самолёт принял управление катером, который к 14 ч. 18 мин. дошёл до стоянки монитора (20 миль). Несмотря на сильный огонь, катер обошёл корму монитора и буквально влез на его правый борт. От взрыва сдетонировали боеприпасы в погребе монитора, однако «Эребус» смог дойти до базы своим ходом.

Радиоуправляемый катер фирмы «Сименс»

Еще дважды, 6 сентября 1917 г. и 3 ноября 1917 г., катера были потоплены раньше, чем успели дойти до цели. Поскольку Германия испытывала сильный дефицит обычных быстроходных катеров, остальные катера были переделаны в «пилотируемые».

Тем не менее, осенью 1917 г., добившись успехов в радиоуправлении непосредственно с самолёта, морское командование решило вновь приспособить катера под управление по радио. В итоге к весне 1918 г. «Морской корпус» располагал 4 катерами, управляемыми по радио, и 4 кабельного типа. Причем радиоуправляемые катера были оборудованы «новой системой Сименс, защищающей от радиопомех при управлении с самолёта». 28 мая 1918 г. в 14 ч. 20 мин. катер вышел для атаки неприятельских кораблей, «но, вследствие аварии антенны самолёта, атака была прервана».

Глава 2
«Айова»

Первыми радиоуправляемыми дронами, успешно используемыми военными, были… линкоры. Их основное назначение – быть управляемыми мишенями для стрельбы артиллерии линкоров и атак самолётов.

Естественно, специально строить линкоры никому не пришло в голову, но, как гласит русская пословица, «не было бы счастья, да несчастье помогло».

В связи с подписанием Вашингтонского соглашения 1922 г. ведущими морским державам пришлось сдать на лом десятки линкоров, в том числе и дредноутов.

Правда, переоборудование первого линкора в радиоуправляемую мишень было начато в США ещё в 1920 г. Первой мишенью-линкором стал старый броненосец «Айова», вошедший в строй ещё в 1896 г. Переделка «Айовы» началась в августе 1920 г. на верфи в Филадельфии. Проект переоборудования был разработан известным инженером Джоном Хэммондом-младщим. В ходе переоборудования все орудия были демонтированы, но башни оставлены. Котлы переведены на нефтяное отопление, чтобы обойтись без кочегаров.

Броненосец «Айова»

Основной системой управления был многоканальный автоматический коммутатор по образцу телефона, заменивший реле исполнительной системы.

Исполнительная система была электропневматической. Так как мощности тогдашних электросистем было недостаточно, чтобы работать с массивными рычагами и вентилями в машинном отделении старого броненосца, электромагнитные реле только открывали/закрывали клапаны в питаемой сжатым воздухом из баллонов пневматической системе. Только управление рулевой паровой машиной осуществлялось напрямую с помощью электромотора, соединенного с главным паровым вентилем. Такое решение позволило включить в систему управления гирокомпас, при отсутствии радиокоманд автоматически удерживающий корабль-мишень на прямом курсе.

Корабль мог исполнять пять команд:

– Старт двигателей;

– Стоп двигателей;

– Руль на 20 градусов вправо;

– Руль на 20 градусов влево;

– Держать курс по гирокомпасу.

20 августа 1920 г. бывший броненосец «Айова», а теперь мишень CB‑4 покинула верфь для первых испытаний. Небольшой экипаж выводил корабль-мишень в море и доставлял его к месту испытаний. Затем экипаж покидал CB‑4 на катерах, и использовавшийся в качестве корабля управления линкор «Огайо» включал радиосистему.

10 сентября 1920 г. в отчете для командования ВМФ было отмечено, что CB‑4 успешно поддерживает 9,5‑узловой ход на радиоуправлении, выходит на полную скорость спустя 3 минуты после команды «старт двигателей» и сбрасывает ход до нуля спустя примерно четверть минуты после команды «стоп двигателей». Такая мобильность была сочтена вполне удовлетворительной для намечавшихся испытаний по бомбардировке кораблей с воздуха.

а) Пневматический коммутатор корабля-мишени «Айова»;

б) «осцилляционный командно-контрольный ключ», то есть кодовое устройство передатчика – линкора «Огайо»

21 июня 1921 г. Атлантический флот США собрался у берегов Вирджинии для масштабных военно-морских учений.

Учения начались 29 июня 1920 г. В 9 ч. 17 мин. CB‑4 был оставлен экипажем и перешёл на радиоуправление. Не обошлось без проблем – автоматическая система регулировки подачи воды в котлы внезапно закапризничала, что потребовало от механиков вернуться на борт и исправить неполадку. Наконец, всё было готово. В 10 ч. 10 мин. армейский дирижабль D‑4, выполнявший разведывательный полёт, установил контакт с «агрессором» и вызвал авиацию для удара.

Линкор «Агамемнон»

В ходе испытаний на борт CB‑4 было передано 88 команд, все выполнены правильно и без значимых задержек. Бомбардировка корабля не сказалась на работе системы радиоуправления.

СВ‑4 подвергся атаке двух летающих лодок – FSL и NS-8 и двух колёсных бомбардировщиков – «Мартин» МВ‑1 и ДН-4. Сброшены 60 бомб и якобы 2 бомбы упали рядом.

После этих испытаний CB‑4 вывели в резерв в Филадельфии. Он был переклассифицирован в IX‑6 – «вспомогательное судно неопределенного назначения».

В 1923 г. судо IX‑6 прошло Панамским каналом для отработки стрельб линкоров в Тихом океане. 23 марта 1923 г. «Айова»/CB‑4/IX‑6 была потоплена 356‑мм снарядами линкора «Миссисипи».

Глава 3
Британские линкоры-мишени

В качестве первой радиоуправляемой мишени Флота Его Величества был избран «Агамемнон» – последний из британских додредноутов. Вошедший в строй в 1907 г., уже после знаменитого «Дредноута», он считался устаревшим морально буквально с момента спуска на воду, и большую часть службы провёл на Средиземном море – обстреливал турецкие батареи в Дарданеллах и блокировал «Гебен». 20 марта 1919 г. он был выведен в резерв с перспективой списания на лом.

В ходе модернизации с корабля сняли всё вооружение и системы подачи боеприпасов. Башни главного калибра остались на местах, их снятие изменило бы метацентрическую высоту, однако бортовые башни промежуточного калибра демонтировали. Заглушили подводные торпедные аппараты, сняли навесную палубу, кормовую боевую рубку и верхушки мачт. Все неиспользуемые более отсеки были заварены, большая часть люков, проходов и погрузочных отверстий была загерметизирована. Котлы корабля перевели на нефтяное питание, чтобы обеспечить их работу без кочегаров.

Как и на американских кораблях-мишенях, англичане выбрали для радиоуправления кораблём-целью принцип телефонного селектора. Для ввода команд оператор использовал телефонный наборный диск, где каждая команда была закодирована двузначным номером. Вращаясь, наборный диск приводил в движение дисковый шаговый искатель, последовательно замыкавший число контактов, соответствующих набранной цифре. Перед вводом нового сигнала оператор подавал отдельную команду на сброс предыдущего.

На борту корабля-цели сигнал принимался системой из восьми антенн, каждая из которых работала на собственное ламповое приёмное устройство. Такая схема была выбрана, чтобы обеспечить, во-первых, равномерное 360‑градусное покрытие, а во-вторых, избежать потери управления в случае повреждения одной или нескольких антенн снарядами. Приёмники работали параллельно: специальные переключатели автоматически отсекали переставшие работать устройства от системы управления кораблем.

Ещё до повторного ввода в строй «Агамемнон» участвовал в двух важных экспериментах, проводимых флотом. Первым из них были опыты с ядовитыми дымовыми завесами, считавшимися в то время наиболее эффективным способом ведения химической войны на море. 19 марта 1921 г. стоящий на якоре корабль был окутан плотным облаком иприта для изучения проникновения газа внутрь корабля. По результатам осмотра выяснилось, что газ смог проникнуть внутрь корпуса, однако, если бы наружные люки, иллюминаторы и переборки были задраены по боевой тревоге, масштаб химического заражения был бы очень незначителен.

Контрольная станция на борту корабля управления «Снэпдрэгон». Наборный телефонный диск  – в правом нижнем углу

Следующий эксперимент, проведенный 21 сентября 1921 г., в день вступления корабля в строй, был связан с обстрелом «Агамемнона» из пулеметов аэропланов. Адмиралы пытались понять, насколько тактика «стрейфа» может быть эффективна против движущегося корабля. Опыты показали, что надстройки и приборы управления огнём не будут повреждены от пулемётного обстрела, но весьма желательна защита мостиков и палубных боевых постов от пуль. Предполагался также эксперимент с бомбометанием, но из-за сбоя в электросети на корабле перегорели все ламповые приёмники, и опыты пришлось перенести.

Контрольная аппаратура на борту «Агамемнона»

Переделка «Агамемнона» завершилась в июле 1921 г. Ходовые испытания корабля-цели проводились одновременно с тестированием системы радиоуправления – на переходе от Чатэма в Портсмут. Корабль прошел этот путь под радиоуправлением с борта тральщика «Снэпдрагон», хотя и с экипажем на борту. При этом несколько раз имели место инциденты с перегоранием ламп приёмников, но из-за резервирования системы они не привели к потере управления.

Официально корабль-цель был принят в состав флота 21 сентября 1921 г., и провёл последующие четыре года на учениях.

Первые же практические стрельбы наглядно подтвердили опасения адмирала Битти в том, что попасть в маневрирующий корабль куда сложнее, чем в неподвижный щит. В ходе них маневрирующий на радиоуправлении «Агамемнон» подвергся обстрелу 4,7‑дюймовых, 5,5‑дюймовых и 6‑дюймовых орудий с борта линейных крейсеров «Рипалс» и «Ринаун».

– 6‑дюймовых снарядов выпущено 400, дистанция 10–12,8 км – 22 попадания.

– 4,7‑дюймовых и 5,5‑дюймовых снарядов выпущено 300, дистанция 12,8 км – 20 попаданий.

За время эксплуатации, радиосистема корабля несколько раз подвергалась переделкам, в основном с заменой старых приёмников на более современные. В сентябре 1923 г. «Снэпдрагон» был заменён новым кораблём управления – эсминцем «Сикари». С ним «Агамемнон» прослужил до 1924 г., когда было принято решение заменить его более современным и крупным кораблем-мишенью – дредноутом «Центурион», только что выведенным из состава флота. В 1926 г. «Агамемнон» был исключён из состава флота и сдан на слом.

В 1924 г. британское Адмиралтейство в связи с введением в строй новейшего линкора «Родней» (9 – 406‑мм орудий) решено обратить в корабль-цель дредноут «Центурион» (водоизмещение 25 700 т, скорость хода – 22 узла, вооружение: 10 – 343‑мм пушек), вошедший в строй в мае 1913 г.

Дредноут «Центурион»

С переделываемого «Центуриона», в соответствии с требованиями Вашингтонского договора, сняли все орудия и орудийные башни, боевые рубки и ненужное оборудование, котлы перевели на нефть. Чтобы значительное уменьшение верхнего веса не сказалось на устойчивости корабля, часть бывших угольных ям заполнили гравием и галькой. Броневую палубу в ключевых местах усилили дополнительной накладкой броневых плит, и часть неиспользуемых более отсеков заполнили пробкой, чтобы гарантировать «Центуриону» непотопляемость.

Корабль был оснащён системой радиоуправления, идентичной применяемой на «Агамемноне». Его кораблём управления по-прежнему был эсминец «Сикари», ранее обслуживавший «Агамемнон».

В качестве корабля-цели «Центурион», начиная с 1926 г., неоднократно принимал участие в военно-морских учениях. Его прочная конструкция и дополнительно принятые меры защиты позволяли флоту стрелять прямо по кораблю, не опасаясь разрушить его учебными снарядами.

Учебная стрельба велась с большого расстояния – в 15–20 км и более. На «Центурионе» всегда находилась так называемая «скелетная команда», которая перед началом стрельбы оставляла свой корабль и переходила на «Сикари». По радио сообщалось боевой эскадре, что «Центурион» готов к обстрелу. После получения прямого попадания либо нескольких попаданий с эсминца «Сикари» подавался сигнал, стрельба прекращалась, а на «Центурион» отправлялась его «скелетная команда» и наблюдатели за стрельбой, которые фиксировали разрушения на корабле-цели.

Если снаряды не вызвали серьезных повреждений, то стрельба продолжалась дальше. Если же корабль получил серьёзные повреждения, то его отводили в порт для ремонта.

Если снаряд попадал в приёмную антенну или в какую-либо важную часть радиоприёмника, и движущийся корабль нельзя было остановить с помощью новой радиокоманды, то автоматически включалась система, останавливавшая судно при повреждении радиоаппаратуры.

В конце 1935 г. англичане решили устроить грандиозное шоу – радиоуправляемый самолёт должен был уничтожить радиоуправляемый линкор. В качестве мишени использовался разоружённый «Центурион». Но, увы, из этой затеи ничего не вышло.

В 1930 г. «Центурион» был дополнительно оснащён дистанционно управляемой аппаратурой постановки дымовой завесы (запускаемой и отключаемой резервными кодами в системе радиоуправления) и играл главную роль в фильме о самом себе – «The Robot Battleship – With our Navy in the North Sea».

Начало Второй мировой войны старый дредноут встретил в Портсмуте. Массивный прочный корпус «Центуриона» сразу же привлек внимание лордов Адмиралтейства. Переделка его в полноценный линкор потребовала бы огромных затрат и как минимум два года, да и не было свободных стапелей. А вот поставить дюжину зенитных орудий среднего калибра и два десятка зенитных автоматов можно было просто на плаву.

Весной 1940 г. «Центурион» перевели на верфь ВМФ в Девонпорте, где предполагалось перестроить его в корабль ПВО для кампании в Норвегии. Однако в мае 1940 г. французские войска были разгромлены, и остатки союзных войск выведены из Норвегии. «Центурион», спешно вооруженный несколькими зенитными автоматами, поставили на рейд Девонпорта в качестве плавучей зенитной батареи. Адмиралтейство предполагало использовать его как корабль заграждения на случай высадки немцев в Британии.

В апреле 1941 г., когда угроза немецкого вторжения начала ослабевать, Адмиралтейство вновь задумалось над планами применения «Центуриона». На этот раз с подачи Черчилля его решили использовать на Средиземном море для блокирования входа в порт Триполи – важнейший узел снабжения итальянской армии в Ливии. Предполагалось, что «Центурион» будет подведён близко к порту, а затем направлен на радиоуправлении ко входу в гавань, где ляжет на грунт и блокирует фарватер, тем самым на несколько месяцев сделав невозможным какое-либо использование Триполи.

Черчилль одобрил этот проект, но командующий Средиземноморским флотом адмирал Эндрю Каннингем высказался против. По его мнению, «Центурион» был слишком медлителен, и защита его от итальянских воздушных атак потребовала бы слишком много сил.

В итоге для «Центуриона» нашлось применение. В мае 1942 г. он был замаскирован так, чтобы внешне напоминать новый быстроходный линкор «Энсон». На «Центурион» установили фальшивые деревянные башни главного калибра, фанерные надстройки, переднюю мачту и заднюю дымовую трубу. Оснащённый несколькими зенитными пушками и соответствующим образом закамуфлированный, «Центурион» был в июне 1942 г. направлен вокруг Африки в Бомбей, откуда Суэцким каналом прошёл в Средиземное море для «прикрытия» очередного британского конвоя на Мальту. По пути в шторм с «Центуриона» волны смыли деревянную башню с деревянными 356‑мм орудиями.

Средиземноморский флот был вынужден блефовать: оба его линкора были выведены из строя итальянскими диверсантами, и в случае выхода в море итальянских линкоров противопоставить им было нечего. Адмиралы надеялись, что «Центурион» в роли «Энсона» будет достаточно убедительным аргументом для итальянцев не рисковать и остаться в базе.

11 июня 1942 г. «Центурион» вышел в море вместе с крейсерами дальнего прикрытия конвоя MW11, шедшего на Мальту. Его маскировка не сработала так, как полагали адмиралы, – итальянцы все же вывели свои тяжелые корабли в море, но из-за ошибок итальянского командования их линкоры так и не сумели встретиться с конвоем. 15 июня конвой был атакован 24 немецкими пикировщиками, однако «Центурион» избежал повреждений, и предположительно сбил один Ю-87 своими зенитками.

После этой операции «Центурион» был поставлен на якорь возле Суэца. Он по-прежнему с лета 1942 по весну 1944 г. изображал линкор типа «Принц Уэльский».

В 1944 г. вместе с 59 другими выведенными из строя кораблями «Центурион» был направлен к побережью Нормандии во время операции «Оверлорд» и 7 июня 1944 г. затоплен на мелководье, как часть волнолома искусственного порта «Малберри».

Немецкая береговая артиллерия выпустила несколько снарядов по погружавшемуся кораблю и, приняв его за настоящий линкор, доложила начальству о «потоплении британского линкора со значительными потерями в экипаже». Последнее немецкие наблюдатели вывели на том основании, что насчитали только семьдесят человек, покинувших борт дредноута, не зная, что эти семьдесят человек и были его экипажем.