Александр Шапочкин
Богоборцы. Книга 3
Глава 2
– Значит, вы утверждаете, что женщина просто сбежала, бросив внука? – молодой дознаватель сделал многозначительную, как ему казалось, паузу. – Тогда почему мы не можем её найти? Дома она не появлялась, телефон выключен, причём, скорее всего, удалена батарейка, поскольку отклик не идёт. А последний, кто её видел…
– Ага, вы ещё скажите, что я её убил. И съел, чтобы улики скрыть, – я даже не пытался скрыть сарказма. – А потом вызвал полицию и скорую, чтобы меня быстрее поймали. Ещё раз повторяю, это происшествие подведомственности антитеологического бюро. Мои документы вы видели.
– И там нам сказали, что Орехов Виктор Романович, одарённый ранга F, номер жетона 2438651 находится на больничном, – с хитрой усмешкой потряс бумагой полицейский. – И не на службе. Значит, мы имеем или произвол, или попытку завести следствие в тупик, прикрываясь должностью.
– О волосатые ляжки Афродиты, – я хлопнул себя ладонью по лицу. – За что мне это! Какое следствие?! Что вы мне предъявить можете?
– Вы сами признались, что напали на жертву, якобы потому, что она вызывала подозрение, – победно улыбнулся дознаватель. – Но вызванный инспектор бюро не зафиксировал никаких следов потустороннего вмешательства! И поэтому вам лучше всего будет сознаться в совершённом преступлении. Мы всё понимаем, посттравматический синдром, ненависть ко всему потустороннему. Это бывает. Вам просто нужна помощь. А чистосердечное признание, оно смягчает вину…
– И увеличивает срок, – закончил я за полицейского. – Ага, в курсе. Короче, ничего у вас нет, кроме моих же слов. Которые к вашему ведомству не относятся. И не надо выставлять меня психом. Это как минимум не в вашей компетенции, а медицинскую комиссию я прошёл. Так что давайте вы засун…
– Довольно! – холодно оборвала меня Обрескова, стремительно врываясь в кабинет. – Виктор, помолчи. Обрескова Юлия Алексеевна, куратор боевой группы политехнического колледжа. Вот мои документы. Я забираю Орехова.
– Но позвольте! – взвился дознаватель, которому казалось, что он практически дожал меня.
– Не позволю! – оборвал его полковник, вошедший в кабинет следом за Юлией. – Ивашов, сядь уже и успокойся! Вот ведь прислали на нашу голову! Недаром говорят, молодой энтузиаст хуже трёх старых раздолбаев.
– У меня вот такой же, – чуть улыбнулась одними губами Обрескова. – Ни дня без приключений. На каникулы в деревню поехал – с ведьмой связался. На сборы отправили – вздумал со зверобогом биться. Хорошо ещё, победил.
– О как! – крякнул полковник, а в глазах вспыхнул огонёк уважения. – Силён боец! Разреши от всего сердца тебе руку пожать! Учись, Ивашов, как надо родине служить!
– Благодарю, – мне было немного неудобно, что меня выставляют одновременно и героем, и раздолбаем, постоянно влипающим в неприятности, но возмущаться я не стал. – Служу Российской Федерации!
– Молодец! – полковник хлопнул меня по плечу. – Ты, если что, давай к нам! Нам такие парни во как нужны! Мы тебе и квартиру служебную выбьем, и должность получишь! И невесту найдём. Знаешь, какие девчонки у нас в главке работают?!
– Нам тоже такие нужны, – тут же пресекла попытку вербовки Юлия. – А девок у него и так хватает, целых пять штук в команде. И все как на подбор красавицы. Катя Милорадович, например.
– Это младшая дочка Всеслава Владимировича? – удивился полковник. – Видел её как-то. Да, с такой невестой нам тягаться будет тяжело, но у нас девчонки не хуже!
– Ничуть не сомневаюсь, – я кривовато улыбнулся, пребывая в некотором шоке от того, что меня в женихи Катьки записали, когда я ещё от предложения деда Дары не отошёл. – Но я всё же вынужден отказаться. Моя судьба – быть богоборцем.
– Эх, жаль, – вздохнул полковник, но как-то не слишком натурально. – Но если что – милости проси!
– Обязательно! – я ещё раз пожал мужчине руку, и мы с Юлией покинули здание РОВД.
– Ну, рассказывай, – придавила меня тяжёлым взглядом куратор, стоило нам сесть в её машину. – Я хочу знать всю правду «от» и «до».
– Всё, что в рапорте указано, – правда, – честно говоря, я уже устал повторять одно и то же. – Гулял, развлекался. Заметил старуху с внуком. От бабки шёл какой-то чёрный дымок, типа тумана. На смартфоне ничего не отобразилось, я даже сфотографировал для проверки. Пошёл за ними, хотел поговорить и пригласить в бюро для проверки. На всякий случай. Бабка вдруг мальца отшвырнула и преобразилась. Конечности удлинились, появились дополнительные суставы. На пальцах возникли когти. Пасть стала размером больше головы и полной зубов, в два ряда, как у акулы. А, ну и глаза. Вместо глазных яблок – провалы с чернотой. Тварь напала на меня, я прикрылся энергетическим щитом и пинком её отшвырнул. Потом достал новый нож из бедра зверобога, другого оружия у меня не было. Бабка, как его увидала, сразу задала стрекача.
– Это всё? – Юлия слушала меня внимательно, не перебивая. – Какие-нибудь ещё детали, мелочи? Вспоминай всё, это очень важно.
– Мелочи… – я задумался. – Ну… а! Я их еле догнал, а когда позвал, чтобы остановились, бабка заорала, мол, мой, не отдам. И когда преобразилась, предпочитала передвигаться на четырёх конечностях, причём кверху пузом. Мерзкое зрелище, должен сказать.
– Хм… пальцы длинные, костистые? Когти кажутся продолжениями костей фаланги? – продолжила пытать меня куратор, но уже специфическими вопросами. – На ногах такие же? Сумел рассмотреть? Вспоминай.
– На руках точно такие, да! – Я наморщил лоб, стараясь максимально воспроизведи сцену в уме. – А вот на ногах… поначалу-то она в каких-то тапках была, калоши не калоши, что-то такое. Вот потом… не помню.
– Когда только увидел старуху, как она шла? – продолжила допрос Юлия. – Прямо или сгорбившись?
– Горбатилась сильно, – припомнил я, – но без клюки шла. И в тряпки была прям замотана, но я внимания на это не обратил. У нас в деревне бабки часто так ходят. Старики сильно мёрзнут, поэтому решил, что нормально.
– По виду выходит кикимора, лихо или Яга, но последняя вряд ли, – сделала вывод по услышанному Юлия. – Она бы к людям не пошла, постаралась бы пацана сразу в лес утащить и сожрать. Но, блин, ничего не сходится!!! Не схо-ди-тся!!! Млять!!!
Девушка в истерике принялась лупить по рулю, а я даже немного испугался, не зная, что делать. Почти впервые я видел у всегда хладнокровной и даже какой-то равнодушной Обресковой такую вспышку. Причём на ровном, казалось бы, месте, в бытовой ситуации. Хотя на неё порой накатывали вспышки эмоциональности, но ничего похожего на сегодняшнюю не было. Так что я предпочёл не трогать Юлию, пока та сама не успокоится. К счастью, это случилось довольно быстро.
– Извини. – В ней как будто что-то переключилось, и куратор снова стала привычной мне ледышкой. – У меня бывает такое, особенно когда дело касается детей. Старая психологическая травма.
– Ты из-за этого с оперативной работы ушла? – осторожно поинтересовался я.
– В том числе, – кивнула девушка. – Ладно, не забивай себе голову. Под твои показания попадают несколько видов нечисти. Прежде всего это кикимора и лихо. Яга не любит толпы людей. Могут отдельные особи болотниц и лешачих попадать, но очень вряд ли. Те совсем дикие, кинулись бы прямо в толпе. Но при этом факты не сходятся! Совершенно!
– А поподробнее можно? – я решил не трогать прошлое Обресковой и сосредоточится на текущем деле. Захочет – сама потом расскажет. – Вроде же все улики есть. Надо ловить эту тварь.
– В том и дело, что по сути улик нет, – грустно ухмыльнулась Юлия. – Только твои слова. Пацан молчит, как рыба об лёд, ни слова не вытянешь. Пробили его по базе – родителей нет. Усыновлён родной бабкой пять лет назад. По документам выходит, той самой, которая на тебя кинулась. Краткий опрос соседей показал, что изменений в поведении никто не заметил. Сегодня, когда пошла с внуком на праздник, разговаривала со многими, ничего необычного никто не заметил. Подмену, конечно, отметать нельзя, но мой опыт говорит, что она если и была, то очень давно.
– И пять лет дух жил с ребёнком и даже не попытался его сожрать? – я недоверчиво уставился на куратора. – Да и при усыновлении проверка должна же быть обязательно. И социальные службы тоже. У нас же там отделение есть.
– Вот и я про то же, – кивнула девушка. – А ещё на месте вашей драки маятник не показывает никаких эманаций. На пацане что-то есть, но очень слабым фоном. А главное, что направленность установить не получается. Это вполне может быть случайное воздействие духа, тем более что живут они в частном секторе, а там, сам знаешь, и домовые, и дворовые, короче, каждой твари по паре на квадратный метр.
– И чем это грозит? – я уже понял, что дело оказалось далеко не такое простое. – Я же видел эту бабку. Надо её просто найти и поймать, и все вопросы сами собой отпадут.
– А кто это будет делать? – вздохнула Юлия. – У бюро нет причин открывать дело. Тут скорее тебя будут пытаться привлечь к ответственности за нападение. Ничего, конечно, не получится, нет тела – нет дела, как говорится, но нервы помотать могут.
– И что теперь, всё бросить и забыть? – В душе поднялась волна злости. – Там же ребёнок был! И неизвестно, что она эти пять лет с ним делала! Нет эманаций! Как будто маятник – панацея! Вон у нас тоже эманаций не было, а потом целый патриарх вылез!
– К сожалению, бюро – это государственная структура и, как любая другая, подвержена бюрократии, – тяжело вздохнула Обрескова. – Но ещё хуже, что она создана не только помогать людям, но и контролировать одарённых. Нас боятся не меньше, чем потусторонних тварей, как бы ни было обидно это слышать. И именно поэтому в бюро такой вес имеет фракция неодарённых. Они считают, что технический прогресс в итоге может заменить нас. И больше полагаются на результаты разных экспертиз, чем на слово одарённого.
– Боятся, – я горько усмехнулся. – Мы их защищаем, рискуем жизнью, а они нас боятся.
– Справедливости ради должна заметить, – успокаивающе похлопала меня по плечу Юлия, – есть за что. Дары богов опасны для носителя. Всегда есть шанс стать ренегатом, особенно если гнаться за силой. А в твоём случае вообще превратиться в монстра, такие случаи бывали. Мы постоянно общаемся с потусторонним, и оно влияет на нас.
– Как у Ницше? Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. – Я всё-таки пытался учиться и даже что-то помнил. – А если долго смотреть в бездну, бездна начинает смотреть на тебя?
– Самое забавное, что писал он это для обычных людей, – чуть улыбнулась Обрескова. – Мы же всегда идём по краю. И должны помнить об этом каждую секунду. Поэтому и существует бюро, которое постоянно контролирует нас. Это уступка обществу, попытка развеять страх.
– Я понял. Но тогда что будем делать? Просто забыть об этой странной бабке я не могу. Что кикимора, что лихо – опасные твари. И если они научились мимикрировать под человека, да ещё так, что их невозможно засечь штатными средствами – мы в большой заднице.
– Согласна, – кивнула куратор. – Но и задействовать возможности бюро мы не можем. Значит, придётся работать самим.
– Ну, я как раз свободен, – я оскалился во все тридцать два зуба. – И даже не до пятницы, а на целый месяц. Так что могу заняться.
– Тор, ты меня в могилу свести хочешь? – Юлия окатила меня нечитаемым взглядом. – С твоим-то умением вляпываться во всякое дерьмо, ты собираешься гоняться за неуловимой тварью? Ну уж нет! Сидишь дома и никуда не лезешь, понял?! Или договорюсь и закрою тебя в стационаре до полного излечения.
– Воу, воу, полегше! – я выставил вперёд ладони. – Нормально же общались, чё ты начинаешь. Я уже в полном порядке… ну ладно, почти. Но ведь и не собираюсь бегать и драться со всеми подряд. Нам для начала надо вообще найти эту бабку или хоть какие-то зацепки, чтобы бюро начало расследование. Разве нет?
– Да, верно, – Обрескова прищурилась, с подозрением глядя на меня. – Кто ты и что сделал с Тором? Не мог наш пустоголовый молотобоец сам до такого додуматься.
– Вот сейчас было обидно, – я отвернулся. – Можно подумать, я прям такой тупой. Да, бывает, ляпну чего, но всегда извиняюсь.
– А пора бы уже не ляпать, – зло одёрнула меня Юлия. – И думать, что делаешь. Ты сфотографировал старуху – молодец, а почему видеозапись не запустил, когда за ней пошёл? Я вам тысячу раз говорила, видеофиксация каждого шага. Каждого, понимаешь? Сделай ты это, сейчас было бы основание завести дело. И тебя не таскали бы ни полиция, ни бюро. Бестолочь.
– Блин, ну мой косяк, но чего драться-то? – Я почесал голову, звенящую после подзатыльника. – К тому же бить больного…
– Так ты только что мне затирал, что здоров, – Обрескова подозрительно прищурилась. – Выходит, врал?
– Не, не, не, – я быстро замотал головой, – так и есть. Здоровее всех живых. Или как там правильно.
– Ладно, хватит юродствовать, давай серьёзно, – вернулась на деловой стиль куратор. – Ты уверен, что хочешь ввязаться в это дело? Судя по всему, тут можно ничего не найти, зато огрести по полной программе. За тобой и так повышенный надзор из-за непонятного таланта и убийства зверобога, и любой косяк раздуют до неимоверных размеров.
– Да, я уверен, – я твёрдо посмотрел в глаза девушке. – Если бы эта тварь была одна – плюнул бы. Написал рапорт, и пусть дальше инспекторы ищут. Но ребёнок – это уже серьёзно. Неизвестно, что она с ним делала. Я пока полицию ждал, присмотрелся к нему – пацан какой-то малахольный совсем. И зашуганный по самое не балуйся.
– Дети – это аргумент, – кивнула Юлия. – Я тебя понимаю. Хорошо. Я даю тебе добро на личное расследование и прикрою, если что, но с одним условием. Ты именно ищешь улики, а не геройствуешь. Если что – сразу вызываешь боевиков. Если они задерживаются – сидишь и ждёшь. Не прёшься напролом, не таранишь машиной, как патриарха, а тихонько дожидаешься помощи и наблюдаешь, как работают профессионалы. Ферштейн?
– То есть, если я пообещаю, ты мне поверишь? – я скептически скривился. – Кто ты и куда дела нашего куратора? Юлия бы никогда не повелась на такой откровенный бред.
– Один – один, – кивнула Обрескова. – Но я серьёзно.
– Я тоже, – отступать я не собирался. – Торжественно обещаю не лезть на рожон и, если что, звать подмогу. Но если будет стоять вопрос жизни и смерти, тогда извини. Мне плевать на статус героя, и с голой жопой на саблю я кидаться не собираюсь, но в случае чего буду драться насмерть.
– Думаю, большего мне от тебя не добиться. – Куратор вернулась к своему привычному хладнокровному виду. – И то хлеб. Давай отвезу тебя в общагу. Девочки дежурство уже закончили и тоже вернулись. Кстати, давно хотела спросить, ты действительно хочешь из своих машин сделать рейдовые? Идея отличная, броневик группе будет очень кстати, да и круизёр твой тоже шикарно модернизировали, но не жалко?
– Так для себя же стараюсь, – я улыбнулся. – Чем лучше оснащена команда, тем надёжнее. А сейчас с приходом Матвея и Беллы так и вовсе без второй машины не обойтись. Кстати, благодарю, что смогла их к нам затащить. Я уже тебе это говорил, но скажу ещё не раз.
– И снова не за что, – отмахнулась Юлия. – Я и сама считаю, что нам с ними действительно повезло. Такие таланты на дороге не валяются. Голенищевы, правда, подали на нас жалобу, но это мелочи. Ничего им не обломится. Эта хитрая скотина захотела оформить уход Бенедетти как обмен. Мол, поменяли её на Катю. Но та сразу им дулю скрутила. Кстати, случись это раньше, Милорадовичи вполне могли бы пойти на такой ход, но сейчас без вариантов.
– Из-за зверобога? – догадался я.
– Именно, – кивнула Обрескова. – На данный момент в мире всего два живых убийцы зверобогов: ты и Жан-Франсуа Горден из Канады. Так что быть с тобой в команде как минимум престижно. Гордись.
– Да было б чем, – я скривился. – Чувствую себя чучелом в музее. Все ходят, смотрят, хорошо ещё руками не трогают. Надоело.
– Привыкнешь, – отрезала куратор. – Слава, она такая. Главное, звездную болезнь не подхвати. А то это первый шаг в пропасть.
– Алкоголь, секс, наркотики, – поддержал идею я, – хотя наркотики на фиг. Ненавижу наркоманов. Так что только алкоголь и секс. Кстати… надо бы позвонить Алёне. Сёмы как раз сегодня дома не будет…
– Иди уже, герой-любовник. – Машина остановилась возле колледжа. – И ещё раз говорю, не лезь куда попало. Твоё дело – найти доказательства. Остальное пусть делают спецы.
– Так точно, моя госпожа, – я шутливо отдал честь и выскочил из авто. – Так всё и будет. Или я не профессионал?
Глава 3
Я довольно потянулся и нащупал под одеялом нежное девичье тело. Провёл ладонью по манящим выпуклостям и впадинкам, но был безжалостно изгнан, а Алёнка, сердито бурча, замоталась в одеяло с головой. Я ухмыльнулся, но продолжать не стал. Ночь выдалась бурной, оно и неудивительно, после месяца вынужденного воздержания. Так что оторвались мы по полной, вот только у девушки не было моей выносливости, которая, кстати, выросла после убийства зверобога, а точнее, получения его наследия. Ещё бы в груди иногда болью не стреляло, было бы вообще супер. Но боюсь, тогда бы я соседку по парте вовсе замучил.
Оставив подругу по сексу отсыпаться, я поднялся и, быстренько приняв освежающий душ, направился на кухню. Да, у меня теперь была кухня. Пока я валялся битой тушкой по больницам, директор колледжа волевым решением переселила меня в комнату, где и должны были жить одарённые из команды. Правда, я настоял, чтобы Семёна поселили вместе со мной, благо размеры квартиры позволяли. Иначе назвать эти апартаменты я не мог. Ну какое, блин, койко-место в общаге, когда у меня здесь гостиная, кухня, спальня и кабинет. Причём квадратура побольше, чем у нас дома в деревне. Я к таким просторам не привык, вот и позвал соседа, тем более что с ним уже сжился.
Можно было, правда, Матвея взять, но я не стал навязываться. Здоровяк сильно переживал выход из Дома и, как любой мужчина, предпочитал горевать в одиночестве. Хорошо ещё, не забухал, а с головой ушёл в работу, буквально за пару дней превратив свою новую квартиру в филиал мастерской. Правда, мера эта была немного вынужденная, потому как на базе полноценной мастерской и кузни не оказалось. Не было нужды. Сейчас оперативно достраивали, с учётом пожеланий мастера, но пока он предпочитал работать дома, чтобы никто не отвлекал.
Достав из холодильника кефир, масло и яйца, я быстренько замесил тесто на оладушки. А что, дёшево и сердито. У меня вон с недавнего визита мамы варенья разного банок двадцать стоит, и молоко домашнее. Про сметану вообще молчу, это тебе не покупная гадость. Родители пару коз завели, а что, денег я им дал, дело хорошее. Так у тех даже сливки были, как масло. Такие жирные, что имели не белый, а желтоватый цвет. И на вкус просто потрясающие. А уж готовить я умел, да и оладьи – это тебе не кружевные блины. Вот там надо повозиться, а тут чего? Замешал, плюхнул на сковороду, как пришлось, перевернул да вынул. Плёвое дело. Разве что долгое, но пока Алёнка отсыпается, как раз должен успеть.
Процесс шёл бойко, я включил негромко музыку и пританцовывал возле плиты в такт мелодии, когда в дверь постучали. На часах ещё не было и десяти, выходной день. Кто мог припереться в такую рань, я не знал, но догадывался. Поэтому и пошёл открывать как был. И оказался прав, потому что за дверью обнаружилась Мико, позёвывавшая в кулак.
– Приветствую тебя, дочь берёзы и сакуры. – Я с усмешкой пропустил девушку в квартиру. – Оладушки будешь?
– Конечно, сын пня. – Японка не обиделась, такие подколки были давно у нас в ходу. – И это… ты бы накинул что-нибудь на себя.
– А что не так? – Я недоумённо оглядел свой наряд. – Штаны на месте, и даже не рваные.
– Приличные люди ещё и футболки носят, а не встречают гостей а-ля натюрель, – отрезала Мико, усаживаясь за стол. – Между прочим, я девушка, и сверкать в моём присутствии телесами – моветон.
– Ок, понял, принял. – Я пожал печами и пошёл одеваться, хотя меня устраивал и прошлый наряд, то бишь амулет из клыков медведя на голое тело и домашние штаны. – Чего поднялась в такую рань? Вы до скольки вчера дежурили?
– До двенадцати почти, – зевнула Мико, опуская голову на ладонь. – Устали как собаки. Но ты тоже не скучал и не только днём. Чего опять учудил? Хотя погоди, сейчас все соберутся, тогда расскажешь, чтобы два раза не вставать.
– Всё с вами ясно. – Я догадывался, что девчонки завтра нагрянут, но не ожидал, что прямо с утра. – И когда они будут?
– Скоро должны, – пожала плечами японка. – Договаривались встретиться, как проснёмся. Обычно в это время все и поднимаются.
– Понятно. – Я выложил очередную партию готовых оладий на тарелку и поставил на стол. – Слушай, Ми-тян, ты не обижайся, но давно хотел спросить. Ты по Японии скучаешь?
– Я по маме скучаю, – тут же откликнулась девушка, не поднимая лица и не открывая глаз. – А Япония… ты думаешь, я как в аниме жила? Ходила по узким улочкам с подружками, ела пряники в виде рыб и разную уличную еду? Ездила на экскурсии по историческим местам и на горячие источники? Извини, но ни хрена этого не было.
– Ты не училась в школе? – Я действительно удивился. Раньше поговорить по душам с Мико у нас как-то не получалось. – А как же друзья?
– Училась, – грустно усмехнулась японка, – это было единственной отдушиной, но, скажем так, не слишком широкой. Меня привозили и увозили на машине в сопровождении десятка бойцов охраны. Клубы и любая внешкольная деятельность были запрещены. А дома… дома я либо тренировалась, либо занималась каллиграфией. Всё остальное считалось пустой тратой времени. В пять утра подъём, в одиннадцать отбой. Никакого телевизора или там телефона. Занятия, тренировки и ещё раз занятия. Какие уж тут друзья. Меня считали дикой русской, с которой нельзя даже поговорить. Это к вопросу о японке в целом.
– Понятно, – я кивнул. – Извини, если заставил вспомнить неприятное.
– Забей, – отмахнулась Мико. – Я никогда и не считала себя одной из них. Думаешь, охрана нужна была, чтобы меня не украли? Ха! Да как бы не так! Они следили, чтобы я не сбежала. Восемнадцать попыток побега! Жаль, не удались. Грёбаные острова. О, стучат! Пойду открою, девчонки, поди, пришли.
Так и оказалось. В течение следующих десяти минут в гостиной вокруг стола собралась почти вся команда. Старички в полном составе, плюс Матвей. Не было только Беллы, но я думал, что она просто задерживается. Оладьи были почти готовы, так что не прошло и пяти минут, как все дружно накинулись на пышущую жаром гору, макая горячее кушанье в варенье по вкусу или сметану. С чёрным чаем так лучше любой амброзии выходит.
– Чего Беллу-то не разбудили? – я покосился на Катю, с которой русская итальянка делила комнату. – Сейчас остынет всё, будет не так вкусно.
– Потом ещё нажаришь, – отрезала Таня. – Свою любовницу кормить ведь будешь. А Алла попозже подойдёт. Мы ей специально так сказали, чтобы было время обсудить один вопрос.
– Это вы про меня, что ли? – Я очень удивился. – А в чём секрет? Мы с Алёной просто друзья, ну, с привилегиями, так сказать.
– Да при чём тут она, – отмахнулась Тарасова. – Трахайся, с кем хочешь. Кобель! Я про другое. У Беллы скоро день рождения. Девятнадцать лет. Надо как-то отметить и заодно сделаем ребятам приветственную вечеринку. Раз мы теперь команда, надо как-то объединяться.
– А мне почему никто вечеринку не делал? – я изобразил обиду на лице. – Канешна, у вас-то вона чо…
– Тор, давай ты потом покапризничаешь? – Дара смерила меня сердитым взглядом. – Тем более что ты прокосячился. Опять. Вот какого ты полез к этой бабке?!
– Так, закрыли этот вопрос, – я не собирался оправдываться. – Полез, потому что надо было. Теперь с этим что-то надо делать. Но давайте сперва по Белле, раз собрались.
– Предлагаю самый простой вариант, затусить в клубе, – Катерина проглотила очередной кусок оладьи, на которые налегала, пока мы спорили. – Возле меня есть неплохой. «Айсберг» называется. Я была там пару раз с подружками, вполне приличный.
– Ну, я не сказала бы, что лучший вариант, – оценила предложение наш эксперт по клубам, то бишь Дара, – но вполне реальный. Да, там можно затусить. Снять столик, там большие есть, причём не слишком далеко от танцпола. Да, это неплохо будет. Давайте я сгоняю туда, договорюсь. Тор, поедешь со мной?
– Нет, сорь, Дар. – Я жалобно глянул на девушку. – Не могу. Дело появилось очень важное. Так что возьми Матвея вон.
– Нам ты рассказать о своём суперважном деле не хочешь? – обожгла меня подозрительным взглядом Таня. – Или опять придётся тебе спасать из жопы мира?
– Будто я этого хотел, – буркнул я и, видя вытянувшиеся лица ребят, поправился: – Я о зверобоге вообще, а не о том, что вы за мной пришли. За это по гроб благодарен буду. Но здесь вроде ничего такого быть не должно, хотя хрен его знает. Расскажу, когда Белла придёт, чтобы не повторяться. Это насчёт вчерашней бабки.
– Ок, подождём, – Тарасова посверлила меня взглядом, но в итоге согласилась. – Тогда так и решим. Матвей, Дара, берите машину и езжайте в этот «Айсберг». Договоритесь обо всём, ну, ты, Дар, в курсе, что там надо. Только без фанатизма. Ты её сдерживай, что ли. Хотя… Ми-тян, съездишь с ними? Что-то я этим двоим не доверяю.
– Только хотела предложить, – кивнула японка. – А то знаю я Дару. Ей дай волю, окажемся на пенной вечеринке по пояс в шампанском. А Матвей по врождённой скромности промолчит. Лучше я проконтролирую.
– Злые вы. – Лучница надулась, но долго изображать обиду не смогла. – А как насчёт торта?! Чтобы из него стриптизёр вылез?!
– Вот про это я и говорю, – Мико кивнула на бурятку и изобразила фейсплам.
– Да ну вас, – снова обиделась Дара, – стриптизёр – это прикольно!
– А ты будешь с него крем слизывать. – Из комнаты показалась заспанная Алёна, кутавшаяся в мою рубашку. – Привет всем. Чего орёте с утра пораньше? Праздники же, спали бы.
– Зависть – плохое чувство, – надменно полоснула соседку взглядом лучница.
– Было бы чему, – рассмеялась та, ловко подхватывая оладушек и макая его в малиновое варенье. – Надо будет, я вон Витю взбитыми сливками намажу и оближу. М-м-м-м, очень вкусно! Я в душ!
Алёна ушла, а на мне скрестились пять взглядов. Причём четыре из них были укоризненными, а один – одобряющим.
– Чего? – под прицелом горящих глаз я немного поёжился. – Не было у нас такого. Пока. Но мысль интересная…
– Бабник, – припечатала Катя.
– Кобель, – добавила Таня.
– Потаскун, – не осталась в стороне Дара.
– Короче, обычный холостой мужик, – подытожила Мико и, когда подруги на неё оглянулись, добавила: – Чего? Ну ладно, не обычный. Но мужик. Они все такие. Думаешь, кто многожёнство законодательно продавил? Многомужества-то нет!
– Ну, почалося, – я обречённо вздохнул. – Давайте без митинга, а? Мне, блин, восемнадцать лет! В аскеты я не записывался. И по шлюхам не шастаю. Так что извините.
– Да мы шутим, – улыбнулась Таня, но глаза остались серьёзными. – Спи с кем хочешь. Ладно, давайте Белле позвоним, раз всё решили. Вить, сделаешь ещё оладий?
– Не вопрос, – я обрадовался, что смогу сбежать от неудобного разговора. – Кому добавки?
– Мне! – Никогда раньше не видел у них такого единодушия. – И побольше!
– Понятно, – я вздохнул и принялся за готовку.
Пока я занят был второй партией, появилась заспанная Белла. Кивнув всем, лоля молча плюхнулась на заботливо пододвинутый Матвеем стул и, уткнувшись здоровяку под мышку, засопела, похоже, снова вырубившись. Зато Алёна выскочила из душа бодра и весела, правда, всё в той же моей рубашке. Попыталась сунуться на кухню, якобы помочь, но была изгнана шлепком полотенца по аппетитной заднице, но не обиделась, а уселась на моё место, тут же принявшись трепаться с девчонками, будто это не они пять минут назад друг на друга скалились.
Да, никогда я не пойму женщин. Поэтому решил не забивать голову, а сосредоточился на оладушках. Даже поставил дополнительные сковороды, чтобы быстрее было. Двадцать минут, и гора пышущих жаром вкусняшек была готова. На запах даже Белла проснулась, чуть не закапав слюной пол. Я хотел предложить ей слюнявчик подвязать, но решил не нарываться, тем более что у девушки скоро день рождения. Наверно, хреново, когда тебя принимают за малолетку, хотя тебе уже восемнадцать. Может, поэтому у неё и был такой дерьмовый характер.
Мы же общались с Аллой как с равной, поэтому она при нас практически не истерила. Ну так, пару раз, но по мелочи, и в целом после короткого разговора быстро угомонилась. Да и в целом стала гораздо приятнее в общении. Хотя, может, тут сыграла свою роль битва с медведем. Опасность, она сближает, а уж если вместе кровь проливали, то тем более. Но в целом меня мало волновало, какие тараканы бегали в голове у русской итальянки. Лишь бы дело своё делала, а так пусть живёт как хочет.
– Налетайте! – Я выставил на стол большое блюдо с горячим оладьями и согнал со своего места Алёну, усадив её себе на колени. – С пылу с жару. Приятного аппетита.
Ответом мне были чавкающие звуки и мычание. Впрочем, я другого и не ждал. И даже сам оскоромился, хотя, казалось бы, только что съел столько, что думал лопну. Ан нет, умял ещё полдюжины и не зажужжал. Остальные не отставали.
– Виктор, должна сказать со всей ответственностью, ты чудесный повар, – Таня со стоном отвалилась от стола. – Но я больше не могу. В меня не лезет.
– Ага, потрясающе вкусно, – поддержала подругу Мико. – У меня бабушка такие пекла. Прям детство вспомнила. Благодарю, Вить.
– Нема за шо, – я картинно поклонился. – Обращайтесь.
– Обязательно, – пообещали все хором, а потом уставились на меня. – Ну что, давай колись, какие приключения ты опять нашёл на свою задницу. А то Юлия только сообщила, что тебя полиция забрала, но всё нормально. Офигеть, нормально, да?
– Короче, пока гулял, заметил бабку с ребёнком. От неё поднимался какой-то дымок, чёрный, типа тумана или чего-то такого, – начал я в который раз рассказывать вчерашнюю историю. – Подумал, может, проклятие какое или ещё что. Пошёл за ней. Догнал на тропинке в лесу, а бабка обернулась монстром, реально, блин, чуть не обоссался, ребёнка отшвырнула, а когда я за нож схватился, тут же свалила в лес. Да шустро так, хрен догонишь.
– Фото, видео? – Таня тут же задала вопрос по существу. – Ты же не забыл их сделать? Подтверждение твоих слов ведь существует… хотя, судя по виноватой морде лица, это было бы слишком просто.
– Я сделал фотку, когда только их увидел, – покаянно опустив голову, признался я. – А после просто сунул телефон в карман. Я просто поговорить хотел, кто ж знал, что она кинется.
– Ну, вообще-то, нам Олег Евгеньевич полгода лекции читал с правилами взаимодействия с подозрительными лицами, – дожевав оладью, прокомментировала Катерина. – Но у некоторых слишком маленький мозг, чтобы это запомнить.
