Александр Север
Опыты Сталина с «пятой колонной»

Полная версия

© Север А., 2016

© ООО «ТД Алгоритм», 2016

Вступление

В апреле 1937 года был арестован и 30 октября того же года расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР секретарь ЦИК СССР Авель Енукидзе. В 1960 году его объявили жертвой политических репрессий и реабилитировали.

Мало кто знает, что 5–7 июня 1935 года на заседании Пленума ЦК ВКП(б) среди других тем обсуждался вопрос «О служебном аппарате Секретариата ЦИК Союза ССР и товарище А. Енукидзе». По итогам дискуссии в резолюции пленума ЦК ВКП(б) от 7 июня 1935 года записали:

«… I. Одобрить мероприятия контрольных органов по проверке и улучшению служебного аппарата Секретариата ЦИК Союза ССР.

2. За политическое и бытовое разложение бывшего секретаря ЦИК тов. А. Енукидзе вывести его из состава ЦК ВКП(б) и исключить из рядов ВКП(б)».

Фактически высокопоставленный партийный функционер был объявлен вне закона. Чем же он не угодил Сталину?

Процитируем запись из дневника Марии Сванидзе^[1], датированную 28 июня 1935 года:

«Авель, несомненно, сидя на такой должности, колоссально влиял на наш быт в течение 17 лет после революции. Будучи сам развратен и сластолюбив, он смрадил все вокруг себя: ему доставляло наслаждение сводничество, разлад семьи, обольщение девочек. Имея в своих руках все блага жизни, недостижимые для всех, в особенности в первые годы после революции, он использовал все это для личных грязных целей, покупая женщин и девушек. Тошно говорить и писать об этом. Будучи эротически ненормальным и, очевидно, не стопроцентным мужчиной, он с каждым годом переходил на все более и более юных и наконец докатился до девочек в 9–11 лет, развращая их воображение, растлевая их, если не физически, то морально. Это фундамент всех безобразий, которые вокруг него происходили. Женщины, имеющие подходящих дочерей, владели всем. Девочки за ненадобностью подсовывались другим мужчинам, более неустойчивым морально. В учреждение набирался штат только по половым признакам, нравившимся Авелю. Чтобы оправдать свой разврат, он готов был поощрять его во всем: шел широко навстречу мужу, бросавшему семью, детей, или просто сводил мужа с ненужной ему балериной, машинисткой и пр. Чтоб не быть слишком на виду у партии, окружал себя беспартийными (аппарат, секретарши, друзья и знакомые – из театрального мира)»^[2].

Слова этой женщины подтверждаются показаниями участников т. н. «Кремлевского дела». Оно появилось в начале 1935 года. Группа служащих Кремля, сотрудников кремлевской комендатуры, военнослужащие обвинялись в создании нелегальной антисоветской организации и подготовке покушения на Сталина.

История с Авелем Енукидзе – типичный пример того, как, начиная с XX съезда партии, многие воспринимают период нахождения у власти Сталина. Почти все репрессированные – невинные жертвы тирании Вождя. И неважно, что многие из осужденных в то время совершили реальные, а не мнимые преступления.

Данная книга – рассказ о реальных деяниях тех, кого в эпоху Сталина справедливо называли врагами народа, и о том, как эти люди были нейтрализованы перед войной. Благодаря упреждающим ударам Красная армия имела надежный тыл, что позволило ей выиграть войну.

Часть первая. Политбандитизм

Удар первый. По мелкобуржуазному крестьянству

Большевики относились к крестьянам как чужеродному элементу. Считалось, что только пролетариат, лишенный всякой собственности, сможет построить светлое будущее. Например, Лев Троцкий цинично заявлял: «Крестьянство составляет исторический навоз, из которого произрастает рабочий класс». И если пролетариат ничего не терял, кроме «своих цепей», то крестьяне теряли очень много – землю, инвентарь, живность и, самое главное, свою мечту о сытной и размеренной жизни^[3].

Справедливости ради отметим, что и большинство зажиточных земледельцев, кого мы сейчас назвали предпринимателями, а в двадцатые – тридцатые годы именовали середняками и кулаками, к советской власти относились враждебно. А что еще ожидать от людей, которые привыкли жить в условиях «базарной» экономики – это когда произведенный товар можно отвезти на рынок и продать по завышенной цене – и которым заявляют, что всего этого больше не будет. После объявления об отмене крепостного права ситуация в деревне изменилась. Звучит цинично, но произошел естественный отбор. Кто не смог эффективно вести сельское хозяйство, ушел в город. Остались лишь «фермеры» и пьяницы.

Если рабочим большевики обещали «город-рай», где они будут коллективными собственниками своих рабочих мест, заводов и фабрик и жить будут не хуже буржуазии, то довольным текущим положением дел земледельцам что-то новое предложить было сложно. Разве что отобрать у помещиков землю и раздать им бесплатно. Вот только это уже эсеры пообещали. Вот они действительно пользовались большой популярностью на селе, а не коммунисты. И большинство крестьянских бунтов они спровоцировали и организовали.

Когда большевики захватили власть в стране, то были вынуждены раздать крестьянам землю. А другого способа заручиться поддержкой большинства жителей Российской империи не было. Ведь царская армия была укомплектована крестьянами. Представьте, если бы летом 1917 года армия сохранила лояльность действующей власти. Большевики бы в октябре 1917 года просто не смогли бы совершить государственный переворот. Армия легко бы подавила все их разрозненные попытки захватить власть в отдельных городах.

Конфликт крестьян с советской властью начался в 1918 году, когда разразился продовольственный кризис: город начал голодать и требовать от властей хлеба. Получить его можно было двумя способами: обменять на продукцию фабрик и заводов или насильственно отобрать, заплатив символическую сумму. Из-за того, что производство было фактически разрушено и ничего не производило, власти могли предложить крестьянам только цветные фантики, именуемые деньгами. Понятно, что труженики села отказались от такой сделки. И тогда большевики решили заняться рэкетом. В деревню отправили продотряды. В обмен на сдачу части продовольствия власти пообещали крестьянам относительно спокойную жизнь. Разумеется, не обошлось без массовых злоупотреблений со стороны присланных из города комиссаров. Отказ от рыночной экономики и введение военного коммунизма тоже не способствовали росту популярности коммунистов на селе.

Фактически в 1918 году в Советской России началась Первая крестьянская война. Кто в ней победил? Однозначно ответить на этот вопрос сложно. Согласно официальной истории – советская власть. На самом деле введение НЭП – а это элемент рыночной экономики, – чего так добивались крестьяне, говорит о фактическом поражении коммунистов. Мы не будем подробно останавливаться на причинах, заставивших Владимира Ленина разрешить в стране элементы рыночной экономики. Другое дело, что из-за этого Советская Россия продолжала оставаться аграрной державой. И только Иосиф Сталин, как точно заметил один из западных политических деятелей, «принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой». Вот только для этого ему пришлось выиграть Вторую крестьянскую войну.

Крестьяне против большевиков

Если о Гражданской войне и белогвардейском движении в Советской России написаны десятки тысяч книг, опубликованы тысячи сборников документов, множество историков защитили по данной теме кандидатские и докторские диссертации, то о начавшейся в 1918 году Первой крестьянской войне известно очень мало. Фактически до 1920 года она «растворилась» в Гражданской войне, когда на фрагментах бывшей Российской империи воевали друг с другом три силы: Красные, Белые и Зеленые. После того как остатки белогвардейских армий эвакуировались из Крыма, война на просторах Центральной России продолжалась.

На подавление мятежей и восстаний в 1921–1922 годах были брошены лучшие силы РККА и войск ВЧК-ОГПУ. Общая их численность только в Тамбовской губернии доходила до 120 тысяч человек, на Украине – более 56 тысяч, в Карелии – 12 тысяч^[4]. По сведеньям Статистического управления РККА боевые потери Красной армии в 1921 году превысили 17 тысяч человек, а в 1922 году – 21 тысячу человек^[5]. В качестве примера приведем данные о потерях противоборствующих сторон в Тамбовской губернии за период с января по март 1921 года^[6]:

стр 10

Сюда следует добавить потери внутренних войск, продотрядов, а также тех, кто погиб от рук повстанцев. И это в стране, где Гражданская война закончилась в конце 1920 года и началось мирное социалистическое строительство! Несмотря на это, до конца 1922 года военное положение сохранялось в 39 губерниях, областях и автономных республиках страны. В 1921 году ареной вооруженных столкновений правительственных сил и повстанцев стали территории центральной России, Северного Кавказа, Сибири, Украины, Белоруссии и Дальнего Востока^[7].

Динамика крестьянских восстаний (без учета выступлений) в 1918–1922 годах^[8]:

стр 11

Если посмотреть на крестьянские восстания 1918–1922 годов с военной точки зрения, то можно увидеть много интересного. Например, немногочисленные отряды правительственные силы окружали и уничтожали в районе их возникновения, а крупные формирования старались вытеснить в соседние регионы, где они уничтожались, и в этом процессе Красной армии активно помогали местные жители – такие же крестьяне, что и бунтари. И дело не в том, что местные были лояльно настроены к советской власти, а в защите собственных интересов. Появление пришлых означало не только насильственное изъятие продовольствия, мобилизацию и мародерство, но и репрессии со стороны властей.

Большинство монографий посвящено отдельным эпизодам Первой крестьянской войны. Например, восстанию Антонова в Тамбовской губернии, кровавым событиям в Сибири, деятельности Нестора Махно на Украине и т. п. Большинство людей воспринимают все эти вооруженные выступления крестьян как разрозненные бунты, хотя по масштабу и угрозе безопасности Советской России их можно сравнить с восстанием Емельяна Пугачева. Были моменты, когда повстанцы могли изменить весь ход истории и взять власть в свои руки.

Выиграла ли при этом Россия? Нет – она проиграла, так как она перестала существовать как единое государство, распалась на отдельные автономные регионы и была бы поделена между более сильными соседями. В качестве примера можно вспомнить судьбу Польши. Даже если бы удалось сохранить территориальную целостность остатков Российской империи (а к началу 1918 года мы утратили не только территории, отошедшие по Брест-Литовскому миру Германии, но и Финляндию, Прибалтику и Закавказье), то суверенитет сохранить не удалось. Страна, специализирующаяся на производстве сельскохозяйственной продукции, не смогла бы выжить в агрессивной Европе двадцатых – тридцатых годов прошлого века. Дело в том, что основной причиной вооруженного сопротивления крестьян советской власти было желание первых жить и заниматься мелким частным бизнесом. Вырастил хлеб или животных – отвез на рынок и продал по максимальной цене, при этом не платя налоги государству и не учитывая его интересы. А так как из-за разрухи город ничего не мог предложить деревне, то крестьянин вообще свою продукцию не возил на рынок. Реакция властей понятна. Если деревня не хочет давать продовольствие, то его надо отнять. Вот тогда и появились продотряды, которые занимались изъятием излишков продовольствия.

Сводки с передовой

В начале февраля 1921 года главное командование доложило реввоенсовету республики о состояние борьбы с бандитизмом. Среди особо опасных повстанческих формирований, действовавших на территории страны, были названы:

Банда Антонова в Тамбовской губернии;

Банда Нестора Махно;

Банды в правобережной Украине;

Вспыхивающие восстания в Сибири;

Басмачество в Туркестане;

Восстания в Туркестане^[9].

Сразу поясним, что на территории Туркестана действовали не только басмачи, но и отряды белогвардейцев, а также местных крестьян. Иногда они объединяли свои усилия, но чаще действовали порознь.

А теперь расскажем о некоторых из названных выше повстанческих формирований. Фактически основную угрозу представляли только восставшие крестьяне Тамбовской губернии и Сибири, а также басмачи из Средней Азии. О последних мы расскажем в отдельной главе.

По мнению авторов доклада, восстание Антонова «приняло размеры, которые угрожают жизненным интересам республики». В нем участвовало 15 тысяч человек «при незначительном количестве пулеметов и двух орудиях». Советская власть для подавления бунта «привлекла значительные силы: 21 тысячу пехотинцев и 45 тысяч кавалеристов, усиленные бронепоезда, бронеотряды и аэропланы». Понятно, что восставшие были обречены. Четырехкратный перевес в живой силе, бронепоезда и авиация. Плюс к этому богатый опыт антиповстанческой борьбы, накопленный за годы Гражданской войны.

Отряды Нестора Махно начитывали 1,5 тысяч человек «с пулеметами и четырьмя орудиями». Против этих бандформирований было задействовано «3000 сабель и 1500 штыков, усиленных группой бронепоездов».

Банды на территории правобережной Украины – разрозненные отряды численностью по 100–250 человек. Общее число бандитов не превышало 2,5 тысяч человек.

Также в докладе были упомянуты:

Восстание Вакулина («1500 штыков, 150 сабель и два орудия»). Против него в январе 1921 года было задействовано «кавчасти 1000 сабель с Кавказского фронта».

Отряд Колесникова, действовавший в Воронежской губернии^[10].

Можно предположить, что, по мнению авторов доклада, восстания в Сибири и басмачество в Средней Азии представляло меньшую угрозу безопасности страны, чем бунты крестьян в Центральной России.

К лету 1922 года ситуация в стране стабилизировалась. По подсчетам чекистов, против советской власти воевало: в июне на Украине – 70 банд общей численностью 1500 человек; на территории Юго-Востока и Закавказья «общее количество бандитов» чуть превышало 1300 человек, и только в Средней Азии советской власти противостояло 45 тысяч басмачей^[11].

А вот как руководители органов госбезопасности оценивали ситуацию в центральном регионе страны:

«Бандитское движение, наблюдаемое ныне на территории РСФСР, представляет собой лишь жалкий отголосок того мощного и грозного потока, который весной прошлого (1921. – А.С.) года, казалось, грозил затопить всю Республику. Текущий месяц заставляет нас прийти к убеждению, что… крестьянский бандитизм не только численно уменьшился, но и качественно выродился.

…Бандитизм потерял вождей. Крупные люди, связанные с политическими партиями (как, например, Антонов), а иногда даже с настоящим правительством (Махно), либо перебиты, либо ушли из бандитского движения, и во главе его оказались, с одной стороны, чисто уголовный элемент, с другой – бандиты с профессиональной многолетней практикой, которых теперь уже, конечно, ни к какому другому делу пристроить невозможно.

В корне также изменился состав рядовых бандитских ячеек: в связи с отменной разверстки совершенно отмерло повстанчество; в связи с окончанием войны и с проведением демобилизации рассосалась и «зеленая» армия. С изменением же социального состава бандитских отрядов, разумеется, изменились и их политические устремления и, главное, совершенно переменилось их отношение с крестьянством.

Бандитизм, бывший много лет формой крестьянского повстанческого движения, ныне стал в большинстве районов явлением антикрестьянским, вызывающим в крестьянстве чувство острейшей вражды и нередко принуждающим крестьян активно браться за организацию самообороны»^[12].

Прошло два месяца. В июле 1922 года на Украине оперировало 70 банд общей численностью 1500 человек «при 16 пулеметах». Так что в этом регионе ничего не изменилось. Профессиональные бандиты, а также петлюровцы и махновцы решили сражаться до конца. В Сибири действовало 30 повстанческих отрядов общей численностью 2000 человек. Среди этих формирований чекисты выделяли отряд Кармана Чекуракова. Он действовал на Алтае в районе реки Белая и насчитывал 500 человек^[13].

В августе 1922 года чекисты зафиксировали активизацию политического бандитизма в «Подольской, Кременчугской и Киевской губерниях». По их данным, на территории Украины в тот период действовали банды: «петлюровской окраски – 47, бойцов 1270 при 15 пулеметах; уголовных – 33, бойцов 275. Невыясненных – 6 банд. Махновцев – 1 банда, бойцов – 12».

Самой опасной считалась банда Галичевского. Она состояла из девяти отрядов и насчитывала 500 членов. Банда специализировалась на: «налетах на крупные местечки, железнодорожные станции», «уничтожении телефонно-телеграфного и железнодорожного имущества» и «разрушении совучреждений». «Ею же ведется среди населения агитация за свержение советской власти и за восстановление власти УНР».

В Горном Алтае действовал отряд Карман Чекураков с 220 повстанцами. Всего же «в западной части Сибири» оперировало 7 банд «большей части кулацко-эсеровской окраски с сильным налетом уголовщины». Общая их численность – 700 человек. А в Восточной Сибири активизировались повстанческие отряды Коробейникова и Афанасьева общей численностью 2500–3000 человек. Чекисты отмечали, что «банды действуют со своими лозунгами и плохо скрываемыми монархическими вожделениями»^[14].

Белоповстанческие мятежи на Амуре

В истории противостояния крестьян и власти события декабря 1923 года – января 1924 года занимают особое место. В подготовке и проведении крестьянского восстания активное участие принимали белогвардейцы, оказавшиеся после окончания Гражданской войны на территории Китая. Именно они возглавили выступление и превратили неорганизованные группы крестьян в некое подобие армейских частей.

Подготовка к мятежу в Зазейском районе Амурской губернии началась осенью 1923 года. Кроме сбора необходимой информации, началось накопление оружия и продуктов. Были налажены контакты с белогвардейскими организациями. Также в каждом селе создавалась подпольная организация численностью от 4 до 10 человек. В середине декабря 1923 года в Благовещенском районе начали появляться первые вооруженные банды крестьян.

Само восстание началось 10 января 1924 года в Гильшинской волости. В первую очередь бунтовщики разрушили линии связи. Одновременно из-за рубежа прибыл отряд (200 казаков) для создания ядра будущей «Амурской армии». За короткий срок ее численность достигла 2000 человек.

14 января 1924 года восставшие сожгли железнодорожный мост на ветке Бочкарево – Благовещенск в 18 км от Благовещенска, чем было вызвано крушение пассажирского поезда.

В ночь с 14 на 15 января начался мятеж в селе Тамбовка. В течение нескольких часов было арестовано свыше ста местных жителей – сторонников советской власти. Разумеется, в их число попали все местные партийные и советские активисты. Одновременно в селе Николаевка (24 километра южнее Благовещенска) восставшие разгромили сельсовет и арестовали 10 человек. В селе Козьмодемьяновка бунтовщики арестовали работников сельсовета и убили шесть человек. В селе Вознесеновка жертвами бандитов стали трое. В селе Варваровка двоих расстреляли. В селе Грибское убили троих. Список можно продолжить.

К 18 января 1924 года огнем восстания было охвачено уже 20 сел Благовещенского уезда. В нем в той или иной степени принимали участие 71 тысяча жителей уезда (1/3 от численности всего населения района). А активных участников было 7 тысяч человек. Бунт стремительно распространялся вглубь Амурской губернии. Село Тамбовка стало центром восстания. Там постоянно дислоцировался гарнизон численностью в 600 человек, вооруженный винтовками и пулеметами. Губерния была разбита на районы. В каждый входило несколько волостей и уездов со своим штабом. В нем имелся специальный военный отдел, отвечающий за мобилизацию. Другая задача штабов – поддержание железной дисциплины в «Амурской повстанческой армии».

С 14 по 26 января 1924 года восставшие убили 30 совработников.

К 24 января 1924 года пожаром восстания были охвачены 24 волости Амурской губернии. Мятеж достиг кульминации. А затем началось его стремительное затухание. В регионе начали действовать части Красной армии и войска ОГПУ. К 5 февраля 1924 года восстание было ликвидировано. Об этом было заявлено в Оперативной сводке штаба войск Амурской губернии.

Согласно официальным советским данным, во время операции по подавлению мятежа потери повстанцев: убитыми и расстрелянными – 300, взятыми в плен – до 1200 человек. Потери со стороны Красной армии: убито – 5, ранено – 8, обморожено – 93, пропало без вести – 2.

Сумма ущерба экономике Благовещенского уезда – два миллиона рублей золотом^[15].

Хотя точку в этой истории ставить рано. Часть повстанцев сумела уйти в Китай, где сформировала отряд численностью до 500 сабель. В ночь с 9 на 10 марта 1924 года отряд повстанцев захватил хутор Волковский. Убили двух крестьян, забрали вещи и лошадей, а затем скрылись.

Несмотря на мажорные заявления местных властей о полной поддержке крестьянами советской власти, удалось изъять в 12 деревнях только двадцать единиц огнестрельного оружия. А повстанцы продолжали боевые действия. Партизанские вылазки наводили ужас на местных партийных и советских работников, губисполкому пришлось принять специальное постановление: «В связи с происходящими событиями в губернии среди ответственных работников… наблюдается растерянность, доходящая до панического страха, без видимых причин, а лишь на основании непроверенных, иногда умышленно распускаемых провокационных слухов…»^[16].

В марте 1924 года чекисты предотвратили еще одно крупное восстание. Было выявлено и ликвидировано 19 ячеек повстанцев, арестовано 200 активных участников заговора с целью свержения советской власти^[17].

Силой восстание до конца подавить не удалось. Дальревком и Амурский губисполком были вынуждены принять меры исключительного характера, чтобы утихомирить крестьян. Был снят арест с имущества участников восстания, кроме главарей. Сроки сбора сельхозналога в районах, охваченных движением, губисполком решил считать продленными и никаких репрессий к неплательщикам не принимать, но семьи арестованных должны были уплатить налог немедленно.

Решением Дальбюро ЦК РКП(б) единый сельхозналог по губернии был снижен вдвое, после корректировок – до 215 тысяч рублей. Из районов были отозваны скомпрометировавшие себя работники милиции.

В апреле 1924 года над 60 руководителями и активными участниками восстания был проведен показательный судебный процесс. По приговору суда 21 человека расстреляли, восьмерых приговорили к пяти годам тюремного заключения^[18].

В июле 1924 года чекисты предотвратили в Сретенском районе очередное крестьянское восстание. Было арестовано 120 человек^[19].

В августе 1924 года на Дальнем Востоке 24 банды общей численностью 457 человек «занимались грабежами и террором по отношению к коммунистам»^[20]. В результате спецопераций в сентябре 1924 года было убито и сдалось властям 6 главарей и 153 рядовых повстанца. Несмотря на это, переломить ситуацию Москве не удалось. На смену выбывшим заступали новые бойцы. По данным чекистов, в августе 1924 года на Дальнем Востоке оперировало 28 отрядов общей численностью 457 человек^[21].

Мятежная Сибирь и Дальний Восток

Советская власть в этом регионе окончательно была установлена только в 1920 году. И поэтому зажиточное крестьянство почувствовало на себе особенности политики военного коммунизма и других особенностей правления большевиков на пару лет позже, чем их собратья из Центральной России. К тому же на территории Сибири, а также в соседней Монголии скрывались остатки армии Колчака, готовые продолжить вооруженную борьбу с режимом Владимира Ленина.

В начале 1921 года, объединившись в хорошо вооруженные мобильные отряды, противники советской власти перешли от отдельных террористических актов и грабительских налетов к вооруженной борьбе. Особенностью повстанческого движения в Западной Сибири являлось то, что главарями ряда крупных формирований оказались бывшие руководители партизанских отрядов, боровшихся в годы Гражданской войны против армии Колчака: Пьянков, Колесников, Тырышкин и т. д. Вернувшись в родные села, бывшие красные партизаны надеялись сеять хлеб, растить скот и свободно распоряжаться продуктами своего собственного труда. А их ждал государственный рэкет, осуществляемый продотрядами и невозможность законно продать выращенный урожай по рыночной стоимости.

Сигналом к восстанию послужил незначительный, на первый взгляд, инцидент. В селе Белый Ануй был смертельно избит кулаками продовольственный агент и сорвана доставка хлеба на ссыпные пункты. Посланный туда продотряд был встречен вооруженными сельчанами во главе с бывшим партизаном Тырышкиным, назвавшим свой отряд «Первым лесным полком народно-революционной армии». Вслед за Тырышкиным в Куяганской, Песчанской, Черно-Ануйской и Усть-Канской волостях выступили повстанческие отряды Пьянкова, Орлова и Колесникова. В районе Чемала оперировал «Первый закатунский повстанческий отряд», возглавляемый Семенеком; по правобережью Катуни и по Чуйскому тракту расползлись отряды Тужелея Ташкинова, Кармана Чекуракова, а в районе Телецкого озера объявились отряды Славорецкого, Блинова и др.

Ситуация усугубилась тем, что из соседней Монголии начали приходить новые отряды повстанцев. Например, 12 июня 1921 года по направлению села Кош-Агач с территории Монголии выступил так называемый «сводный русско-инородческий отряд Алтайского округа» численностью 700 сабель при наличии трех пулеметов, одного 76-миллиметрового орудия и 315 снарядов к нему, а также имея на вооружении около 260 винтовок. Возглавлял отряд есаул Кайгородов – через несколько месяцев он возглавит повстанческое движение в Горном Алтае, сумев объединить, казалось бы, непримиримых врагов – красных партизан и колчаковцев. Первая попытка Кайгородова перейти границу закончилась неудачей. Отряд встретил сильное сопротивление гарнизона Кош-Агач и был вынужден вернуться в Монголию.

В сентябре 1921 года отряд все же сумел перейти через советско-монгольскую границу и выйти на Чуйский тракт. Тогда же начался процесс объединения отдельных повстанческих формирований. Основными лозунгами для их объединения стали: «Вся власть народу, долой продналог!» и «Советы без коммунистов!». Под свои знамена в октябре 1921 года он собрал 3,5 тысяч человек.

О серьезности угрозы для властей со стороны повстанцев говорит такой факт. Для борьбы с ними в октябре 1921 года была создана Горно-Алтайская группа войск в составе двух батальонов 185-го полка, трех батальонов 186-го полка, трех эскадронов 58-го кавалерийского полка, 201-го погранбатальона, батальона ЧОН Алтайской губернии. При этом на борьбу с повстанцами были мобилизованы все коммунисты и комсомольцы Горного Алтая. Несмотря на все усилия властей и героизм чоновцев, повстанцы с боями продвигались по Чуйскому тракту, захватывая один населенный пункт за другим. Например, 1 октября 1921 года отряд численностью 30 человек в течение 36 часов вел бой с 300 повстанцами под командованием Тырышкина. Банда стремилась прорваться в Белый Ануй и захватить склады с оружием и боеприпасами. Потеряв 20 человек, она была вынуждена отступить.

Первое серьезное поражение повстанцы понесли 21 ноября 1921 года. В тот день небольшой отряд чоновцев и местных коммунистов, которыми командовал начальник Уймонской районной милиции Александр Чернов, сумел разгромить банду численностью 700 штыков и 300 сабель под предводительством Кайгородова. Он попытался захватить село Усть-Коксе, но попал в засаду. Триста повстанцев было убито и ранено, свыше ста попало в плен.

В ноябре 1921 года части Красной армии и ЧОНа нанесли стремительный удар по группировке Кайгородова под селом Таурак: из полутора тысяч повстанцев было убито, ранено и взято в плен более половины. Сам Кайгородов, оставив обоз, вырвался из окружения и стал поспешно отступать по Уймонскому тракту, достигнув к середине декабря практически неприступные ущелья Аргута. Туда к Кайгородову мелкими группками вновь потянулись бандиты. В ночь с 4 на 5 февраля 1922 года отряд Кайгородова неожиданно напал на село Катанда, затем нанес ряд чувствительных ударов в других местах и вышел на Уймонский тракт. Численность отряда выросла до двух тысяч человек.

В начале марта 1922 года объединенные силы Кайгородова и Кармана Чекуракова предприняли последнюю крупную акцию – захват продовольственных складов в Онгудае. 7 суток шла ожесточенная борьба за Онгудай, но повстанцы все же были вынуждены отступить в Катанду.

В результате спецоперации Кайгородов был убит. По словам очевидцев, в течение длительного времени его окровавленную голову, насаженную на штык, возили по селам Горного Алтая, подчеркивая этим, что вместе с гибелью организатора и вдохновителя движения с повстанчеством покончено^[22].

Летом 1924 года на территории Сибири начал действовать повстанческий отряд М. К. Артемьева – П. В. Карамзина, который состоял из местных жителей – эвенков (старое название – тунгусы). Мятежники выдвинули требования национального самоопределения тунгусов, присоединения Охотского побережья к Якутской АССР, т. е. ряд национальных проблем. Всего же в июле 1924 года на территории данного региона оперировало 20 повстанческих отрядов общей численностью 202 штыка^[23].

В августе 1924 года отряд Артемьева-Карамзина занял порт Аян и захватил большое количество оружия и боеприпасов. Всего же в регионе на тот момент действовало 20 отрядов общей численностью 335 человек^[24].

В сентябре 1924 года количество отрядов возросло до 23, зато их общая численность членов этих вооруженных формирований снизилась до 307 человек. Просто в результате спецопераций 32 рядовых повстанца погибли^[25].

В октябре того же года, по данным чекистов, на территории Сибири действовало 27 отрядов общей численностью 437 человек. В результате спецопераций было убито и захвачено трое главарей и 28 рядовых повстанцев^[26].

В ноябре 1924 года количество повстанцев сократилось до 400 человек^[27].

Наступил 1925 год. Банда «Артемьева – Галиборова – Слепцова», а именно так она именовалась в документах госбезопасности, продолжала действовать. В феврале повстанцы заняли Новое Устье (южнее Охотска), где захватили 10 тысяч пудов муки, 300 пудов сахара, 500 пудов чая и 300 пудов масла. Трофеи спешно вывезли в тайгу. Отряд войск ОГПУ после боя с повстанцами спешно отступил в Охотск. Сил отряда хватило только для обороны города. Из-за невозможности прислать подкрепление командованию отряда приказали охранять только город^[28]. Только в марте 1925 года удалось освободить Ново-Устье. Тогда же чекисты доложили в Москву, что повстанческий отряд «на 75 % состоит из тунгусов и на 25 % якутов, в числе же активных руководителей движения несколько бывших белых офицеров и бывших советских служащих».