Александр Сергеевич Зайцев
Летайте самолетами Аэрофлота
« А действительно он помогает нашему «корню»» – спросил я «тайного разбойника».
« Помогает, – засмеялся он – главное во времени взятия, в дозе и в остальных компонентах, включая внутреннее состояние человека. Если ты действительно желаешь радость другому подарить, это одно дело, а если жеребцом себя показать, то тут корень тебе не помощник». •
Он полез во внутренний карман пиджака, достал тюбик из-под валидола, высыпал на ладонь две таблетки и протянул их мне.
« Бери, попробуешь, когда пожелаешь, – предложил он – только про последнее помни и не забудь, что алкоголь при этом исключен, он только вредит. Кровь твоя должна быть чистой, а это значит, после выпивки должно пройти сорок восемь часов, не меньше».
« Да не надо, зачем, да и удовольствие это дорогое, наверное», – отпирался я, глядя на протянутую ладонь. Таблетки были самодельными, все в трещинках, того и гляди, рассыплются.
« Бери, – Викентий Павлович взял со Славиной ладони таблетки, осторожно завернул их в кусок газеты и положил мне в карман рубашки – Слава худого не предложит. Сам не воспользуешься, друзьям предложи, всякое в жизни бывает».
Наверху, над нашими головами, началась какая то возня.
« Ребята, расступитесь», – послышался голос, и с полки свесились голые пятки. Мужик быстро спрыгнул, надел тапочки и выскочил в коридор.
« Вот мука досталась мужику, – с сожалением сказал Слава – и пьет как цыпленок, а потом всего выворачивает. Проживет месяц без водки, как деревянный делается, а после стакана опять все наружу».
Купе открылось, и на пороге появились дети. Два пацана и девчонка, годов по пять шесть каждый. С порога на нас смотрели озорные глаза.
« Сидим тихо – со знанием дела прошептал Викентий Павлович, не меняя позы, – никаких знаков внимания, а то потом не выпроводишь».
Ребята рассматривали нас секунд пять, засмеялись и затворили дверь. Они, видимо, уже давно играли в эту игру, и мы отлично поняли друг друга.
« Ну что же, пока больного нет, надо выпить – определил повод Викентий Павлович, наливая всем – за здравие, дорогие мои». « А ты, кто будешь, Александр, – спросил меня дед – чего сидишь и слушаешь, может ты разведчик, давай рассказывай про себя и чтобы без утайки».
Я рассказал про себя и про нас с женой все немногое, что было рассказать. Моя повесть была прервана дважды. Сначала появился больной и улегся на свою полку. Потом на пороге появилась очень лохматая личность, в виде небрежно одетого мужчины. Небрежно надев на себя трусы и майку, он стоял на входе, держась одной рукой за косяк. Грудь, руки и ноги его были украшены многочисленными сюжетными наколками, преобладала тематика про бога и черта. Внимание его было приковано к столу. Он поочередно переводил взгляд на каждого из присутствующих и что-то быстро говорил. Разобрал я только «Ядрена канитель», и только потому, что эти слова он произносил очень часто. Викентий Павлович налил полный стакан и протянул его гостю. На его лице появилось выражение глубокого удовлетворения, что, мол, наконец, поняли, сколько можно объяснять. Он протянул вперед правую руку, левая рука отпустила косяк, тело двинулось вперед, и он рухнул мне на колени, опрокинув предложенный стакан.
« Павлович, ты сам предупреждал, никаких знаков внимания – смеялся я, опуская гостя на пол – что теперь мы с этим дитем делать будем». Дед, чертыхаясь и вытирая облитые руки и колени, поднялся и пошел к проводнику. Юра внимательно осмотрел тело.
« Нет, такой ко мне не садился, откуда, интересно, его принесло, – сказал он и попросил нас – мужики, отнесите, пожалуйста, его ко мне в бельевую, я пойду бригадиру звонить». Мы, втроем, отнесли бесчувственное тело в дежурное купе и вернулись обратно.
« Ой, батюшки мои, время то пол восьмого – посмотрел я на часы – Людмила там целый день одна, надо возвращаться». Я извинился и вышел из купе. У нас было темно и пусто.
« Интересно, куда она могла деться, – размышлял я и вспомнил о приглашении из купе семьи картежников – пойду, может быть, она там сидит». Войдя в купе, я увидел знакомых ребятишек, которые внимательно смотрели вниз, лежа на правой верхней полке. С левой полки, также внимательно, смотрел вниз мужчина, очевидно отец семейства. Внизу, у окна, за столом сидела приходившая к нам мамаша, рядом с ней Людмила, со стаканом вина в руке. Напротив нее сидел старичок, держа на протянутых ладонях две карты, рубашками наружу. Все внимание было приковано к его ладоням.
« Садись быстрее, Саня – слегка залепётываясь предложила жена – я такого еще не видела».
« Так, значит, две дамы положила, помнишь, – спросил старичок, – а теперь, смотри».
Он быстро перекрестил руки два раза, проведя одной под другой, как будто гимнастику делал. Ладони вернулись в исходное положение.
« Теперь открывай» – предложил старичок. Жена перевернула карты, там оказались два короля, бубновый и пиковый. Все захлопали в ладоши.
« Все, больше не могу, – сказала Людмила, допила вино и поставила стакан на столик – три часа смотрю во все глаза, уже двоиться все стало. Ну, расскажите, пожалуйста, как Вы это делаете».
« Нет, красавица, мы договаривались секретов не выдавать, – отказался дедушка – я и детям своим никогда ничего не рассказывал, внукам, они у меня очень сообразительные, может и поведаю».
« Ловкость рук – попытался успокоить я жену, зная, ее азартный характер – доведенная до совершенства».
« А ты, юноша, видел его» – спросил меня старик.
« Кого» – удивился я вопросу.
« Совершенство» – спокойно ответил мастер.
« По телевизору, может и видел, а в живую, не приводилось» – ответил я.
« Лиза, подай мне Ирочкин шарфик» – попросил дед свою невестку. Отодвинув стаканы к окну, он разложил на столе вязанный детский шарфик.
Расстегнул манжет рубашки на левой руке, он положил руку на конец шарфа, полностью закрыв его ладонью.
« Сейчас, смотри во все глаза, – сказал старик – повторять больше не буду».
Секунд десять ничего не происходило. Ладонь спокойно лежала на шарфике, пальцы ее слегка подрагивали, как у нормального человека. Потом, приглядевшись, я заметил, что шарф еле заметно вползает в рукав рубашки.
« Смотри, ползет» – азартно зашептала жена.
Движение заметно усилилось. Я смотрел во все глаза, но ладонь лежала без движения, а шарф полз в рукав рубашки, как змея.
« Нет, не может быть, чушь какая-то – непроизвольно вырвалось у меня, – рука вообще не двигалась».
Дед улыбнулся и вытащил шарф из рукава. Наверху, яростным шепотом, брат с сестрой обсуждали технику исполнения фокуса.
« Да, дети – я посмотрел наверх, – повезло Вам с дедом, я и у КИО таких номеров не видел».
« Им повезло, это точно – возразил отец семейства, – а я, своего родного батю, только в четырнадцать лет первый раз увидел»
Ладно, Андрюха – старик поспешил погасить тему – чего на людях рассуждать».
« Люда, у нас открыто, ты деньги взяла» – прошептал я.
Жена незаметно показала пальцем на грудь.
« Ты пойдешь» – спросил я жену, успокоившись за деньги.
« Посижу еще, через час вернусь» – отказалась она.
« Я в четвертом купе буду, если первая вернешься» – сообщил я, поблагодарил за прекрасный спектакль и вернулся в свою компанию.
Компания моя, напившись и наевшись, тихо дремала в полном составе. Я тронул Викентия Павловича за плечо.
« Подъем, дед – сказал я – пошли домой».
« Пойдем – согласился он – пора на покой».
Мы вошли в пустое купе, старик нырнул на свой диван, завозился, устраиваясь.
« А чего это к нам четвертый никак не идет, – спросил я старика, – слышь, дед, когда у нас полный комплект будет».
« Не волнуйся, объявится, – зевая, отвечал Викентий Павлович – завтра, в Благовещенске».
Я залез к себе, взял книгу, включил свой светильник и стал читать. Уснул минут через пять.
Утром, проснулся около 8-ми утра. Жена на месте, спит, повернувшись к стенке. Внизу шуршит газетой Викентий Павлович.
«Доброе утро» – приветствовал я его.
« Доброе – ответил он – Саня, пошли курить, одному скучно, да и умываться надо».
« Пойдем » – согласился я, разыскивая на столе, среди газет и журналов, сигареты со спичками. Очереди в туалет не было, мы быстро, по очереди, умылись и вышли в тамбур.
« Викентий Павлович – сказал я, протягивая ему огонь, – теперь твоя очередь. Живем вместе уже двое суток, как родные, а я не знаю с кем еду, с кем водку пью, может ты маньяк какой-нибудь».
« Один-один парень – ответил старик, вспомнив очевидно свою вчерашнюю просьбу – слушай, сейчас каяться буду».
Викентий Павлович, все свои 73 года прожил в Приморье. Воевал на Халхин-Голе, потом, всю отечественную прослужил в резервной дивизии. Стояли на озере Ханка, а там ветра круглый год, а зимой вообще деваться было не куда от снежных буранов. Как не укрепляли палатки, их срывало вместе с каркасами и печками. Воевать пришлось после 9-го мая, началась война с Японией, громил Квантунскую армию. Потом в Китае, на стороне народной армии, против войск Чай Каш Ши, с МаО Дзе Дуном знаком лично. Все репрессии прошли мимо него и его родных. Одиннадцатый год на пенсии, разводит гусей, очень любит это занятие. Дочь с семьей живет в Сковордино, сейчас едет к ней, с внуком повозиться, своих гусей на жену оставил.
