Александр Сергеевич Ясинский
Вторжение на Олимп: Вторая титаномахия
Вскоре я нашел Геру.
Богиню.
Высокая, стройная, с неизменной горделивой осанкой, она сидела на кушетке перед окном, не горбясь, выпрямившись словно статуя, и такая же холодная. Подчиняясь ее мысленным приказам, когти-имплантаты росли, постоянно меняя форму и окраску. Вот, удовлетворившись достигнутым, она встала и прошествовала к зеркалу, где стала проделывать то же самое с прической, тут в отражении она и увидела меня.
Молчание.
– Поприветствуй папочку, – нарочито хрипло сказал я.
Она едва заметно вздрогнула, но надо отдать должное богине сохранила поистине нечеловеческое самообладание.
– Ты?!
– Ага. И при последней нашей встрече, помнится, вы со мной не вполне хорошо обошлись. Не по-отцовски как-то. Теперь я вернулся, чтоб покарать нераскаявшихся.
– Да? – щеки Геры вспыхнули румянцем. – А поглощать своих детей раз за разом – это по-отцовски? – Словно невзначай ее рука скользнула по обтянутым изысканной тканью худосочным чреслам.
– О! – подивился я. – Какой, однако, изысканный эвфемизм! Ну-ну, теперь это так называется?
– Прекрати! Ты отлично знаешь, папа, о чем я!
Мда. Гадко. Однако надо делать вид, что я в курсе.
Однако Гера расценила мое молчание превратно.
Она задумалась, кривя губы.
– И что, теперь ты явился, жаждя отмщения, и ожидаешь, что я предам Зевса, мужа моего разлюбезного, да и всех остальных братьев и сестер?
– Отчего же должно пойти по-другому? – Подержал я ее, продолжая играть столь чужую мне роль.
Опять глубокомысленная пауза, которые так любил наш глубоконенавидимый тормознутый сынуля-извращенец.
В Гере боролись зависть и ненависть, эгоизм со страхом, и я готов был поклясться, что сейчас ее просто разорвет от внезапно нахлынувших сильных противоборствующих эмоций. Но ничего не произошло. Она выдержала, как истинная дщерь Крона. Должно быть, это у нас в роду, хотя бы по женской линии, да ладно, полно, что себя обманывать.
– Когда все закончится, – продолжал нашептывать я, мне понадобится компетентный и уравновешенный бог, чтобы управлять всем этим бардаком, в какой вы превратили Олимп. Да и мирами под ним конечно.
– Под твоим неусыпным оком, конечно?
– Отнюдь. Я изменился, теперь я жажду спокойствия планете и благопристойности в семье, ты же должна меня понимать, как самая возлюбленная и уравновешенная из моего семени.
– Да ну, чего это вдруг? – издевательски подбоченилась Гера. – А как же этот инфантильный братец Зевс, который всё от твоего чересчур повышенного внимания прятался?
– Ну что было – то было. Да и вообще ты вы все меня поняли превратно. Не смей судить папочку.
Теперь Гера задумалась по-настоящему.
– А что мешает мне настучать про тебя прямо сейчас, – вдруг молвила она с едкой, да ладно, какой там едкой – гадской ухмылочкой, такой, что всегда отличает сексуально неудовлетворенных в личной жизни особ женского пола, – чтобы уничтожить тебя прямо здесь и сейчас, о, гнусный подстрекатель?
Нахмурившись, я скрутил ее цвета грязного Андриатичного песка волосы в упругий узел и притянул к себе.
– Не советовал бы я недооценивать натерпевшегося в своих «конюшнях» Крона, детка, – хрипло прошипел я. – В противном случае пощады не будет никому.
Гера как-то сразу расслабилась.
* * *
– Что же еще я должна сделать, господин? – молвила она через какое-то время томным грудным голосом, капли росы, эти не рожденные дети блестели на ее накрашенных губах. Да, все-таки Зевс – придурь из разряда редкостных. Бесчинствовать в чужих спальнях под Олимпом – это мы первые, а дома проявить умение и характер героизма уже не хватает. А вообще-то, я сам был приятно удивлен случившемуся.
– Ну… – похоже, мое тело под благодатными лучами верхнего мира обрастало плотью. – Ты можешь… нет, ты должна отключить защитный периметр, – я все больше осваивался после так некстати нахлынувшего позабытого оргазма. – И сиё произойдет завтра не иначе как ровно в полдень.
– Ты много хочешь все-таки от бедной, запуганной женщины, – сладко потягиваясь молвила она, продолжая заигрывать.
– Да, и много предлагаю. Однако, мы по-моему уже заключили соглашения, не так ли? К чему же теперь тратить попусту драгоценное время? Врата также было бы неплохо обесточить и открыть.
– Это все? – Гера обиженно поджала губки.
– Все, – сухо попрощавшись, я направился к выходу.
– Разве тебе не интересно было узнать, где муженек мой, громогласный Зевс, или мне самой для тебя еще и убить? – едко поинтересовалась Гера мне в спину; едва расцветшее в ней женское начало безвозвратно угасло, натолкнувшись на мою излишнюю спешку и отсутствие желания лицемерить сверх необходимого.
Мне хотелось ехидно заметить, что Зевс в данный момент, поди, оплодотворяет очередную необъезженную кобылку или лебедушку, но, памятуя склочный и обидчивый характер собеседницы, решил благоразумно не вредить своим планам еще больше.
Она поведала, что в настоящий момент старый извращенец – это карборундовая коробка в переплетении энергий. В коробке содержится его мозг, а само тело хранится в непробиваемом футляре в сокрытом месте. Он надевает его лишь, чтобы вкусить наслаждений плоти. Зевс весьма сильно и справедливо опасается за свою жизнь.
– Завтра к вечеру, – пообещал я, – когда все будет сделано, изменник не сможет причинить вреда даже червю, что будет пожирать его тело. И не будет богини более великой и желанной, чем блистательная Гера.
