Александр Сергеевич Ясинский
Вторжение на Олимп: Вторая титаномахия
– Мудрый Аид ошибается, – мягко перебил я.
Вкрадчивой кошачьей поступью, на ходу выпуская коготки, я продолжал:
– О, владыка, я не спускался, а поднялся в твое славное царство.
Кубок, звеня, покатился по мраморным ступеням: это Аид, подскочив на троне точно ужаленный, испуганно уставился на меня.
– Неужто пали несокрушимые медные врата, ведущие в вековую бездну?!
– Пока что нет, – поспешил заверить я. – Будь покоен. Но не далек весьма тот час! – поспешил огорчить.
– Но, тогда…
– Ни слова более! – весьма дерзкий поступок с моей стороны, но ему, объятому паникой мелкому малодушному тирану сейчас не формальностей.
Хитро прищурившись, я прижал палец губам, и пока Аид непонимающе глазел на меня, слишком потрясенный и заинтригованный, чтобы впасть во гнев, я медленно прокрался меж толпы его застывших слуг. Вдруг я задержался возле одной из эрений, внешне ничем не отличающейся от многочисленных серийных двойников то тут, то там, раскаленных от внутреннего гнева полногрудых дев с всегда жаждущими пытки бичами. Богиня мщения, верно почуяв неладное, попыталась замахнуться своим орудием, когда я одним молниеносным точным ударом свернул ей жилистую шею. Прежде чем мне успели помешать, я просунул в образовавшуюся щель пальцы и отодрал всю голову напрочь. Из обезглавленного туловища засочилась кровь, и мелькнули электрические разряды. Как я и предполагал, сразу за ухом ренегатки под жидким слоем псевдокожи крепился миниатюрный передатчик, который только и успел протестующий пискнуть в моем сжавшемся кулаке.
– Нам необходимо поговорить в приватной остановке, – пояснил я потрясенному Аиду. Тот лишь смог кивнуть.
– Как засек ты ведущуюся передачу? – пробормотал он, обильно потея и шумно отдуваясь, пока мы спускались в бронированном лифте в его частные покои.
– Это было не трудно, – заверил я. – Устаревшая модель выдает много статических искажений в эфире. Примитив.
Движение прекратилось, зажегся свет. Я смело сошел с площадки, щелкнув захватами, трон Аида съехал за мной следом.
– Память о злосчастной войне с титанами, – смущенно пояснил Аид, видимо прочтя в моем взгляде презрение. – Парез нижних конечностей. Наверное, от нервов.
– Ну так нужно было усилить искусственной тягой, сервомоторами что ли, – смягчился я.
– Чего?
Ладно, не важно, проехали.
Аид нажал какие-то кнопки на пульте и в центре круглой комнаты возник голографический экран.
Почерневшие от дыма небеса прорезали вспышки молний, оглушительно взрываясь, они раз за разом ударяли в покрытую пеплом планету, оставляя воронки и вызывая оползни. Отсвет пожарищ ложился на пол земли. Горел Олимп. А по усеянному обломками и искореженными остовами боевых машин склону ползли фигуры наступающих. Носящаяся камера выхватывала спекшуюся броню защитных скафандров титанов, забрала из поляроидного стекла, горы кибернетического оружия. Раз или два в плане промелькнули скрюченные, разорванные тела. Я покачал головой. Неразумные дети неразумных детей. Плохая генетика. Куда не плюнь – вырождение сплошное. Но ведь именно я и породил их. Ответственность, как не крути, лежала на мне.
Ракурс и характер местности все время менялся, по мере того, как разведывательные зонды сбивались противоздушными ракетами титанов. Однако в то время как неудержимо таяли боеприпасы, а продвижение под не слабеющим заградительным огнем и вовсе свелось на нет, нападавшие все более стали помышлять о том, как сохранить свои шкуры, зарыться в горную породу от гибельного огня не сдающейся крепости, нежели о столь желанном реванше. Тех, одиночек, кто обращался в позорное бегство, без труда настигали трассирующие очереди крупнокалиберных пушек. Наконец, титаны в основной своей массе дрогнули, по связи пришел истеричный вопль о пощаде. И огонь прекратился.
Из пробитых в стенах крепости брешей выехали транспортеры, грохоча гусеницами, они приблизились, держа под дулами пулеметов жалкую кучку выживших, сбившихся с поднятыми вверх руками.
Внезапно к одной из машин устремилась отчаянная фигурка, прижимая к груди какое-то устройство, – расстояние не позволяло отчетливо рассмотреть, – но луч лазера, сорвавшийся с зависшего над пленниками дисколета, прошил последнего из несломленных титанов насквозь. Покачнувшись, тот упал на спину и заскользил вниз по откосу, затем оттуда прогремел мощный взрыв. Изображение пошло полосами, дернулось и пропало.
– Помнишь?
– Не совсем… До меня лишь долетали далекие отголоски великой битвы.
– Конечно, ведь ты в то время уже сидел под замком в самой глубокой темнице Олимпа, – говоря это, Аид пристально изучал меня, ожидая ответную реакцию.
Его внимательный взгляд мне не нравился. Внешне сдав, старый прощелыга в глубине души оставался все тем же недоверчивым беспринципным интриганом. Следующая фраза лишь укрепила мои справедливые опасения, что я рано позволил себе расслабиться и с сумрачным властелином по-прежнему надо держать ухо востро.
– Ведь ты тот, о ком я думаю, не так ли, тень?
Я не имел права его разочаровывать.
– Я догадываюсь, – меж тем продолжал нашептывать Аид, – что означает твое появление.
– Да, ты правильно все оценил, подземный владыка, оно значит, что в скором времени многое изменится. Но я по-прежнему нуждаюсь в преданных союзниках, – теперь настал мой черед испытывать собеседника. Тот почему-то отвел взгляд.
– Кто теперь поверит Прометею? – задал он риторический вопрос. – Предавший титанов ради богов, предавший богов ради людишек. Если бы ты объявился раньше. Но теперь даже воля последнего бунтаря сломлена, знай же, что Зевс освободил его в обмен на великую тайну, угрожавшую его единоличной власти. От брака с Фетидой родилось бы неизмеримо могущественное существо, а так… – Аид пренебрежительно махнул рукою.
