Александр Сергеевич Конобеев
И Женщины Закричали
– Простите, мистер Глип! – всё повторял Уорен разбитыми губами, прерываясь через каждое слово на всхлипывания.
Я услышал за спиной, со стороны ямы какую-то возню. Обернувшись я увидел дробовик. От выстрела он улетел прямо на решётку ямы, через прутья которой к нему и тянулся сейчас двойник. Считаные секунды отделяли его от курка. Я выстрелил дважды. Первая пуля вошла в приклад дробовика. Вторая чуть поцарапала руку двойника, отрикошетив от решётки. В промежутках между выстрелами и после них я услышал два коротких полных ужаса вскриков Уорена.
– Нет, не надо! – закричал он
Должно быть решил, что следующие пули полетят в него. Я забрал дробовик и повернулся к мальчику. Тот буквально вжался в землю, зажмурив глаза и выставив вперёд руки. Жалкое зрелище. Но я всё же задумался. Откуда у него такая симпатия к двойнику? Случайно ли он выронил дробовик? Его отец опытный охотник и берёт с собой сына охоту с момента, когда Уорену исполнилось восемь. Он не мог забыть о предохранителе. С другой стороны, он – глупый мальчишка, не понимающий серьёзности ситуации. Или хочет таким казаться? Или это уже не Уорен? Каковы шансы, что передо мной разыгрывают спектакаль ОНИ? Шанс рос с каждой секундой, и я уже начал направлять дуло парнишке в голову. Но почему они просто меня не прикончили сразу же? Шансов было много. Я ведь доверился парню и подошёл к костру. Ругаю его, а сам то? Ошибка на ошибке! Нет, если бы они были за одно, я уже был бы мёртв. И таких молодых двойников существовать не может. Или может? Стоп. Надо успокоиться.
– Успокойся, сынок.
– Не убивайте, мистер Глип. Не убивайте – твердил он словно молитву, всё ещё зажмурившись с вытянутыми руками.
– Не буду. Смотри –я медленно убрал револьвер в кобуру. – Всё хорошо.
Он успокоился не сразу. Пришлось обнять его и погладить по голове, похлопать по плечу. Я старался показать ему, что горжусь им, хотя в это верилось с трудом, после всего, что я сделал.
– Он замерзал, мистер Глип. Я не мог позволить ему умереть. Я дал ему свои запасные носки и подштанники и сбегал за свитером на берег. Отец оставил его там, когда мы привезли двойника.
– Скоро придёт твой отец и ты уйдёшь домой с ним. Одного я тебя не отпущу. Тебя можно понять. Нет ничего плохого в жалости, если только у неё есть пределы. Запомни это, сынок. И никогда не жалей ИХ. Если бы он замёрз сразу нам бы не пришлось сейчас мёрзнуть тут с тобой. Давай подбросим дров в костёр.
Д.
Нам рассказывали, что дети более эмоциональны, чем двойники. Поэтому мне крупно повезло. Так я думал изначально, но подросток после оказанной мною помощи произнёс : « Я знаю, что ты хочешь усыпить мою бдительность. Но я не подведу мистера Глипа. Однажды вы усыпили бдительность его жены, и всем известно, к чему это привело.» От этих слов мне стало не по себе. Я помнил QP – 470. Мы испытывали сильнейшие чувства друг к другу и когда мне сообщили о её ликвидации моим двойником, я испытал много негативных эмоций.
Времени оставалось мало и поэтому я сменил тактику. Упав на землю, я начал симулировать замерзание. Это напугало мальчика. Он достал из рюкзака носки и тёплые трико. Бросив их сквозь решётку, он сказал, что сейчас принесёт мне свитер и скрылся из виду. Я прислушался к его удаляющимся шагам и когда они совсем стихли приложися к решётке изо всех сил. Но мне не удалось разогнуть прутья. Всё что я смог это отломать часть стального прута. Сантиметров десять. Я принялся рыть им дыру у края стены. Это было сложно – мне пришлось висеть на решётке, зацепившись одной рукой за неё и рыть свободной, одновременно прислушиваясь на предмет шагов мальчика. Но до того, как я сделал свою работу, я услышал шаги – мальчик оказался очень быстрым. Вернув прут на место, я наспех облепил его концы глиной, для фиксации. Я еле успел утрамбовать землю, нападавшею на дно ямы. Одевшись я присел на пол и не двигался с места до прихода двойника.
Вернувшись двойник начал ругать мальчика, как только увидел меня. Между ними произошла перепалка, я услышал выстрел, и в следующий миг на прутья решётки упало ружьё мальчика. Не теряя времени, я подпрыгнул и вцепился в решётку. Было понятно, что выстрелить точно я не смогу. Но это и не было моей целью. Изловчившись, я смог передёрнуть затвор и на дно ямы упала гильза и не использованный патрон. Двойник тут же выстрелил в ружьё, одна из пуль даже поцарапала мне руку. Ничего серьёзного. Главное и меня было уже хоть что-то. При должном стечении обстоятельств, я смогу найти этому применение.
О.
Прошло 12 часов, но Бутч не явился. Уже наступил день, но из-за вечно стоявшего тумана на реке, солнца не было видно.
– Отец будет меня ругать за это –сказал Уорен, разглядывая дыру в прикладе дробовика. –Ведь именно из этого ружья он уложил медведя, который оттяпал ему мизинец на ноге.
– Ты лучше поставь его на предохранитель. – посоветовал я, отводя дуло дробовика от ноги Уорена – когда-нибудь я расскажу тебе, как на самом деле твой отец лишился мизинца.
– А что, разве не из-за медведя?
– Тихо! – скомандовал я.
К нам кто-то приближался. Тихо и уверенно. И был не один. Через прицел своей винтовки, я увидел идущего к нам Мика.
– Ещё один шаг, и я продырявлю твои голову! – крикнул я.
Что он тут делает, где Бутч? Всё плохо.
– Что он тут делает? – спросил Уорен.
– Сними оружие с предохранителя.
Приметив средних размеров булыжник в пяти метров от нас, я приказал Уорену спрятаться за ним. Тем временем Мик подошёл уже так близко, что мне не нужен был прицел, чтобы его увидеть.
– Пароль «Свинья на свободе».
– Не понимаю о чём ты, ублюдок! – крикнул я и специально громко снял винтовку с предохранителя.
– Но он сказал, что пароль верный – произнёс Мик и его лицо перекосила гримаса вовсе не удивления, а радости.
Я был ошарашен и поэтому не выстрелил сразу. Мика и естественно всех, кто был с ним больше нет. По нам открыли огонь. Всё из той же винтовки Фестуса. Я прыгнул к Уорену, поскольку ближайшее укрытие занимал он. Большая глупость было направить его туда и не пойти самому. Пожалел. Испугался за него, не за себя. И что бы случилось с парнишкой если бы меня сейчас хлопнули? Таких юных двойников не существует. Он бы сгинул навсегда, даже его бездушная копия не напоминала бы о нём впредь. Больше никогда так не поступлю. Если удастся выйти из этой передряги, естественно.
В Уорена стреляли впервые. Глаза метаются в разные стороны, руки вцепились в оружие мёртвой хваткой и он даже не думал о том, чтобы стрелять в ответ.
– Приди в себя. –велел я ему и отвесил лёгкую пощёчину. –смотри, чтобы они не зашли с твоей стороны.
Я дал ему свой револьвер. Дробовик на таком расстоянии бесполезен. Если только они не будут наступать. Этого нельзя допустить. Нужно снять их отсюда. Я высунулся из-за камня.
– Их двое.
–Двое? – задал глупый вопрос Уорен. Мальчишка явно был не в себе.
В перекрестье моего прицела попался доктор, сжимающий М 1. Я снял его точным выстрелом в голову, разбрызгав его двойниковые мозги по кустам, где он прятался.
– Уже один. Думаю, у него пистолет. Иначе уже начал бы палить.
– Вижу его! –крикнул Уорен и начал палить из револьвера.
Посмотрев в сторону стрельбы, я увидел собаку. Что она тут делала неизвестно.
– Это собака. Зачем разрядил револьвер? Одной пули достаточно.
Я успел только разглядеть камень до того, как он врезался мне в голову. Выронив винтовку, я рухнул на землю и вырубился секунд на двадцать. Придя в себя, я смутно увидел Уорена, палящего из дробовика во все стороны. Вдруг кто-то схватил его и утащил за булыжник, словно куклу. Я бросился следом, но высунувшийся из-за булыжника Мик врезал мне дробовиком наотмашь, словно битой. И словно бейсбольный мячик, я отлетел на приличное расстояние и окончательно потерял сознание.
Очнувшись, я обнаружил дуло своего револьвера, упирающиеся мне в лицо.
– Где мальчик? – спросил я у Мика.
–Я бы прикончил тебя – ответил он, проигнорировав мой вопрос. –но это должен сделать другой. Надевай.
Когда он доставал из-за пазухи наручники, я заметил Уорена. Он забирался на булыжник с огромной палкой. Прыгнув он замахнулся ею в полёте, целясь ровно в голову Мика. Выглядело эффектно, но глупо. И словно в подтверждение моих слов, двойник резко обернулся и ударом ноги отправил Уорена в полёт, по противоположной изначально траектории. Мальчик буквально впечателся в булыжник. Набрав в руку горсть земли, я швырнул её в глаза Мику, когда тот повернулся ко мне и выбил револьвер из его руки. Мы рухнули на землю и начали бороться, периодически нанося удары друг другу. Но мои точные удары, казалось, не приносили никакой пользы. В то время, как неуклюжие выпады Мика, случись ему нечаянно попасть по мне, наносили колоссальный урон. Попав очередной раз, Мик окончательно лишил меня сил. Поднявшись, он направился к решётке ямы. Это был конец. Но пришедший в себя Уорен – глупый мальчишка, не сделавший, по моему мнению, ничего правильного, выстрелил в ублюдка из моей винтовки. Тут уже оказался глупцом двойник. Я бы на его месте прикончил меня, а потом и мальчика. Идиоты совсем не умеют быть тактичными.
– Залезай обратно! – кричал Уорен – Залезай, а не то пристрелю!
Я уснул.
Д.
Я знал, что FG -287 придёт мне на выручку. Но я решил не терять время попусту. Я извлёк порох из патрона дробовика и высыпал его в кусочек ткани, которую я оторвал от свитера. Из этого должен был получиться хороший отвлекающий манёвр, но над его создание пришлось сильно потрудиться. Двойник постоянно заглядывал ко мне в яму.
Наутро наверху началась стрельба. Без сомнений это был FG -287, но это было крайне нелогично – вступать в перестрелку с двойниками. Хоть мы и имели первоначальную боевую подготовку, мы всё равно не были профессиональными военными. Всё наше преимущество сводилось к физической силе. Чтобы иметь успех в полевых условиях нужно было привлекать военных, на что институт категорически оказывал. Я ни раз выступал против такого решения, ведь даже одна потеря уже является огромным ущербом. Но после устранения QP – 470, я сам вызвался на оперативную миссию. И сейчас я испытывал вину за то, что мой коллега рискует жизнью ради меня.
Схватка длилась минут десять. Когда FG – 287 поднял клетку, мы переглянулись. Он был очень рад не только тому, что я был жив. Больше всего он радовался своей победе. Весьма странные изменения явно произошли в его разуме в течении этих десяти минут, а возможно, и до этого.
