Александр Сергеевич Каунников
Стихи молодого инока
Лишь подвиг», – и сюда направил.
Сегодня ровно тридцать лет,
Как прозвучало отреченье
От всех житейских попечений,
Как Богу я дала обет,
Что с искушениями злыми
До смерти буду воевать
И страсти плоти укрощать, —
Тому свидетелем пустыня…»
Вдруг внезапно умолк чудный голос.
Я, не зная что делать, сидел,
Теребил бороды скудный волос
И задумчиво в небо смотрел.
Просидев с полчаса, или дольше,
Я привстал, обернулся, и – вот
Предо мною предстала, кто больше
Здесь, средь грешных людей, не живёт.
В власянице из шерсти верблюжьей,
На пустынном горячем песке,
Опираясь на трость неуклюже,
С сединою на левом виске,
Предо мною стояла Таора,
Испустивши последний свой вздох.
«И в пустыни песчаное море
Её мне погребать… О мой Бог,
Помоги, дай мне разум и силы,
Вразуми, что мне делать, как быть.
Я достоин ли вырыть могилу,
И как тело святое омыть?» —
Так я думал в смятении духа,
Головою на камни поник
И, услышав вблизи краем уха
Льва безудержный яростный рык,
Не успел испугаться…
Лев, гроза и царь округи —
Не поверите, о други, —
Со слезами на глазах
Стал терзать пустыни прах.
Вырыл яму в два мгновенья,
Чтоб свершилось погребенье,
Чтоб отшельницыны кости
Не видали злые гости.
И, закрыв Таоре очи,
(Аккуратно очень-очень)
Лапой мягкою своей
Царь пустыни, царь зверей
Погребал святую Божью
В уготованном им ложе.
Столько, братья, уж лет пробежало,
Но пустынницы образ святой,
Как в таинственном дымном зерцале,
Ежедневно встаёт предо мной,
Говорит мне: «Покайся, о друже,
Позабудь о грехах и страстях,
Ты, как я, тоже Господу нужен,
Здесь Он ждёт тебя в райских садах»…
«У дерева у каждого своя краса и стать…»
У дерева у каждого своя краса и стать —
Смотри, как ласково склоняют ветви ивы,
Зовя под тень свою прохожего пристать.
О, как они чарующе красивы!
И манят нас берёз окрас и листьев шелест,
Рябин узор из красных ягод в декабре,
Акаций придорожных нежный трепет
И аромат цветов их белоснежных на заре.
И манит сосен их колючая краса,
Как будто бы привет зимы холодной,
И тóполей пуховых полоса,
И величавый дуб, могучий, благородный.
«Туман густой село окутал…»
Туман густой село окутал,
Не видно лиц, не видно хат,
Селянин (видно, стёжку спутал)
Бредёт куда-то невпопад.
И, сквозь кисель густой тумана,
Чуть виден солнца бледный диск,
Не слышно блеянья баранов,
Не слышен пташки мелкой писк.
Но вот повеял ветер южный,
Туман исчез, и всё село –
Растенья, люди, звери – дружно
От сна очнулось, ожило.
Вновь солнце землю согревает,
Щебечут пташки на ветвях,
И селянин уж не плутает –
Нашёл, родимый, он свой шлях.
