Александр Салангин
Клуб дневных мечтателей
Линия 3: Ночь и безумец (г. Саратов, дэйдрим «Волга-Волга»)
– Суть «Легенды о великом инквизиторе» заключается в вопросе, выдерживает ли человек свободу. Эта мысль может свести с ума. Страшно в зрелом возрасте пережить крушение мировоззрения. Чёрный ветер свободы сбивает с ног. Человек судорожно ищет себе новую броню: то масоны, то врачи-убийцы. Как китайский уродец, выращенный в вазе, он погибнет, если его перенести в вазу с другой деформацией… А русский не может жить на интеллектуальной свободе. Не выдерживает. И поэтому он живёт верой… Но это не интеллектуальное рабство. Это просто другое отношение к истине.
– Красиво.
– Лучшая книга русских. В оригинале ещё красивее.
– Ты где работаешь?
– KFC. Шофёром и на складе. Я таксистом был.
– На кого учился?
– Закончил академию ФСБ. В начале 90-х поступил, молодой. Прошёл, триста абитуриентов на место. Мой отец был знаменитый, ну, у нас на родине, военный, он воевал с детства. Иначе меня не взяли бы.
– Ха, с детства.
– Совсем мальчиком в партизаны ушёл, ещё когда с французами воевали. Называлась Первая Индокитайская. С конца сороковых.
– А ты воевал?
– Нет. Помню только, когда совсем маленький был, американцы Ханой бомбили.
– Так забавно говоришь: «бомбири».
Собеседник скромной, но безудержно смешливой девушки – нежного создания, смущенно и односложно щебетавшего из-под простыни, – на минуту замолчал. Что-то в словах юной узбечки (или откуда она?) задело за живое немолодого и очень спокойного человека, и это было заметно даже по его невозмутимой, как часто бывает у видавших жизнь азиатов, внешности. Она перебирала простыню пальцами и что-то мурлыкала. Молодость, что они понимают. Миниатюрный, но крепкий и жилистый вьетнамец с острыми чёрными усиками на красивом лаковом (ну, красиво же!) лице вновь заговорил, на сей раз внятно отделяя «л» от «р»:
– Нет, я нормально говорю.
– Так странно. Тебе же, наверно, уже должно быть лет под 50, раз ты учился в 90-е годы. А выглядишь на 30. У тебя дети есть? А внуки? Скажи, как тебя зовут?
– Есть, все есть. Я здесь Миша, но вообще-то Мынь.
– А я Мухаббат, и здесь, и везде!
– Мне во внучки годишься. У вас разве такое дозволяется, чтоб с мужчиной лежать?
– У нас нельзя. Тут, в Саратове, можно.
– Родители твои где?
– Умерли давно. Я их не знала. Наверно, узбеки. Я сама из Навои.
– Скажи что-нибудь на вашем.
– [переведено Google translate] Хочу, чтобы нашёлся мой отец. Я никогда его не видела, но знаю и верю, что он жив. Я помню, как меня баюкал кто-то в детстве – и я уверена, что это был мой папа. Однажды я его непременно найду. Я знаю про него, что он очень добрый, и я его узнаю сразу, как только встречу. Я думаю, он живёт в России. Потому что: если б он жил у меня на родине, то он давно нашёл бы меня.
– Звучит почти как музыка. Что ты сейчас сказала?
– Это, ну, такая сказка. Мне в детстве кто-то перед сном читал сказки, а кто, не помню.
– А что значит имя Мухаббат?
Из-под простыни, накрывавшей лицо, как паранджа, осторожно выглянул глаз, чёрно блеснул на задумчиво сидящего вьетнамца:
– Расскажи ещё про ту русскую книгу.
Линия 4: Бювар и Пекюше (Сукино болото) (г. Москва, дэйдрим «Тверской №1»)
– Саня, нафиг мы сюда пришли. Лучше в баре посидели бы, их полная Тверская же пока что открыта. Айда в бар! Что это за…
– О, смотри.
– Куда?
– Два стекла от нас.
– П-хах! Да… ладно! Это ж сама! Неожиданно!
– Как раз ожиданно. Она ведь здесь как дома. Эх! Жаль, мобилы отняли.
– Вот бы снять её! В смысле, на телефон. Сразу бы миллион просмотров. Хотя они сами, ты глянь, чего-то стримят. Тоже хочу в стрим! Эй! Как её называть-то… Мадам Razoq! До меня добьёт её камера? Блииииин, почему не могу их затиктокать, да как же это…
– Ладно те, Гога, не смущай.
– Погоди, а с ней кто? Сын? Любовник, скорее.
– Европеец, судя по морде. Нервный чего-то.
– Хорош их смущать. Веди себя по-человечески. Наверняка бурный ро́ман. Вон как руками машут. Доставай пиво.
– Открывашка одна, и у меня только. Прости.
– Да чё, зажигалкой открою. Короче.
Оцарапавшись пробкой и не заметив этого, дородный очкарик смачно чокнул бутылкой в тонкую преграду («Э-э ты чё на стекло льёшь-то всё щас по низу протечёт на простыню мне»), тряхнул густой рыжей гривой с проседью, насупил огненные брови и смущённо забубнил, не глядя товарищу в глаза:
– Где мы только с тобой не бывали уже. За эти годы. И сегодня такой момент – его надо отметить в новом формате. Тут на входе написано «Будь ближе», а нам с тобой ближе уже некуда. С годовщиной нашей дружбы, Гога.
– Чего?!
– С годовщиной. Мы познакомились ровно 35 лет назад.
– Фигасе, посчитал, что ли? Точняк! Выходит, с горбачёвской весны? Ну, летит… Ладно, и тебя с днём дружбы!
– Чего залпом-то? Тогда и я!
Время остановилось на пару счастливых часов, проплаченных заранее. Мужчины весело и вкусно выбулькивали – бутылка за бутылкой – бюджетный «чешский» лагер и с удовольствием наблюдали за тем, как через два окна от них владелица DDC Worldwide, бесконечно прекрасная Розина Razoq, хохоча, болтает с каким-то разъярённым иностранцем младше её лет на десять. Обоим друзьям несказанно нравилось столь залихватски пьянствовать в присутствии главной звезды всея сети дэйдримов – и вдвойне, втройне приятно было, что сама великая Razoq при этом широко улыбалась и дурашливо строила глазки им, двум немолодым «бизнесменам» (лучше про бизнес сказать в кавычках; – спорадически возникавшие мелкие проекты всегда были чистой случайностью и огромной тяжестью, «страшным геморроем» для двух этих хронических бездельников), совершенно игнорируя зарубежного гостя – что приводило того в ещё б о льшую ярость.
– Вообще душевно здесь. Помнишь, с чего наша дружба началась?
– Конечно, помню. С драки.
– Как вчера всё это было…
– Ааа. Хорошо. Ну, рассказывай, как дела…
– Дела ровно, всё в проектах. Поступательно. Ты сам что?
– Тоже по-старому. Сейчас бы нашим кому позвонить.
– Они, поди, так же у себя там сейчас сидят где-нибудь с пивком… за круглую дату. Мы ж тогда все вместе познакомились.
– Мысленно с ними. Будем.
– …А прикинь, Гога, наша вечность будет вот такой. Всем всё видно, все со всеми, только без пива.
– Хорош проповедовать. Расскажи новости про работу, она у тебя интересная и новая всё время. Не то что моя.
– Хм-м-м. Ну, вот у нас, например, новый клиент появился, «Сила мечты». Мегаразвлекательный суперцентр километр в длину.
– Три в высоту.
– Ну типа. Строятся на территории, которая раньше, до революции, называлась «Сукино болото». Я узнал, команде рассказал. Ну и – смеялись-смеялись, а потом… я их так и назвал в презентации случайно. Сукиным болотом. Титр во весь слайд. А они даже не заметили. Прикинь. Просто смотрели на экран и одобрительно кивали.
– Так они тебя не слушали. Они же плевали на всё, кроме сам понимаешь.
– Естественно. Более того: мы для них не люди, а белый шум.
– Да плевать… Я ща приду. Эй, а у них тут один туалет, что ли? Причём на твоей стороне только!
– Ха-ха-ха! «Повезло опять не мне»!
– Это. Девушка! А у вас, что, один санузел на номер?
– Гога. Не позорь нас. Вон дверь, за шкафом. Тебе не видно отсюда. Да ВОН он ОН, туалет. Да ё…, да не в шкаф же иди!
Разок за работой
Недолгие недели первых пары-тройки месяцев после старта хозяйка франшизы практиковала активное (—гиперактивное—) ручное управление. Потом быстро набрала высоту и потеряла всякий интерес к возне на местах. Весеннее выступление в центральном дэйдриме на Тверской (помещено почти в конец, терпение, до него ещё долго скроллить) было одним из последних её появлений в эфире перед большим перерывом. Но до того момента она стримилась регулярно – на своём бизнесовом Youtube-канале и жила-была, и ела-пила, и вела дела. Пиар был борзым, нежданным и оттого выглядел очень солидным – откровенность била наповал – фатально, такого не было ни у кого.
…
– …Согласна. Открытие Daydreamers Club в капсуле Живописного моста над Москва-рекой это явный переборхес. Могли бы оттуда какого-нибудь хейтера сбросить – в назидание… Да вы скучные, в вас нет злой мечты. Ладно, спасибо, конечно, что отрезвили меня. Иногда нужно уметь останавливаться.
Но давайте что-нибудь на альтернативу. Например, не знаю, давайте выкупим капсулу фуникулёра в Лужниках. Навсегда. Что мешает? Опять деньги? Забудьте этот идиотский аргумент. Предлагайте реальный огонь, довольно скушнятины! Дайте интересные идеи самому интересному бренду последнего времени!.. Ничего, я не суеверная. Последнего времени. Как сказала, так пусть и будет. Значит, так.
Вот сейчас бросаю этот дротик. Куда попадёт, туда и идём. Опа. Куда я попала? Иркутск? Уходим на Сибирь и Дальний Восток. Открываем триты во всех окрестностях, ползём во все стороны. Я знаю, у меня рука лёгкая. Что? Далеко? Дорого. Ага. Верните-ка мне дротик. Оп-па! Ну, что? Больно? Кровь? Мне больно, когда говорят «нет», гражданин… бывший главный финансист. Чеши отсюда – прямо с дротиком во лбу. Другим в назидание. Так, вот ты. Ты теперь за него. Прими дела, вечером проведём статус. Оформишься в понедельник на его место.
…
– Дорогой, нет, не дорогой Совет. Прошу окончательно осознать, где мы все оказались. Ставки – очень высоки. Никого не неволю, вот Бог, вот порог. Я решаю всё. Примите или валите. Я не вижу в вас проку. Ваши идеи – полный отстой; ваши деньги – мусор. В вас отсутствует чувство момента. Вы безнадёжны. Я управлюсь без вас. Что, никто не желает уйти? Вот это, я считаю, правильное решение. Первый ваш умный выбор за всё время. Ладно, живите пока.
…
– …Карантин? Мы его не боимся. Всё решим и разрулим. Пока люди нас любят, мы будем открыты для них. Мы будем открыты. Да. Спасибо за интервью! Когда оно выйдет?
…
– Везде открываемся. На каждом углу, на каждой захудалой трассе, в каждой заброшенной деревне. Везде должен быть хотя бы автономный трит, да хоть переносной. Мы должны быть везде. Если в далёкой тайге живут два отшельника – там должен быть трит. Выходим пробно за рубеж. Куда сможем. А можем – куда хотим.
…
– Коллабимся с «Кока-колой», принимаем любые условия. «Мак» – аналогично. Предлагаем партнёрку всем, идём к «большой четвёрке», к «Газпрому», хотя бы маслам, да хоть судовым. Спецпроект, ко-промоушен, ивент какой-нибудь – должен быть со всеми. Вообще со всеми, без изъятий.
…
– «Сила мечты» отказала в открытии? Да будут прокляты. Сукино болото.
…
– Где планы, которые были нами в прошлый раз нарисованы? Подайте-ка мне один.
Так. Берём карандаш, ставим в планах открытия на квартал… взяли? Ставим знак умножения на 100. Да! Не гудим, не возмущаемся. Деньги будут, и неважно, под какие проценты. Берём всё, в любой стране и любой кредит, открываемся везде, это ковровые бомбардировки должны быть, а не выход на рынок. Никакого сиротства! Смелость! Вы несёте людям разрушение их жизни! Поняли меня?
Работаем.
…
– Теперь. Что будет мастхэв в каждой стране. Пометьте. Везде своя официальная «Телега», везде вторая официальная для сливов. И свой мощно развитый «ТикТок». На это вообще не жалеем, надо миллиарды – вваливаем миллиарды. Да! Инфлюэнсер – в каждый трит. Всё остальное меня не интересует. Деньги не интересуют. Только внимание. Не думайте про деньги, забудьте про них! Я вам говорю, выполняйте!
Значит, ещё запишите детали. Обновление постов на ТГ-канале – каждые 10 минут. И только самый-самый жир. Берёте за основу контент по РФ и по Испании, там тоже отлично всё взошло. Хорошее – повтори и ещё раз повтори. Всё. К исполнению!
Все слышите? Мне скрывать нечего. Я всё равно буду первой, а Daydreamers Club войдёт в историю как самый смелый стартап, который никогда! и никого! не боялся!
…
– Значит, что ещё мне обязательно будет нужно. Главный инженер здесь? Как вас… В общем, скоро у нас везде будут изголовья установлены, очень такие понтовые. Громоздкие. Прошу продумать, как будем устанавливать. Зачем изголовья? Коллеги. Объясните товарищу – вы недавно, да? – что такие вопросы обычно являются концом карьеры. На ответы «затем», «по кочану» и «так надо» я времени не трачу. Закажите себе табличку с надписью «Будет исполнено», прибейте над рабочим столом и почаще повторяйте.
…
– Что? Ввести одноместные триты? Так. Если вы упорно отказываетесь въезжать в очевидное, я вынуждена отправить вас в волшебную страну реальных – а не выдуманных – инсайтов. Открывайте вот здесь. Читайте. Вечером сдаёте мне это наизусть и несёте уже не .…., а новую стратегию. Или получаете трудовую на руки. Understand, гражданин стратегический директор? Всё, жду:
Ключевой инсайт ЦА
«Я живу напряжённой жизнью в ритме современного мегаполиса: дом—работа—редкие встречи с друзьями. При этом всё возрастающая «агрессия» среды меняет моё поведение: если раньше хотелось регулярного общения, то сейчас, даже когда я дома в кругу семьи, меня постоянно преследует желание уединиться. Понимая, что это не может быть нормой, я ищу новых путей к тому, чтобы вновь почувствовать радость общения – и не только с близкими людьми. Мне было бы очень интересно найти такую новую форму общения, которая вернёт мне чувство этой радости, я бы мечтал(а) «обновить» своё восприятие живых человеческих коммуникаций, поменять отношение к ним в лучшую сторону».
…
– Отлично, вижу Алматы. Так держать. Экибастуз включите, там вчера открывали. Вижу три, пять… А на разрезе угольном открыли? Нет. А ПОЧЕМУ? Мои слова для вас, умников, вообще не значат ничего? С угольного разреза начинать надо было! «Нет денег?» Уволен. Всё, вы оба уволены! Я запрещаю использовать фразу «нет денег» как аргумент! Всем понятно? Тем более в таких случаях. Шахтёрам, мостостроителям, дальнобоям, северным вахтовикам, людям великого труда – дэйдримы вне очереди!
…
– Прошу Лиссабон. Что там? Что? Три митинга? В трёх тритах? Как? Три компартии? А зачем же им три? Ого. Как интересно. О чём же была драка? Ах, это дебаты… Всё помыть, перевести всех в соседние триты, с камер данные стереть. И расскажите, что в России Ленина похоронили. Да, сегодня. Переводите меня: эй, коммунисты! Ленин в земле, так что все свободны! Хахах… Дайте Исландию. Эт-то что? Очередь? Почему? Что за? Как он там один? Я велела на этой неделе открыть там 25 дэйдримов! Двадцать пять! Один! Так. На каждый неоткрытый трит через три дня увольняю десять маркетологов. На каждый трит, а не дэйдрим! Вас всех здесь не будет, если в Рейкьявике через три дня не исчезнет эта очередь! Да вы же убийцы! Убийцы!
…
– Ну, вот. Исландия. Всё хорошо. Можете ведь. Так. Включите Лондон… О, Билл Биллыч. Ты уже прилетел. Хорошо. Лондон потом, сейчас с тобой. Пожалте в трит, я приду in a minute.
Второй апдейт франшизы (текст имейл-рассылки)
Хватайтесь за изголовья, дэйдримеры, не упадите! У нас ураганные news! Читать далее.
Ah yeah, дикий народ постелей! Держи сногсшибательные дэйдрим-новости.
Количество франшиз, проданных по всему миру, только за первый месяц лета увеличилось В 9999 РАЗ!
В честь этого невероятного факта мы дарим вам не менее потрясный подарок. С самых первых дней существования бренда DDC вы просили нас об этом. И вот мечта становится реальностью:
С 9 июля
из тритов всех дэйдримов РФ
исчезают
перегородки!
Йоу. Обнимемся!
Это ещё не все из наших дэйдрим-ньюс. Спойлер: ждите новых, нереальных крышеснос-новостей про м о б и л ь н ы е!.. – к началу августа готовим важные изменения в правилах ;) и знайте: мы хотим, чтоб однажды никаких правил вообще не осталось!
Такого вы точно не ждали от Daydreamers Club. Следите за новостями рассылок!
Будьте смелее. Будьте ближе! Ваш Daydreamers Club.
………
…Да что июль: все сколько-нибудь умные уже весной прекрасно понимали, насколько мощно это выстрелит. Поэтому вот такие, к примеру, имели место диалоги ещё за месяц или полтора до этого всего:
Линия 5: Беседы при ясной луне (берег р. Иркут, Иркутская обл., первомайская ночь)
– Добрый день, Иван Иванович.
– Чего мы ночью?
– Днями дел по горло. То одно шибанёт, то другое. А тему новую откладывать некуда.
– Got it. Ну и?
– Пора упромыслить дэйдримы. Ты же слышал про этот почин? Событие знаковое, что сказать. Выстрелил бизнес весьма не хило. Вот. Пришло время ими заняться. По всему судя, оказался приоткрыт мощный канал. Не просто мощный, а даже «сверх-». Они сами не поняли, что и «куда» открыли. Выход на держателей патента есть, слабые места вызнали. Тонкие вопросы проработали узким кругом – с Алмазом Миргарифановичем, он дал отмашку со своей стороны. И, что важно, сам Владимиров в курсе, и всё согласовал верхнеуровнево. Держи флешку, Иван Иваныч, тут дорожная карта очень подробно расписана. Здесь всё сутевое. Строго придерживаемся инструкций. Я всегда просила и теперь прошу сугубо. Действуем максимально аккуратно. Уже одно покушение стороннее было, так что силовых не подключаем даже для простого мониторинга, усугублять тему не надо точно.
– Кто покушался, известно?
Иван Иванович – оправдывающий своё нейтрально-номенклатурное И.О. бывалый то ли комитетчик, то ли аппаратчик – смотрел пронзительным, будто металлическим зрачком в вязкую прибрежную темноту, из которой вещал, что твой Дельфийский оракул, низкий женский голос, – собеседница стояла ближе к спокойной ночной воде, почти сливалась с зарослями камыша:
– Какой-то фрик залётный. Если б тогда убил он эту Razoq, проблем было бы меньше, но сейчас… В общем, умеренность и аккуратность. Тихо, без драмы дальше растём… то есть, растим. Урожаи снимаем без фанатизма… Потому что финансовый аспект здесь дело очень второе. А очень первое – это посильная модерация и сбор бигдаты. Люди именно. Не статистика. А сам живой материал. В первейшую очередь… Бр-р. Как холодно здесь. С реки дует…
– С Иркута всегда холод. Прошу – мой пиджак…
– Зачем ещё? Одним словом, максимально аккуратно работаем.
– Принято. #шибболет, Тамара Виляновна.
– #шибболет, Иван Иванович.
Линия 6: Лёд и пламень (Спарринг мемов: Паттерналити vs. Экономика невнимания) (г. Москва, дэйдрим «Войковский»)
– …А ты вообще алкоголь не пьёшь.
– Вообще пью, но не с кем попало.
– Всем показалось странно, что ты не пришла на корпорат. Половина пацанов расстроилась, между прочим.
– Горе-то какое.
– Макс, Мосин и Жучков – совсем сильно, Макс особенно. Давно мечтает с тобой зачиллить. Да все так-то мечтают.
Дана рассмеялась и тряхнула причёской – выцвеченная васильково-небесным чёлка озорно взлетела над яркими синими глазами. Как же она любит синий цвет. Хоть для прикола бы его разбавила. В одежде, например. Что ж одна синева. Тонкая, долговязая, с точёной фигурой выглядела бы младше своих 27-ми, кабы во взгляде не сквозил (не обжигал-пугал-восхищал-настораживал) совсем другой возраст, сильно отличный от биологического. Витя делал вид, что дурачится и стебётся, что расслаблен и на драйве, но с первых же минут пребывания в трите, куда он пригласил её, клёвую новенькую Дану, он понимал, что в этом спарринге она давно и безнадёжно ведёт в счёте.
– Что вы все такие несмелые? Не. Я не тусуюсь почти. Не с кем, да и суета это. Суета сует.
– А как отдыхаешь?
– Вечерами скучно – стихи пишу и кое-как стримлю. Кроме них, особо ничего не интересно. Могу прочитать. Политические, хотя на самом деле нет.
– Э. Ок. Давай. Стихи… Да не-е.. Ты чего, серьёзно?
– Что-то не так? Не уважаешь великую русскую поэзию? На лицо сесть, может?
– О_о. Мне уже… нравятся. Эти великие поэтические строки.
– Понятно с тобой всё. Сиди спокойно и внимай. «Спарринг мемов: Паттерналити вёрсус Экономика невнимания».
– Это что, название? Или ты заклинание произнесла?
– Остроумие… и отвага. Давай ещё – сыпь, я запишу…
Он невероятно утомил и огорчил её с первых минут общения. IQ был явно ниже заявленного внешностью – умным (сравнительно со «средним по больнице») выражением глаз («где ж я там интеллект высмотрела») и сносным поведением без явных заскоков; даже чувство юмора присутствовало – в отличие примерно от всех остальных сверстников. (У неё были завышенные требования к этому пункту особенно.) Дана кляла себя за то, что согласилась прийти, и сугубо – за предложение почитать стихи – хотя она всё равно бы их прочитала. Это была единственная причина, по которой она вообще сюда пришла – ей неважно было, кому читать, свободные уши на что угодно провоцировали её согласие – почти помимо воли.
– Молчу я.
– Всё, не будет больше огня юмора? Рано сдался. Ну, отлично:
Спарринг мемов: Паттерналити версус Экономика невнимания
Триста лет дорогим спиртам.
Все дороги ведут к смертям.
Обладатели пол-Земли
Обалдеть до чего дошли.
Австралийский лесной пожар,
Застрелиться какой кошмар.
Miley Cyrus не ест, не пьёт.
Малый вирус всех вас убьёт.
Как же бедно живёт приют.
Как же в Лондоне наших бьют.
Миром плачем на весь ТикТок.
Мы российские, с нами… – ОК.
Отовсюду идёт беда.
Не забудь посмотреть сюда
И туда смотри – цепеней.
Отвлекаться ни-ни не смей.
Разверни свой рецептор к нам,
Хватит зыркать по сторонам:
Хуже нету, чем быть вовне.
Отдавай CTR стране!
Пузырится гугнивый клаттер.
Сыплют искрой фракталы-призмы.
И рисуется мрачный паттерн
Под эгидой патернализма.
Назовём его Паттерналити.
Сверхколосс, нипочём не свалите,
Не получится ничего.
У него —
Сто ножищ по пятьсот пудов,
Лес перстов, миллионы ртов,
Ну а функция – лишь одна:
Обращать внимание на.
«Вот, СМОТРИ» – ключевое слово,
Суперскилл и первооснова…
– Тебе не стыдно писать стихи? Я… фиг знает, мне было бы стыдно. Сорян за перебив. Этот вопрос всегда беспокоит, когда при мне начинают читать. Ладно рэпчанский, но тут-то…
– Нет, конечно. Как может быть стыдно заниматься любимым делом. Тебе не стыдно в «Мортик» гасить на работе каждый день?
– Я однажды подумал, что все поэты – бабы.
– Феминисток на тебя нет.
– Нет, по счастью.
Дана остановилась и смотрела (нежно и брезгливо? Тревожно и насмешливо? Неопределённо смотрела – как он того и заслуживал) на огромного в сравнении с ней, столь же дубоватого (теперь уже очевидно), напрочь лишённого даже подобия манер бритоголового расхлебая, в уме своём даже сейчас явно играющего в Mortal Combat – безмятежно, с полной отдачей. Витя, точно, готовил в уме яростную схватку – «спарринг» в названии Даниной поэмы настроил его мысли на битву. Всё в его реальности превращалось в игры – беседа с начальником, неприятная сцена с родителями, общение с друзьями в баре, всё обрастало фоном игрового поля, фразы становились облачками реплик, всё преображалось в разноцветный, мелькающий сет с преобладанием оттенков крови и пламени. От душераздирающего приступа скуки (он не мог слушать стихи даже из вежливости) Витя давно нарисовал в своём воображении Паттерналити – угрюмого серо-стального монстра с густым пупырчатым узором устрашающих огненных глаз на прямоугольном, как экран компьютера, мертвенном лице – и сейчас ждал, кого поэтесса («поэтка? Вот тупое-то слово») выведет к нему на ринг.
– Если это всё сложно невозможно для твоего инфантильного сознания-недопонимания, то я могу простыми словами своими всё объяснить без проблем тебе, Вить. – Дана не могла читать дальше: она видела, что собеседник не с ней. – Смысл, Витёк таков: нас со всех сторон обложили, по полной обслужили, сосут наше драгоценное 24 часа бесценное, без вопросов всеми возможными и невозможными спосо…
– Да хорош, ты чего. Я всё выкуп а ю. Всё пойму я. Не дебил. Продолжай, эта тема мне заходит.
Витя нервно захлопнул ноут (отобрали игрушку) и оборотился к ней с таким пронзительным и деланно-внимательным видом, что Дана на секунду потерялась от прямого, сурового по-волчьи взгляда, чего сама от себя не ожидала:
– Ок. Просто… ты слушаешь меня вообще! «Мортик» подождёт минуту, да даже меньше минуты осталось! Прошу немного же: оторвись от компа.
– Оторвись от компа, – засмотревшись в глаза, полыхавшие синим пламенем, деревянно продублировал Витя и демонстративно повернулся спиной к ноуту – неловкий, едва умещавшийся в прокрустовом ложе эконом-трита. Его мысли и дальше съедала игра, но портить отношения с новой напарницей – офис-менеджером и любимицей всего холдинга на полтысячи человек – не хотелось. Да и фразы её дерзкие в начале их диалога что-то в нём всколыхнули, самую малость.
– Да. Конечно, слушаю, Дана, слушаю-съ. Дальше.
Просить дважды её, как водится, было не надо:
– То не гром прилетел с небес —
Тыщевольтный разряд словес
Паутинно завис над нами
Невесомым цунами:
Россияне опять в плену.
Не впервой начинать войну.
Даже бабы русских храбрей.
Говорю как архиерей.
Колоссальный бла-бла-болван,
Что приклеенный, за тобой
Ходит, дёргает за рукав:
Посмотри на пример всех стран:
Нас лишили гражданских прав;
Ну-ка выйдем, да все гурьбой —
Обязательно выйдет толк:
Распахнутся врата Кремля,
Расцветёт, воспоёт земля,
Всех запишут в небесный…
– Фаталити. Бл…
– Не играй, Витя, прошу, пожалуйста, козёл вонючий, дослушай! Твою ж… Don't talk!
– Ну-ну-ну! Всё-всё-всё.
– Джугашвили. Мишустин. Греф.
Полыхай, благородный гнев.
Миром всем навались, на раз.
Кто не с нами, тот против.
Класс!
Зацепил, ухватил за живое.
В резонансе с фанатским воем,
Чёрным горем, духовной жаждой
Разнесу «Ты в долгу», «Обязан»,
Дам проср.ться слезами глазу.
Соберу по слезе из каждого
(И у каждого, и у каждой).
И поверх новостей лежалых,
Пересудов, соплей и жалоб
Под кимвалы эфирных сфер
Распахну кошелёк-портал:
Альфа-банк, Patreon, Пэй Пал,
Яндекс.Money, Tinkoff и Сбер.
Теплохладность – ужасный грех.
Хоть по сотне, да взять у всех.
Отдавай и последний грош.
Всё равно пропьёшь,
Потеряешь, сведёшь на баб.
На колени, раб:
У, вовеки ты будешь мой:
День окончен – ползи домой,
Открывай Телеграм, Инсту,
Одноклассников, Рен, Звезду,
Матч-ТВ, TikTok, с головой уходи в поток.
Не забудь, кто ты есть, щенок.
Мы – всемирные. С нами? ОК?
Начинается спарринг мемов —
Смертный бой без щитков и шлемов:
Встаёт супротив супербосса
Экономика Невнимания
И лишённым эмоции голосом
Отвечает на завывания—слэш—заклинания:
Мы сперва тебе ох как верили,
А теперь на весах измерили.
Оттого ты яришься и воздух месишь,
Что и грамма на них не весишь.
Заставляешь себя жалеть.
Всей душой за тебя болеть.
«Или – или». «Они – и мы».
«Царство света – и область тьмы»:
Нам не надо таких дилемм.
Нам не надо твоих проблем.
Не свисти, не жужжи и не лай нам.
Мы живём по своим гайдлайнам.
Витя вывел на ринг «Мортика» Экономику невнимания и поставил её напротив Паттерналити. «Эко» была похожа на Дану, только грудь выросла на пяток размеров, волосы тоже увеличили объём, окрасились в пламенеющий «скарлет». Сильно убавилось одежды. Довольный Витя начал выбирать ей оружие – и оттого полностью прослушал концовку.
– С каждым днём человек умнеет —
Паттерналити сатанеет:
Распаляется, бьёт в набат,
Обещает чуму и град,
Травит солью живую рану,
Тянет за волосы к экрану:
Одним воспрещает проснуться,
Других заставляет вернуться,
Ходит по пятам,
Рыщет по кустам,
Проникает в жилые здания,
Наплевав на закон и приличия.
Вы хотели от нас внимания —
Вы получите БЕЗРАЗЛИЧИЕ.
Дана замолчала с безразличным видом. Слушатель ей не зашёл.
– Теперь всё. Ну как тебе?
– А? – позорно очнулся Витя. – Ох-х, крруто вообще. Бомбяу.
– Какой глубокий коммент. Прости, расплачусь сейчас, тушь даже, считай, потекла, хотя я ей не пользуюсь. Как точно ухватил суть произведения. Зачем с ним пошла? Дана, дура ты.
– Да хорош троллить. Я честно – я не въезжаю в стихи, где они вообще и где я. Ты сама же про себя знаешь, что ты крутая, что тебе моё мнение? Да что говорю – мне очень, Дана, клянусь, поэзия у тебя высшая, в паре мест даже задумался, честно. Затаив дыхание.
– Конечно, затаив. Я видела. «Мортик», отвечал последней фразой, как в школе с задней парты. Игры это тоже, разумеется, дело хорошее. Ладно… Вот раньше было лучше здесь бывать, когда не разрешали с телефоном и ноутом…
Что это набито у тебя?
«JUST A TSAR»?
– А-а, мой прикол. Я и дизайнер маленько, не только айтишник. Смотри: читается одинаково, если перевернуть вверх ногами. Вот, ща подниму руку.
– Так. Не надо тут мне руки вскидывать, да ещё под камерами. Вижу всё. Ну да. То ж самое. «Царь, просто царь». Чувство собственного величия… зашкалило?
– Хах. Не-е. Просто.
– Монархист, что ли?
– Какой монархист, ты что. Ну хотя, может, и монархист, не думал как-то. Стихи твои, кста, зашли. Чего не стримишь?
– А надо?
– Скинь их потом.
– И ты мне чё-нть сасное перешли. Царь Витя.
– Сасное! Ты серьёзно, так говорят ещё? Аа-а, какой кринж, я должен сказать, но лучше молча поблюю. Ты точно не отсюда какая-то.
– Не знаю я этого вашего поганого языка.
– Вот и не говори на нём. Стихами лучше получается. Ща. Во. Лови про меня:
«Мы не продаём алкоголь лицам, не достигшим ничего».
– Видела.
– Вот ещё норм, про карантин:
«Дома я / До мая».
А вот ещё просто:
«Любить иных – тяжёлый квест».
Дана насмешливо и почти зло оживилась:
– О-о! Последнему лайк особый.
– Но я реально говорю – «просто», без подкатов. Мы с тобой здесь и не за этим. Чего, в офисе полно мест, если что. Но ЭТО ДРУГОЕ.
– А зачем мы здесь? И какое это другое? Ты вот… зачем меня пригласил? И сам за чем таким сюда шёл?
– Ой, да ладно такие вопросы… Сам не знаю! Ой, б… Уронил!
Отвечая Дане, Витя развёл руками так, что огромной ладонью смахнул свой ноут на пол – от случайного касания девайс слетел под кровать легко, как бумажный лист, и неудачно: экран треснул сильно, от угла до угла.
– Всё, погас. Из всех сохранёнок вылетел по-любому, с-ск… Короче, реально не знаю, чё я пришёл. – Он был очень раздосадован. – Повело меня. Принят ответ?
– Так и запишем, – с довольной усмешкой ответила Дана и сделала вид, что что-то вписывает в воображаемый «молескин».
