Александр Рудазов
Заря над бездной
Перед ними потрясется земля, поколеблется небо; солнце и луна помрачатся, и звезды потеряют свой свет. И Господь даст глас Свой пред воинством Своим, ибо весьма многочисленно полчище Его и могуществен исполнитель слова Его; ибо велик день Господень и весьма страшен, и кто выдержит его?
Книга пророка Иоиля (2, 10–11)
Снова время струится сквозь пальцы песком,
Мироздание рушится все целиком.
Замолчи и внимай тому, что грядет.
Ничего не останется. Все пропадет.
Небосвод почернел, земля затряслась,
Жизни закончены, смерть началась.
Ты высоко вознесся, бросив вызов судьбе,
Но жестоко судьба отплатит тебе.
Рвешься в горнюю высь, на пути все круша,
Но одни лишь страданья познает душа.
Абу-ль-Атахия
Глава 1
Когда говорят о Ледяном Царстве, прежде всего говорят о холоде. В Ледяном Царстве всегда холодно. Куда ни брось взгляд – нет иного цвета, кроме белого. Ни единого деревца, ни единого кустика. Бескрайняя снежная пустыня, усеянная бесконечной высоты ледяными шпилями. Почва промерзла до каменной твердости и лишь кое-где перемежается неглубокими болотами. Плещется в них отнюдь не вода, но скхарна – белесая вязкая субстанция, что не замерзает даже при самых страшных морозах.
Скхарновые болота – единственные места в Ледяном Царстве, где водится кое-какая жизнь. В этой зловонной грязи растут фантастических расцветок лишайники и струятся щупальца снежных актиний. Здесь можно чуть-чуть согреться и найти хотя бы немного пищи.
Но до болота еще очень далеко. Ковылявший по снегу маленький шоггот знал это лучше всех – ведь он ходил туда уже сотни раз. Доставлял послания, приказы… а иногда провожал посетителей.
В отличие от сородичей, он выглядел почти совсем человеком. Да, одна из его трех ног искривлена и оканчивается копытом, из груди торчит свиное рыло, руки покрыты шерстью, а в левой глазнице извивается крысиный хвост… но в остальном… почти совсем человек.
Если смотреть со спины, так и вовсе не отличишь.
Сто Сорок Девятый – так его звали. Это имя дал ему Отец-Создатель, извлекши из Смесителя. Сто Сорок Девятый до сих пор помнил тот день и первые впечатления от нового существования. Помнил, в каком восторге был, услышав свое имя.
Честно говоря, полностью его имя звучит как Отходы Сто Сорок Девятой Партии, но первая и последняя части со временем как-то редуцировались.
Иногда, убедившись вначале, что на него никто не смотрит, Сто Сорок Девятый позволял себе помечтать о том, как однажды станет Тварью. Даже самые безмозглые шогготы мечтают об этом. Твари Кадафа, высшие Надзиратели Лэнга, обладают великим сокровищем – бессмертной демонической душой. Она образуется из сплава обычных душ, создавая хоть и не совсем нормальное, слоящееся, но вполне целостное сознание.
Шогготы же – не демоны. У них по-прежнему множество душ – слабых, смертных и не очень-то дружащих между собой. Это почти всегда приводит к тяжелому психическому расстройству.
У типичного шоггота нет имени, нет воли и даже с самосознанием проблемы, но Сто Сорок Девятый – нетипичный шоггот. У него всего лишь четыре души. Причем три из них принадлежали животным – крысе, козе и свинье. Единственная человеческая легко их подавила и уселась сверху. Точно возничий на колеснице, запряженной… крысой, козой и свиньей.
Так себе упряжка, но все лучше, чем у обычных шогготов.
Именно поэтому Сто Сорок Девятый не только мог выполнять приказы создателей, но и прекрасно понимал, кто он такой и что происходит вокруг. Ему не требовалось зеркало, чтобы осознавать свое существование. Будь он покрупнее, его бы скорее всего уничтожили, ибо осознающие себя шогготы опасны, но Сто Сорок Девятый родился таким маленьким и ничтожным, что создатели милостиво позволили ему жить.
В конце концов, такие слуги тоже иногда полезны.
Как обычно, Сто Сорок Девятый мерз до самых костей. Не так сильно, как мерз бы на его месте человек, но приятного мало. Шогготам, даже нетипичным, одежда не положена. Все имущество Сто Сорок Девятого – плетеные снегоступы да тяжелая ртутная палка, чтобы отгонять мелких зверодемонов.
Немного с нее проку на самом-то деле, но ничего другого у Сто Сорок Девятого нет.
– Далеко еще?! – раздался позади гневный рык.
– Уже почти, господин, уже почти пришли! – умоляюще взвизгнул Сто Сорок Девятый.
О, как он проклинал сейчас эту недоверчивость, эту болезненную подозрительность своих создателей! Отчего они не позволяют никому просто взять и прийти к себе? Отчего заставляют блуждать по этим ледяным полям, окутанным туманами ужаса?
Хотя их нетрудно понять. Они боятся. Боятся тех, кто сидит в Ониксовом Замке. Боятся архидемонов Лэнга.
Боятся того, кто сейчас топает за спиной Сто Сорок Девятого.
Шаб-Ниггурат. Черный Козел Лесов.
Полководца Лэнга несказанно злило, что его заставляют терять время. Злил этот долгий путь по глубокому снегу. Злил паршивый мелкий шоггот, которого ему дали в провожатые. Шаб-Ниггурат с удовольствием бы его сожрал, но тогда придется искать дорогу самому – а проклятые уроды, что правят Ледяным Царством, навели такую тьму мороков…
Даже архидемон не запросто сквозь них проберется.
Но гораздо сильнее Шаб-Ниггурата злил голод. Подобно своим дальним родичам, козам, он мог есть что угодно, когда угодно и в каких угодно количествах – но раньше это было чисто для удовольствия. Теперь же он жевал почти без перерыва, пожирал всех, кто попадался под руку, – и все равно не мог утолить грызущую чрево пытку.
Что толку в пище, если она почти сразу вываливается из брюха? Рана, которую Шаб-Ниггурат получил от белого шерстяного комка, не желала исцеляться и причиняла невыносимые муки.
Ему было трудно даже идти самостоятельно. Шаб-Ниггурат то и дело начинал крениться и вынужденно опирался на железное плечо ненавистного кумбхи. Именно Астрамарий Целебор Краш вывел Шаб-Ниггурата с поля боя, именно Астрамарий Целебор Краш спас его от попадания в посох смертного мага – но Шаб-Ниггурат не испытывал никакой благодарности. Его ненависть, пожалуй, даже усилилась – и он бы охотно раздавил эту ходячую железную банку, расплющил ударом кулака.
Вонь вокруг полководца Лэнга стояла неимоверная. Его кишки наполовину сгнили, дыра в животе источала страшный смрад, а из-под хвоста дул настоящий ветер. Вдохнув этого ветра, даже демоны падали замертво.
Именно поэтому Шаб-Ниггурат взял себе в свиту тех, кого скверным запахом не удивишь. Маскимов. Из-за ужасной убыли войск всех этих дерьмоедов передали в распоряжение Шаб-Ниггурата – и он уж распоряжался! Уныние не сходило с их поганых рож – маскимы прекрасно понимали, что новый повелитель бросит их в самое пекло.
Если они вообще доживут до этого. Когда голодные муки особенно терзали Шаб-Ниггурата, он молча разворачивался, хватал ближайшего маскима и проглатывал целиком, точно удав кролика.
Собственно, только ради этого он их с собой и прихватил.
Ах, как тосковали сейчас маскимы по Азаг-Тоту! Это ведь он их истинный господин – ему они служат, ему повинуются. Но вот уже очень давно Азаг-Тота все равно что нет – и если вначале отсутствие хозяина маскимов даже радовало, то потом, когда ими принялись затыкать все дыры…
– Далеко еще?! – в очередной раз взревел Шаб-Ниггурат, поеживаясь на ветру.
Холода он не чувствовал, но метущая в лицо вьюга раздражала ужасно. Прекратить бы ее, унять, растопить проклятые льды одним ударом копыта, да нельзя, не позволено… В Ледяном Царстве он не властен, здесь его мощь ограничена.
Сто Сорок Девятый в страхе вздрогнул, слыша нарастающее сзади напряжение. Он старался не дышать и молился С’ньяку, чтобы путь поскорее закончился.
Только не вслух. А то, чего доброго, С’ньяк и правда услышит.
Но вот уже растаял последний морок, и Сто Сорок Девятый ступил в хлюпающую скхарну. Палку он воткнул в снег – на болоте слишком тепло, она там расплавится. Создатели Сто Сорок Девятого так мнительны и осторожны, что даже ему, такому жалкому и ничтожному, опасаются доверять иное оружие, кроме сделанного из ртути.
Сопровождаемый Астрамарием, Шаб-Ниггурат прошел по липкой, вязкой дороге и остановился близ огромной мшистой кочки. Всю ее занимало массивное существо, похожее на жирную фиолетовую актинию. Из боков ее росли широкие «паруса», а нижняя часть оканчивалась пятью толстыми щупальцами. Вместо головы тварь имела нечто вроде желтой морской звезды – ее лучи-трубочки медленно шевелились, глядя во все стороны.
Это и был один из многочисленных создателей Сто Сорок Девятого.
Поскольку Ктулху все еще спит, власть в Глубинном Царстве делят Дагон и Кутулу… делили до недавнего времени. В Мертвом Царстве безраздельно царствует Нергал. А вот в Ледяном Царстве верховного владыки нет. Здесь хозяйничают Старцы – поразительные разумные полурастения-полуживотные, последний осколок когда-то грандиозного народа, что покорял звезды и космос.
Они повинуются Йог-Сотхотху и чтят всемогущего С’ньяка. Но желания иных архидемонов им безразличны. И в другое время Шаб-Ниггурат ни за что бы не обратился к ним за помощью.
Но сейчас у него просто нет выбора. В войске осталось слишком мало боевого мяса. Куклусы сгинули вместе с Дагоном, утукку передохли в Серой Земле. Их королевы старательно рожают новых, но сколько они там могут успеть…
А Шаб-Ниггурат торопился. Очень торопился. Не без труда, но Астрамарий убедил его, что Железный Маршал Хобокен не станет терять зря времени. Наверняка он уже сейчас готовит контрнаступление. Счет идет даже не на дни – на часы.
Конечно, в Лэнге осталось еще великое множество демонов. В том числе и ужасные в битве. Но они разрознены, рассеяны по бескрайним пустошам, подземельям и черным городам. Шаб-Ниггурат уже вострубил общий сбор, но он даже не надеялся быстро сколотить новый Легион Гнева. Солдат придется выскребать изо всех уголков, стращать и улещивать, чтобы подчинялись Черному Козлу Лесов… многим демонам ведь начхать на его приказы!
Двурогих Шаб-Ниггурат тоже больше не рожал. Опасался. С гибелью Лаларту, Лалассу, Хастура и Гелала в такульту образовалось слишком много свободного места. Всякий детеныш архидемона теперь имеет шанс родиться новым архидемоном.
Шаб-Ниггурат до смерти боялся, что кто-нибудь из Двурогих таковым станет. Не так уж они преданы Шаб-Ниггурату, как тот всегда стремился показать. Они постоянно голодны, постоянно ищут, кого бы загрызть. Лишь страх перед суровым родителем держал их в узде.
А теперь, когда родитель так ослабел, от детей лучше держаться подальше. Убьют ведь. Убьют и съедят, как он сам когда-то убил и съел своего отца, Шег-Тефнута. Тот точно так же получил ужасную рану в битве с кем-то из клевретов Мардука, стал слаб и уязвим… Ну и разве же Шаб-Ниггурат, тогда сильнейший среди Двурогих, мог упустить такой шанс?
Он его и не упустил.
А без Двурогих и адских духов, без утукку и будх… из кого сколачивать основной состав? Нормальные демоны – индивидуалисты, их очень сложно заставить шагать строем. Любимой тактикой Шаб-Ниггурата всегда была тактика лавины – а лавина должна из кого-то состоять. Шогготы подходят для этого идеально… хотя после победы их придется куда-то девать…
Но это уже будет проблема Старцев.
Однако переговоры с ними не обещают ничего приятного. Дипломатия никогда не была сильной стороной Шаб-Ниггурата. Обычно такими делами занимался бесхребетный урод Нъярлатхотеп или тихоня-шептун в желтой маске, но первый издох, а второй занят какими-то своими глупостями, вот и пришлось Черному Козлу Лесов лично брести в эту глухомань, унижаться перед Старцами…
Их собралось вокруг уже довольно много. Отовсюду вырастали огромные кочки, что служат этим тварям сиденьями. Глаза на концах желтых трубок внимательно изучали козлоногого архидемона.
– Вы заставили меня прийти сюда пешком, – прорычал Шаб-Ниггурат, едва сдерживая бешенство. – Я сделал это. Теперь вы сделайте то, что должны.
– Должны?.. – раздался неслышный шепот. Он доносился одновременно отовсюду и ниоткуда. – Должны, мы?.. Что мы тебе должны, Шаб-Ниггурат?.. Мы Старцы!
– На этом ме-э-эсте мне следует восхищенно ахнуть? – язвительно проблеял Шаб-Ниггурат. – Вы просто бурдюки с вонючим жиром, которые слишком много о себе мня-а-ат!
– Бурдюки?.. – прошелестели голоса. – Мы Старцы! Величайшие и древнейшие! Когда-то мы летали меж звезд и правили мирами, мы истребили ми-го на Югготе и поработили Глубоководных. Это были славные времена, Шаб-Ниггурат, и воспоминания о них наполняют радостью наши разумы. Но мы допустили ошибку, связавшись с Древними и польстившись на их лживые речи. Это были ужасные времена, Шаб-Ниггурат, и воспоминания о них наполняют скорбью наши разумы. С’ньяк и его технологический коллапс погубил нас всех. Утянул нас во Тьму, в Бездну. Что мы теперь?.. Кто мы теперь?.. Теперь мы никто, и повинны в этом твои господа, Древние…
– У меня нет господ! Я сам господин над всеми!
– Не над нами, Шаб-Ниггурат. Не над нами. Мы не Древние, но мы Старшие. Мы не приказываем тебе, но и ты не приказываешь нам. Мы равны.
– Равны?! Вы?! Мне?! – едва не расхохотался Шаб-Ниггурат. – В чем это вы мне равны?!
– Во всем, – прошептали голоса. – Если нас уколоть – разве у нас не идет кровь?
– Не идет.
– Если нас пощекотать – разве мы не смеемся?
– Не смеетесь.
– Если нас отравить – разве мы не умираем?
– Такой отравы еще не придумали. К сожалению.
– А если нас оскорбляют – разве мы не должны мстить? Только поэтому мы и слушаем тебя до сих пор, ибо всему Лэнгу нанесено тяжкое оскорбление, а значит, и нам тоже нанесено тяжкое оскорбление…
– В моих испражнениях больше смысла, чем в вашем бормотании, – процедил Шаб-Ниггурат. – Сделайте мне армию шогготов – это все, что я от вас хочу.
– Да, это все, что ты хочешь, – согласились голоса. – Ты приходишь и говоришь: Старцы Ледяного Царства, мне нужны Смесители. Но ты не просишь с уважением, не предлагаешь дружбу, даже не думаешь обратиться к нам – Старшие. Нет, тебе просто нужен кто-то, кто будет убивать для тебя… Ты ищешь наших шогготов – но найдешь ли ты их?..
– Это я и хочу узнать! – начал терять терпение Шаб-Ниггурат. – Я говорю от имени Йог-Сотхотха, который говорит от имени Азаг-Тота, который говорит от имени С’ньяка! Вы должны исполнять мои приказы!
– Должны?.. Мы ничего тебе не должны. И мы не должны ничего Йог-Сотхотху. Кто он нам – твой Йог-Сотхотх? Да и кто он тебе самому?
– Йог-Сотхотх мне как отец, – пробурчал Шаб-Ниггурат.
– Но ты же убил своего отца.
– И съел! И вас всех я тоже съем, если вы прямо сейчас не ответите на простой вопрос – дадите ли вы мне армию?! Да или нет?! Да или нет?!!
Воцарилось молчание. Тяжелое, гнетущее молчание. Старцы беззвучно совещались, обратив друг к другу широкие паруса. Шаб-Ниггурат пристукивал копытом, ища, на ком сорвать злость. Маскимы благоразумно смешались с грязью.
Один только Астрамарий не участвовал в этой минутке взаимной ненависти. Король-Палач с интересом оглядывался по сторонам. Он уже побывал во многих краях Лэнга, повидал многие из его кошмарных чудес, но Ледяное Царство ему посещать не доводилось. Только из любопытства он и вызвался сопровождать Шаб-Ниггурата.
Хотя пока что… не впечатляет. Болото и болото. Грязь. Вокруг снег, пурга, мороз, а здесь… наверное, тоже мороз, но не такой сильный. Астрамарий уже не помнил, каково это вообще – когда тебе тепло или холодно.
Такое это стало для него умозрительное ощущение.
Сами легендарные Старцы Астрамария тоже не впечатлили. По меркам Лэнга – ничего выдающегося. Их не назовешь ни особо страшными, ни особо мерзкими. В Серой Земле встречается одно растение, которое вполне можно принять за Старца.
Дохлого.
И где они прячут свои хваленые Смесители? Ничего похожего Астрамарий вокруг не видел.
Оказалось – под землей. Договорившись наконец с Шаб-Ниггуратом, Старцы вместе со своими кочками уехали куда-то вниз, в бездонную черноту.
Вязкая грязь же хлынула в стороны, раскрывая бесконечную каменную лестницу с удивительно маленькими ступенями. Это была даже не лестница, а какой-то зубчатый пандус. Видимо, именно по такому удобнее всего ползать существам с щупальцами вместо ног.
Шаб-Ниггурат семенил ловко, точно горный козел, а вот Астрамарию приходилось тяжело. Его железные сапоги с трудом удерживались на такой поверхности, он каждую секунду рисковал поскользнуться и загреметь в пропасть.
Дорогу показывал все тот же грустный маленький шоггот. Он неуклюже ковылял впереди и вел рукой по стене, включая тусклые зеленоватые лампы. Света они почти не прибавляли – лишь заставляли тени колебаться и дрожать.
В этих катакомбах царило обычное для Лэнга запустение. Печальный упадок, руины древнего величия. Тысячелетия назад здесь явно было что-то грандиозное, но теперь над всем властвовала пыль, и лишь одинокие шогготы еще бродили по темным углам.
– Прошу сюда, – бесцветным голосом произнес Сто Сорок Девятый, указывая на узкий проход.
За ним открылся огромный зал в форме перевернутой чаши. Стены покрывали глубокие выемки, за которые цеплялись щупальцами Старцы. Здесь их было свыше двух дюжин – совершенно одинаковых, безликих, хранящих гробовое молчание.
А большую часть помещения занимал гигантский биомеханизм – один из легендарных Смесителей. Всемогущая машина, способная создавать новые формы жизни и до неузнаваемости менять уже существующие.
По крайней мере, когда-то она была на это способна. Древние знания утрачены, Старцы разучились создавать и программировать Смесители. Сейчас они умеют лишь управлять теми, что достались от предков, – но им доступна лишь малая толика былых возможностей.
Смесители создавались в надежде получить сверхсущество, идеальную форму жизни. На протяжении веков и тысячелетий Старцы искали способ создания Бога-из-Машины, абсолютного и всеблагого разума. Но раз за разом у них получались только кошмарнейшие чудовища…
Именно из Смесителя когда-то явился Ктулху. Последний триумф мертвых технологий.
После него Смесители порождали только шогготов…
Но именно шогготы Шаб-Ниггурату и нужны. Испуская в нетерпении ветры, он подступил ближе и уставился на бесформенное переплетение органов и тканей. Смеситель сам немного напоминал шоггота – громадного, лишенного кожи, лиц и конечностей. Он дышал, тяжело вздымаясь и вновь опускаясь, а где-то в недрах шумно колотилось сердце.
– Запускайте, – хрипло приказал Шаб-Ниггурат.
Сто Сорок Девятый тоскливо вздохнул. Он ненавидел этот процесс.
Вначале пришлось досыта накормить блок питания. Этот огромный зубастый агрегат питался всем подряд – от старых костей до гнилых тряпок. Ему было не важно – все переварится, все превратится в энергию для основного организма. Руки тоже следовало держать подальше.
Потом стали загружать материал. Рабов и зверодемонов.
В основном зверодемонов – лярв, маллахулов, уддугхулов, косунов, осьминогов Лэнга. Рабов было не так уж много – все излишки сожрали королевы утукку, а новых еще не народилось. Но шогготов можно производить из любого биологического ресурса – лишь бы он был хоть немного разбавлен разумными существами.
Иначе результат получится слишком уж безмозглый.
Старцы извлекли со складов наноплазм и чаны с протоматерией. Все запасы, сбереженные за последние века. Сама по себе протоматерия шоггота не образует, но поможет сделать его крупнее и сильнее.
Раскрылся портал, и прямо с равнин Инкванока в Смеситель погнали стадо йорг-йоргов. Сопровождавшие их Тощие Всадники Ночи неожиданно для себя отправились туда же – и зал наполнился их громкими, но недолгими протестами.
Смеситель все сильнее разогревался. Издавая мерный гудящий звук, он с огромной скоростью перерабатывал горы протоплазмы. Разбирал ее на кирпичики, на клетки и вновь собирал воедино, но уже в другом порядке.
И вскоре из блока рождения повалили первые шогготы. Стандартные, самые дешевые формы, которые Смеситель штампует по умолчанию. Уродливые мясные кули, похожие на морских ежей с руками, ногами и головами вместо игл. Они не ходили, а перекатывались, пытались схватить все подряд, тут же тянули в рты, оглашали воздух безумными воплями…
Говорят, когда-то шогготы были совсем другими. Лишенные воли и эмоций, они обладали разумом – острым и ясным разумом, делающим их блестящими слугами и солдатами. Словно механизмы из плоти и крови, они послушно исполняли всякий приказ Старцев. В те легендарные времена шогготы были не бесформенными комьями органов, а по-своему даже красивыми существами…
Но шогготы этого поколения… Сто Сорок Девятый предпочитал держаться от них подальше. Тупые, вечно голодные, с расщепленными личностями, они были жутко непредсказуемыми. Если шоггот в данный момент не выполняет конкретный приказ, он может выкинуть что угодно.
Один раз особо прожорливый сородич едва-едва не поглотил Сто Сорок Девятого. До этого он уже поглотил четырех мелких шогготов, и Сто Сорок Девятый лишь чудом не стал пятым. Именно таким путем на свет появляются Твари.
А особо прожорливые Твари изредка разрастаются до сверхгигантских размеров… и чаще всего растекаются после этого в озеро кровянистой слизи. Но если все же не растекаются, если остаются устойчивыми и неким путем получают долю в такульту, на свет может появиться Ползучий Хаос вроде Абхота или Нъярлатхотепа.
Страшно представить, какая бездна душ и личностей сплавлена в таком архидемоне.
Шогготы вылезали по два, по три в минуту. Но Шаб-Ниггурату и это казалось слишком медленным. Он топал копытом и гневно блеял:
– Быстрее, быстрее, пожри Червь ваши души!!! Я тороплюсь, я ужасно тороплюсь!!!
– Мы уже начали расконсервацию остальных Смесителей, – послышался шепот Старцев. – Всего у нас их десять в рабочем состоянии, и каждый при полной нагрузке может выдавать три-четыре тысячи шогготов за эондр. Хватит ли тебе этого?
– Не хватит. Совсем не хватит. Это лучше, чем ничего, но надо быстрее. Надо еще быстрее.
– Быстрее невозможно.
– Надо быстрее!!! – проревел Шаб-Ниггурат.
– Ответь, отчего ты так торопишься? Куда ты так торопишься? Что ты сделаешь с войском, которое мы даем тебе?
– Как это что?! Я… я… я буду убивать!
– Мы поняли это, – прошептали Старцы. – Мы знали это. Это нужно. Это надо сделать. Но отчего ты так рьян в этом? Отчего так любишь убивать смертных?
– Ну… – задумался Шаб-Ниггурат. – Я… э-э-э… Знаете, когда сдавливаешь им черепа… ме-э-э… они так смешно хрустят… хе-хе… ме-э… хе-хе…
– И это единственная твоя причина?
– А что, мало? Мне хватает.
Настроение Черного Козла Лесов чуточку повысилось. Но тут же снова упало. Ему не терпелось закончить здесь и вернуться в Кадаф, наорать на земляного червя, который по какому-то недоразумению считается там главным. Это же надо было настолько бездарно руководить, чтобы просрать все, буквально все! Смертные стоят на пороге, вот-вот пойдут маршем по Инкваноку, а Йог-Сотхотх лежит себе на боку!
Почему, почему всем в этом мире должен заниматься Шаб-Ниггурат?! Он же ранен, ему сейчас лечиться нужно, отдыхать!
Когда он наконец вернулся на поверхность, аркалы уже гиалтьернились, а вокруг стало заметно больше шогготов. Зато маскимов изрядно поубавилось – то ли они воспользовались случаем и разбежались, то ли Старцы отправили и их в Смеситель.
В общем-то Шаб-Ниггурату не было дела до их судьбы. Просто его опять мучил голод, а маскимы оказались неожиданно вкусными. Даже странно, если вспомнить, чем питаются они сами.
Мучимый голодом, Шаб-Ниггурат прищелкнул когтистыми пальцами и достал из воздуха огромный кусок мяса. Свинина. Жадное чавканье и хруст раздались над болотом, но удовлетворения в них не слышалось.
Обычное мясо – это совсем не так вкусно, как живое и дышащее. Оно ведь не испытывает страха, отчаяния, ненависти – лучших приправ для любой еды. И нету самой лакомой и аппетитной части – души. Без нее пища становится… просто пищей. Набором химических элементов, годных лишь для утоления телесного голода.
Но даже архидемон не может сотворить настоящую жизнь одним лишь усилием воли.
– Абхот, ты здесь? – процедил Шаб-Ниггурат.
Откуда-то из-под его копыт донеслось хлюпанье и бульканье. Липкая холодная скхарна слегка вспучилась, и в ней раскрылся глаз… второй… третий… а потом сразу тысяча! Земля словно превратилась в звездное небо – ибо Абхот глядит на мир всем своим телом.
А тело его громадно.
– Поручаю это тебе, смрадная плесень, – хмуро приказал Шаб-Ниггурат. – Присмотри здесь за всем. Когда шогготов наберется достаточно – возглавишь их и поведешь. Понял?
– Сссссс… – раздалось в ответ. – Шшшшшш…
Абхот. Шаб-Ниггурат всегда его презирал. Слабак слабаком – этакая живая лужа, расплющенная версия Нъярлатхотепа. Но он все-таки архидемон, так что пусть не отлынивает, пусть защищает родной мир.
Защищает так, как это делает сам Шаб-Ниггурат. Черный Козел Лесов оглядел уже исчислявшихся сотнями шогготов, бросил злой взгляд на Астрамария и выкрикнул, потрясая кулаком:
– Мы не уйдем молча! Мы не сдадимся без боя! Мы будем жить! Мы выживем!
