bannerbannerbanner
Семья волшебников. Том 2

Александр Рудазов
Семья волшебников. Том 2

Полная версия

Он сумел донести до Делектории, что ситуация из ряда вон выходящая, поэтому прислали не мелкую сошку, а профессора, одного из самых старых и уважаемых волшебников. Сам прославленной фамилии, из рода, славного своими философами и книжниками, именно Гурим Паганотти когда-то проверял всех детей Гурима Дегатти. Так что по аллее он шел, с интересом оглядываясь – словно приехал в гости к друзьям, которых давно не навещал.

– Сколько ж я тут не был? – спросил этот почтенный старец, стискивая ладони Майно и прикладываясь губами к кисти Лахджи. – Лет семьдесят?.. да больше!.. О, как сейчас помню. Как тезка мой обрадовался, когда наконец я ему сказал, что верно все, что есть, есть в тебе огонек таланта, смело можно отправлять на экзамены. Ну вот и преемственность поколений. Кто тут у тебя, Майно, сынок, дочка?..

– А я думал, вы давно на пенсии, – заметил Майно.

– На пенсии, на пенсии, двадцатый год уже, – покивал старик. – Пятьсот лет без двух годочков – не шутка. Но меня попросили. Что же, дело-то незаурядное, я вижу, да. Слышал о вас многое, мэтресс. Кого проверяем?.. Малышку с крылышками?.. Да зачем потревожили? Тут и слепому ясно, что дар будет.

Астрид поковыряла землю носочком и невзначай добавила:

– А еще я плавать умею. Вообще плаваю лучше всех. И бегаю.

– Ну и колдовать научишься, – пообещал ей агент. – В Риксаг иди. Там таких любят – кто плавает лучше всех, бегает… летаешь тоже хорошо, небось?

– Ну так, случается… – немного заважничала Астрид.

– Мэтр Паганотти, в проверке нуждается вторая дочь, – сказал Майно. – А мы – в добром совете.

– Давайте пройдем в дом, – предложила Лахджа.

Увидев, к кому его вызвали на самом деле, мэтр Паганотти немного растерялся. Обычно на волшебные способности проверяют не раньше четырех лет, и то в основном самые беспокойные родители.

А теперь он зашел в гостиную и недоуменно воззрился на совсем крохотную девчушку. Не старше двух с половиной лет, востроносенькую, с сиреневыми волосами и глазами цвета фиалок. Она сидела под магическим колпаком и играла с кубиками и плюшевым львенком.

– Неужто так рано проявилось? – с сомнением спросил Паганотти. – Если не проявилось, я много-то не скажу, в таком возрасте сложно.

– Проявилось, – мрачно сказал Майно, снимая колпак. – Смотрите.

Он присел перед дочерью на корточках и спросил:

– Что строишь, ежевичка?

– Кепость, – ответила Вероника. – Для кааля. Кааля-льва.

Пока папа ее отвлекал, Лахджа переместилась Веронике за спину, незаметно схватила львенка и кинула в окно. А Майно спросил:

– А где же сам король? Я его не вижу.

– Воть, – ответила Вероника, сажая львенка в кольцо кубиков.

Вот в этот момент мэтр Паганотти нащупал кресло и не глядя сел. Он достал из нагрудного кармана волшебные очки, протер их и уставился теперь на Веронику так внимательно, словно перед ним было научное открытие.

Он хорошо разглядел этот момент. Импульсивный призыв, когда игрушка явилась просто по невысказанному желанию хозяйки. Оказалась прямо у девочки в руке, причем та даже не удивилась, отнеслась ко всему как к должному.

– Надо же, в таком нежном возрасте… – негромко произнес Паганотти. – Бессознательная волшба…

– Сознательная, – поправил Майно. – В том-то и проблема.

– Сознательная?..

– Это штука, – пояснила Астрид с покровительственным видом. – Вероника давно так умеет. Она погремушку так доставала. И совок.

– А ты знала и не говорила, – укорила ее мама.

– А чо вы такие невнимательные? – склонила голову Астрид. – Целый год ничего не замечали. А я заметила. Вот так. Пойду сока попью.

Демонстративно виляя хвостом, она удалилась. А мэтр Паганотти с кряхтением тоже уселся на корточки и принялся деликатно осматривать Веронику.

Врожденная магия – дело нормальное, когда речь о полудемоне. Для обычного человека такое невозможно, но если в нем течет и иная кровь, высокомагическая, то удивляться нечему. Так что сам факт того, что у девочки дар, агента Делектории не озадачил.

Но вот то, что у нее получается это целенаправленно… впрочем, в это Паганотти еще не до конца поверил. Он настоял на повторном эксперименте.

– Вероника, ты знаешь правила, – сказал Майно. – Королю нужна своя королева.

– Дя, – согласилась Вероника и побежала к лестнице.

– Вероника, Вероника!.. – остановил ее папа. – Подожди!.. Посмотри, какой у тебя великолепный замок, какой великолепный король… ему не с руки гоняться за принцессами.

Вероника непонимающе уставилась.

Ах вот как. Не с руки гоняться за принцессами.

– Вероника, пусть королева сама явится к королю, – пояснил папа. – Просто позови ее. Позови королеву.

– Лядна, – стиснула кулачки Вероника. – Явись, коолева, самая кясивая и… и кясивая… и сьтобы платье было…

Вот теперь вздрогнули все. Лахджа и Майно ожидали, что явится одна из принцесс-волшебниц Астрид. Но вместо этого в гостиной… возникла живая женщина. Удивительно красивая, в платье из павлиньих перьев и донельзя изумленная.

– А… а что происходит? – спросила она растерянно. – Где я?.. Вы кто?..

Мэтр Паганотти дрожащей рукой снял очки. Он тяжело задышал и пробормотал:

– Воды… Что-то сердце защемило… и в боку колет…

Енот тут же поднес старику стакан, а на колени запрыгнул кот. От него пошла успокаивающая волна, и почтенный профессор пришел в себя.

– Это… это феноменально, – произнес он.

– Вы в Мистерии, госпожа, – сконфуженно произнес Майно. – Произошло недоразумение.

– А какого рода? – гневно осведомилась королева… да, явно настоящая королева какой-то державы.

– Понимаете, мы проводили эксперимент, магический, – вмешалась Лахджа. – Мы учим ребенка и хотели призвать королеву… самую красивую из ее игрушек. Но в заклинании выпало слово «игрушка», и в итоге мы вызвали просто самую красивую королеву в мире.

– Это возмути… правда, самую красивую?.. – неожиданно перестала гневаться королева. – Вы уверены, это волшебство так сказало?..

– Клянусь вратами Шиасса и могилой Бриара, – поднял руку Майно. – Да будет мне свидетелем профессор Паганотти.

– Все так, – кивнул агент Делектории.

– И все-таки это возмутительно, мы были на балу, – заметила королева, пытаясь снова придать лицу сердитое выражение. – Это важный прием, мы должны вернуться. Немедленно… кстати, а волшебство учитывало княгинь?

– Не уверен, – честно признал Майно. – Мы постараемся сейчас же вас вернуть, я только разберусь с инерционным следом…

– Я помогу, я помогу! – поднялся из кресла Паганотти. – Кстати, нам будет проще, если вы назовете свое имя и державу.

– Призываете, сами не зная кого, – посетовала королева. – Мы вышлем в Мистерию ноту. Это безобразие и самоуправство. Знайте же, что мы Дахарли’Мбоча, владычица сапфировых берегов королевства Зидзилия.

– Кудесно! – воскликнула Астрид. – А можно мне павлинье перо?

– Нет, детка, мы не станем портить платье.

Когда Дегатти и Паганотти совместными усилиями обратили призыв, по факту просто изгнав королеву обратно на бал, старый агент опустился обратно в кресло и теперь поглядел на Веронику совсем другими глазами.

Майно уселся на диван. А Лахджа все это время не отрывала взгляда от дочери, которая завладела Снежком и заставила его жить в крепости. Снежок там жить не хотел, но потом все-таки из чувства противоречия улегся и раскинулся во всю ширь, как бы невзначай ломая стены.

– Как видите, коллега, такие вот дела, – подытожил Майно. – Если бы она призывала только игрушки, мы бы вас даже не беспокоили. Просто ждали бы положенного срока… Но она призывает и… более опасные вещи.

– Кухонные ножи? – слабо усмехнулся Паганотти. – Животных?

– Животных… демонов… однажды демолорда…

– Хе-хе… ну не шутите, коллега.

– Мы не шутим.

Паганотти приподнял брови. Майно вздохнул и сказал:

– Простите, что прошу об этом, но поклянитесь никому не рассказывать без крайней необходимости.

– Но мне придется писать отчет.

– Я знаю, как это работает, некоторые детали можно не описывать подробно. Про демолорда вы, допустим, не расслышали… и все равно едва ли кто в это поверит.

– Я и сам с трудом верю… в самом деле?.. ну хорошо-хорошо, клянусь вратами Шиасса и могилой Бриара. Что за демолорд?

– О, мы тогда играли, и построили из камней зук-кир-рат! – чуть ли не захлебываясь соком, начала рассказывать Астрид.

– Хатю сока, – застенчиво сказала Вероника.

– Сейчас… – начала Лахджа и уставилась на возникший перед Вероникой графин. – А… я тогда только стаканы принесу.

Кажется, после общения с тенью у Вероники случился какой-то прорыв. Относительно прежде редкие и касавшиеся только ее личных вещей призывы как-то очень уж участились. Это заметил и мэтр Паганотти.

– И все-таки призыв демолорда… – с сомнением произнес он.

– Да! – заверила его Астрид, наваливаясь грудью на ручку кресла. – Мы тогда думали выбрать маленького или большого, потому что большой бы не поместился, и решили маленького, но она все равно хотела и большого, и сказала маленького большого демона! И тогда появился дядя!

– Какой дядя?.. – не понял Паганотти.

– Мой! – заорала Астрид. – Мой дядя!

– Ее дядя – Фурундарок, Величайший Господин, – отвел взгляд Майно. – Маленький большой демон.

Профессор Паганотти переводил внимательный взгляд с одного члена семьи на другого. Он не видел и не слышал лжи. Да и не было смысла в таком вранье, ни малейшего.

– И как же вы все остались живы? – уточнил он.

– Он дядя моей дочери, и со мной в хороших отношениях, – пояснила Лахджа. – Он, конечно, был крайне зол, но не убил нас. Только кислое молоко все выпил.

Паганотти постарался незаметно от нее отодвинуться. Кажется, он жалел, что согласился тряхнуть стариной, заглянуть в уважаемую семью, где его хорошо знают…

– М-да, мэтр Дегатти, вот уж неожиданность так неожиданность, – покачал головой старик. – Сколько у твоего отца попыток-то было… все думали, что род иссяк, как это бывает. Я, честно говоря, считал, что с тобой вам в последний раз повезло. А ты вывернулся, а?..

 

– Ну-у-у… никто этого не планировал, тем более такого… и не ожидал…

– Да, такое в моей практике впервые, – согласился Паганотти. – Я вообще не припоминаю прецедентов. Чтоб в таком нежном возрасте… и настолько мощно. Сознательно!.. а?.. Она не могла получить дар от… кого-нибудь?

– Нет. Мы проверяли.

– Да, я вижу. Но что еще? Выхлоп дикой волшбы?.. Они не бывают настолько мощными, да и вы бы такое не проглядели.

– Мы знаем, знаем, – нетерпеливо перебил Майно. – Коллега, я тоже профессор, я знаю все это. Скажите что-нибудь новое.

– Наследственность, видимо, – пожал плечами Паганотти. – Иных объяснений я вам не предложу. Дочь могущественного волшебника и высшего демона… редчайшее сочетание наследственных факторов… Единственное, что можно сказать с уверенностью – девочка будет волшебницей. И незаурядной. Причем в КА ее лучше отдать пораньше – полагаю, девяти или даже восьми лет. Уверен, экзаменационная комиссия согласится, что такой талант лучше отшлифовать пораньше. Да и вам будет спокойнее… сколько ей в точности?

– Два года и четыре луны… три с половиной.

– Да, попытайтесь сдать экзамены уже в восемь лет, – повторил Паганотти.

– Ладно, подождем еще шесть лет… – вздохнула Лахджа. – Но что нам делать до тех пор? Она призывала… Фурундарока. Я дружу не со всеми демонами Паргорона.

– Ух… это… знаете, предлагать носить короний такому маленькому ребенку я не стану, – покачал головой Паганотти. – Это может изувечить его дар. Возможно, создать страшнейшего антимага в истории… вы же знаете, как эти подонки выворачивают свои чакры?.. коронием в основном. Родителям детей наплетут всякого, навешают на них вериги, и вместо великих волшебников получаем искалеченных фанатиков.

Старый волшебник осунулся. Тема его явно ужасно расстроила. Лахджа похлопала его по руке в неубедительной попытке проявить сочувствие и нетерпеливо спросила:

– Тогда что предложите вместо корония?

– Присмотр, боюсь, только постоянный присмотр, – вздохнул Паганотти. – Любые попытки ее… обуздать, так сказать, могут сильно навредить развитию. Даже если она вырастет здоровой, дар может пострадать… волшебная сила – снизиться…

Об этом Паганотти говорил с видимым отвращением, как о каком-то святотатстве.

– Я могу применить гипноз, – предложила Лахджа. – Я на Астрид применяла.

– Что?! – выпучила глаза Астрид.

– Что? – повернулась к ней Лахджа.

– Боюсь, что… пусть лучше практикуется на… безопасных… – забормотал Паганотти. – Скажу честно, я бы предпочел ее вообще не ограничивать. Очень, очень… опасаюсь, что это может не дать развиться дару удивительной силы. Я не хочу форсировать события и говорить о втором Бриаре… но вы сами понимаете, насколько это важно. Даже Бриар учился и… боюсь, я обязан сообщить председателю ученого совета.

– Вы клятву дали, коллега, – напомнил Майно.

Паганотти сердито на него посмотрел и опер подбородок на руки. Старому волшебнику явно нестерпимо хотелось оказаться тем, кто обнаружил столь невероятный талант у столь юной особи.

– Кроме того, лишнее внимание нам совсем не нужно, – сказала Лахджа. – Те же демоны, антимаги… любые подобные встречи провоцируют у меня стресс.

– Хорошо, мои уста на замке, – вздохнул Паганотти.

Глава 8

Вератор осматривал Веронику долго и тщательно. Когда та на его глазах совершила несколько призывов, дружбомаг почесал в затылке и сказал:

– Даже не знаю, что и сказать, дружище. Очень необычно. Она не накапливает ману внутри, а как бы… пользуется той, что вовне. Протягивает неосознанный канал… и сжигает ее. Как воронка. Очень необычный феномен.

– Демоническая кровь, – вздохнул Майно.

– Да, вот это ты, конечно, попал фомору в око, – присел на корточки Вератор. – Ну мир тебе, Вероника, давай знакомиться. Хочешь быть моим другом?

– Так, а ну-ка отошел от моей дочери! – вскинулась Лахджа.

– Да я шучу, – улыбнулся Вератор.

– А я, между прочим, плавать умею лучше всех, – ревниво сказала Астрид. – И целый кулак могу в рот запихнуть!

– И мы все тебя за это уважаем, – заверил папа.

– Фафыва.

Вератор, конечно, явился не просто проконсультировать насчет Вероники. Он это сделал охотно, разумеется, его этот феномен тоже заинтересовал, но вообще сегодня как раз ему требовалась помощь Дегатти. И не как «друга», а как друга.

Хотя… в чем разница? Несколько других «друзей» Вератора уже вовсю трудились внутри и снаружи – украшали дом, возводили в саду павильон, готовили богатое угощение.

Дело в том, что эльфорк-дружбомаг, этот закоренелый холостяк и известный на всю Мистерию бонвиван наконец-то созрел для женитьбы. А поскольку у его лучшего друга имелась в Радужной бухте огромная усадьба, надежнейше к тому же экранированная от одного конкретного демолорда, Вератор попросил о личной услуге.

– Алтарь можно организовать на островке с ивами! – сразу предложила Лахджа. – Там есть беседка! Будет очень красиво!

Она с удовольствием помогала в подготовке. Их собственная с Майно свадьба была очень скромной и прошла скомкано – они слишком торопились закрепить связь законодательно. Сжатая церемония, всего два гостя, они же свидетели, никакого торжества. Они тогда дольше убеждали жрицу, которая сомневалась, что боги одобрят брак с демоном.

Но Сидзука на подобное не согласится. К тому же конкретно ей пышная церемония нужна еще и ради ритуала – чтобы надежней разорвать прежний брак. Побольше свидетелей, живых и бесплотных. Чтобы все видели – вот, таинство свершено. Небо и земля, солнце и луна, ветер и облака, животные и растения, живые и духи.

Духам, кстати, приготовили подношения. Лахджа прогулялась по округе и созвала всех, кого смогла вытащить из нор. Вератор настаивал, что сделает это сам, у него огромный опыт в общении… со всеми. Но дел было и без того невпроворот, жених бегал весь в мыле, да к тому же его дружбосеть не прекращала работать ни на минуту, так что эту часть он все-таки переуступил подружке невесты.

Само торжество состоится завтра. Но некоторые гости уже прибыли, благо лишних комнат в усадьбе полно. И прямо сейчас Вератор собирался призвать наконец-то и невесту. Он откладывал это до последнего, поскольку до свадьбы Сидзуке рискованно надолго исчезать из Паргорона, но уж за сутки-то можно.

– Готова? – в сотый, наверное, раз спросил в свой перстень Вератор.

– …Вот теперь да, теперь да!.. – раздался приглушенный голос.

Перстень сверкнул, великий дружбомаг без всяких заклинаний осуществил призыв – и в холле появилась Сидзука. В своем лучшем платье, с идеально уложенной прической и вообще сияющая, как утренняя заря.

И не одна. Во-первых, она крепко держала за руку дочь, малышку Мамико. Во-вторых, рядом возвышался сундук. Огромный, больше самой Сидзуки сундук с люком в крышке.

Лахджа изумленно узнала в этой штуке многомерный погребок бывшей соседки. Тот самый, насчет которого она думала, что это часть комнаты. А он, оказывается, вынимается и переносится… хотя вряд ли Сидзука сделала это в одиночку.

Ладно, приданое у невесты богатое. За годы супружеской жизни с демолордом эта скопидомка наворовала столько сокровищ, реликвий и артефактов, что может купить небольшую страну.

Хотя нет, наверное, все-таки не так много. Но титул точно купить сможет. И земли. И один Древнейший знает, что еще.

– Привет! – радостно воскликнула Сидзука, обнимая Лахджу.

– Привет, привет, – ответила та, все еще разглядывая сундук. – Он у тебя не уменьшается? Он в дверь не пройдет.

– Наверное, придется оставить его пока тут, – с сомнением произнесла Сидзука. – А вам сильно нужна эта стена?

– Да.

– Эх… ладно.

– Кх-хм!.. – прочистил горло Вератор.

Сидзука спохватилась, что все еще не поприветствовала жениха, и принялась душить его в объятиях.

– Я так скучала, Вератор-сама! – воскликнула она. – Наконец-то!

Пока в саду возводили временные павильоны и накрывали столы для завтрашнего пиршества, а Вератор и Майно всем распоряжались в качестве жениха и шафера, Сидзука с Лахджой принялись вспоминать былые времена. Сидзука притащила некоторые личные вещи Лахджи, которые та, конечно, не смогла забрать, когда убегала из Паргорона.

– Ой, мой криоскальпель! – обрадовалась демоница. – И старый дыхатель!.. и аурометр!.. и зелье бушуков… вот его могла бы и просто вылить.

Особенно Лахджа обрадовалась фотоальбому. Все остальное – просто барахло и безделушки, но фотоальбом было жалко, она запечатлела в нем немало воспоминаний.

Тем временем в другом конце гостиной заново знакомились Астрид и Мамико. Будучи единокровными сестрами, они дружили в младенчестве, но потом судьба развела их на пять с половиной лет.

– Привет, – робко сказала Мамико, протягивая Астрид набивного дракончика.

– Привет, – ответила та, отдариваясь чинской принцессой-волшебницей.

Было видно, что у девочек общий отец. Астрид родилась полным демоном, вайли-хальтом, а Мамико – полудемоном, чем-то вроде маленькой гартазианки, но в чертах лиц присутствовало неуловимое сходство. Даже несмотря на то, что скулами и разрезом глаз Мамико пошла в маму, да и вообще от человека внешне не отличалась.

– Это твоя сестра, Астрид, – сказала Лахджа.

– Еще одна?! – изумленно обернулась Астрид. – А откуда она взялась?!

Лахджа задумалась, как потактичнее рассказать Астрид, что братьев и сестер у нее… много. Очень много. Целые сотни, причем все они – демоны и полудемоны, большая часть которых без колебаний прикончит ее ради бутылочки газировки.

– А что у вас есть? – застенчиво спросила Мамико, осматривая дальнозеркало и клавесин.

– Хочешь кекса, милая? – спросила Сидзука.

– Хочу.

– Тогда попроси у тети Лахджи.

– Он уже нарезан, просто ешьте, что хотите, – сказала та.

Она увлеченно листала фотоальбом. Воспоминания так и лились со всех сторон. Девочкам тоже стало интересно и они подсели с обеих сторон, кроша кекс на диван.

– А это я в пасти дракона, – показала жемчужину коллекции Лахджа. – Видите, какой огромный?

– Кудесно! – восхитилась Астрид. – Мам, он тебя сожрать хотел?!

– Нееет! Видите, мы оба улыбаемся в камеру? Орказарок просто попозировал так – типа он меня ест.

Она перелистнула страницу.

– А это я с теми ребятами, которых я спасла от Антикатисто… А это мы с девчонками на пляже в Легационите… А это я селфи в Тир-Нан-Ог сделала… А это бравые парни из Армии Свободы… А это я с метелкой во дворце Савроморта… А это Джигур Хормерари и его послушники… А это…

– А это кто?! – ткнула пальцем Астрид.

– А это голый бомж, с которым Лахджа зачем-то сфоткалась, – пояснила Сидзука.

– Это титан, Диагрон, – торопливо вынула из альбома фотографию Лахджа.

Кто?.. Диагрон?.. Зачем Диагрон?.. Откуда Диагрон?..

Слушай, это было еще до тебя. Давно. Разок. Просто знакомый. И вообще, напомнить тебе, какое хобби было у тебя до нашего знакомства?

Я хотя бы не коллекционировал инкарны своих любовниц!

Я немного сентиментальна. И ты тоже мог бы. Вместе бы рассматривали, вспоминали былое. Вместе плакали, вместе смеялись.

Астрид, поняв, что мама в очередной раз подвисла на разговоре с папой, тряхнула ее и крикнула:

– Больше двух говорят вслух!

Суматошный выдался денек, но веселый. Астрид и Мамико быстро посмотрели все фото и убежали исследовать усадьбу. Астрид, конечно, исследовала ее уже много раз, но еще никогда не делала этого с сестрой. Вероника все еще слишком маленькая, а все эти Пордалли и Рокуалли какие-то недостаточно кудесные.

Зато Мамико оказалась идеальной приспешницей. Она во всем слушалась Астрид, она восхищенно на нее смотрела, но при этом не заносилась из-за того, что Астрид – демон.

– Это мой пруд, – показывала Астрид. – Это мой сад камней. Это моя каштановая аллея. Это моя конюшня. Это мой каретник. Это моя карета, я на ней в школу езжу.

– А почему не летаешь? – застенчиво спросила Мамико.

– Потому что я принцесса, а принцессы ездят на каретах, а не сами летают, – объяснила Астрид и сделала книксен.

– А почему ты принцесса?

– А потому что.

– А я тоже принцесса?

– Ну и ты тоже, – щедро согласилась Астрид после недолгих раздумий.

Она узнала, что Мамико в школу не ходит, и немножко позавидовала. Правда, оказалось, что вместо школы у нее мама, которая хочет, чтобы Мамико была лучше всех, поэтому заставляет учиться по книжкам, компьютерам и кэ-сети. А еще у нее есть брат-гхьетшедарий, который с рождения знает все и еще немножко, все время глумится над другими детьми, и от этого мама выходит из себя, потому что ее Мамико-тян должна быть лучшей во всем, абсолютно во всем.

 

– Так уж во всем? – усомнилась Астрид. – А ты умеешь умножать и делить, например?

– Конечно. И корни извлекать.

– Корни извлекать я тоже умею, но мы не о ботанике говорим, – снисходительно посмотрела Астрид.

– Ну да, мы о математике, – не менее снисходительно посмотрела Мамико. – Смешная шутка.

Астрид заподозрила, что где-то ошиблась, но не подала виду. Ошибки нельзя признавать, потому что пока ты их не признал – ты прав. Ее этому маму учила, а папа ругался, что детей надо учить хорошему, а не тому, чему все и так учатся сами.

– Я не хочу создавать ей ложную картину мира, – объясняла тогда мама. – Разве не проще будет, если она с самого начала усвоит, что никто никому не нужен, кроме самых родных, что никто не хочет отвечать за свои поступки, и что все будут хотеть от нее больше, чем готовы дать сами? И вообще, показать хоть в чем-то слабость – это дать другим преимущество над собой. Тебя, может, и будут считать добрым, но используют это для своей выгоды, а вовсе не вознаградят просто за то, что ты добрый. Потому что они-то не добрые.

– Кто «они»? – спросил тогда папа.

– Все, кто тебя не любит. Большинство.

– Но я же хочу, чтобы меня все любили! – топнула тогда ножкой Астрид.

– Но ты можешь надеяться только на поверхностные проявления любви, – объяснила мама. – Это не любовь, а симпатия, которая означает только то, что люди надеются, что получат от тебя что-то хорошее, и будут соответственно себя вести.

– А они получат? – спросила Астрид.

– От тебя зависит. Хочешь – получат, не хочешь – не получат. Но вести себя надо так, чтобы они всегда надеялись, что все-таки получат. Может, просто не сейчас. Пока они на это надеются, они не причинят тебе вреда, и от них самих можно будет что-то получить.

Это было разумно, и Астрид это запомнила. Папа, правда, сказал, что мама учит ребенка ужасным и отвратительным вещам, но мама спросила, в чем она неправа, и папа сначала бормотал что-то про дружбу, социун и взаимнопомощь, а потом стал орать.

А потом они оба стали орать.

Но когда они закончили, папа подошел к Астрид и сказал, что у мамы просто когда-то был тяжелый период в жизни, поэтому у нее циничные взгляды на мир. Но Астрид не обязательно во всем следовать ее советам. И добавил, что доброту необязательно проявлять с расчетом на вознаграждение, потому что тогда ты будешь часто разочаровываться, потому что смысл доброты не в этом.

А мама еще добавила, что люди к тому же часто чувствуют, когда доброту проявляют неискренне, и им это не нравится. Так что лучше быть искренней, если уж решила быть доброй.

Теперь добрая Астрид отчетливо это вспомнила и искренне предложила Мамико:

– Пойдем порисуем. У меня есть мелки и шоколад.

– Мелки для мелкоты, – произнесла Мамико. – У тебя есть кисти и тушечница?

Это все у папы нашлось, и Астрид стала завистливо смотреть, как Мамико рисует ивы и птичек. А потом решила сама что-нибудь нарисовать, но быстро поняла, что так же красиво не сумеет, так что нечего и стараться. Вместо ив и птичек она просто намалевала смешные каракули и добавила побольше кровищи. А поскольку тушь была только черная, кровищу она нарисовала томатным соусом. Енот как раз приготовил пасту.

– Здесь я, а тут все мои враги, – объяснила Астрид вежливо слушающей Мамико. – Кланос, жирный Огус, Пирилла и еще там мелочь всякая копошится в уголке.

– А почему они все в кетчупе? – спросила Мамико.

– Это кровища, она хлещет из их ран. Вообще, положу потом этот рисунок Кланосу на окошко. А то он скоро в Клеверный Ансамбль навсегда уедет, пусть у него будет память обо мне.

Астрид вспомнила, что осенью она опять пойдет в школу, во второй класс, и ей взгрустнулось. А потом она вспомнила, что в этот раз в школе не будет ни Кланоса, ни Пириллы, потому что они поступили в Клеверный Ансамбль и теперь будут учиться волшебству.

От этого ее охватили смешанные чувства. Вроде и хорошо, что все самые старшие недруги будут где-то подальше, а вроде и не очень. Жизнь утратит краски, не с кем будет бороться и иногда охотиться на водяного. Не с мелкотой же. Конечно, среди четвероклашек тоже были серьезные противники, но они все-таки уступали пятиклашкам.

Хотя ничего, жирный Огус останется. Он хоть и четвероклашка, но очень крупный, поэтому пятиклашки держали его за равного себе. А теперь он и вовсе будет пятиклашкой, так что станет еще крупнее и опаснее.

Астрид и Мамико играли вместе до самого вечера, пока взрослые занимались всякими скучными вещами. Астрид познакомила Мамико с Вероникой, призраком прадедушки и всеми фамиллиарами, поводила ее по окрестностям, поднялась с ней на обзорную башню, а потом хотела даже запрячь Сервелата и прокатиться до Радужниц, искупаться в море и забросать школу яйцами, но их позвали ужинать, и это все было отложено до завтра.

Гости продолжали прибывать. Пришел вечерний омнибус, и с ним приехал дядя Звиркудын с женой и двумя внуками. Он сказал, что ему их подкинули на все лето, так что он поживет тут немного, если Майно не против. Майно против не был, и только обрадовался старому другу.

Астрид тем более против не была, потому что Зога и Дзюта оказались кудесными. У них были карманные кинжалы и они все время дрались. Дзюта кидал в пруд камень на тридцать блинков, а Зога кидал в пруд Дзюту.

– Тля, Зога, да ты задрал!.. – каждый раз говорил Дзюта, и они начинали драться.

– Да ты там камень потерял! – приговаривал Зога, макая брата мордой в воду. – Нашел, нет?.. А теперь?.. Ищи лучше!

Они были постарше Астрид. Зоге уже исполнилось девять, Дзюте – восемь. Но Астрид было уже почти семь, и она сама могла кинуть в пруд что Зогу, что Дзюту, поэтому к ней они отнеслись с уважением.

Орки всегда уважают того, кто может кинуть их в пруд.

А еще вместе с дядей Звиркудыном приехал его фамиллиар-кабан, и Зога с Дзютой разрешили Астрид на нем покататься. А она разрешила им покататься на Сервелате и Булочке, хотя это было не так интересно, потому что лошади-то у всех есть, а вот верховые кабаны – не у всех.

– Не могу поверить, – говорил Звиркудын, куря с Майно на террасе. – Ты столько лет жил в кошеле посреди крохотной квартирки, пока у тебя было вот это все.

– В кошеле было очень просторно для одного, – пожал плечами хозяин усадьбы. – А столичная жизнь мне нравилась больше.

– А свадьбу ты зажилил, – заметил Звиркудын. – Вот у меня вы гуляли три дня. У Вератора мы тоже отгуляем как следует. А у тебя?..

– А у меня вы сейчас, – напомнил Майно. – И мы тогда спешили, нам было не до торжеств.

– А вот зря, – выбил трубку Звиркудын. – С Балаганщиком ты все равно успел поругаться. Ну ничего, ничего, мы с Вератором тебе покажем, что такое орочья свадьба. Он хоть и только наполовину, но судя по размаху – не зажилит.

Да, размах нарастал. В яркой вспышке явился самый почетный гость – лично председатель ученого совета. Вместе со своим креслом, в сопровождении многоцветных огней и бравурной музыки. Погладив окладистую бороду, он провозгласил:

– Мир этому дому!

– Зырь, это же дед из дальнозеркала! – восхитился Зога, даже перестав топить Дзюту.

Лахджа тоже восхитилась – ее прием выходил на какой-то новый, невиданный уровень. Рядом плакал енот.

Ихалайнен, ты что?

Лучший день… лучший в моей жизни… не мешай, я встречаю высоких гостей.

Локателли оправдал его ожидания. Он со всем уважением поприветствовал дворецкого-фамиллиара, вручил ему шляпу, которую надел явно для того, чтобы ее торжественно вручить, и взмыл в воздух, сразу выцепив взглядом жениха.

– Коллега, поздравляю со знаменательным днем! – похлопал он по спине Вератора. – Восхищен, взволнован! Мы уже и не ожидали, что однажды погуляем на твоей свадьбе!

– Мы, величайший волшебник планеты? – усмехнулся Вератор.

– Ну уж и величайший, ну уж!.. – расплылся в улыбке Локателли. – Ни к чему так-то уж правду-матку в лицо резать! Вератор, я знаю, что не состою в твоей дружбосети, но мне всегда хотелось считать тебя своим другом. Я помню, как много лет назад ты только появился в стенах Клеверного Ансамбля!.. Милый стеснительный мальчик с добрым сердцем!.. но я приберегу это для банкета. Когда соберутся все, и я всем расскажу, каким ты был мальчоночкой!

– Боги, мэтр Локателли, пощадите, – взмолился Вератор.

– Не могу, не могу, и даже не уговаривай! – замахал руками Локателли. – Ты посмотри, какая у меня борода! Разве человек с такой бородой может не ностальгировать о старых добрых временах и не взять слово при всем честном народе? И ты не переживай, что ты одинок, что здесь нет твоих родителей – я сам буду твоим посаженым отцом!

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45 
Рейтинг@Mail.ru