Александр Рудазов
Паргоронские байки. Том 6

– Видно, верно про него говорят в последнее время… – подала голос невеста.

– Что говорят? – прищурилась Лахджа.

– Да так, ничего…

Лахджа вздохнула, глядя в хитрющие глазки банкира. Вокруг перешептывались бушуки. Демоница постучала пальцами по столу, отхлебнула еще какао и сказала:

– Ну допустим, вы скажете «нет». Потом я иду к мужу и говорю: мой дорогой муж, демолорд Хальтрекарок, от твоего имени я предложила твою руку и сердце банкиру Бхульху…

– Гхм!.. – вскинул палец Бхульх.

– Дочери банкира Бхульха! – поправилась Лахджа. – И мне сказали «нет». Что произойдет, господин банкир? Допустим, Хальтрекарок добродушен и легкомыслен… как мужчина. Но что он должен сделать как демолорд? В этой ситуации.

– Вот, – широко улыбнулся Бхульх. – И вот уже у нас начались шантаж, угрозы… вот теперь я вижу, что вы заинтересованы… вы, а не ваш муж, но… полагаю, времена нынче уже не те, на большее рассчитывать нечего… давайте сразу поговорим о выкупе.

– Семь условок устроит? – уже слегка раздраженно спросила Лахджа.

– А вот это оскорбление, – ласково сказал Бхульх. – Я вам кто, храк вонючий? Но я вас понимаю, вы начали с минимальной планки. Все-таки, конечно, она всего лишь вайли… не корчи рожу, дочь! Нет-нет-нет, конечно, не семь условок. И не семьдесят. И не семьсот. Поймите, дорогая, тут нет какой-то фиксированной ставки. Нам нужны не столько деньги, сколько хорошие взаимоотношения, взаимные уступки, крепкие связи… а все эти условки – что с них?.. Они тлен, мусор!.. Сегодня есть, завтра нет!..

Из уст бушука это прозвучало так лицемерно, что Лахджа лишь с великим трудом сдержала хохот. А другие и вовсе не сдержались – послышались смешки, сдавленное хихиканье. Гхедамна громко фыркнула.

– Мы же не должны остаться внакладе, – преспокойно продолжал Бхульх. – Отдавать свою кровиночку за Хальтрекарока… Признаться, я уже все просчитал и намерен выдать ее за господина своего Корграхадраэда. Одного из большой четверки, сами понимаете. А Хальтрекарок… ну он, без обид, из демолордов второго звена. Не нашего полета птица. Да и вспомнить опять же эту недавнюю историю…

– Не будем ее вспоминать, – с нажимом повторила Лахджа. – Мало ли к чему это может привести. Думаю, ни к чему хорошему. Мы можем и не договориться, но ругаться из-за ерунды нам точно не стоит.

– Да, вы правы, конечно, вы правы. И все же!..

– Папенька, ну что вы, в самом деле! – не выдержала сама невеста. – Корграхадраэд все равно мной не заинтересован, и хорошо! Я могу себе позволить выйти, за кого хочется! А хочется за неутомимого красавца…

– И это все равно будет удачный брак, – сказала Гхедамна, с опаской косясь на Лахджу. – Породниться с внуком Оргротора для нас весьма почетно.

– Тише, мои дорогие, тише, – улыбнулся Бхульх. – Сейчас мы обо всем договоримся ко всеобщему удовлетворению. Налейте-ка нам всем еще чайку… и принесите тортик.

Лахджа мысленно застонала. Торг будет долгий и беспощадный. А ведь она могла просто прогуляться по рынку, найти там какую-нибудь сисястую торговку арбузами… Хальтрекароку будет похер, абсолютно похер! Ему не нужна дочка банкира!

Нет, конечно, дочь титулованного аристократа – это дочь титулованного аристократа. Это сразу уважение, это плюс один к статусу. Пусть и вайли, но все-таки дочь банкира. Абхилагаша на говно изойдет. Она, конечно, дочь двух демолордов, такое не переплюнуть, но все равно появится еще кто-то с высоким происхождением.

На данный момент кроме самой Абхилагаши в гареме всего две «аристократки с плюсиком» – баронская дочка Лаиссална, да еще сама Лахджа, признанная дочь Мазекресс. Но с детьми Мазекресс немного сложно, она их может плодить в несметных количествах, так что аристократия из них такая, с натяжечкой.

А ведь и правда… еще одна жена с высоким происхождением – это лишний узел напряженности. Хаоса и вражды. Зачем кому-то эти проблемы?

Например, тому, кто предпочел бы перевести стрелки ненависти с себя на кого-то другого…

– А впрочем, я тут подумала, господин Бхульх… – задумчиво произнесла Лахджа. – Породниться с вашим семейством, конечно, и почетно… но как опасно! Эта ваша репутация! Эти ваши козни! Вводить кого-то из вашей семьи в общество Хальтрекарока – это допустить ваше возможное влияние на него… Ой, что же я творю, зачем же я… Надо пойти, пока я не натворила дел… Совнар меня так заругает за такую неосторожность, так заругает… Извините, что побеспокоила!

Лахджа преувеличенно всплеснула руками, вскочила из-за стола и быстро пошла к выходу.

Двери захлопнулись прямо перед ее лицом.

– Ну зачем же так… – сердито произнес Бхульх. – Ну какие козни, мы же все будем одной большой дружной семьей… Я понимаю, чего вы пытаетесь добиться, но давайте без этой театральщины.

– Папенька, я думаю, мне нужно лично поговорить с Хальтрекароком, – беспокойно сказала невеста. – Самой. Как можно скорее. В конце концов, смотрины нашего уровня надо устраивать в присутствии жениха.

– Я бы предпочел обговаривать все с его родителями… – проворчал Бхульх. – Ах, я помню Аркродарока – какой был почтенный гхьетшедарий… Старший сын Оргротора, лучший из своей расы… Демон большого ума и гордыни… Да что сказать, лучше б за него тебя и выдал… кабы Солнцеликая Стерва не оборвала нить его жизни…

Гхедамна за спиной Бхульха переглянулась с Ватишей. Мать и мачеха одарили Лахджу снисходительными улыбками, и та нервно заерзала. Да, паргоронский банкир – это совсем не то же, что храк Бубоч.

И смотрины действительно затянулись на много часов. Бхульх то и дело вскидывал когтистые ручки, взывал к Древнейшему, который умер и не видит, во что обратилась паргоронская молодежь. Негодовал на Лахджу, которая смеет заявляться тут и предлагать замужество лишь на том жалком основании, что ее сюда привело какое-то Ме.

Впрочем, Гхедамна и Ватиша тем временем собирали дочь и падчерицу в дорогу. На самом деле, конечно, все уже было решено, просто Бхульх выторговывал максимум возможного. Лахджа еще несколько раз вскакивала, пыталась уйти то в дверь, то в окно, делала вид, что призывает Совнара, а один раз действительно к нему воззвала, но ответа не получила, а Бхульх при этом напрягся и принялся закручивать пространство.

Вляпалась, как же она вляпалась. Возможно, Совнар и правда даст ей по шапке…

Но было уже поздно. Даже если она все-таки прервет сватовство, эта прыткая вайли сама заявится вместе со всей родней – а Хальтрекароку достаточно ее увидеть. Хальтрекароку достаточно увидеть любую девицу в его вкусе – и он уж не удержит своего дружка.

Но в конце концов это непонятное полуторжество-полускандал закончилось. Бхульх пообещал, что лично доставит невесту Хальтрекароку, чтобы все прошло, как полагается. Лахджу проводили всем выводком, снабдив наилучшими пожеланиями, сдержанными благодарностями и напускными возмущениями. Бхульх стенал, как же он все-таки прогадал, как же глупо было с его стороны соглашаться на такой невыгодный брак, но судя по блеску в уголках глаз, старый банкир был несказанно счастлив, что пристроил свою полукровку.

В конце концов, демолорд – это демолорд. Да, место в гареме – это не место первой и единственной супруги, но у кого из демолордов жена всего одна? Да и место старшей жены вайли не светит, детей-то она не принесет.

Из особняка Бхульха Лахджа вышла усталой и сбитой с толку. Словно только что пробежала марафон, во время которого ей все время орали в уши. А теперь надо искать следующую жену, потому что всего их нужно двадцать шесть, и будет совсем неловко, если она приведет всего двух.

Пусть будет хотя бы три, чтоб проиграть с не совсем разгромным счетом.

Кстати, вот и еще один сигнал. Яркий, совсем близко… и приближается! Отлично! Лахджа расправила крылья, ринулась вперед… и почти сразу же затормозила.

Сигнал тоже затормозил, оказавшись Ассантеей. Демоницы уставились друг на друга: Ассантея с лукавой полуусмешкой, Лахджа с холодным взглядом и тонкой ниткой рта.

– Я так понимаю, в особнячок Бхульха мне можно не заглядывать? – спросила Ассантея.

– Только если хочешь потерять время, – сухо ответила Лахджа.

– Мило с твоей стороны предупредить. Отвечу тем же – в Золотых Холмах можешь больше не искать. Тут было всего четыре подходящих незамужних… пять, если считать ту, что сосватала ты.

– И ты… их всех?..

Ассантея с деланной скромностью дунула на свои ногти. Лахджа поняла, что пока она бухала с храками и точила лясы с Бхульхом, остальные сильно оторвались. Ассантея, конечно, поступила умнее всех и сразу полетела в Золотые Холмы с их великолепными усадьбами и цветником аристократии.

Ну что ж, не одними Золотыми Холмами жив этот мир.

– Знаешь, мне кажется, двадцати шести невест не хватит, – кинула ей вслед Ассантея. – Нужно собрать двадцать семь.

Лахджа замерла и развернулась. Вайли стояла на воздухе, улыбалась и отрывала лепестки олеандра.

– Думаешь, нас может стать меньше? – медленно спросила Лахджа. – Знаешь, меня тоже в последнее время преследует это ощущение…

– Возможно, это твоя интуиция, Лахджа. Признаться, я тебе аплодирую. Ты такая смелая, так бесстрашно гуляешь по Паргорону… я тобой восхищаюсь.

– Лучше страшный конец, чем бесконечный страх, – только и сказала Лахджа, поднимаясь в воздух.

Ей не понравились эти гнилые намеки. Что это значит – «двадцати шести не хватит»? На что Ассантея так намекает? Она явно что-то замыслила и уверена в успехе – а значит, ухо надо держать востро.

Но незримые опасности не отменяют задания Хальтрекарока.

И Лахджа вернулась в Мпораполис.

Какой же это все-таки огромный город. Демоны, демоны, куда ни глянь – демоны. Самые разные, местные и иномирные… но местных больше, конечно. Настоящий плавильный котел, несметное множество существ самых разных видов. Погода в Мпораполисе радует редко, здесь почти всегда сыро и слякотно, часты дожди, то и дело случаются грозы – но есть в этом свое очарование.

– Какое? – саркастично спросил Дегатти.

– Уютное, – ответил Янгфанхофен, протирая тарелку. – Когда сидишь в кресле с чашечкой какао или стаканчиком виски, а за окном льет дождь и гремит гром…

– Ладно, понял.

Лахджа в кресле не сидела, но охотно бы зашла под крышу. Однако большинству прохожих было явно наплевать, что они идут словно под душем. Демоница шагала по бескрайнему рынку, с любопытством разглядывала прилавки и прислушивалась к сигналам от потенциальных невест.

Сигналов было много. В Мпораполисе сто миллионов жителей, выбор огромен. Но именно поэтому было так сложно сосредоточиться, выбрать самый яркий и близкий.

В Золотых Холмах как-то попроще получалось.

О, вот достаточно яркий. Лахджа почувствовала его совсем близко, прошла пару сотен метров и оказалась у небольшой старинной лавки. Внутри никого не было, ярко пылал очаг, а на прилавке лежали детские игрушки – причем даже не проклятые, судя по всему. Лахджа сразу присмотрела для Астрид очень симпатичного набивного дракончика.

– Почем?.. – окликнула она.

Из мастерской вышла хозяйка – перемазанная краской и опилками демоница. На ходу вытирая лицо, она бросила взгляд на дракончика и сказала:

– Десять эфирок. Ручная работа.

Десять эфирок за всего лишь игрушку – это немало. Но если это авторский продукт от высшей демоницы, то наоборот, очень дешево. Лахджа даже снова пригляделась к дракончику на предмет проклятий, изъянов и подвохов – но вроде бы чисто.

– Беру, – сказала она, мысленно давая команду заплатить.

– Что-нибудь еще желаете?

– Да… – кивнула Лахджа, меряя взглядом хозяйку лавки.

Да, это явно источник сигнала. И она точно понравится Хальтрекароку – таких у него еще нет.

Высшая демоница, безусловно. Типа вайли… но нет, не совсем. Вайли – это смесь гхьетшедария с кем-то. А тут, кажется, полугохерримка-полу… иззакромчик. Как Клюзерштатен, только от второго родителя достались гены поудачнее.

Хозяйка лавки походила не то на райскую птицу, не то на декоративную рыбу. Сама выглядела как сложная резная игрушка со всеми этими ее ажурными перышками, прихотливым рисунком кожи, пушистым хвостом и копной бело-розового пуха вместо волос. Руки и ноги покрывали мелкие чешуйки, пальцы оканчивались острыми когтями, но личико было вполне девичьим и удивительно хорошеньким.

От гохеррима она получила только пару изящных рожек – но в ауре отчетливо видны признаки. То ли какой-то легионер соблазнил залетную красавицу, то ли бравая охотница принесла из-за Кромки сувенир. У гохерримов такие полукровки не редкость, они любят путешествовать и заводить знакомства.

– Путешествовать. Заводить знакомства. Насаживать на вертел козлов и гусей, – задумчиво произнес Бельзедор.

Дегатти невольно прыснул.

– Так, я вас обоих сейчас выкину отсюда, – пригрозил им вертелом Янгфанхофен.

– Привет, кстати, – поздоровалась Лахджа. – Как тебя зовут?

– Привет, – кивнула хозяйка. – Люкреза. А ты… ты дочь Мазекресс?.. Очень, очень приятно. Еще что-нибудь купишь?

Игрушки у Люкрезы были шикарные… и недорогие. В другое время Лахджа набрала бы целый мешок. Но сейчас у нее были другие цели – и она решила сразу перейти к делу, потому что Ассантея уже сильно опережает.

– Люкреза, я задам тебе нескромный вопрос – ты замужем?

– Нет, – ответила та, окидывая Лахджу подозрительным взглядом. – Но я не по девочкам.

– Нет-нет-нет, я не это имела в виду. Просто мой муж ищет новую невесту… а ты, я бы сказала, очень в его вкусе.

– Ага… а кто у нас муж?

– Хальтрекарок. Слыхала о таком?

Люкреза, конечно, слыхала. Любой демоненок не сходя с места перечислит всех демолордов. Но такое внезапное предложение… на лице хозяйки лавки отразились смешанные чувства. Она вроде и обрадовалась, но не слишком сильно.

– Лестно… – пробормотала она. – Но… даже не знаю. У меня тут свое дело, я люблю делать игрушки… ой, я так это люблю…

– Да он не будет тебе мешать этим заниматься! – заверила Лахджа. – У нас у всех есть хобби! Я вот тоже люблю всякое… вырезать…

– Я тоже обожаю вырезать! – закивала Люкреза, крутя в руках деревянную болванку. – Знаешь, руки так и тянутся! Нет, если Хальтрекарок мне этого не позволит, то я не хочу, нет. Мне… мне очень нравится моя нынешняя жизнь…

Лахджа поглядела на девушку с симпатией. Вот – демон, а нашла свое призвание, приносит пользу, занимается творческим трудом. Дарит детям радость.

– Он не будет мешать, – повторно заверила она. – Напротив – у тебя будет больше средств для твоего дела.

– Да, но для кого я там буду… это все?.. – окинула взглядом свои товары Люкреза.

– У Хальтрекарока полно детей. Моя дочка будет рада твоим игрушкам. А кроме того – ты же не обязана все время сидеть во дворце. Лавку тебе позволят сохранить… я думаю.

Люкреза задумалась, продолжая крутить болванку. В алых глазах отражалось сомнение.

– Я даже не знаю… – повторила она.

– Слушай, у Хальтрекарока много жен, не спорю, – торопливо заговорила Лахджа. – Не буду скрывать – он чисто физически не может одарять вниманием каждую. Это, конечно, недостаток… но в то же время и достоинство! Для занятой женщины! Наш муж легкомыслен, но весел нравом и очень либерален! С ним ты ни в чем не будешь себе отказывать, и он не будет требовать у тебя слишком многого, оставив тебе полно времени для работы и хобби!

– Как я могу тебе верить? – все еще сомневалась Люкреза. – Ты вот его жена… жена ведь?.. И чем ты занимаешься? Ищешь самой же себе соперниц. Не похоже это на занятие по душе…

– Хальтрекарок такой замечательный, что мне только в радость ему услужить, – почти не фальшиво сказала Лахджа. – А ты судишь по тому, чего не знаешь. И потом – он ведь чудо как хорош собой!

– Я… мне… мне надо увидеть его самой! – решительно сказала Люкреза. – Отведи меня к нему, и пусть он подтвердит, что это все взаправду, а не какой-то злой розыгрыш! Меня… знаешь, меня уже… я полукровка, со мной иногда плохо обращаются…

– Я бы никогда не стала, – заверила Лахджа. – Мне нравятся полукровки. И Хальтрекароку нравятся.

Игрушечница вытерла руки, почистила перья, потом встряхнулась всем телом – и словно засветилась изнутри. Каждая чешуйка, каждая пушинка засверкала многоцветной радугой – и она совсем стала похожа на райскую птицу.

Да, за такой подгон Хальтрекарок точно простит Лахдже… то, на что он обиделся. Черт его знает, что.

– Ты ведь проводишь меня? – прильнула к ней Люкреза. – Одна я не пойду, я не посмею.

– Конечно, конечно, – пообещала Лахджа, раскрывая Призрачную Тропу.

Дорога была уже знакомой, и добрались они быстро. Люкреза так прижималась к Лахдже, что та слегка усомнилась в ее «я не по девочкам». Даже ее хвост обвился вокруг хвоста Лахджи.

Хотя она могла просто бояться заблудиться. Демоница-то молодая и неопытная, сразу видно.

Храчку Сагит Лахджа просто передала ближайшему Безликому. Но Люкреза была высшей и очень хотела быть лично представленной. У нее ведь нет ни свиты, ни защитников – она может надеяться только на слово и подтверждение Лахджи. Да та и сама хотела помочь – ей сразу понравилась эта девушка, она надеялась в дальнейшем с ней дружить.

А то у нее среди демониц ни одной нормальной подруги. Гхьетшедарийки ее открыто презирают, а Нагалинара не видит в ней достойного противника, а значит – и достойного друга.

Лахджа надеялась сойтись с Ассантеей, но та плюнула в протянутую руку.

Ну а низшие демоницы… с ними не получается. Они слишком привыкли смотреть на высших снизу вверх, так что ведут себя фальшиво и подобострастно. Так же, как сама Лахджа ведет себя с Хальтрекароком.

– Люкреза… – сказала она. – Необычное имя. Не гохерримское.

– Батюшка дал, – потупилась Люкреза. – У тебя тоже необычное.

Лахджа хотела расспросить подробнее, откуда Люкреза такая взялась, как выглядел ее батюшка и чем он занимается в Паргороне, если здесь живет… и если вообще жив. Но тут они как раз пришли в бани, где расслаблялся Хальтрекарок.

– Что такое, я за… хотя не так уж и занят, – живо заинтересовался он Люкрезой. – Лахджа, кого ты мне привела?

– Это… новая невеста, – быстро ответила Лахджа. – Она так восхищена тобой, мой господин, что очень хотела немедленно тебя увидеть.

– Похвально, похвально! – обрадовался Хальтрекарок, взмывая в воздух. – Я чувствую сердечный трепет! Хвалю, Лахджа, ты безупречно выполняешь свое поручение! Подойди ко мне, моя новая любовь, я желаю скорее скрепить с тобой брачные узы!

Потупившаяся Люкреза подошла ближе, прикрывая грудь и чресла. Даже удивительно видеть такую стеснительность в демонице. Как будто она тоже бывшая смертная или среди смертных воспитывалась.

Или… а она точно чистокровный демон?.. Может, ее отец был небожителем? Ангелом каким-нибудь, херувимом? Тогда все сходится – творческие увлечения, скромный нрав… перья.

Хальтрекарок зря времени не терял. Он обнял Люкрезу сильными руками, шепнул ей на ушко что-то ласковое и порочное… а его фаллос уже был в полной боевой готовности. Гхьетшедарию много времени не надо, для них это даже более нормальное состояние, чем покой.

– Ты сама прелесть, – сказал Хальтрекарок, нежно обвивая невесту руками. – Откуда ты, не из сальванских ли кущ? Как твое имя, любовь моя?

– Люкреза Штент, – прощебетала демоница.

Лахдже что-то показалось знакомым… но она не успела понять. Хальтрекарок стиснул упругую ягодицу, приник устами к устам Люкрезы… и тут словно сменились кадры. Вместо экзотической красавицы в объятиях демолорда оказалось нечто мохнатое, рогатое, с козлиной мордой…

– БЭ-БЭ-БЭ-БЭ!!! – заорало оно, телепая длиннющим языком.

– КЛЮЗЕРШТАТЕН!!! – с отвращением оттолкнул его Хальтрекарок.

– Ну зачем же ты отвергаешь меня, Балаганщик?! – глумливо заблеял Хромец. – Я уже так разомлел в твоих объятиях! Понимаю, я не так хорош, как король Пеймон…

Хальтрекарок едва не взорвался от злости при звуках этого имени. Он мелко задрожал, его лицо исказилось в ярости, он почти начал принимать истинный облик… о, в какое он пришел бешенство…

И хуже всего – изрядная его часть была обращена к Лахдже. Хальтрекарок бросил на нее один-единственный взгляд, но обещал он такие кары, что Лахдже захотелось превратиться в таракана и прожить остаток жизни где-нибудь под половицами.

– Клюзерштатен… – процедил сквозь зубы Хальтрекарок. – Это… не смешная… шутка…

– Тогда почему я так смеюсь?! – хлопнул себя по колену Клюзерштатен. – Но мне кажется, нам стоит продолжить рандеву! У нас же так все хорошо начиналось! Лахджа, иди к нам! Ты была права, это и правда потешно!

– Я… я не говорила… – залепетала Лахджа. – Я не знала…

– Ну-ну, незачем скромничать. Отличная была идея, прекрасный розыгрыш!

Хальтрекарок резко повернулся к Лахдже. Его губы разомкнулись, рот почти распахнулся… Лахджа пришла в дикий ужас… она поняла, что глядит в лицо смерти…

Времени на раздумья не было. Демоница сорвалась с места, подлетела к Клюзерштатену и влепила ему пощечину. Вложила в нее всю накопившуюся злобу.

Демолорда это не убило – он вряд ли даже боль почувствовал. Но его голова все-таки мотнулась, а в глазах отразилось удивление.

И что гораздо важнее – Хальтрекарок тоже удивился и закрыл рот.

– Господин мой, поверь мне!.. – взмолилась Лахджа. – Это же Клюзерштатен, он…

– Она, – поправил Клюзерштатен. – Уважай мое самоопределение.

Хальтрекарок обжег его бешеным взглядом. Кажется, шестеренки в его голове наконец провернулись, а гнев сместился с жены на приятеля.

– Пошел вон из моего дома, – ледяным голосом произнес Темный Балаганщик.

Это был… приказ. Приказ, подкрепленный демонической силой. Клюзерштатен дернулся, его ощутимо тряхнуло – но он сделал вид, что ничего не произошло, и удалился сам, продолжая посмеиваться.

А Лахдже хотелось заплакать. Она мгновенно поняла, что теперь шанс помириться с Хальтрекароком окончательно упущен. Сожрать не сожрет – иначе сделал бы это сразу. Но в рейтинге она только что скатилась на самое дно, и следующая ошибка может стать смертельной.

А еще она сразу же поняла, как так вообще получилось. Ассантея, конечно. Клюзерштатен ведь тоже живет в Золотых Холмах. Это наверняка она подкинула ему идею такого розыгрыша – и Клюзерштатену, разумеется, понравилось. И обманул Поиск Красавиц он тоже с помощью Ассантеи – у нее ведь точно такой же.

– Хорошая попытка… – пробормотала Лахджа, все еще стараясь не шевелиться, ожидая слов кипящего от злости мужа.

Возможно, до своих злоключений в Аду он бы сам посмеялся вместе с Клюзерштатеном. Возможно. Но сейчас… о нет, сейчас ему не до смеха. Он бросил злющий взгляд на замерших от ужаса наложниц в бассейне, окатил ледяной ненавистью Лахджу и коротко сказал:

– Иди работай.

Та испарилась сразу же. Отпустил. Слава Древнейшему, отпустил живой. Теперь, главное, не попадаться на глаза подольше, чтобы успокоился и забыл… ладно, такое он забудет не скоро.

Лахджа вернулась в Мпораполис и теперь шла по улице без какой-либо цели. Она все еще не пришла в себя – руки дрожали, мысли метались. Надо продолжать поиск невест, но она была не в силах себя заставить. Слишком оказалось страшно смотреть на по-настоящему злого Хальтрекарока и понимать, что вот, сейчас раскроет рот – и тебе конец.

А еще ей хотелось добраться до горла Ассантеи. Клюзерштатен-то что, для него это просто очередная мелкая забава, потешка без цели и смысла. Это, конечно, злит еще сильнее, но сделать ему Лахджа ничего не может.

А вот Ассантея… она явно планировала убийство. Чужими руками, стоя в сторонке.

Ну что ж, у нее не получилось. Получилось только вконец опустить Лахджу в глазах Хальтрекарока. Что тоже, конечно, немало. Если план окажется перевыполнен, и жен соберут больше двадцати шести… черт, а Лахджа ведь сейчас реальная кандидатка на вылет.

Она вошла в Зеркальный переулок. Тут жили бушуки, мастера Зазеркалья – и дома у них были с зеркальными стенами. Лахджа увидела сразу десятки отражений – десятки своих лиц, и каждое растерянное, с трудом сдерживающее крик.

Смотреть на это не хотелось, и Лахджа превратилась в Ассантею. Вот оно – лицо врага. У нее уже получались очень достоверные копии – особенно тех, кого она хорошо знала.

Подделать ауру сложнее, но с этим она тоже справилась. Чуть-чуть себе помогла, заплатив четверть условки со счета Хальтрекарока. Зачем?.. Лахджа понятия не имела, но не видела смысла экономить средства мужа.

В голове метались планы мести – один глупее другого. Отплатить заклятой подруге той же монетой. Подставить ее… подлететь к кому-то вроде Бракиозора, дать пинка и драпануть… но демолорд сразу раскусит фальшивку, да и сбежать от него она не сможет…

Или сходить в Банк Душ и взять под видом Ассантеи огромный заем, повесить на нее кредит… нет, конечно, тоже не прокатит… Многие демоны умеют менять облик, у бушуков на этот счет есть меры предосторожности.

Нет, обмануть она сможет только кого-то равного себе… ту же Абхилагашу, например. Но обмануть мало, само по себе это ничего не даст…

В раздумьях Лахджа не заметила, как оказалась перед «Соелу». Это все-таки удивительное место, чудесное. Всех, кто чем-то озабочен, дорога будто сама приводит к его порогу. Демоница решила, что можно поискать кого-нибудь здесь – а заодно и промочить горло.

Благо сигнал из «Соелу» доносился, и даже не один. Лахджа уселась за столик в укромном уголке и принялась обшаривать взглядом огромный зал. Вон смеется фигуристая самоталер, дальше вешается на шею гохерриму другая, за тем столом курит кальян удивительной красоты гхьетшедарийка, а там сидят две близняшки… ого, разом две!.. Близняшек у Хальтрекарока еще нет, ему точно понравится…

Но Лахджа не торопилась. Приглядывалась, размышляла, цедила коктейль, поднесенный услужливым Безликим. Подумала, не плюнуть ли на все и не завалиться ли просто в малый зал, потрендеть с Янгфанхофеном, послушать его байки.

И кстати… если она не ошибается, из малого зала тоже исходит сигнал. Кто это такой там сидит? Баронесса, вексилларий?.. В любом случае, стоит взглянуть. Если удастся сосватать того, кого пускают в малый зал, Хальтрекарок точно простит ей все грехи.

Уже поднимаясь по лестнице, Лахджа вдруг сообразила, что это может быть всего лишь другая жена Хальтрекарока. Хоть та же Ассантея. А она все еще в ее облике… ладно, сейчас узнаем…

– Добро пожаловать! – раздался приветливый голос Паргоронского Корчмаря.

С тех пор, как Лахджа получила допуск в малый зал, ее жизнь обрела светлое пятнышко. Только здесь она чувствовала себя действительно счастливой, здесь отогревалась душой. Вкушала изумительнейшие яства и слушала удивительнейшие истории в обществе импозантного кавалера, образца мужественности и благородства, лучшего из гохерримов, демонов и вообще живых существ…

Бельзедор и Дегатти даже не смеялись, они просто терпеливо ждали, пока Янгфанхофен закончит себя нахваливать.

Но сегодня не Янгфанхофен привлек внимание Лахджи, хотя обычно конкуренцию ему не мог составить никто. Она сразу обратила внимание на дальний столик, где сидела… ого, это что, небожительница?.. Высокая девушка с суровым, даже ледяным лицом… но красивая нездешней красотой.

На ней были доспехи из света, а над головой пылал огненный нимб. Она ослепляла и подавляла одним присутствием. Лахджа на миг призадумалась, а потом уселась за другой столик. Она не стала сходу подваливать к Светоносной… а это явно Светоносная!.. Со своим предложением, но не стала и менять облик. Она решила немного подождать, присмотреться.

Светоносная была не одна. Она с кем-то вполголоса беседовала. Лахджа прислушалась, но эти двое не желали, чтобы их слышали, и вовне не доносилось ни звука. Лахджа не могла даже разглядеть собеседника небожительницы – тот предпочел остаться инкогнито. В малом зале «Соелу» есть и такая услуга, сюда часто приходят для переговоров на нейтральной территории.

Янгфанхофен без единого слова подал Лахдже великолепные чаттбуллар и вернулся за стойку. Он очень деликатен, Паргоронский Корчмарь. Всегда знает, за чем явился очередной гость, и никогда не встревает в чужие дела. Демолорд – но один из немногих демолордов, что внушают не ужас и трепет, а покой и умиротворение…

– Янгфанхофен, ты портишь собственную историю, – проворчал Бельзедор. – Она не про тебя.

– Откуда ты знаешь, вдруг дальше я стану важным действующим лицом?

– А ты станешь?

– Просто слушай дальше.

Если Янгфанхофен и понял, что перед ним вовсе не Ассантея… а судя по чаттбуллар, он еще как понял!.. Внимание на этом заострять не стал. Лахджа почти час сидела, выжидала… и наконец дождалась. Кийталана распрощалась с собеседником… им оказался огромного роста фархеррим!.. Фархеррим с золотой кожей и курчавыми рыжими волосами!

Лахджа так этому удивилась, что едва не нарушила маскировку, но тут же собралась. Проводила взглядом представителя своего вида, но осталась сидеть. Очередная невеста важнее – тем более такая особенная.

И когда Светоносная наконец покинула «Соелу», за ней устремилась неслышная тень. Ни от кого не скрываясь, небожительница шагала по мрачным улицам Мпораполиса. Низшие демоны убирались с ее пути, а высшие с подчеркнутым почтением раскланивались. Видимо, она официальное лицо – посол какой-нибудь, дипломат.

Тем лучше.

В темном безлюдном переулке Светоносная остановилась. Не оборачиваясь, произнесла:

– Ты идешь за мной от самого трактира. Кто ты и в чем нуждаешься?

Лахджа выступила из тени. Трансформировав связки, она произнесла безупречным голосом сестры-жены:

– Ты видишь перед собой Ассантею. Я жена Хальтрекарока.

Светоносная повернулась. Окинула Лахджу-Ассантею холодным взором и представилась:

– Я вершитель Кийталана. Что жене Хальтрекарока нужно от меня?

– Мой муж и господин поручил мне сделать тебе предложение, – сказала Лахджа. – Брачного характера. И он не склонен принимать отказы.

Кийталана вскинула брови, а ее нимб засветился еще ярче. Даже чуть промедлив от удивления, она молвила:

– Невероятная наглость. Обезумела либо ты, либо твой господин.

– И все же… я не могу пойти на попятную, – с самой мерзкой интонацией сказала Лахджа. – Ты станешь женой Хальтрекарока – или станешь трупом. Тебе выбирать, вершительница.

Светоносная скрестила руки на груди. Помолчав пару секунд, она почти изумленно сказала:

– Не перестаю удивляться вашей породе. Вершитель Рийх предупреждал меня, что эта должность вводит во искушение испепелять направо и налево. Твое счастье, что я, будучи уполномоченным консулом Сальвана, не имею права причинять вам вред иначе как в виде самозащиты.

– Тогда я облегчу тебе задачу.

Лахджа метнулась вперед, выстреливая пальцами… нет-нет, никакого метаморфизма! Ни в коем случае, Светоносная не должна ничего заподозрить! Она оставалась в облике Ассантеи, своих любимых Ме не применяла, просто ускорила себя до предела, чтобы это не выглядело провокацией, чтобы казалось, будто Лахджа нападает всерьез.