Александр Рудазов
Криабал. Апофеоз
Глава 13
4033 год до Н.Э.
Пятьдесят тысяч индивидов собрались на площади Иллюзорных Цветов. Пятьдесят тысяч граждан Парифатской республики явились послушать Бриара Всемогущего. Пятьдесят тысяч разумных существ обращали к нему свои чаяния и надежды.
Республика так и не вышла из кризиса. Война с титанами что-то повредила в этом хрупком государственном организме. Состав сената менялся, как картинки в калейдоскопе, но никто не знал, как склеить эту треснувшую громаду.
С каждым годом нарастала инфляция. Обычное золото давно перестало считаться ценностью – слишком многие умели его трансмутировать. Принимались только республиканские альвауры – тонкие монеты из так называемого эльфийского золота. Будучи ценным магическим реагентом, оно практически не поддавалось зачарованию и очень немногие умели убедительно его подделывать.
Набирал силу и видовой сепаратизм. Все больше провинций заговаривало о том, что республикой правят люди – так пусть и живут в ней только люди. А они хотят сами решать свою судьбу. Пока еще это были только разговоры, пока еще государство оставалось цельным, но всем было ясно, что нужен только прецедент. Достаточно одной провинции провозгласить независимость – и покатится, как снежный ком.
Волшебство тоже претерпевало не лучшие времена. Слишком много великих чародеев погибло на войне. А молодое поколение выглядело огорчительно слабосильным. Юноши и девушки все реже избирали стезю волшебника. Родители все реже отправляли детей в школы Искусства.
Никто больше не хотел годами развивать свои чакры – всем хватало общедоступной предметной магии. Маги-ремесленники конвейером штамповали типовые артефакты, повсюду стояли мановые накопители – большинство вполне этим удовлетворялось. Молодежь погрязла в пустых развлечениях, прожигая жизнь без пользы.
Никто не замечал, что это бал на тонущем корабле.
Именно об этом говорил сейчас Бриар, усилив голос так, что тот разносился по всей площади. Верный Остраго помогал ему писать речи – и они получались на диво убедительными. Количество сторонников Бриара стремительно росло.
– В науках, в творчестве, в спорте, в магии – во всем работает правило пирамиды! – вещал Бриар с трибуны. – Чтобы отыскать нескольких человек, способных на высшие достижения, мы должны вовлечь в это занятие всех – а уже затем избирать среди них тех, у кого получается лучше. Чтобы у нас были сотни волшебников высшего уровня, хотя бы начала волшебства должны преподаваться всем без исключения! А в специализированные школы Искусства должны направляться уже не все подряд, а только те, кто показывает серьезные успехи!
Это было частью его программы. Бриар и Остраго два года работали над комплексом реформ. Над планом того, что сделают, когда осуществят… нет, не переворот. Они избегали слова «переворот». Никто не собирался прибегать к военным действиям, хотя если бы Бриар захотел – мог бы уже завтра войти в зал сената и выкинуть заседающих там бездельников. Ему хватило бы сил разметать республиканскую гвардию.
Не в одиночку все-таки, пожалуй. Но за последние годы вокруг Бриара образовалось настоящее ядро единомышленников. Идеи Остраго нашли много сочувствующих, и к Бриару стекались философы, стекались магнаты, стекались военные и жрецы всех конфессий. Лучшие из лучших присоединялись к будущему императору и уже сейчас клялись ему в вечной преданности.
И волшебники. Так много великих чародеев присягнуло Бриару, что он сформировал из них что-то вроде отдельного сообщества. Злопыхатели именовали их его личной армией, но Бриару претило это слово. По совету Остраго он провозгласил их орденом Золотых Магов. Название тоже придумал Остраго, и самому Бриару оно казалось слишком помпезным… но, по крайней мере, в нем не было его имени.
Больше всего Бриар боялся, что его начнут обожествлять. Первые признаки уже мелькают.
Эти индивиды на площади – как горят их глаза!.. Как жадно они смотрят на Бриара, как жадно его слушают!.. Многие привели детей… а иные даже принесли. Принесли грудных несмышленышей, чтобы те увидели Бриара Всемогущего.
Бриар явился в самый удачный момент. На самом деле что-то такое давно носилось в воздухе. Республика устала от вялости политиков, от бесцельности своего существования. Республика жаждала действия. Ждала того, кто укажет путь. И Остраго верно сказал, что Бриар – самая подходящая фигура. Герой трех войн, победитель царя вампиров, освободитель миллионов, великий волшебник и реформатор магии. Его знали. Его любили.
Неожиданно сыграло роль и его тюремное заключение. Да, когда-то республика единым хором одобрила наказание предателя. Но после разрушения Парифагена многие с горечью думали, что им стоило послушать тогда Бриара. Многим было стыдно. И теперь, когда Бриар снова возвысил голос, его стали поддерживать с удивительным рвением.
– БРИ-АР!!! БРИ-АР!!! БРИ-АР!!! – скандировала толпа.
Бриар поднял руки – и все сразу смолкли. Каждый чуть подался вперед, не желая пропустить ни слова. Великий волшебник несколько секунд молчал, оглядывая площадь, а потом промолвил:
– Сегодня я тут много чего сказал. Надеюсь, вам было интересно меня слушать. Но много слов еще не делают мудреца. Я должен и делом доказать, что могу принять эту ношу. Азаратак осага ина гевората! Иневорк! Ормеда хили!
На кончиках его пальцев вспыхнули молнии. Бриар раскинул руки – и площадь накрыло белым куполом. Искрящаяся магия хлынула во все стороны – и каждый ощутил ее на себе. Каждый почувствовал, как распрямляется спина, как тело наливается новой силой, как уходит любая, даже самая потаенная боль.
Массовый сеанс исцеления. Одним импульсом, одним заклинанием Бриар Всемогущий снял все недуги с пятидесяти тысяч человек.
Он и прежде устраивал такие сеансы. До того, как затеял всю эту эпопею. Случалось ему и останавливать катаклизмы. Преграждать путь цунами, утишать ураганы, прекращать землетрясения. Бывало, он в одиночку возводил здания, за час-другой выстраивал целые кварталы. Поднимал из пучины новые острова. Превращал пустыни в леса и луга.
Но массовое исцеление было его любимым приемом. Эффектно и в мирное время, и в военное. И сразу видишь отклик. Это счастье на лицах тысяч… оно ни с чем не сравнимо. Бриар смотрел в их глаза, и внутри него тоже становилось тепло.
Он чувствовал, что это его люди.
Но ему хотелось сделать большее. Сотворить нечто такое, что развеет сомнения даже самых скептичных. Покажет всем, что он воистину Всемогущий. Закончив очередное выступление, подведя к концу очередной митинг, Бриар вернулся домой и снова засел за криабалы.
За два минувших года их стало еще больше. Недавно число перевалило за сотню. Уже не только стандартные заклинания, что известны каждому одаренному. Одно за другим Бриар переносил на страницы заклинания авторские. Те, что составил сам. Те, которыми владел только он. В том числе мощные настолько, что применять их не решался даже сам создатель.
О некоторых из них Бриар никому даже не рассказывал. Держал в секрете сам факт их существования. Ему все меньше нравилась мысль передать когда-нибудь криабалы в общий доступ, вручить всем без исключения средство колдовать что заблагорассудится.
Возможно, Остраго прав. Возможно, это не слишком благоразумно. Страшно представить, что каждый сможет взять вот этот листок и призвать… того, кого он призывает.
Бриар любил парифатцев. Бриар верил в парифатцев. Но достаточно ведь одного-единственного мерзавца или даже глупца…
Он вздохнул, глядя на только что законченную страницу. В жаровне пылает огонь. Можно просто бросить туда эту бумагу, и никто никогда не прочтет того, что на ней написано. А те чародеи, что способны совершить это заклинание самостоятельно, без криабала… о, Бриар знал их наперечет. Их можно счесть по пальцам. Каждый прошел долгий путь в Искусстве и заслуживает безусловного уважения. Ни один еще не злоупотреблял своим даром.
Более того, трое уже вступили в орден Золотых Магов, и еще двое вот-вот вступят. Что же до Камильфа… ну что ж, он откровенно не любит Бриара и не разделяет его взглядов, но никогда этого не скрывал. Камильф – открытый противник. Честный и благородный. Удара в спину он не нанесет, подлости не совершит.
Бриар стиснул страницу и сделал шаг к жаровне. Просто кинуть ее туда. Пропадет трехдневный труд, но это небольшая беда. Зато можно будет не бояться, что однажды сюда влезет домушник, прочтет сдуру этот криабал и погубит миллионы жизней.
Хотя не влезет, конечно. Защитная сеть не впустит никого, кроме хозяина. Преодолеть наложенные Бриаром чары сумеет только кто-то ему равный… а зачем кому-то равному эти бумажки? Он и без них легко проделает все то же самое.
К тому же… Бриар чувствовал связь с этой бумажкой. В каждом криабале – частица его самого. Каждый наделен сознанием. Наделен бессмертной душой. Каждый – самостоятельная личность, незримый и нематериальный волшебник. Владеющий одним-единственным заклинанием, зато уж его творящий с абсолютной мощностью.
Бриар чувствовал, что они радуются, когда их читают.
Это очень необычная и удивительная форма жизни – разумные заклинания… и Бриар не хотел их умерщвлять. У него никогда не было детей, но держа в руках криабалы, он чувствовал то, что чувствует любящий родитель.
Нет. Он не станет их уничтожать. Более того – будет продолжать их создание. Не остановится, пока не перенесет на бумагу все заклинания, которыми владеет сам. Потом можно будет заключить криабалы в переплет, как советовал Остраго.
Тиражировать их все-таки не стоит, пожалуй. Пусть остаются в единственном наборе. Тем более, что Бриар все еще не нашел способа массового производства. Несколько раз обсуждал эту методику в кругу близких друзей, пытался их научить… но повторить ни у кого не вышло. Многие даже заявляли, что Бриар их разыгрывает, что такого просто не может быть. Кто-то совершенно серьезно предположил, что на самом деле криабалы начертаны богами, а Бриар просто не хочет этого раскрывать.
Магия действительно очень проста. Но вот уразуметь это очень сложно.
Вечером Бриар сидел на веранде с Остраго. Старый философ справлял свадьбу правнучки и пригласил Бриара благословить молодых.
– Потом заполучить тебя на торжество будет сложнее, – ухмыльнулся Остраго. – Когда станешь императором.
– Брось, – махнул рукой Бриар. – Как я могу не зайти в гости к моему будущему первому советнику?
– Уже раздаешь портфели? – внимательно посмотрел Остраго. – Немного рановато. И я не буду твоим первым советником, прости.
– Э-э-э… я чем-то тебя обидел? – не понял Бриар. – Ты хочешь занять другой пост? Или… ты изменил свое мнение? Разочаровался в нашем замысле? Или… это я тебя разочаровал?
– Нет-нет, Бриар, не подумай ничего такого. Просто… я не доживу. Не хотел тебе говорить вот так, но… эликсир уже почти не действует.
– Так удвой дозу!
– Сегодня я впервые принял тройную. Я чувствую, как… истаиваю. Мне двести сорок два года, Бриар, для немогущего это очень много.
– Не говори глупостей, я не дам тебе умереть! Давай я прямо сейчас продлю тебе жизнь! Атирака осихара ското…
– Бриар, прекрати, – поморщился Остраго. – Ты сам прекрасно понимаешь, что я исчерпал лимит. И я не боюсь смерти. Я просто…
– Дедушка, вот ты где! – вбежала на веранду девушка в легком платье. – Мама, Сумир, Астек, дядя Ольцо, посмотрите, где он от нас спрятался! Флипа, иди скорей сюда!
На веранду вошла еще одна девушка – миниатюрная, хрупкая, с очень большими глазами… Бриар вдруг вздрогнул, встретившись с ней взглядом.
– Здравствуй, Флиперия, – тепло улыбнулся ей Остраго. – Познакомься – это Бриар, мой друг. Бриар, ты же еще не видел Флипу?.. Она вместе училась с моей правнучкой. Очень талантливая волшебница, между прочим.
– Спасибо, мессир Мальфет, – покраснела девушка.
Бриар что-то промямлил, касаясь губами ее ладони. Как бы невзначай волшебник просканировал ауру юной Флиперии – нет ли эльфийской крови? Их естественная магия даже чародеев порой заставляет смущаться.
Но нет. Судя по всему, она чистокровный человек. И действительно волшебница – очень молодая, но весьма одаренная. Такие вещи Бриар видел насквозь.
Парой секунд спустя на веранду явились другие родичи Остраго, и сразу стало шумно. Старый философ ворчал с притворной досадой, что вот, хотел посидеть в тишине с дорогим гостем, а тут набежали, загалдели…
– Батюшка, у вашей внучки свадьба, а вы тут спрятались ото всех, – укоризненно произнесла дочь. – Пойдемте. Пойдемте-пойдемте, там уже брабулякра разрезают, мы вам большую ножку дадим.
– Чтобы у меня повысился холестерин, и я наконец-то скончался от инфаркта? – насмешливо спросил Остраго. – Нет уж, большую ножку вы лучше Бриару отдайте. Его ничто не возьмет.
Бриар криво улыбнулся. Его обеспокоили слова Остраго. Действительно, за последние годы старик сильно сдал. И ходит все медленнее, и говорит все тише. Аура тускнеет.
Бриар не сомневался, что сможет продлить ему жизнь, но заклинания исцеляют только физическую оболочку. Если начал угасать внутренний огонь… тут уже ничем не помочь. Это настигает даже великих волшебников, что уж говорить о немогущем вроде Остраго.
К тому же прямо сейчас Бриара отвлекало другое. За столом он нет-нет, и поглядывал на скромно обгладывающую крылышко Флиперию. Та явно заметила внимание гостя, но ничем этого не показывала.
В молодости Бриар знал немало женщин. В промежутке между двадцатью и сорока годами он был настоящим повесой. Лихой кавалер, летучий чародей Третьего Диверсионного полка… до начала войны Бриар жил легко и весело. Потом Империя Крови вероломно напала на республику, «мир сквозь зубы» окончился, и долгих десять лет Бриару было не до флирта, не до шашней.
Война изменила его, как изменила многих. С острова Шепельд он вернулся другим – более серьезным, менее беззаботным. Престарелые мать и тетка подыскали им тогда невест – ему и Брокару, брату-близнецу. Одному досталась пухленькая блондинка, другому черноокая смуглянка. Чисто договорные браки, в те времена так было принято. Но Брокару повезло – со своей женой он обрел счастье и почти двести лет прожил душа в душу, до самой своей гибели.
Бриар же с супругой остались почти что чужими людьми. Их отношения были вежливыми, но холодными. Они желали друг другу доброго утра и спокойной ночи, они вместе завтракали и ужинали, но спали в разных постелях и общались ровно столько, чтобы соблюдать приличия. Несколько раз Мариабанна заводила разговор о детях, но Бриар все откладывал и откладывал… а потом она умерла. Скоропостижно скончалась всего-то семидесяти лет от роду. Для волшебницы, пусть и не выдающейся, это ничтожный возраст.
Повторно Бриар так и не женился. Он не принял аскезу, у него случались романы, но ему стукнуло девяносто, и кровь уже не бурлила, как в годы юности. Полностью ушедший в чародейские изыскания, он привык к мысли, что проведет остаток жизни холостяком.
Но теперь он смотрел в огромные глаза этой студентки, и внутри что-то переворачивалось. Бриару хотелось совершить какую-нибудь глупость. Хотелось, как двести лет назад, что-нибудь взорвать. Влюбленные олени бьются рогами, влюбленные глухари пляшут на току, а влюбленные маги кирачат куда попало молниями.
– Завтра я отправляюсь на Саргариту, – спокойно произнес Бриар, превратив обглоданную кость в цветок. – Остраго, ты там будешь?
– Не пропущу, конечно, – усмехнулся философ. – Много народу-то соберется, э?..
– Я возвел там временный портал, чтобы все желающие могли прибыть вовремя. Входная точка – рядом с Парифагеном.
– Да я знаю, знаю. Что за сюрприз там будет-то?
– Завтра все увидишь.
– Слушай, Саргарита – это островок посреди ничего. Там на тысячи вспашек вокруг только океан. Самая пустая область планеты. Что ты там собираешься делать?
– Завтра все увидишь, – с нажимом повторил Бриар.
– Эх, – вздохнул Остраго. – Бриар, я старый больной человек. Я завтра могу не проснуться.
– Не прибедняйся. Не настолько ты еще стар и болен.
– Ладно, ладно. Только не призывай меня туда, я сам доберусь.
– Хорошо. И кстати, вас всех я тоже приглашаю, – произнес Бриар, обводя взглядом сидящих за столом.
Особенно он задержался на лице Флиперии.
Бриар продолжал о ней думать, когда перенесся на Саргариту. В Парифагене была еще глухая ночь, а здесь уже успели пообедать. Противоположный конец планеты, бирюзовые волны во все стороны – и один-единственный остров посреди них.
Солнце ярко освещало пляж. Почти безлюдный – только у склонившейся к воде пальмы копошилась стайка детей. Бриар невольно улыбнулся, размышляя о многотысячной толпе, что наверняка уже собралась в окрестностях портала. И многомиллионной – смотрящей сейчас в проекристаллы.
Сам он портировался в совсем другую часть острова. Саргарита невелика, но и просто точкой на карте ее не назовешь. Почти сто вспашек в ширину и больше ста двадцати в длину. Вполне поместится маленькая страна.
А климат и природа здесь такие райские, что лишь из-за удаленности от остальных земель Саргарита еще не стала курортом. Стационарные порталы возводят рядом с крупными городами, поблизости от средоточия психоактивности. А на этом острове всего несколько деревень, чьи жители ведут наполовину первобытную жизнь.
– Дядя, а ты волшебник? – окликнула его смуглая девочка в травяной юбке. Она говорила не на парифатском, но Бриар понимал все языки мира.
– Волшебник, – улыбнулся он. – Как узнала?
– Тебя тут не было, а потом ты просто появился. А люди приходят.
– Или приплывают, – добавил подошедший мальчик. – На очень больших лодках.
– Действительно, несложно догадаться, – согласился Бриар. – Вы тут живете?
– Ага. Мы из народа Дельфина. Вон там наши хижины.
– Я знаю вашего вождя, – кивнул Бриар. – Мы с ним пили пиво в прошлую луну.
– Это моя бабушка его варила, – похвасталась девочка. – Бабушка варит лучшее пиво в мире.
– Несомненно, – согласился Бриар.
– Когда я вырасту, то тоже буду варить лучшее пиво в мире. Бабушка меня научит.
– Хочешь хлебный плод? – предложил мальчик, протягивая Бриару шишковатую дыньку. – Ты принес какие-нибудь подарки?
От плода волшебник вежливо отказался, а в поисках подарков демонстративно вывернул карманы… и те оказались пусты. Волшебник сделал вид, что задумался, а потом просветлел лицом.
– Я знаю, что вам подарить, – произнес он. – Только отойдите подальше, пожалуйста. Я тут немного поколдую.
Дети отошли ровно на три шага. Бриар внимательно на них посмотрел, и они сделали еще по шагу. Но не более того.
– Ладно, – вздохнул Бриар, поднимаясь в воздух.
Он перенес себя вверх на целую вспашку. Потом сдвинулся еще и в сторону океана. Теперь перед ним была вся Саргарита – с ее зелеными холмами, с густыми зарослями, с развалинами древнего храма, что воздвигли еще до Ледника…
Бриар выбрал небольшую мелководную лагуну. Убедившись, что внизу достаточно места, а глубина не слишком велика, он расправил листок с криабалом, откашлялся и прочел:
– Секеторон истакара марида! Зукита эхет агад! Ирпадак огок! Армеда хиара та остора танака! Урзагат аркинт ор га пиат эсетек! Зумирак! Зумирак! Асатак! Истара озикаторо! Эскатара ирминга ирминда астараба но! Зокотор танака зирахот заир!
Бриар Всемогущий мог применить это заклинание и просто так, своими силами. Но эта акция была для него очень важным моментом. Он хотел не только продемонстрировать свою мощь всему миру, но и убедиться, что криабалы действительно способны… на очень многое. Способны творить такие чудеса, на которые редко достает умений даже у самых великих волшебников.
И скромный лист бумаги сработал превосходно. Воздух под Бриаром сгустился, волны расступились, разверзлась огромная черная трещина… и из нее появился демон.
Огромный демон. Почти в двадцать человеческих ростов, похожий на мясистый вулкан. Вместо кратера у чудовища была клыкастая пасть, ее опоясывали трубки с глазами, а дальше шли только наплывающие жировые складки. Не было ни рук, ни ног, ни крыльев, ни щупальцев… но вода вокруг него сама собой вздыбилась и поднялась столбами. Уставившись на Бриара всеми своими глазами, демон проревел:
– КТО ПРИЗВАЛ ТЕМНОГО ГОСПОДИНА?!
– Салют тебе, Гламмгольдриг! – весело крикнул волшебник, пряча криабал в карман. – Кажется, мы еще не знакомы!
Демон внимательно на него уставился. Потом издал рокочущий звук, уменьшился раза в четыре… и взлетел. За долю секунды он поднялся на целую вспашку, обернул к Бриару свою пасть-кратер и коротко бросил:
– Умри.
Ничего не произошло.
Бриар хмыкнул и открыл рот, чтобы дать объяснения, но Гламмгольдриг не собирался его слушать. Верховный владыка Паргорона, всесильный Желудок Древнейшего почти никогда не бывал призываем смертными. А тех немногих, кому это все-таки удавалось, он обычно уничтожал сразу же, ибо не терпел амикошонства.
Желавшие иметь с ним дело должны были являться сами. Ползти на брюхе и униженно умолять о милости.
А не призывать к себе, словно собачонку!
– Умри! – чуть громче повторил Гламмгольдриг и прибавил в этот раз разящий импульс.
Любого другого разметало бы на первочастицы. Но Бриар остался цел и невредим, только чуть вздрогнул. Пока Гламмгольдриг не повторил попытку, волшебник торопливо произнес:
– Позволь объяснить! Ты не сможешь причинить мне вред! Я не стал возиться с печатями, клетками, кругами и всеми этими примочками, потому что это унизительно для нас обоих! Я просто заложил дополнительное условие в само заклинание… и ты не сможешь причинить мне вред, Гламмгольдриг!
– УМРИ!!! – страшно заревел демон, изменяя положение в пространстве и набрасываясь на Бриара сверху.
Его пасть-кратер сомкнулась на голове волшебника… но не смогла закрыться. Чудовище давило всей своей космической мощью и скрежетало зубами, точно банальный зверь… но ничего не могло сделать.
– Да не сможешь, говорю же, – уже устало произнес Бриар. – Ну правда, я не вру.
– Ладно, – оставил попытки Гламмгольдриг и уменьшился еще сильнее. Теперь он был больше Бриара всего вдвое. – Повтори, кто ты такой. Я… не могу тебя определить. Кто ты есть?
– Я Бриар Всемогущий. А еще я тот, кто может навечно тебя заточить… и даже убить. Не сочти за угрозу, я просто сразу предупреждаю о такой возможности.
– Убить меня?! Ты?! Не слишком ли ты много мнишь о себе?!
– Давай проверим, если сомневаешься. Но я бы не стал.
Гламмгольдриг задумался. Они с Бриаром по-прежнему парили в воздухе, и для обоих это было так же естественно, как стоять на земле. Ни тот, ни другой словно не замечали, что под ними целая вспашка пустоты.
– Ты очень могущественный чародей, – признал наконец демон. – Говори, зачем призвал. Ради чего ты оторвал Темного Господина от трапезы?
– Одно желание, – улыбнулся Бриар. – И ты свободен.
– Ты хочешь бессмертия, верно? – раскатисто спросил Гламмгольдриг.
– Его я добился давным-давно. Нет, я попрошу кое-чего… иного.
– Уничтожить твоих врагов?
– Нет у меня врагов… таких, для которых потребовался бы демон.
– Угу. Так. Про богатство и власть я даже спрашивать не стану. Но тогда что я могу дать тебе такого, чего ты не смог бы заполучить сам? Может, ты хочешь воскресить кого-то?.. Если да, то ты выбрал не совсем того, кого нужно, но…
– Я умею воскрешать мертвых, – отмахнулся Бриар. – С оговорками, но… давай, ты просто меня выслушаешь. Я хочу, чтобы ты увеличился до размеров острова. Ты можешь это сделать, я знаю. Ты переместишься в самый центр необитаемых вод, погрузишься на самое дно… и забуришься в него!
Воцарилось молчание. Гламмгольдриг несколько секунд смотрел на волшебника, а потом тихо спросил:
– Зачем?
– Ты все узнаешь, когда сделаешь это! – весело ответил Бриар.
– Если хочешь знать, от этого я не сдохну.
– Да я вовсе не собираюсь тебя убивать!
– А я просто предупреждаю. На всякий случай.
Бриар покачал головой, вздохнул и схватился за глазные трубки Гламмгольдрига. Демон резко раздулся во все стороны, стал похож на настоящий вулкан и со свистом понесся на запад. Все дальше от Саргариты, в бесконечные океанские просторы.
Он поднимался все выше. Мчался с такой скоростью, что любого обычного человека сожгло бы просто воздухом. Но Бриар, к сожалению Гламмгольдрига, оставался цел и невредим. Вокруг него клубилась мана, а волосы аж искрились от сыплющихся чар.
– Здесь! – крикнул Бриар, прищуривая один глаз. – Отличное место!
– ЭТО НЕ САМЫЙ ЦЕНТР, – проревел мясной вулкан.
– Мне подойдет, – отмахнулся Бриар. – Это некритично. Погружайся!
Гламмгольдриг неохотно снизился… и вошел в воду. Удивительно аккуратно, почти без брызг – но он был размером с гору, и волны все равно пошли огромные. Бриар крутанул рукой – и на горизонте вспыхнул кольцевой экран. Народившееся цунами ударило в него – и смолкло.
– Глубже! – приказал Бриар, опускаясь вместе с Гламмгольдригом. – Давай! На самое дно!
Он тянул за глазные трубки, как пахарь за поводья. Направлял исполинского демона вниз. Погрузившись сам – даже того не заметил.
Бриар Всемогущий дышал под водой, что твоя рыба. Полы его мантии раскинулись шлейфом, а говорил он так же членораздельно, как и наверху. Выискав самый ровный участок дна, он приказал демону опуститься туда и зарыться.
В этой части океана почти не было жизни. Слишком далеко от любой суши, слишком редка растительность и многоногие водяные хомунции. А где нет хомунциев, там нет и мелкой рыбы, а где нет мелкой рыбы, там нет и рыбы крупной, а где нет рыбы крупной, там нет и морских драконов, да и прочих гигантских чудищ океана. И уж конечно, нет придонных тварей, что питаются сыплющейся сверху падалью.
Пустота. Только камень, песок и бесконечная соленая вода. Почти до самой Саргариты ничего интересного.
Но Бриар собирался это изменить.
– Аратан! Аратан! Изо нера! Такура! – выкрикивал он, создавая руками водовороты. Из его рта вырывались пузыри. – Увеличься, о Темный Господин! Стань таким огромным, каким только можешь! И… продолжай зарываться!
Гламмгольдриг послушно раздувался. Ему самому стало интересно, что затеял этот смертный волшебник… хотя правомочно ли называть его смертным? Царь демонов уже понял, что встретился с чародеем, каких не видел свет.
Чародеем немыслимой мощи.
Вот над волнами показалась пасть-кратер, глазные трубки, а с ними – Бриар Всемогущий. Теперь он казался совсем крошечным. Блошкой, прилипшей к чудовищной жировой складке.
Но голос его оставался громовым. Бриар выкрикивал все новые слова, творил все новые заклинания. Созданные им маленькие водовороты соединились в один – и он все рос, все набирал силу. Выросший до немыслимых размеров Гламмгольдриг уже не касался воды – пучина разверзлась, внизу обнажилось дно. Колоссальный демон наполовину в него зарылся… и вот Бриар выкрикнул новый приказ.
– Вращайся! – повелел он. – Крутись, о Темный Господин! Изамарк тора деретака! Усибит! Аскара гене тогива!
Гламмгольдриг неохотно повернулся – и дно вспучилось. Его словно взрыло исполинским плугом. Бриар весело расхохотался и хлопнул царя демонов по глазу. Потом воспарил над ним – и выбросил из рукавов сотню канатов немыслимой длины. Они сами собой обвились вокруг трубок, окаймляющих пасть, Бриар взялся за них – и завертел ладонью.
– Крутись быстрее! – приказал он. – Как можно быстрее!
– Я ПОНЯЛ, ЧТО ТЫ ЗАДУМАЛ! – прогремел Гламмгольдриг. – НО… ТЫ УДИВИЛ МЕНЯ, ВОЛШЕБНИК! ТЫ ВЫЗВАЛ ТЕМНОГО ГОСПОДИНА, ВЛАСТЕЛИНА ВСЕГО ПАРГОРОНА, ДЕМОНА НАД ДЕМОНАМИ… ЧТОБЫ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ВМЕСТО МУТОВКИ?!
– Да! – весело ответил Бриар.
– НО ЗАЧЕМ?!
– Чтобы продемонстрировать!
– ПРОДЕМОНСТРИРОВАТЬ ЧТО?!
– Всемогущество! Крутись, Гламмгольдриг, крутись!
И он закрутился. И захлестали волны. И вздыбились буруны. Сам океан встал на попа, когда на дне его закружился этот колосс, демонический живой остров.
В то же время кольцевой экран ушел за горизонт. Бриар развернул его в немыслимую ширь, сделал настолько огромным, что он исчез из виду.
Бриар читал все новые заклинания, Гламмгольдриг вращался с бешеной скоростью, а волны дохлестывали уже до облаков. Само дно вздыбилось горбом – Бриар и Гламмгольдриг творили горы, острова… из-под воды поднимался новый континент!
– Акамедан! – вскричал Бриар, вскидывая руки с канатами. – Изо, изо, таратак нера! Окаменей, велю!..
Пенные буруны стали застывать. Но Гламмгольдриг не прекращал вращаться. Используя его как мутовку, Бриар продолжал пахтать океан. Продолжал лепить из его дна и окаменевшей воды огромный материк.
Мана клокотала в его жилах.
Это продолжалось три дня. Три дня Бриар и Гламмгольдриг меняли лик планеты. И когда они закончили… на карте появился еще один континент. Спиралевидной формы, закрученный по часовой стрелке.
К его центру извивалось такое же спиралевидное море. Там все еще бушевала вода. Волны буйствовали, колотились о берега – но были уже не в силах сдвинуть их с места. Во все стороны простерлись бескрайние земли – пока что пустынные и безлюдные… но только пока что.
В самом центре этого спиралевидного моря образовался остров. Довольно большой, размером почти с Саргариту. Именно в его центре стояли теперь волшебник и снова уменьшившийся демон.
Бриар устал. Даже его вымотали эти три бессонных дня. Из-под набрякших век волшебник обозревал свое творение – и слабо улыбался.
Это уж будет посильнее, чем прикончить одного старого вампира!
– Ты возомнил себя богом, человечек? – повернул к нему пасть Гламмгольдриг. – Зачем тебе еще один континент? В вашем мире их и так больше пятидесяти.
– Да просто так, – пожал плечами Бриар. – Пусть будет. Спасибо за помощь, Темный Господин. Ты свободен, можешь идти.
– Я запомню тебя, – пообещал Гламмгольдриг.
– Я думаю, меня все запомнят, – усмехнулся Бриар. – После такого – все.
– И как ты назовешь… вот это все?
– Ах да, верно, – задумался Бриар. – Полагаю, я имею право дать название этому материку. По праву первооткрывателя… интересно, можно ли называть меня первооткрывателем?.. Впрочем, это не так важно. Я назову этот континент… хм… м-да… Остракия.
– Мне больше нравится Гламмгольдрия, – произнес демон. – Но я уже понял, что у тебя нет вкуса. А как ты назовешь остров, на котором мы стоим?
– Флиперия, – без раздумий ответил Бриар. – Тебе нравится?
– Нет.
– А мне нравится.
