Александр Беляев
Над бездной
Вода из умывальника текла очень медленно, и струя также отклонялась в сторону. Движения наши сделались порывисты. Члены тела, почти лишенного тяжести, дергались, как у картонного паяца, приводимого в движение нитками. «Моторы» нашего тела – мускулы оказались слишком сильны для облегченного веса тела. И мы никак не могли привыкнуть к этому новому положению, так как вес все время убывал.
Фима, экономка Вагнера, злилась не меньше меня. Она походила на жонглера, когда готовила пищу. Кастрюли и сковородки летели вверх, в сторону; она пыталась ловить их и делала нелепые движения, плясала, подпрыгивала.
Один только Вагнер был в прекрасном настроении и даже смеялся над нами.
На двор я решался выходить, только набив карманы камнями, чтобы «не упасть в небо». Я видел, как мелело море, – воду сгоняло на запад, где, вероятно, она заливала берега… В довершение всего я стал чувствовать головокружение и удушье. Воздух становился реже. Ураганный ветер, дувший все время с востока, начал как будто слабеть… Но зато температура быстро понижалась. Воздух редеет… скоро конец… У меня было такое отвратительное самочувствие, что я начал задумываться над тем, какую смерть мне избрать: упасть ли в небо или задохнуться. Это худшая смерть, но зато я досмотрю до конца, что будет с Землей…
«Нет, все-таки лучше покончить сразу», – решил я, испытывая тяжелое удушье, и стал вынимать камни из кармана. Чья-то рука остановила меня.
– Подождите! – услышал я голос Вагнера. В разреженном воздухе этот голос звучал очень слабо.
– Пора нам спуститься в подземелье!
Он взял меня под руку, кивнул головой экономке, которая стояла на веранде, тяжело дыша, и мы отправились в угол двора, к большому круглому «окну» в земле. Я потерял свою волю и шел как во сне. Вагнер открыл тяжелую дверь, ведущую в подземную лабораторию, и втолкнул меня. Теряя сознание, я мягко упал на каменный пол.
IV. Вверх дном
Я не знаю, долго ли я был без сознания. Первым моим ощущением было, что я опять дышу свежим воздухом. Я открыл глаза и очень удивился, увидав электрическую лампочку, укрепленную посреди пола, недалеко от места, где я лежал.
– Не удивляйтесь, – услышал я голос профессора Вагнера. – Наш пол скоро станет потолком. Как вы себя чувствуете?
– Благодарю вас, лучше.
– Ну, так вставайте, довольно лежать! – и он взял меня за руку. Я взлетел вверх, к стеклянному потолку и очень медленно опустился вниз.
– Пойдемте, я познакомлю вас с моей подземной квартирой, – сказал Вагнер.
Все помещение состояло из трех комнат: двух темных, освещаемых только электрическими лампочками, и одной большой, со стеклянным потолком или полом, я затрудняюсь сказать. Дело в том, что мы переживали, очевидно, тот момент, когда притяжение Земли и центробежная сила сделали наши тела совершенно невесомыми. Это чрезвычайно затрудняло наше путешествие по комнатам. Мы делали самые необычайные пируэты, цеплялись за мебель, отталкивались, прыгали, налетали на столы, иногда беспомощно повисали в воздухе, протягивая друг другу руки. Всего несколько сантиметров разделяло нас, но мы не могли преодолеть этого пространства, пока какой-нибудь хитроумный трюк не выводил нас из этого неустойчивого равновесия. Сдвинутые нами вещи летали вместе с нами. Стул «парил» среди комнаты, стаканы с водой лежали боком, и вода почти не выливалась, – она понемногу обтекала внешние стенки стекла…
Я заметил дверь в четвертую комнату. Там что-то гудело, но в эту комнату Вагнер не пустил меня. В ней, очевидно, стоял механизм, ускорявший движение Земли.
Скоро, однако, наше «межпланетное путешествие» окончилось, и мы опустились на… стеклянный потолок, который отныне должен был стать нашим полом. Вещей не нужно было перемещать: они переместились сами, и электрическая лампа, укрепленная на потолке, как нельзя более кстати оказалась у нас над головой, освещая нашу комнату в короткие ночи.
Вагнер действительно все предусмотрел. Наше помещение хорошо снабжалось воздухом, хранимым в особых резервуарах. Мы были обеспечены консервами и водой. «Вот почему экономка не ходила на базар», подумал я. Переместившись на потолок, мы ходили по нему так же свободно, как по полу, хотя, в обычном смысле, мы ходили вниз головой. Но человек ко всему привыкает. Я чувствовал себя относительно хорошо. Когда я смотрел вниз, под ноги, сквозь толстое, но прозрачное стекло, я видел под собою небо, и мне казалось, что я стою на круглом зеркале, отражавшем в себе это небо.
Однако зеркало отражало в себе иногда необычайные и даже страшные вещи.
Экономка заявила, что ей нужно сходить в дом, так как она забыла масло.
– Как же вы пойдете? – сказал я ей. – Ведь вы свалитесь вниз, то есть вверх, фу, черт, все перепуталось!
– Я буду держаться за скобы в земле, меня профессор выучил. Когда мы еще не повернулись вниз головами, у нас были скобы в том доме, в потолке, и я училась «ходить руками», хваталась за них и ходила по потолку.
Профессор Вагнер все предусмотрел! Я не ожидал такого геройства от женщины. Рисковать собой, «ходить руками» над бездной из-за какого-то масла!
– Но все же это очень опасно, – сказал я.
– Не так, как вы думаете, – возразил профессор Вагнер. – Вес нашего тела еще незначителен, – он только начал увеличиваться от нуля, и нужна совсем небольшая мускульная сила, чтобы удержаться. Притом я буду сопровождать ее; кстати, мне нужно захватить из дома записную книжку, – я забыл взять ее с собой.
