Александр Беляев
Над бездной
– И как вы этого достигнете?
– Я заставлю земной шар вращаться быстрее, вот и все, – ответил профессор Вагнер с таким видом, как будто дело шло о волчке.
– Увеличить скорость вращения Земли?! – не мог удержаться я от восклицания.
– Да, я увеличу скорость ее движения, и тогда центробежная сила начнет возрастать, и все тела, находящиеся на Земле, будут становиться все легче. Если вы ничего не имеете против того, чтобы погостить у меня еще несколько дней…
– С удовольствием!
– Я начну опыт, как только встану, и вы увидите много интересного.
III. «Вертится»
Через несколько дней профессор Вагнер оправился совершенно, если не считать того, что он немного прихрамывал. Он надолго отлучался в свою подземную лабораторию, находящуюся в углу двора, предоставляя в мое распоряжение свою домашнюю библиотеку. Но в лабораторию он не приглашал меня. Однажды, когда я сидел в библиотеке, вошел Вагнер, очень оживленный, и еще с порога крикнул мне:
– Вертится! Я пустил свой аппарат в ход, и теперь посмотрим, что будет дальше!
Я ожидал, что произойдет что-нибудь необычайное. Но проходили часы, прошел день, ничего не изменилось.
– Подождите, – улыбался профессор в свои нависшие усы, – центробежная сила возрастает пропорционально квадрату скорости. А Земля – порядочный волчок, ее скоро не раскачаешь!
Наутро, поднимаясь с кровати, я почувствовал какую-то легкость. Чтобы проверить себя, я поднял стул. Он показался мне значительно легче, чем обычно. Очевидно, центробежная сила начала действовать. Я вышел на веранду и уселся с книгою в руках. На книгу падала тень от столба. Невольно я обратил внимание на то, что тень передвигается довольно быстро. Что бы это могло значить? Как будто солнце стало двигаться быстрее по небу.
– Ага, вы заметили? – услышал я голос Вагнера, который наблюдал за мною. – Земля вращается быстрее, и смена дня и ночи становится короче.
– Что же будет дальше? – с недоумением спросил я.
– Поживем – увидим, – ответил профессор.
Солнце в этот день зашло на два часа раньше обычного.
– Представляю, какой переполох произвело это событие во всем мире! – сказал я профессору. – Интересно было бы знать…
– Можете узнать об этом в моем кабинете, там стоит радиоприемник, – ответил Вагнер.
Я поспешил в кабинет и мог убедиться в том, что население всего земного шара находится в необычайном волнении.
Но это было только начало. Вращение Земли все увеличивалось. Сутки равнялись уже всего четырем часам.
– Теперь все тела, находящиеся на экваторе, потеряли в весе одну сороковую часть, – сказал Вагнер.
– Почему только на экваторе?
– Там притяжение Земли меньше, а радиус вращения больше, значит, и центробежная сила действует сильнее.
Ученые уже поняли грозящую опасность. Началось великое переселение народов из экваториальных областей к более высоким широтам, где центробежная сила была меньше. Но пока облегчение веса приносило даже выгоду: поезда могли поднимать огромные грузы, слабосильного мотоциклетного мотора было достаточно, чтобы везти большой пассажирский аэроплан, скорость движения увеличилась. Люди вдруг стали легче и сильнее. Я сам испытывал эту все увеличивающуюся легкость. Изумительно приятное чувство! Радио скоро стало приносить и более печальные вести. Поезда все чаще начали сходить с рельс на уклонах и закруглениях пути, впрочем без особенных катастроф: вагоны, даже падая под откос, не разбивались. Ветер, поднимая тучи пыли, которая уже не опускалась на землю, переходил в ураган. Отовсюду приходили вести о страшных наводнениях.
Когда скорость вращения увеличилась в семнадцать раз, предметы и люди на экваторе совершенно лишились веса.
Как-то вечером я услышал по радио ужасную новость: в экваториальной Африке и Америке отмечалось несколько случаев, когда люди, лишенные тяжести, под влиянием все растущей центробежной силы падали вверх. Вскоре пришло и новое ужасающее известие: на экваторе люди стали задыхаться.
– Центробежная сила срывает воздушную оболочку земного шара, которая была «прикреплена» к земле силою земного тяготения, – объяснил мне спокойно профессор.
– Но… тогда и мы задохнемся? – с волнением спросил я Вагнера.
Он пожал плечами.
– Мы хорошо подготовлены ко всем переменам.
– Но зачем вы все это сделали? Ведь это же мировая катастрофа, гибель цивилизации!.. – не мог удержаться я от восклицания.
Вагнер оставался невозмутимым.
– Зачем я это сделал, вы узнаете потом.
– Неужели только для научного опыта?
– Я не понимаю, что вас так удивляет, – ответил он. – Хотя бы и только для опыта. Странно! Когда проносится ураган или происходит извержение вулкана и губит тысячи людей, никому не приходит в голову обвинять вулкан. Смотрите на это, как на стихийное бедствие…
Этот ответ не удовлетворил меня. У меня невольно стало появляться к профессору Вагнеру чувство недоброжелательства. «Надо быть извергом, не иметь сердца, чтобы ради научного опыта обрекать на смерть миллионы людей», – думал я.
Моя неприязнь к Вагнеру увеличивалась по мере того, как мое собственное самочувствие все более ухудшалось, да и было от чего: эти ужасные, необычайные вести о гибнущем мире, это все ускоряющееся мелькание дня и ночи хоть кого выведут из себя. Я почти не спал и был чрезвычайно нервен. Я должен был двигаться с величайшей осторожностью. Малейшее усилие мускулов – и я взлетал вверх и бился головой о потолок, – правда, не очень больно. Вещи теряли свой вес, и с ними все труднее было сладить. Довольно было случайно задеть за стол или кресло, и тяжелая мебель отлетала в сторону.
