научи справляться с печалью, разучи безответно любить, научи сливаться с той далью, куда вывела красная нить.
прокачай мои грустные вены, осветли, будто фары, глаза, покажи, что идут перемены, что из крана снова вода.
разорви мои темные мысли, помоги мне подняться с колен, убеди в том, что желтые листья дожидаются вновь перемен.
и промой мои серые окна, я не вижу совсем ничего, и рубаха, что снова промокла, не потянет меня на дно.
разложи всю на кухне посуду, и зажги по квартире весь свет, мне, как прежде, даже минуту, жизнь ломает хрупкий скелет.
урони меня на подушку и шепчи, что все хорошо, сделай сотни приятных отдушин, как в каком-то смелом кино.
запасись на всю зиму духами, говори, что устала ты спать, что хрустящий снег под ногами так похож на нашу кровать.
запусти любимую песню, и по памяти бережно спой, может так холодную бездну ты отправишь на вечный покой,
заплети свои волосы в косу, улыбнись, как умеешь всегда, чтобы в венах стальному морозу не достались мои города.
забери мою тьму и запрятай, только ты способна спасти, и футболкой небрежно помятой слабый пульс ты мой участи.
отбери мою боль и невзгоды, от бессонницы взглядом избавь, и спаси от влиянья погоды, пару строчек моих прочитав.
а пока, ты все знаешь прекрасно, я запутался в лишних углах, но уверен, что все не напрасно, раз живу в бесконечных тенях.
раз сломался снова на части, раз пустил свою мертвую кровь. если ты – мое вечное счастье, то страдание вынесу вновь.
я сломаю снова все кости, и пойду босиком по углям, и смотреть буду снова на звезды, чтобы молча ходить по гвоздям.
мне не больно, даже не страшно, мое тело привыкло к цепям, ради тех, кто действительно важен, я опять пойду по гвоздям.
я живу в этом мире, без света, где морозы всегда за спиной, где отверстия в теле стилетом оставляет каждый второй.
где холодными каплями ливень, где приятно только теням, каждый крик для меня неразрывен, я иду к тебе по гвоздям.
я уверен, окажешься рядом, я уверен, обнимешь, прижмешь, что покажешь унылым фасадам, как ты любишь, веришь и ждешь.
пережатые вены
пережатые вены, черная грусть, лезу на стены, скоро свихнусь. фото на полке, пламя свечи, светом осколки, кричи не кричи. кран, умывальник, смог за окном. маленький мальчик, слезы потом. тебе еще двадцать, рано страдать, если уж вкратце - плакай в кровать, если всегда на улице слякоть, ливнем стена. взявшись за ручку, выложи все, маленькой тучкой в душу лассо.
закрашиваю свет от фонарей
закрашиваю свет от фонарей, холодной ночью гаснет город, мне не избавиться от собственных цепей, любить тебя уже не нужен повод.
один в кровати тихо попрошу: у звезд того, чего не жаждал раньше, в глазах, подобных витражу, увидеть то, что будет дальше.
останься важной и нужной
останься важной и нужной, с улыбкой встречай каждый день, и если на улице стужа, его обнимай у дверей. останься хрупкой и нежной, какой он запомнит тебя, и ночью одной безмятежной закройся в объятья мурча. останься любимой и доброй, которую хочет обнять, чтоб сердце наружу, сквозь ребра, чтоб стала родною кровать.
забился под стол
1
забился под стол, холодно в доме, взгляд адски зол, зверем в берлоге.
руки дрожат, колотится сердце, стенаньем прижат за запертой дверцей.
зашторены окна, разбита посуда, нелегкой надорван, такая натура.
2 зима на закате, и дым от машины. "с какой это стати мы все завершили? "
ударил бокалы, на сердце петлею изгибы той дамы, что видел с собою.
и свет светофора в глаза перегрузом, и клеткой забора завязанный узел.
3 теплеет снаружи, но снег на ресницах от жизненной стужи, от слов на страницах.
закончились мысли, и слезы от песен, минуты повисли, и мир этот пресен.
порвал одеяло гнева руками. "что с нами стало? вместе мечтали"
4 пустая дорога, бесцветные строки, просил все у Бога, да кончились сроки.
обочины утром с запахом пыли, печаль по минутам. "мы что-то забыли"
звонки, разговоры, пустующий чайник, губами миноры удержаны в тайне.
5 разгоном за сотню - спокойнее спится. за счастьем в погоню - об камень разбиться.
вернуться обратно, знакомым маршрутом, успеть до заката, уснуть только утром.
огонь, сигарета, окно приоткрыто. "я все жду ответа, за бегство мне стыдно"
6 из песен рванье, и шепчет гроза: "Смерть придет, у нее будут твои глаза"
я плакал, честно, рвал книги и душу, не знаю кому в отместку слова все нарушил.
я злился, метался, кричал в окно, ушел один, другой остался, в дешевом кино.
7 забился под стол, вспоминал себя пока был силен, ни о ком не скорбя.
хотел затушить все мысли о чуде, но красный гранит всегда недоступен.
холодной водой наполнена ванна, только с тобой мне чуда не надо.
мы разбиваем звезды о землю
мы разбиваем звезды о землю, считаем осколки по глупости, чужим словам мы не внемлем, от уверенности и собственной глупости.
мы разбиваем звезды о землю и топчем по ним сапогами, становимся собственной тенью, которой не скрыть за словами.
мы бьем кулаками по стеклам, ломаем все стены и двери, и мир становится блеклым. мы разве такого хотели?
босыми ногами по лужам идем никого не заметя, кому-то кто-то так нужен, пускай запасаются сплетни.
мы звезды прячем в карманы, пускай полежат, попылятся, и где-то точно тот самый ступает на площадь по плацу.
мы ценим то, что не стоит, влюбляемся в блеск и ресницы, а где-то утренний Боинг уходит с первой синицей.
мы топчем звезды ногами, смотря в безнадежное завтра, колени втираем в татами на сцене большого театра.
ты мой огонь на кончике свечи
ты мой огонь на кончике свечи, и мой рассвет на холоде под утро, останься здесь и до утра молчи, храни тепло и таинство уюта. позволь прижать родные плечи, позволь остаться до утра, позволь продлить мне этот вечер, но ты же знаешь все сама.
морфий
закачай в мои вены морфий, оставь в холодном поту, я от мира давно оторван и незнамо куда иду. ты закрой мои окна плотнее, прошепчи, что все хорошо, и на слабую тонкую шею наложи свой ласкающий шелк.
говори, что на кухне посуда залежалась на тысячу лет, что моя непростая простуда от любимых моих сигарет. говори мне про звезды и ветер, про дожди, походы, костры, откопай кассетный мой плеер, и узнай, что морфий – лишь ты.
забери мое сердце себе
забери мое сердце себе, запрячь его где-то в груди, ведь только в твоем тепле его еще можно спасти.
пронеси его вдоль дорог, вдоль аллеи, облюбованных мною, где десятком плачущих строк я ровнял себя с мостовою.
береги его, как свое, пока мне остается пучина, отвечай на вопрос, что ничье, чтоб не рушился щит из хитина.
я коснулся ее души
я коснулся ее души, глубокого вечного космоса, Джон Доу, прошу, завяжи мне артерию нитью из голоса. я коснулся ее ресниц, я бежал вперед по ступеням, не хватает в окружности спиц что когда-то вели к переменам.
