Кавказский пленник – Александр Пушкин

В пандан к одноименной повести Толстого решил прочесть и поэму Пушкина, коей, со всей очевидность, вдохновлялся Толстой.

Если повесть Толстого была опрощена по языку, то поэма Пушкина бедна сюжетно. Пересказывается буквально парой предложений: плен, любовь черкешенки, побег с ее помощью. В отличии от Толстого, у Пушкина горянка гибнет. Романтика обязывает. Всё это сдобрено описанием красот Кавказа и нрава и удали горцев.

Слог Александра Сергеевича узнаваем.

Композиционно наше всё тоже позволил себе вольности – стихотворное, с другим размером, посвящение; вставная горская песня, почему-то про казаков; ура-патриотическое восхваление силы русского оружия в эпилоге.

Иногда стоит читать и стихотворную классику.

7(ХОРОШО)

Какая ирония судьбы: сбежать из плена цивилизованного общества и снова оказаться в плену. На свободном Кавказе, но с кандалами на руках, со скованным, закрытым сердцем, которое не смогла растопить даже трогательная забота черкешенки.

Вообще, очень жалко именно ее: влюбилась, заботилась, даже ничего взамен не просила: просто будь со мной, будь моим, – открестилась от замужества, освободила, в конец концов, героя, а в результате…

Вечные поиски свободы, и всё равно непонятно, где же она. Может быть там, в полях, где видно казаков..?

"Кавказского пленника", второй после «Руслана и Людмилы» большой успех А.С., читать можно по-разному. В нем уже есть все, чем отличается его лучшие работы, – «лишний человек», прекрасная душой черкешенка, интрига. Однако самое прекрасное в повести (!) – ее краски, красота Кавказа.Смотрите, уже в посвящении – «пасмурный Бешту, пустынник величавый, / Аулов и полей властитель пятиглавый» – антропоморфизм гор, придание им характера, нрава… Неприступные горы произвели неизгладимое впечатление на поэта:

В час ранней, утренней прохлады,

Вперял он любопытный взор

На отдаленные громады

Седых, румяных, синих горОчень рериховский пейзаж получился, им нельзя не вдохновиться. Такие были впечатления от гор и у меня, когда я впервые их увидела. Горы и море оставались большой страстью А.С. – и в этом я разрешаю себе его понимать.