Александр Проханов
Колдуны войны и Светозарная Русь
«Здравствуйте, господа! Я – Столыпин…»[19]
Пресс-конференция президента России проходила среди страшных тревог, огорчений, духовной смуты. Общество мечется в сомнениях. Возникают страхи, мании. Рубль падает, словно это не рубль, а тунгусский метеорит. Я и сам подвержен этим страхам и маниям. Во мне самом живут вопросы, сомнения. И я, слушая президента, пытался ответить на свои внутренние чаяния, на свои сомнения и негодования.
Мне показалось, что президент, обращаясь к публике, прибегает почти к молитвенным восклицаниям, он заклинает зло, заклинает свалившиеся на Россию несчастья. И я, подобно ему, молю о том, чтобы государство уцелело, чтобы государство стояло, чтобы по нему не пошли трещины и мы продолжали преуспевать, несмотря на все напасти и беды. Президент вдохновлял людей своей верой: «Не бойтесь, веруйте, мы выстоим». Так в свое время Вернадский, следя за продвижением фашистов к Москве, писал в своём дневнике: «Ноосфера победит, ноосфера победит».
Да, русское государство победит, оно находится на восходящем отрезке своей судьбы, оно не может свалиться в пропасть, не может проиграть, не может погибнуть.
Крым. Дивный, восхитительный Крым. Солнце Крыма, которое взошло над нами, вселило в нас столько счастья, столько упования! Как сделать, чтобы оно не погасло среди напастей, смуты, среди надвигающейся тьмы? Как сделать так, чтобы кровь Новороссии, хлынувшая в русский мир после присоединения Крыма, не смыла дивную восходящую зарю крымского чуда?
Президент верит в то, что крымское чудо не будет отторгнуто нашим народом, что оно останется как незыблемое светоносное даяние, полученное нами из рук Всевышнего. Сегодняшние беды не превратят наш народ в народ-отступник, народ, отвергающий дар небесный.
Новороссия. Моё недавнее посещение Донбасса. Блокпосты, ополченцы… Утомлённые, измученные, но непреклонные, верующие люди. В нашем общественном сознании звучит один и тот же вопрос: не откажемся ли от Новороссии, не отречёмся ли от нее, не отдадим ли ее на растерзание? И я услышал в словах президента: нет, не отречёмся, не отдадим. Мы отдадим Новороссию на волю самих ополченцев. Они, ополченцы, знают, из каких сёл можно отступить, а какие оставить за собой и стоять за них насмерть. Вопрос Новороссии, вопрос Донбасса по-прежнему является ключевым вопросом нашей духовной жизни, нашего духовного стояния.
Запад вновь ополчился на нас. Я убеждён в моих метафизических исканиях, в моих исторических аналогиях, что между Россией и Западом существуют почти космогонические противоречия, не преодолимые никакими договорами, никакими паточными уверениями в вечной дружбе. И Путин подтвердил: да, Запад постоянно: и в период Советов, и после, и теперь, – продолжает нас теснить, старается нас ослабить, уменьшить. Путин повторил смешную и очень правдоподобную байку про русского медведя, которого лучше не трогать, не совать рогатину в его берлогу.
Удары, которые наносит Запад по нашей Родине, молниями проникают сквозь границы и сверкают в руках наших либералов, которые с тыла стараются нас сразить. Кто они? «Пятая колонна», предатели или глубокие оппозиционеры? У меня нет ответа. Я сам являюсь частью огромной внутринациональной распри. Я помню «поход ненависти», который начался во время перестройки против моих друзей, против меня, когда нас называли фашистами, изгоняли из культуры, изгоняли из средств массовой информации. Но, может быть, сегодня, когда всё так зыбко, когда мы нуждаемся в мире, когда наши ресурсы ограничены, может быть, протянуть друг другу руку примирения, чтобы люди, глядящие друг на друга сквозь прорезь прицела, могли бы встретиться, поговорить. Накричать друг на друга, натопать ногами, но сверить позиции, общаться друг с другом напрямую, глаза в глаза. Я почувствовал в интонациях Путина намек, надежду на это.
Конечно, всё, что творится сегодня с ЦБ, с рублем, с нашей экономической политикой, давно вызывает во мне резкую неприязнь. Я всё жду, когда сменят этих людей. Эти люди исчерпали себя, они ответственны за сегодняшний кризис. Не американские и европейские санкции, не падение цен на нефть, а та изжившая экономическая модель, которая была предложена нам после 1991 года, – она исчерпала себя. Но нет, по-видимому, еще не пришел Столыпин, что в свое время предложил России новый курс, новую концепцию, которая могла бы уберечь Россию от катастрофы.
Столыпина нет. Поэтому никаких смен в правительстве и в ЦБ не будет. Но я слышу его тихие вкрадчивые шаги. Он приближается к нам по правительственным коридорам.
И, конечно, справедливость. Русский народ может претерпеть всё, превозмочь всё. Он может отказаться от бриллиантов, а может отказаться от похлебки. Он может затянуть пояса так, что и вздохнуть невозможно. Лишь бы страна была живой и могучей. Но при одном условии – пусть будет справедливость. Нельзя, чтобы одни жировали во дворцах, а другие мучились в полуразваленных жилищах. Нельзя, чтобы одни чувствовали себя богачами и наживались на наших страданиях, а другие добровольно отказывались от своих сбережений. Справедливость и еще раз справедливость – вот что соединит нас в эти тягостные времена. И об этом я услышал на пресс-конференции президента.
Мне казалось: находясь перед огромным скопищем людей, транслируя свои ответы на колоссальную российскую и мировую арену, он знал, что он и Россия тождественны. И если бы я снова задал ему вопрос: «Что для вас проект Россия, господин президент?» – он бы вновь мне ответил: «Россия – не проект. Россия – это судьба».
Я слушал президента, слушал себя, слушал гудящий и клокочущий мир и повторял: «Россия – это судьба».
Жажда общего дела[20]
Президент Путин общался с народом. Миллионы вопросов летели к нему с разных концов России, как бабочки на горящую лампу. Пенсии, зарплаты, инвалидные коляски, надои молока, ипотеки… Бесконечный ворох людских забот и надежд. Я слышал вопросы и ответы и, словно кит, процеживал планктон этой разноголосицы, стремился извлечь сущности в этом гуле немолчных русских забот.
После краха 1991 года государство было изгнано из всех мест, где оно прежде обитало. Из экономики, из внешней и внутренней политики, из культуры и идеологии. И открывшиеся пустоты, как покинутые гнёзда, заняли грифы и вороны, терзавшие мёртвое тело страны. Но постепенно страна оживала. Новое государство российское начинало свой рост, начинало возвращаться в родные гнёзда и занимать те места, которые прежде покинуло. И каждое гнездо отвоёвывало с боем. Вороны каркали и грифы злобно шипели. Любое, самое малое взрастание государства российского превращалось в схватку с теми, кто захватил страну и считал её своей добычей.
После прихода Путина к власти таких схваток и стычек было множество. И во время принятия нового гимна. И во время грузино-осетинской войны. И после ареста Магницкого. И после сирийского противостояния. После присоединения Крыма и войны в Новороссии эти схватки превратились в грандиозные геостратегические бои.
Российское государство получило страшный удар. Так стреляют в упор бронебойные пушки, стремясь пробить броню государства российского.
Удар, который мы испытали, имел сокрушительную бронебойную силу. Но броня устояла. Снаряд залип в ней, оставив глубокую вмятину. Экономический кризис, падение рубля, рост безработицы, закрытие производств, дефицит товаров, дороговизна, социальная тревога и недовольство – это и есть вмятина, оставшаяся после удара.
Государство российское уцелело, выдержало непомерное давление, рубцует травму, продолжает движение в русском историческом времени. И, слушая президента, я хотел понять, каким будет следующий этап развития государства российского. На какой новый уровень выйдет страна, и какой следующий разящий удар она получит от стратегического противника. Какая новая модель экономики идёт на смену той, что больше не обеспечивает экономический рост, но обеспечивает стагнацию и падение. Модель, что трижды в недавнее время ввергала страну в болезненные кризисы, истребляла промышленность, банковский сектор, мелкий и средний бизнес.
Стало ясно, что кудринская модель, которую тот изложил тут же, в конференц-зале, не будет принята. Нет места и глазьевской экономической модели, с которой патриотические экономисты связывают будущий рывок русского развития. Не будет осуществлён жёсткий мобилизационный проект, направленный на скорейшую мобилизацию России в условиях грозных, по существу, предвоенных, вызовов. Какой будет эта модель, куда устремится стебель взрастающего государства?
Продолжают то и дело сталкиваться поезда, рушатся самолёты, тонут корабли. Каждый год по всей стране полыхают лесные пожары, горят библиотеки и торговые центры. Чиновники, включая губернаторов, неистово воруют под носом у президента. Народ демобилизован, не нацелен на жёсткий, на пределе возможностей, труд.
На телеканалах идёт гульба. Дурачатся смехачи, взбухают и лопаются бесконечные разноцветные пузыри развлекательных шоу и оболванивающих программ.
Возможно ли дальнейшее развитие при такой демобилизации? Пойдёт ли на штурм новых высот народ, пребывающий в дурном угаре?
Путин преодолел концепцию национального государства, которую отстаивали при Ельцине. Преодолел взгляд на Россию, в которой доминирование русского населения позволяет строить национальное государство европейского типа. Суверенитеты, национально-освободительные движения, две чеченских войны побудили Путина рассматривать современную Россию как многонациональную державу, как симфонию всех народов, культур и религий, создающих цветущее многообразие. Однако сам по себе многокупольный храм державы будет недвижим и мёртв, если в него не внесут лампаду, имя которой – божественная справедливость.
Россия исчахнет не из-за нехватки углеводородов, не из-за происков «Правого сектора» или разведчиков НАТО. Она может исчахнуть из-за острой нехватки справедливости. Быть может, справедливости будет посвящена следующая манифестальная речь Путина. Справедливость как вековечная мечта русского народа должна стать одной из главных идеологических норм нового государства российского.
Лишь дважды президент произнёс волшебное слово «справедливость». Но этого достаточно, чтобы ожидать от него в ближайшем будущем «Слова о справедливости».
И, наконец, качество лидеров: губернаторов, министров, глав корпораций, председателей партий. Будет ли построен завод, который производит не самолёты и корабли, не спутники и биороботы, а лидеров, для которых народное благо, благоденствие страны, любовь к народу в сочетании со страхом божиим станет главным стимулом в их работе? Не богатство, которое обеспечивается властью, не возвышение над другими людьми, которое приносит лидеру власть, а глубинное, любовное и жертвенное служение родине, что делает правителя истинным сыном отечества.
В зале на этот раз изобиловали те, кого принято называть либералами. И почти не было тех, кто именуется патриотами. Кудрин, Ремчуков, Хакамада, Венедиктов, Титов – они задавали Путину вопросы, им было предоставлено слово. Патриотов же было почти незаметно. Что это значит? Либеральный реванш? Возвращение в актуальную политику тех, кто ещё недавно был изолирован от неё и числился в стане оппозиционеров? Общественное сознание – это суп-харчо, который варят повара на телевизионных каналах и в политических ведомствах. В этот суп по усмотрению поваров кидаются баранина, томаты, рис, добавляются острые приправы и специи, душистая зелень. А иногда туда нет-нет, да и подкинут рыбу или краба, а то и дохлую кошку. И всё это называется «политикой сдержек и противовесов». Эта президентская пресс-конференция напоминала дегустацию нового блюда.
И всё же среди бесконечной эмпирики и полунамёков были затронуты две важнейшие идеологические темы. Тема Победы, которая, как огненная чаша с благодатным вином, окормляет сегодняшнее государство российское. Победа, эта волшебная чаша, есть драгоценный дар, полученный нами от предков-мучеников. Дар, который мы не должны расплескать.
И ещё – Восточный космодром. Эта грандиозная стройка определялась Путиным как общее дело, как затрагивающее всех нас деяние, что соединяет сегодняшнюю Россию с космосом, с великой русской мечтой, с нашей бесконечностью и бессмертием.
Философия общего дела есть русский проект, который способен преодолеть уныние и усталость, неверие и разгильдяйство, направить Россию в грядущее.
Во время пресс-конференции пришло известие об убийстве в Киеве Олеся Бузины. И мне показалось, что в конференц-зале пролетела пуля и ударилась в стену. И оттуда, куда она вонзилась, во время всей конференции капала кровь.
Валдайские небожители[21]
Валдайский клуб – это собрание мудрецов, которые слетаются со всех континентов, чтобы обсудить мировую политику. Каждый приносит своё зёрнышко знаний в общую копилку, и затем все глубокомысленно рассуждают, быть ли мировой войне.
Как движется мировой каток. Кто окажется под этим катком: Китай, Россия или Европа.
На этот раз Валдайский клуб собрался в окрестностях Сочи, в бесподобной Красной Поляне, высоко в горах, где построено великолепное гнездо, в котором должны были разместиться представители мировой «восьмёрки». Однако «восьмёрка» распалась, и эти отели, конференц-залы, горные дороги, туннели, божественной красоты Кавказские горы, усыпанные снегами, позолоченные осенними лесами – всё досталось нам, валдайцам. И, видит Бог, мы распорядились этим.
Зал наполнялся политологами, профессорами, известными культурологами, отставными дипломатами. На озарённом подиуме в креслах сидели высоколобые докладчики, и каждый за десять минут излагал свою теорию, видение той или иной, ставшей животрепещущей, проблемы. Как близко мы подвинулись к термоядерной войне? Как в современном мире, опутанном миллиардом коммуникаций, информационные связи используются для обмана народов? Как современная дипломатия стремится гармонизировать тысячи интересов? Или привести эти интересы к согласию, или к «последнему взрыву»? Как мировая экономика, провозгласив когда-то глобальный целостный рынок, теперь раскалывается на фрагменты, словно огромная перезрелая дыня?
Этих отдельных сессий было множество, выпито много кофе. Мы обменивались милыми улыбками и рукопожатиями. Из зала раздавались вопросы, на которые отвечали лидирующие на подиуме герои. И возникал тихий, ровный однообразный шелест, какой издаёт муравейник, где каждый тащит в свой общий дом кто еловую иголочку, кто пёрышко птички, кто полудохлую личинку. Было нечто энтомологическое
в скрупулезном, осторожном подходе к острейшим мировым драмам. Так энтомологи пронзают иголочками расправленную драгоценную бабочку.
Мир наполнен взрывами. Наши интеллектуалы обходились с этими взрывами не как взрывники-сапёры, а как сторонние созерцатели, отделяясь от его огня щитками и светофильтрами. Исключением было появление на подиуме министра иностранных дел России Сергея Лаврова и главы кремлёвской администрации Сергея Иванова – от них исходила живая радиация власти. И зал, состоящий из физиономистов, психологов и, возможно, бывших или нынешних разведчиков, старался услышать не произнесённые ими слова, невысказанные угрозы, неназванные опасения.
И вот последний, заключительный аккорд валдайских заседаний, ради которого в предшествующие дни и протекали длительные разглагольствования – появление президента России Владимира Путина. Как иногда в тихом шелесте ветра вдруг раздаётся пронзительный голос птицы, так прозвучало выступление Путина среди шелестящей листвы валдайских прений.
Он появился в сопровождении крупных политических фигур прошлого, и они расселись вокруг президента, как рассаживаются второстепенные музыканты возле солиста. Путин был ярок, стремителен, парадоксален, его короткая речь напоминала недавнее выступление в ООН. На эту бурлящую речь реагировали сидящие по обе стороны былые премьеры, послы, вельможные дипломаты. Путин блистательно парировал мелкие упрёки этих послов и министров. Выводил на чистую воду лукавцев. Расшифровывал предлагаемые ими туманные криптограммы.
Бывший посол Соединённых Штатов в Советском Союзе Мэтлок громогласно убеждал, что «холодная война «завершилась при Горбачёве до распада СССР и не перекинулась на сам процесс разрушения. И в распаде страны повинны внутренние причины, а главным режиссёром распада был президент Ельцин. Мэтлок утверждал, что это разрушение было весьма безболезненным, не причинило страданий населению Советского Союза.
Путин с горечью и раздражением парировал, повторяя, что разрушение СССР было крупнейшей геополитической катастрофой, а русский народ оказался самым большим разделённым народом мира. Советские граждане, которых разбросало по отдельным, внезапно созданным, государствам, испытали весь кошмар лишений и бесправия.
Путин парировал замечание другого американца, говорившего, что после распада Советского Союза западная политика в отношении России является не более чем приближением к нашим границам демократических институтов. Путин энергично отверг этот обман, говоря, что к границам России приближаются танки, самолёты и ракеты НАТО, как в недавнее время к границам Ливии, Ирака и Сирии приближались набитые взрывчаткой и смертоносным оружием эти «демократические институты» Америки и Европы.
Путин впервые столь ярко и глубоко определил фундаментальные метафизические расхождения между Востоком Западом, лежащие в основе многовековых распрей. Он сказал, что в глубине русского миросознания лежат темы Бога, добра и зла, утверждение на земле принципа божественной справедливости. А Запад волнуют только экономические интересы, рациональное представление о жизни.
Продолжая путинскую мысль, можно сказать, что в основе противоборства Востока и Запада лежат не только силовые проблемы, геополитика или ресурсы, но и великие смысловые категории. Русское сознание стремится к идеалу, к идеальному бытию, к божественной гармонии жизни, что является вечной укоризной рациональному и прагматическому Западу. И тот, не в силах снести эту укоризну, отвечает нашествиями Наполеона, Гитлера или НАТОвскими базами вблизи русских границ. Сирия, Украина, страны Средней Азии – вот ареалы, по утверждению Путина, которые являются огненными точками несовпадающих интересов. И смысл российской политики – найти согласование интересов. И там, где эти интересы несогласуемы, там, где господствует мировой терроризм, Россия будет применять военную силу, как она это делает в Сирии.
Валдайский форум завершился прощальным банкетом. Члены Валдайского клуба разлетелись каждый в свою сторону, как почтовые голуби, неся в своих аккуратных клювиках добытые в России познания.
А пока что наши самолёты совершают боевые вылеты, громят и уничтожают склады с оружием ИГИЛ, прокладывают коридоры и дороги наступающей сирийской армии.
Духовная мобилизация – Да![22]
Я слушал обращение президента к Федеральному собранию в Кремле, в восхитительном Георгиевском зале, среди белоснежных мраморных плит, на которых золотом высечены имена георгиевских полков, батарей, экипажей. Триумф героев, сияние былых побед вдохновляли слушателей, внимавших президентской речи.
В зале сидели боевые лётчики, прилетевшие из Сирии, где они громили штабы террористов, их военные склады, бензовозы с контрабандной нефтью. Прямо из Кремля они вернутся на аэродромы Латакии, сядут в боевые машины и продолжат сражаться. И это придавало нашему собранию ощущение чего-то грозного, важного, фронтового. Рядом с ними сидели вдовы погибших в Сирии воинов – лётчика и морского пехотинца. Это вносило в наше общение нечто поминальное, торжественное, слёзное, церковное, а также клятвенное. Мы продолжим дело, которое они не довершили, довершим разгром врага и выполним их назидание, их завет.
Речь президента была очень напряжённой. Направленной к народу в тревожные моменты его истории. Сегодня государство российское окружено напастями, вызовами как внутренними, так и внешними. Оно проходит сквозь сверхплотные слои русского исторического времени. И космический корабль государства российского пройдёт сквозь этот сгусток тревог, продолжит свой полёт в мироздании. После небытия 90-х годов наше государство, несмотря на все затмения и печали, продолжит своё восхождение и расцвет. И никакие напасти, никакие невзгоды не прервут этого исторического восхождения.
На дворе – кризис, экономическая непогода. Растут цены. Закрываются заводы. Целые промышленные комплексы испытывают такое напряжение, что кажется, вот-вот исчезнут. Люди теряют достаток. Всё труднее кормить семью. В дома приходит уныние. Путин внушал уверенность, что это преодолимо.
В народе, в научных кругах, в правительстве идут дискуссии и споры, что будет дальше, как одолеть кризис, каковы рецепты развития. Может быть, через новую мобилизацию, через жёсткое регулирование, через создание государственной мобилизационной экономики? Путин сказал, что решение лежит в другой плоскости. Необходимо инициировать человеческую активность, страсть к предпринимательству, к созданию новых рабочих мест. На это направлена вся государственная деятельность, воля, весь пафос государственного строительства в тяжёлый для русской экономики момент.
Когда в России пасмурно, трудно, когда на русский народ и на государство российское надвигаются беды и напасти, нас спасает наша устремлённость в грядущее, наша великая мечта, порыв к возвышенному, почти недостижимому.
«Русская Арктика» – проект Северного морского пути. Арктика сегодня для нас – тоже область мечты. Это ослепительная, из хрустальных льдов страна, которая в нашем сознании иногда восстаёт, как земля обетованная, где нет тёмных пятен, нет напастей. И там, среди хрустальных снегов, мы обретём нашу чистоту и целостность. Мы строим подводные лодки и нарекаем их именами святых князей. Добываем нефть со дна Ледовитого океана, работая под полярными радугами. Летим на воздушном шаре над Северным полюсом и играем в снежки на полярной льдине.
Или русская мечта о бережной кормилице-земле, которая всколосит невиданные урожаи, родит небывалые плоды. Русская земля – это скатерть-самобранка, способная накормить всё человечество.
Наша мечта о русском благоденствии, о многодетных и счастливых семьях, наша уверенность в том, что «нашему роду нет переводу». Мрачные пророчества, злопыхательства наших недругов о том, что пройден русский крест, что мы – исчезающая, вымирающая нация, не состоялись. Мы уцелели, будем умножаться и заселять наши пустующие пространства новыми поколениями русских людей.
В дни испытаний, когда страну окружают недруги, нам, русским людям, россиянам, преодолеть невзгоды помогает ощущение справедливости, духовного и материального равенства – равенства перед трудностями, перед законом. В эти тяжёлые времена мы должны ощутить незыблемую русскую мечту о справедливости, о праведном, божественном бытии. Чтобы были равны перед законом и перед господом Богом, кем бы мы ни были – маленькими служащими, клерками или могущественными главами корпораций. Должны почувствовать, что мы – одно целое, один народ. Разделение на богатых и бедных, на властных и безвластных должно быть преодолено в потоках русской вселенской справедливости.
Залогом того, что мы выстоим и двинемся дальше, является верность нашим глубинным постулатам, принципам, которыми в течение всех тысячелетий мы формировали государство российское. Переплывали страшные ямины смутных времён, преодолевали громады возводимых перед нами враждебных препятствий. Постулат о том, что государство российское – многонациональное, многокультурное, многоукладовое, многоязыкое, многопесенное. Каждый народ, который вошёл в копилку наших национальных богатств, велик, драгоценен, неповторим. Несёт на себе своё бремя государственного строительства. Мы все равны. Молимся ли мы Иисусу Христу, Иегове или Аллаху, мы все – россияне.
Ещё один наш постулат – о справедливости. Мечта о бытии, где нет насилия, глумления, нет мерзких коррупционеров, нет разворовывания наших богатств. Драгоценное ощущение нашего единства, общности, верности этим постулатам является залогом нашего спасения и неизбежной победы.
В момент исторических испытаний нам очень важно, кто наш командир, наш вождь, наш лидер. Я слушал послание президента, следил за его мимикой, логикой его утверждений, и у меня возникло странное чувство, что не он, Путин, управляет государством российским, а государство российское, выбрав его своим зодчим, – оно управляет им. Оно нацеливает его волю на достижение русской Победы.
