Александр Омельянюк
Наследие
© А.С. Омельянюк
1. Стихи
Стихи! Кто в нашем пёстром Мире
Не знает, не читает их?
И в однокомнатной квартире
Поэт слагает первый стих.
А может не поэт, а писарь,
Рабочий, инженер, солдат?
Иль вообще простая бездарь
Желает получить «мандат».
13 января 1988 года Москва, 19-88-8.
2. Что делать?
Тоска меня гложет:
Что делать? Скажи.
Наверно ты сможешь
Узреть впереди,
Какие невзгоды
У нас на пути,
Какие сугробы
Должны мы пройти?
9 апреля 1988 года Москва, 89-88-8.
3. Меня ты вспомнишь
Пройдут деньки, пройдут года.
Меня ты вспомнишь, иногда,
Что был когда-то странный друг —
Стихи писал он для подруг.
Тебе писал стихи во сне
Он ночью, в полной тишине.
Ну, хватит нюни распускать!
Пора бы уж мужчиной стать!
9 апреля 1988 года Москва, 91-88-8.
4. Ищу я звезду
Я жадный до жизни. Я много хочу.
Я много умею, и много учу.
Себя не жалея, вперёд я иду,
Навстречу невзгодам. Ищу я звезду.
Она пламенеет и гаснет порой.
Но снова зажжётся за ближней «горой».
Туда я ступаю опять не спеша,
Но точно я знаю, что жизнь хороша!
Такая чудная, что кажется мне
Какая большая Луна в вышине.
С тобою я рядом пройти жизнь хочу.
Когда ты угаснешь, и я замолчу.
9 апреля 1988 года Москва, 92-88-12.
5. Проходит лето
И дни за днём летят недели.
Проходит лето так стремглав.
И вот уж годы пролетели.
Вопрос свой не решу никак.
Но торопиться мне не надо.
Решать проблемы не спеша.
Я верю, кончится преграда.
И жизнь та будет хороша!
7 июня 1988 года Москва, 122-88-8.
6. Ах, лето!
Жара! Все в зелени берёзы.
И тополя бросают пух.
И кое-где грохочут грозы.
И ароматный нежный дух,
Что распростёрся над землёю,
Меня пленяя каждый час.
И я любуюсь тут тобою.
Прохожие глядят на нас.
А лето набирает силу.
Расцвёл в саду уже жасмин.
Поля, похожие на ниву,
Пленяют зеленью глубин.
А лето жаркое торопит
Нас отдыхать скорей с тобой.
Лишь тёплый дождик покоробит,
И нет уверенности той!
Ах, лето! Лето! Что за диво?!
Подумаешь так той порой.
Ах, лето, лето, – ты красиво!
И нет уж красоты иной.
Вокруг раскинутая зелень,
И голубая в небе ширь.
И коротка ночная темень,
Собой покрывшая весь мир.
20 июня 1988 года Москва, 130-88-24.
7. Мёд
Почему ты любишь мёд?!
Потому, что он даёт
Сладость, радость и тепло.
Разве нам не всё равно?!
Кожу нежную даёт.
И, конечно, сладкий рот!
12 июля 1988 года Москва, 144-88-6.
8. На Чистых прудах
И на «Чистых прудах»
Мы сидели с тобой.
Пили кофе, в трудах
Думы шли чередой.
Я читал ту статью,
Что печатала ты.
Словно гнал я ладью,
Где пороги круты.
И подумалось мне:
«Знать, сильна ты в трудах!».
Так сказал я себе
Здесь, на Чистых прудах.
21 июля 1988 года Москва, 152-88-12.
9. Разрез сих глаз
Один раз случай был такой.
Иду на дачу в выходной.
Свернул лишь я за поворот,
И вижу, кто-то у ворот
«Погуливает» взад-вперёд,
И дальше, что-то, не идёт.
Кольнуло сразу вдруг меня:
«Как эта дама хороша!».
Спросил её я: «Вы, ко мне?!».
В ответ – глазищи в глубине.
Взглянула – поразила вдруг.
И я забыл тотчас подруг.
Я поразился цвету глаз.
И сразу позабыл наказ
На дам не пялить глазки зря,
Как ты просила раз меня.
Разрез сих глаз меня сразил,
И очень сильно поразил.
В них нежность, радость, и тепло!
А это мне не всё равно!
29 сентября 1988 года Москва, 169-88-20.
10. Утро снежное
Утро снежное проснулось,
И, конечно, улыбнулось
Нам с тобой в тиши ночи.
Словно в стенке кирпичи —
Глазки разомкнуть не можем.
Но друг другу мы поможем,
И проснёмся в этот день.
За окном как будто тень
От ночи той зимней стала.
Нас с тобой не перестала
Она мучить сном своим,
Предназначенным двоим.
1 ноября 1988 года Москва, 173-88-12.
11. Шагает праздник
А вот и осень наступила.
Короче становился день.
Хоть ты меня и не просила,
Но мне стихи писать не лень.
Шагает праздник по планете.
Шагает праздник по стране.
Все люди, взрослые и дети,
Желают, Родина, тебе:
Успехов, счастья, процветанья,
Побед в культуре и труде,
Своим народом любованья,
И, чтоб не быть любой войне.
7 ноября 1988 года Москва, 177-88-12.
12. Луна
В холостяцкой постели
Я к подушке прильну.
За окном всё метели,
Но я вижу Луну.
Мне она улыбнулась.
Улыбнулась мне вдруг.
Ну, а мне чуть взгрустнулось:
Нету рядом подруг.
А затем отвернулась
Та Луна от меня.
И мне снова взгрустнулось.
Скрыта тучей она…
Та, которая будет
Скоро здесь у меня.
Может быть, не забудет…
То подружка моя.
5 января 1989 года Москва, 1-89-16.
13. Не хочет на покой
По шоссе бежит автобус.
Под колёсами вода.
Я никак всё не опомнюсь.
Виновата в том весна.
За окном мелькают сосны,
Ели, даже березняк.
А кругом проталин оспы.
Не растает снег никак.
Мы ему помочь бы рады!
Ну, а чем помочь ему?
Он лежит ведь для отрады
На деревьях и лугу.
Радует он глаз отменно.
Радует он белизной.
И вздувается он нежно
На воде реки большой,
Что течёт здесь на равнине
Меж лесов в дали седой.
Очутившись вдруг в долине,
Чувствуешь себя водой.
И течёшь ты вместе с нею
Меж родимых берегов.
Я, наверное, посмею…
Я посмею. Был таков!
«Хоть и не поэт, но пишет
Строчки дивные, порой».
Значит, сердце моё дышит,
И не хочет на покой.
30 марта 1989 года Москва – Ярославское шоссе – Загорск, 30-89-28.
14. Лето 1989 года
Летний день уже на склоне,
И спадает вот жара.
У природы мы на лоне,
Но домой идти пора.
Отдохнули мы чудесно.
Отдохнули мы с тобой.
Возвращаемся мы с песней
Летней светлою порой.
Светит Солнце низко в поле.
Тишь чудесная стоит.
Разгулявшись на просторе,
По небу косяк бежит
Облаков кудлатых, белых —
Словно лето сторожит.
Горсти ягод переспелых,
Рассыпая, лес дари́т.
И вода в реке сверкает,
И на Солнышке блестит.
Синева на небе тает.
Вечер скоро набежит.
И молочный свет по небу
Растекался, как вода.
Я спешу туда, где не был.
Я спешу туда всегда.
26 июня 1989 года Москва, 58-89-24.
15. Самовар
С небес закат опять струится.
Поблекла неба белизна.
И чаю хочется напиться.
Напиться чаю, как тогда,
Когда с тобой в гостях мы были.
В гостях мы были у друзей.
И чая много, много пили
Из самовара древних дней.
29 июня 1989 года Купавна – Москва, 60-89-8.
16. Снежная берёза
Берёзы крона в снег одета.
Листва не шелестит давно.
Как будто юная Одетта
Глядит задумчиво в окно.
И думает, наверно, сонно:
«Вот наступила и зима!»,
И, закрывая очи томно:
«А я по-прежнему одна».
12 декабря 1989 года Москва, 92-89-8.
17. Мысли без идей
Словам свободно в голове,
Когда там мыслей нет.
Они сидят на языке,
И сыплются в ответ,
Когда за словом слово – брань
Идёт среди людей.
И всякая такая дрянь,
И мысли без идей.
5 марта 1990 года Москва, 5-90-8.
18. Осеннее утро
Сквозь деревьев серых строй.
Там, где очень тонко,
Лучик Солнца золотой
Пробивался робко.
Но затем пришла пора.
Солнца диск огромный!
Словно вышел со двора,
Кто-то очень скромный.
Над деревьями повис
Он весь жёлто-красный.
У него простой абрис.
Лик лишь больно властный.
Глаз от Солнца не «отвесть»,
Хоть глядеть не смеешь.
«Зайчиков» в глазах не счесть.
Их ведь не заклеишь.
Но прошли минуты две.
Солнце – в поднебесье.
И глаза уже не те.
В сердце зреет песня.
17 сентября 1990 года Москва, 18-90-20.
19. Дарю тебе четверостишие
Дарю тебе четверостишья.
Дарю тебе стихи, друг мой!
Я написал их в дни затишья
Своею собственной рукой.
Стихи ложатся на бумагу,
Когда есть вдохновение.
Надежда дарит мне отвагу —
Стихами наслаждение.
22 января 1991 года Москва, 6-91-8.
20. Мартовский лес
Красивый лес в начале марта.
Среди берёз белеет снег.
Сюда б художников с Монмартра.
Здесь впечатления навек.
И небо нежно голубеет.
И солнце светит с высоты.
На этом солнце щёчка рдеет.
Всё проявленья красоты.
И мы с тобой в лесу гуляем
С сыночком маленьким своим.
И всё кругом мы замечаем.
И хорошо нам всем троим.
2 марта 1991 года Москва, 12-91-12.
21. Пути творчества
Если стихи кто мои прочитает
С трепетом в сердце, с движеньем души,
Значит, тогда он, наверное, знает:
Разные в жизни бывают пути:
Путь озарений и путь просветлений.
Путь сновидений и путь дремоты.
Каждый из этих путей сотворений
Не приведёт Вас к пути немоты.
5 мая 1991 года Москва, 22-91-8.
22. Жизненный напор
Ведёт по жизни нас судьба, —
Не ведаем порой мы это —
Как полноводная река,
Что на пути смывает вето.
Поток не может быть иной,
Хоть на него и мы влияем.
Притом любуемся собой.
Судьбы своей не замечаем.
И нас несёт по воле волн,
Желанья наши обрывая.
Хоть ты труби всё время в горн,
Губ от трубы не отрывая.
Поток не слушается нас.
И нас, как будто, обрывает.
По руслу он несётся в пляс,
Препятствия с пути сбивает.
Но по нему мы, выплывая,
Идём судьбе наперекор,
Тем самым только создавая
Нормальный жизненный напор.
7 июня 1991 года Москва, 28-91-20.
23. Зимняя Олимпиада 1992 года
Россией я могу гордиться,
Как некогда СССР.
Что в стане зрителей творится?!
И я горжусь, как пионер.
Конец зимы, начало марта.
Медалей блеском золотых
Россия – кузница Таланта,
Встречает гордо молодых
Людей, что принесли ей Славу
На Играх зимних, непростых.
А нам, народу, на потраву
Медалей россыпь золотых.
И гордо реет над столицей
Наш бело-сине-красный флаг!
И надо было же случиться…
Россией сделан новый шаг
К престижу, Славе, уваженью
В семье народов всей Земли.
К авторитету, вдохновенью,
Что игры эти принесли.
И солнца блеск, как блеск медалей,
На куполах церквей Москвы
Встречает Вас с небесных далей,
Глаза слепи́т – слезу утри.
И на дорожке конькобежной,
И на лыжне, и на катках
Победа теплилась с надеждой,
Ковалась Слава «на руках».
И Самаранча телеграмма,
И яркий блеск счастливых глаз,
Вселяют силу в нас до грамма.
Мы веселимся напоказ.
Здесь возрождение России
Начнётся, верно, на века.
Нам сделать это ведь по силе,
А все проблемы – не беда.
Вперёд! Россия молодая!
Навстречу солнцу и теплу!
Тебя я, Родина родная!
Как прежде ласково люблю!
11 марта 1992 года Москва, 1-92-40.
24. Пробуждение
Птица ранняя поёт
У раскрытого окна.
Утром спать мне не даёт,
Заливается она.
Солнца луч слепи́т в лицо,
Но глаза открыть нет сил.
И старается оно,
Хоть его я не просил.
29 мая 1992 года Москва, 2-92-8.
25. Шторм
Нá небе не видно Солнца.
В тучах нет ему оконца.
Ветер кудри теребит,
На землю меня вали́т.
Я, конечно, упираюсь,
Своей силе удивляюсь.
Вот на берег моря вышел,
И, как будто, стал я выше.
Подо мной обрыв к воде.
Сердце ёкнуло… к беде!
Но ему я не ответил,
Чу́дное внизу приметил.
Под ногой песок белеет,
И коса тут в море реет.
Отмель, словно отделяет,
Море с брегом разделяет.
То, её нещадно бьёт.
Ну, а шторм… на части рвёт.
Он накатывает волны,
И косу скрывает по́лно.
А затем, вновь отбежав,
Будто снова поднажав,
Заливает всё водой —
Черноморскою волной.
Нá берег она накатит,
Часть песка себе захватит,
А затем стремится прочь —
Надо и другим помочь
Сёстрам, что идут гурьбой,
Непрерывной чередой.
Те сшибаются челами,
Серебристыми кудрями.
На берег песок выносят,
Землю новую заносят.
Не дают вернуться в море,
Разгуляться на просторе.
И, оставив пены слой,
Та ныряет с головой,
Пропадает в синем море.
Не гулять уж на просторе,
А быть просто ей водой,
В глубине пучины той.
Море с во́лнами играет.
Ветер силу набирает,
Гонит грозную волну,
Спешит бросить на скалу.
Та грядёт, за ней другая,
На пути всё разрушая.
Будет всё кругом крушить,
Песок с пеной ворошить.
Ветер, волны разбивая,
Мириады брызг бросая,
Надвигаясь на скалу,
Гонит новую волну.
С пеной, будто бы хмельная,
Вся косматая, большая,
С отмелью она играет,
Но того не понимает,
Как съедает берег сей,
И становится сильней.
Мне от этого же вида
На душе скребёт обида,
Что не я сей берег бью,
И как брег, не отступлю,
Что не я гоню волну…
Зато очень шторм люблю!
4 июня 1992 года Купавна, 3-92-66.
26. Серёжа
Майским утром Солнце встало,
Осветив лучом своим
Сползшее чуть одеяло,
И ручонку, что под ним.
Здесь в кроватке детской, старой,
Бывшей «спальнице» жены,
Разметавшись ручек парой,
Спит творение любви!
Спит творение природы,
Спит творение семьи,
Презирая все невзгоды,
Наслаждаясь сном весны.
19 мая 1994 года Реутов, 6-94-12.
27. Моё наследие
Я Лиру передам из рук и в руки
Лишь…, и тому, кто песню пропоёт,
Прошедши через море слёз и муки,
Своё творенье к Богу вознесёт,
Десницы перст воздевши прямо к небу,
И молвит слово ёмкое своё,
Служа Народу, Родине и Делу.
Получит он наследие моё!
25 декабря 1995 года Москва, 25-95-8.
28. Соловей
На ветвях седой берёзы
Радостный певец весны.
Днём он навивает грёзы.
Ночью – сладостные сны.
Он мелодию выводит!
И со мною говорит.
И на мысли он наводит,
Душу пеньем бередит…
Фантастические трели
Заполняют пол-эфира.
От сонета на свирели
Замирает моя Лира!
18 и 20 мая 1998 года Загорново – Москва, 9-98-12.
29. Лето началось
Вот и лето началось,
И теплом отозвалось.
Но дождливою руладой,
Грозовою канонадой,
Над землёю пронеслось,
И спокойно улеглось
Яркой зеленью травы,
Разбросав кругом цветы.
Солнце длинною аркадой,
Световою баррикадой,
Давит сильно на глаза.
Появляется слеза.
Сквозь неё смотреть нет мочи.
И мне не в силах кто помочь
Веки сразу приоткрыть,
И о свете позабыть.
Тут потупить взор захочешь.
В луже ноги враз замочишь.
Солнца сила вся видна:
Испаряется вода.
Радугой она сияет.
Мысль о лете навивает.
Думу думаешь о лете,
Забывая всё на свете.
1 июня и 2 сентября 1998 года Москва, 17-98-24.
30. Лето кончилось
Вот и лето пролетело,
Укорачивался день.
И пичужка мне пропела,
«Потеряв свою свирель».
Не затейливо, лениво,
Словно нехотя, порой.
Да и петь ей, что за диво?
Ведь ей скоро на покой.
Сумерки пришли внезапно,
Словно в небе пелена.
И на улице ненастно.
Потемнели облака.
Дождь прошёл, и стало сыро.
Не просохнет до утра.
Да, такое не раз было.
Лета кончилась пора.
Наступает злата осень.
Наступает та пора,
Когда я, презревши плесень,
Тружусь часто до утра.
Лето кончилось внезапно
В повседневной кутерьме.
Незабытым лишь осталось
Лето красное во мне.
31 августа и 2 сентября 1998 года Москва, 18-98-24.
31. Нам, поэтам-графоманам
Когда стихи ты пишешь рьяно:
Строкою строчку б не задеть.
Слова коверкаешь ты пьяно.
И языку тут не радеть.
Его нещадно изменяем.
Склоняем слово невпопад.
А на поверку ухудшаем
Его чарующий уклад.
Запас словарный не расширить
За счёт неправильных словес.
Удел в словарь нещадно «зырить»
Лишь начинавших поэтесс.
А мы, надменные потомки,
В наш электронный техновек,
За словом ходим мы в потёмки.
Красот так не познать вовек.
Его звучанья диалектов…,
Возможность мысли передать.
А речевых тона эффектов
Нам никогда и не познать.
Возможна образность и краткость
В его народной глубине.
И историческая святость
В его природной красоте.
Простые, вроде бы, наречья…
Изяществ их не угадав,
Его глаголов «безупречья»…
Возможно, в чём-то я не прав.
Живёт он многие столетья,
Чрезмерный поубавив пыл.
Пройдя годины лихолетья,
Остался он, каким и был.
Его простые междометья
Так сильно чувством отдают.
И нету в них противоречья,
Хотя их часто путают.
И нам, строчащим, и негоже
Коверкать русский наш язык.
В его защиту я, похоже,
Тут набросал не краткий стих.
18 сентября 1998 года Москва, 20-98-40.
