Александр Олегович Лобанов
Я, Славка и неуловимый бобр
На поверхности вновь осталась одна голова. Бобр проплыл несколько метров, после чего совершенно бесшумно нырнул. Он вообще двигался очень тихо, только грыз громко.
По глади озера пошли круги, и я, не чувствуя под собой ног от радости, отправился домой.
После этого мы со Славкой ещё несколько раз видели бобра: и рано утром, когда приезжали на велосипедах, и поздно вечером, когда ходили гулять с Бароном (умный пёс очень быстро приучился не лаять на бобра, хотя мне кажется, что водяной грызун ему всё равно не нравился). Мы наблюдали, как зверь неспешно плавает по озеру, как таскает в зубах ветки деревьев (их он утягивал под воду, и благодаря этому мы узнали, где находится вход в его нору), как носит ил передними лапами, чтобы укрепить свою плотину… В общем-то это и есть практически полный список всех бобровых занятий, но нам совсем не надоедало за ними наблюдать, тем более что Славка выпросил у родителей бинокль с десятикратным увеличением.
Короче говоря, бобр доставил нам уйму радости. Настолько много, что мы непременно захотели поделиться ею со всеми нашими родными и друзьями из города. Захотели показать бобра всем-привсем! А как иначе докажешь, что ты на самом деле его видел и ничего не придумываешь?
Нас тогда мало волновали вопросы "как мы повезём бобра в город?" и "где будем его там держать?" И уж точно не приходило в голову, что зверь вряд ли этому обрадуется. Когда тебе девять лет – всё это лишь несущественные детали, отвлекающие тебя от главного: мечты. В конечном счёте все проблемы можно будет как-нибудь решить потом, а для начала бобра нужно поймать.
От первоначального плана поимки грызуна с помощью клетки-боброловки (как мышеловка, только большего размера) пришлось отказаться, поскольку всё, что нам удалось найти – это картонная коробка от телевизора, прогрызть которую зверь смог бы, наверное, за две секунды. А за пару часов бобр может свалить целое дерево – ему даже клетка из досок нипочём! Поэтому после долгих раздумий и тщательного планирования мы остановились на яме-ловушке, замаскированной сверху ветками, сквозь которые бобр должен был, по идее, провалиться… Да, сейчас я понимаю: глупо было рассчитывать, что зверь не сможет выбраться из ямы, ведь он умеет не только грызть, но и рыть землю лапами. Но на тот момент такой план нам со Славкой показался просто замечательным: вечером выкапываем яму, утром находим в ней бобра. Просто отличный план!
Оставалось выбрать подходящее место для нашей ловушки. И самым лучшим местом нам показался противоположный берег озера, более низкий, чем тот, откуда мы обычно производили свои наблюдения. Лес на другой стороне озера мы со Славкой между собой называли "бобровым лесом", потому что именно там, среди деревьев, зверь всегда кормился.
Итак, вооружившись лопатами, мы отправились к озеру. Пройдя по протоптанной дядей Пашей тропинке до бобровой плотины, я первым начал осторожно переходить по ней на другую сторону Мелинки. Ветки хрустели под ногами, резиновые сапоги так и норовили увязнуть в вытащенном со дна озера иле, но, сделав несколько аккуратных шагов, я всё-таки оказался в бобровом лесу.
Всё здесь было по-другому! Повсюду торчали остроконечные пеньки, лежали стволы деревьев с обглоданной корой, кое-где затопленная вследствие подъёма воды вязкая почва была усеяна следами, в других местах протоптанные бобром тропинки напоминали канавы или даже каналы.
– Давай быстрее, Славка! – крикнул я другу. – Тут так интересно!
Наверное, Славка слишком уж поспешил: увязший в топкой грязи сапог соскочил с его ноги, и он, стараясь вернуть потерянное равновесие, замахал руками. Не помогло. Медленно, но неотвратимо, продолжая изо всех сил махать руками и одновременно стараясь всунуть ногу обратно в сапог, Славка, подобно подгрызенному бобром дереву, накренился набок и с отчаянным воплем свалился с плотины в самую середину речки.
И тут же вынырнул, отплёвываясь: глубина была не более, чем по пояс. Я поспешил к берегу, протянул Славке руку и помог вылезти, каким-то образом начерпав при этом воды в сапоги. Потом мы побежали домой сушиться.
