О! дар небес благословенный, Источник всех великих дел, О вольность, вольность, дар бесценный, Позволь, чтоб раб тебя воспел. Исполни сердце твоим жаром, В нем сильных мышц твоих ударом
Во свет рабства тьму претвори, Да Брут и Телль еще проснутся, Седяй во власти да смятутся От гласа твоего цари.
2
Я в свет исшел, и ты со мною; На мышцах нет твоих заклеп; Свободною могу рукою Прияти данный в пищу хлеб. Стопы несу, где мне приятно; Тому внимаю, что понятно; Вещаю то, что мыслю я; Любить могу и быть любимым; Творю добро, могу быть чтимым; Закон мой – воля есть моя.
3
Но что ж претит моей свободе? Желаньям зрю везде предел; Возникла обща власть в народе, Соборный всех властей удел. Ей общество во всем послушно, Повсюду с ней единодушно; Для пользы общей нет препон; Во власти всех своей зрю долю, Свою творю, творя всех волю, — Вот что есть в обществе закон.
4
В средине злачныя долины, Среди тягченных жатвой нив,
Где нежны процветают крины, Средь мирных под сеньми олив, Паросска мармора белее, Яснейша дня лучей светлее, Стоит прозрачный всюду храм; Там жертва лжива не курится, Там надпись пламенная зрится: «Конец невинности бедам».
5
Оливной ветвию венчанно, На твердом камени седяй, Безжалостно и хладнонравно, Глухое божество судяй. Белее снега во хламиде, И в неизменном всегда виде, Зерцало, меч, весы пред ним. Тут истина стрежет десную, Тут правосудие ошую, — Се храм Закона ясно зрим.
6
Возводит строгие зеницы, Льет радость, трепет вкруг себя, Равно на все взирает лицы, Ни ненавидя, ни любя. Он лести чужд, лицеприятства, Породы, знатности, богатства, Гнушаясь жертвенныя тли; Родства не знает, ни приязни; Равно делит и мзду и казни; Он образ божий на земли.
7
И се чудовище ужасно, Как гидра, сто имея глав, Умильно и в слезах всечасно, Но полны челюсти отрав, Земные власти попирает, Главою неба досязает, Его отчизна там, – гласит; Призра́ки, тьму повсюду сеет, Обманывать и льстить умеет И слепо верить всем велит.
8
Покрывши разум темнотою И всюду вея ползкий яд, Троякою обнес стеною Чувствительность природы чад, Повлек в ярмо порабощенья, Облек их в бро́ню заблужденья, Бояться истины велел. «Закон се божий», – царь вещает; «Обман святый, – мудрец взывает, — Народ давить что ты обрел».
