Александр Николаевич Лекомцев
Фанерный утконос
События в Степановке
Разумеется, Боб не стал дожидаться, когда его благоверная жена, пришьёт оторванные рукава к пиджаку. Надевать, в целях бережливого отношения к вещам, что свойственно представителям не столько жителей Северной Америки, сколько целого ряда Западной Европы. Польша, разумеется, не исключение.
В подлунном мире прекрасно и хорошо плодоносит дерево, на котором созревают те самые яблоки… раздора. А чего уж тут скромничать, Польша – весьма и весьма… яблочная страна, от которой можно и нужно постоянно ожидать порождения самых разных вариантов международного раздора.
На сей раз, Рында решил сесть за написание продолжения романа, надев на себя халат в сине-жёлтую полоску, и тапочки. Что касается, их, то, к счастью, у Рынды имелся довольно большой запас домашней обуви. Но, в принципе, он понял, что теперь всю имеющуюся одежду надо беречь. Ведь самых неожиданных встреч во время творческого процесса у него, без сомнения, произойдёт немало. Без них не обойтись. Писатель научился глубоко… погружаться в материал.
А сейчас он решил описать по-своему, со своей точки зрения, исторические события, которые происходили в восемнадцатом году в Приморском селе Степановка. Благоразумный и старательный Боб так сразу же и написал: «Огромный отряд красных бандитов решил устроить засаду группе, почти не вооруженных американцев и японцев. А ведь они пришли в село с мирными и благими намерениями. Воины США и Японии решили объяснить местному населению, в чём преимущество истинной демократии перед дикими нравами».
Лицо Роберта Борисовича расплылось в улыбке. Он нашёл правильный и… ненавязчивый ход и ключ к дальнейшему повествованию. Рында ведь был настоящим либералом, потому, при желании, всегда, даже и бездоказательно, объявлял чёрное белым и… наоборот. Он так видел, он так желал, он так представлял…
Понятно, что носители закордонных «ценностей» и «свобод» не принимают никаких возражений, даже не спорить начинают, а впадать в истерику. Он сказал и – точка, а что он там провякал и всемером не разобрать. Но вот уж он убедить читателя в том, что всё именно так и происходило, как он описывает. Всё обязаны думать только так, как его соратники, точнее, подельники.
Он навалился всей грудью на компьютерный стол, уткнувшись носом в монитор. Гениальная фраза! Но вдруг что-то хрустнуло у него в районе, скорей всего, поломанных ребёр. Рында ойкнул и вмиг оказался в том самом селе под названием Степановка.
Рында очутился, как раз, среди тех многочисленных вооружённых людей, которые находились в засаде, окружив плотным кольцом село. Роберт Борисович, оказывается, был прав. Но вот же она засада… Подлая, наглая, бесчеловечная…
У него достаточно мужества и принципиальности. Именно он – автор данного повествования. Если не всё, то очень многое в его руках. Остановить, конечно же, сам процесс и проявление злодейства Рында не сможет, потому что оно исторически произошло, но пристыдить он негодяев вправе. Да и чего тут опасаться. Ведь конкретных лиц нет, сплошь только выдуманные им лично, прототипы негодяев, которые носили конкретные имена и фамилии.
Писатель уж было собраться встать в полный рост и громко объявить, что он всё видит и знает, и отобразит происходящее в таком виде, как есть. Но вовремя заметил, что за поваленными брёвнами, в ямах не российские партизаны, а японские и американские солдаты. Это показалось ему весьма странным.
Впрочем, нет. Рында взял себя в руки и начал мыслить и рассуждать «здраво». По сути, ничего страшного и странного не происходило. Это чётко организованная засада, тактическое боевое действие, как раз, и направленное против красных и разного рода бандитов.
На всякий случай, Боб отполз подальше, в сторону, от скопления «освободителей» дальневосточной российской земли от её жителей, от здешнего народа. Ведь не мог же современный либерал назвать такие действия интервенцией или оккупацией. Он даже не мог предполагать, что произойдёт именно сейчас. Конечно же, он был знаком с утверждениями некоторых историков, но поверить такому был просто не в состоянии.
Американцы и японцы из засады спокойно наблюдали за тем, как немногочисленный партизанский отряд, кстати, состоящий даже не столько из большевиков, сколько из меньшевиков, левых эсеров, анархистов, бывших белогвардейцев и просто местных патриотов самых разных национальностей уходил из Степановки в очередной рейд. Были среди них конные, и пешие, не все вооружены нормальным по тому времени огнестрельным оружием…
Невдомёк было Рынде, что против оккупантов поднялся весь народ, и даже совсем недавние недруги стали в борьбе с интервентами друзьями.
Душа либерала Рынды не выдержала, и он, на правах автора будущего гениального произведения, встал на четвереньки и собрался громогласно спросить: «Так чего же вы ждёте, герои? Вы ведь в засаде. Вперёд!». Но широкоскулый негр, точнее, афроамериканец, рядовой, в короткой чёрной шинели и винтовкой просто зажал Бобу рот и повалил его на землю.
При этом бравый американский солдат приложил указательный палей к губам. Это означало то, чтобы человек в странном халате и в домашних тапочках заткнул свою мерзкую пасть, попросту, молчал. Вероятно, негр принял Рынду за своего, потому сразу и не свернул ему шею и, скорей всего, имелись и среди японо-американского специального отряда воины, которые предлагали напасть, конкретно, на партизан и… разделаться с ними.
Лёжа на земле, на спине, Роберт Борисович, с каждой секундой осознавал и понимал, что его авторские права здесь не ставятся ни во что. Понятно, что в числе живых его оставили по чистому недоразумению.
В голове либерала Рынды стали возникать некоторые сомнения… Ведь получалось, что, на самом деле, американцы, да и при определённых обстоятельствах, и отважные японцы не желают рисковать собственной шкурой. Но, в любом случае, у японцев особый интерес – территориальный.
Как только отряд партизан исчез из поля зрения по не очень громкому приказу командира объединённой военной группы, худосочного и долговязого янки, почему-то, в гражданской одежде, американцы и японцы начали подпирать кольями двери горящих изб Степановки. А тех, кто из женщин, детей, стариков пытался выбраться на свободу из окон, с весёлым смехом интервенты убивали винтовочными штыками.
Как весело! Как интересно! Неужели даже потомки этих сволочей не получат по заслугам? Но ведь непременно ответят… по полной программе. К этому всё идет, и остановить исторический процесс невозможно.
Смело и решительно Рында со стороны наблюдал, как горят крестьянские избы. Если бы он не был либералом, ярким представителем «пятой колонны», то он назвал бы всё происходящее изысканным террором, абсолютно точно таким же, какой ныне в ходу у бандитов разных национальностей, не верящих ни во что доброе… человеческое.
Но, именно, сейчас Роберту Борисовичу было не совсем понятно, почему храбрые американцы не напали даже из засады на партизан, но зато с большим удовольствием уничтожали огнём и кололи штыками совершенно беззащитных крестьян – стариков, женщин, детей.
– Что же это получается? – Рында вплотную подошёл к человеку в сером костюме, к командиру, и на английском языке поинтересовался. – Понятно, что они не люди, а звери… Но они не партизаны, они – мирное население.
– Ты кто? – глянул на него сверху вниз долговязый. – Почему ты в халате и не горишь в одном из домов, вместе с этим сбродом?
– Кто я? – возмутился Рында. – Я только затем здесь, чтобы по-своему описать события, именно, так, как выгодно… международной демократии. Факт исторический, но, конкретно, вас я придумал…. Всех! Вы должны были не сжигать мирное население, а напасть, пусть из засады на партизан. А я ведь раньше не верил, что так всё и происходило.
– Это ты меня придумал, очкастый сморчок? Ты решил всё за меня, мелкий агент и шпион мерзкого народа с огромным синяком под глазом? Очень сожалею, сэр, что вам его окончательно не выбили.
– Да я вас… это… на самом деле придумал! Получается, что всё выглядит именно так… А вы ведёте себя… простите, не совсем здорово!
Американец в гражданской одежде и высоких походных ботинках, без слов достал из внутренней кобуры под пиджаком семизарядный револьвер, взвёл курок и прислонил ствол прямо к переносице Рынды. При этом со смехом произнёс:
– Я приказываю себе расстрелять тебя, странное и тупое существо, называющее себя «автором»!
– Вы, господин, шутите? – изумился Рында. – Как же можно меня расстреливать? Ведь я не только автор, а истинный демократ и либерал!
Но американец не шутил. Он был загружен самыми серьёзными намерениями. Роберт Борисович окончательно понял, что настал момент «испариться». Ведь, славу богу, такую возможность он имел. Правда, «линять» от опасностей следовало быстро, без раздумий. Пристрелят запросто славные американцы на страницах собственного романа, и только за компьютером останется безжизненное тело будущего великого писателя.
Мгновенно очутившись перед монитором своего компьютера, он клятвенно пообещал себе оставить в покое американцев, да и японцев, с их карательным способом ведения войны и заняться написанием романа о жестоких, тупых и наглых… анархистах.
Теперь, почему-то, Рында подсознательно верил тому, что, всё-таки, очень «принципиально» вели себя в те годы с мирным населением российского Дальнего Востока представители многих народов просвещённой Европы, Америки и, разумеется, Азии. Имеется в виду Япония. Рында позволил себе предположить, что, наверное, кое-что из официальных исторических фактов – всё же, на самом деле чистая правда. К примеру, то, что американский бронепоезд долго и методично обстреливал село Аненки. Такие вот добрые и славные янки…
Впрочем, наверное, так делалось с благими намерениями, для установления мирового порядка. Видно, тогда это было остро необходимо, да и сейчас, в современном мире, когда под бомбы славных американцев уже попали мирные жители около тридцати стран. Ведь должен же российский сброд окончательно осознать, что он, по сравнению с американцами, ничто. Такую перспективу Роберт Борисович приветствовал и понимал.
Всё минувшие и нынешние грехи бравых американцев, англичан, французов и прочих Боб, разумеется, не будет в своём романе даже и перечитывать. По крайней мере, всё в его власти. Он ведь – а в т о р.
С этой мыслью он мгновенно ушёл в мир сна, находясь прямо в кресле. Он понимал, что его славная супруга Ренальда Вацславовна уже давно безмятежно спала. Наверняка, ждала своего суженого, согревая своим жарким телом место в постели для супруга, но погрузилась в сновидения. Что ж поделаешь, если муж – будущий великий писатель. Не только искусство, но даже и коммерческая, как бы, литература требует жертв.
Не трудно догадаться, что ему грезилось… Нет, конечно же, не зверства в Степановке, а милые, улыбающиеся и добрые американцы, внуки и правнуки тех, кто во время Второй Мировой войны открыл Второй фронт, с горем пополам, и сразу же попал под Ла-Маншем в окружение. Пришлось советским войскам начать наступление на Берлин гораздо раньше, чем планировалось. Ведь надо же было спасать от гибели бравых американских и английских солдат. Союзники ведь.
Что и говорить. Мы ведь и за их свободу расплачивались человеческой кровью, а за продовольственную и техническую помощь – золотом. Получается, что фашисты, как бы, и не были врагами англосаксов. С надеждой верится, что не совсем так… Но кем-то же нацисты являлись для продуманной части человечества? Скорей всего, теми, кто не оправдал надежд на дальнейшее процветание и обогащение особенной нации самой демократичной и свободной страны… за чужой счёт.
Застреленная кукушка
Ранним утром, Рында, почистив зубы, умывшись, проводив свою Ренальду Вацславовну на службу, слегка перекусив, начал гореть ярким и неугасимым желанием продолжить работу над книгой. Для справки надо сказать, что за его славной жёнушкой постоянно приезжала служебная министерская машина. Одним словом, японцы умеют делать прекрасные авто… для всё ещё растущей массы никчемных российских чиновников и очень особых, привилегированных пенсионеров из числа тех, кто всю жизнь валял дурака за неслабые «бабки».
Переодеваясь в тёмно-зелёный джинсовый костюм и такого же цвета кепку и кроссовки, Рында с нежностью подумал, именно, о них, о японцах. Но ему было не понятно, почему, в конце концов, самые «верхние» российские господа и дамы всё ещё не отдают Стране Восходящего Солнца острова Кунашир, Уруп, Итуруп и Хабомаи. Почему медлят? Ведь им, японцам, очень такое надо, и они добрые, весёлые и трудолюбивые. Такие вот… приветливые.
Сколько замечательных, настоящих демократов, на просторах интернета всё ещё требуют, чтобы эти острова Россия отдала потомкам самураев. Даже ведь и доказывают, что якобы… Да и не важно, что и к чему. Какая разница! Ведь по устойчивому мнению иных демократов и либералов всего мира, россияне даже по сравнению с отсталыми племенами Амазонии, полные дикари. Западные историки, да и сердцем и душой понимающие их самые прогрессивные российские летописцы, тоже ведь так считают.
Но почему-то основная часть человеческой массы этой большой страны называют их мерзавцами и шизофрениками. Рында такого расклада не понимал и не принимал. Ведь всё уже… доказали и разложили по полочкам.
С такими мыслями Рында сел на крутящееся кресло перед компьютером, включил его и настольную лампу. Придвинул к себе клавиатуру и довольно чётко и грамотно написал: «На российском Дальнем Востоке только началось цветущее и знойное лето 1922 года, теряя сразу же свои быстротечные дни». Нормально. Тут он был совершенно прав.
Писатель-либерал прикрыл глаза и явственно услышал резкий надрывный крик кедровки. Он смешался с настойчивыми обещаниями другой птицы – кукушки, которая всем, слышащим её, сулила долгие лета. Но в своих пророчествах она явно заблуждалась или умышленно шла на обман.
Впрочем, птица была тут не причём, ибо только человек человека подводит к бездонной пропасти своими лживыми посулами. А российский народ доверчив – верит часто тому, что не реально и выгодно тем, кто с помощью заокеанских миссионеров и американской верхушки развалил Советский Союз, загнал миллионы россиян в могилу (в буквальном смысле этого слова) и отобрал даже у нищих самое последнее.
Многое тогда удалось национальным предателям разных мастей и скоростей. Впрочем, Рында их таковыми не считал и даже в приватных беседах называл «благодетелями» и верил, что американские законы совсем скоро укоренятся в этой большой и бесхозной стране.
Что ж, пока он был прав. Сразу ведь и в короткие сроки не так просто отобрать у бандитов и воров то, что им было «подарено» мифическим «государством», причём, даже «от имени народа». «Зря российское быдло надеется на какие-то перемены,– злорадно подумал Рында,– мы ещё укажем сброду его настоящее место. Каждый сверчок – знай свой шесток».
Он не сразу, но сообразил, что пристроился на каком-то трухлявом пеньке, у самой обочины таёжной дороги.
Кругом стояла тишина, но не абсолютная. Кукушка всё ещё кричала. Она находилась не так уж и далеко от Рынды. Но вдруг вблизи раздался выстрел, и голос птицы смолк. Роберт начал беспокойно озираться по сторонам. Ведь имелось ещё… чем смотреть на мир, создателем которого он самоуверенно и настойчиво считал себя. Один-то глаз у писателя не был подбит, да и несколько покалеченный тоже что-то видел.
Беллетрист, безоглядно обожающий всё американское, не сомневался, что выстрел этот винтовочный был метким. Даже представил, как несчастная птица, незащищённая замысловатой организацией «Гринпис», упала с ветки высокого кедра в густую траву. Конечно же, её мог убить только русский варвар. Кто ж ещё? Сейчас Рында, с грустью думал о несчастной кукушке, бедной птице, скорей всего, несправедливо, жестоко, безжалостно и зверски убитой.
Возможно, меткий и кровожадный стрелок лишил жизни беззащитную кукушку просто потому, что злой и жестокий по природе своей. Своим выстрелом он и отомстил ей за все свои беды и невзгоды. Ну, да ладно. Ведь французские гренадёры, вперемешку с польскими, итальянскими и другими поборниками западной демократии во время войны Наполеона с Россией, тоже отстреливали и кушали мясо ворон. Правда, во время своих размышлений Роберт Борисович скромно «позабыл» о том, что, к примеру, мясо серых ворон для французов – лакомство, национальное блюдо. Так уж исторически сложилось, тут дело не только в лягушках и улитках.
Роберт Борисович протёр свои очки батистовым платочком, задумался и окончательно пришёл к выводу, дело заключается не в злости и ярости стрелка, а совсем в другом. Просто человек голоден, и он убил птицу только для того, чтобы съесть. При этом Рында уже видел, как стрелок отъехал в сторону от небольшого конного отряда. Но ведь Рында, хоть был и автором данного произведения, но представить себе не мог, что этот дикий русский не о себе заботится. Кукушку он убил для того, чтобы, хоть чем-то, накормить своего раненного товарища. А может быть, и не одного. А кукушка тоже сгодится в пищу. Большая птица, можно сказать, почти летающая курица.
По таёжной дороге двигался большой конный отряд. Всадники были вооружены неплохо, но одеты – кто во что горазд – гимнастёрки, тельняшки, холщовые рубахи. Около полутораста человек. Это анархисты атамана Павла Плотова, остатки большого воинского подразделения известного партизанского командира, анархиста Якова Тряпицына.
Буквально месяц назад, в 21 час 45 минут 9 июля 1920 года, недалеко отсюда, в селе Керби (Кербь) был осуждён и расстрелян атаман Тряпицын, с ним начальник штаба (по сути, его жена и боевая подруга) Нина Лебедева-Кияшко, их соратники. Похоронили отступников от установленного большевиками порядка на окраине села, часть анархистов была помилована. Потом произошло перезахоронение казнённых. Но где находятся ныне могилы «ангелов свободы», это тайна, покрытая густым мраком.
Конечно же, Рында находился в курсе того, что происходило. Ведь он был не только автором, но и, историком-любителем, коих даже среди нынешних академиков и ныне – пруд пруди и огород городи. Анархистов судили 103 человека из выборных, судьба многих из которых до сих пор неизвестна. Об этом, разумеется, позаботились ответственные… товарищи. По всей вероятности, одни тоже был расстреляны, а другие пали жертвой кровавого мщения со стороны анархистов и, так называемых, левых коммунистов.
По сей день идут долгие споры о том, кто же такие Тряпицын и Лебедева: ангелы истинной народной свободы или палачи народа. Об этих личностях написано в России и за рубежом столько объёмных томов документальной и художественной литературы, что, пожалуй, их посмертной славе позавидовал бы любой не только нынешний гламурный герой, но и политический деятель… всех времён и народов. Но на всё на это будущему великому писателю Рынде было плевать. Россияне – все дикари и преступники, без исключения. Он имел тут своё особое мнение, не опираясь на исторические факты.
Рынду радовало только то, что некоторые россияне и тогда, и сейчас стыдливо отреклись от своих корней и от России… в целом. И правильно сделали. Теперь вот некоторые из них пытаются становиться настоящими людьми, как американцы или англичане. А ведь существуют, по мнению Рынды, и зарубежные ненормальные господа и дамы, не только ведь русские, но и французы и немцы, которые сравнивают Соединённые Штаты Америки с кукушкой.
Ведь даже стремительно растущий детёныш этого крылатого монстра, вылупившись из яйца в чужом гнезде, выталкивает, по сути, из собственного дома птенцов, к примеру, той же горлицы или кедровки. Именно, так «особенная» заокеанская страна завоевывает лично для себя и своих… «птенцов» уже занятое пространство. Страна – паразит. Да ещё какой! Но, именно, с такой постановкой вопроса Рында категорически не готов был согласиться. Просто особенная нация создаёт для себя самую лучшую жизнь, имеет на это полное право.
Но разве, взращенный на забугорных биг-маках, российский либерал-иуда может понять саму суть происходящего? Не осилит его слабый мозг и крупицы истины. Впрочем, возможно, только тогда, хоть что-то он сообразит, найдёт на него озарение, когда славный и справедливый человек приставит к его виску ствол парабеллума. Иначе уже никак…
По-другому со «сливками общества» уже и не получится. Кстати, и с теми, кто щеголяет в русских кафтанах, но при этом уже настроил за кордоном немало шикарных теремов для себя, своих родных и близких по логике вещей должно (просто обязано) произойти то же самое. Как только кровопийца умудрился моментально разбогатеть и остаться при этом русским патриотом? Чудеса… сплошные.
А что касается российского Дальнего Востока тех неспокойных, оккупационных времён, то до сих пор самые разные российские историки толком не знают, не ведают, где правда, а где ложь. А вот Рында всегда всё знает и знал. Но если и не знал, то чувствовал. Всё россияне – полные дикари и звери. Нет у них ничего святого. Да ведь и при этом не желают они подчинятся воле и уму тех высокоразвитых господ, которые могли бы для них… А что могли бы? Неважно. Ведь истина, настоящая правда только там, за Океаном и, в какой-то степени, в ряде стран Западной Европы. А как же иначе?
Вряд ли для руководящей тогдашней советской власти было глубокой тайной то, что творили анархисты Тряпицын и Лебедева на берегах Тихого Океана. Ведь тут была замешана большая политика. Никак нельзя было отказаться от Николаевска-на-Амуре и Владивостока в пользу японцев и дать возможность укрепиться здесь белогвардейцам. Вот причина жестокой и кровопролитной войны в Низовьях Амура. Тут цель оправдывала средства. Что уж тут говорить, омерзительная… гуманность. Возможно, здесь в своих размышлениях Рынды был частично прав. Ничего не попишешь, под шальные пули попадают и невиновные.
Но Рынду сейчас удивляло то, почему они, самые главные большевики, не понимали своего счастья, плывущего к ним из США. Ведь не можно было, а нужно было пойти самой прогрессивной стране на уступки. Вот ведь Россия какая огромная! Так почему бы ни поделиться ей своей территорией с американцами, японцами, частично с англичанами и французами? Да и анархисты тоже. Патриоты, так сказать. За что японцев-то надо было им обижать и прочих иностранных господ. Если и пришли заграничные господа с оружием к варварам и дикарям, то ведь для их же блага.
Конечно же, Роберт Борисович и сам не понимал, что такого могли пообещать и, в конце концов, дать американцы российскому народу. Не совсем понятно… Но, опять же, это не самое главное. Рында одно знал и понимал: если будешь покладистым и верным слугой истинных господ, то станешь обладателем многих миллионов долларов. Но пусть не миллионов, но на пару мисок гречневой каши и стакан водки тебе хватит. Ведь американцы – сердечные люди…
Впрочем, большевики, меньшевики, анархисты, эсеры, само собой, кадеты, как и… частично белогвардейцы, видать, и так много в собственной стране наворовали, потому и были гордыми, но с некоторой «хитринкой» в поведении и поступках. Не желали они зависеть от янки и плясать под их струнный инструмент под названием «банджо».
Разумеется, как и все прочие, в тогдашней России святыми Тряпицын и Лебедева со своим многочисленным отрядом не считались. Тут Рында с российскими историками был согласен. Буквально почти за год до их казни они уже, по сути, вели войну на Дальнем Востоке не только с белогвардейцами, японцами, но и… красноармейцами и с теми, «зелёными» стрелками, которые окончательно приняли сторону большевиков.
Почему анархисты жестоко обращались с самыми настоящими предателями России, писатель-либерал, понимал, но… фрагментами. Но вот зачем они обижали бедных и несчастных японцев? Тут он внутренне протестовал. Мудрые американцы, кстати, французы, англичане и… чехи, спешно покинули российский Дальний Восток. Да пусть благодарят своих богов россияне, что иностранные «миротворцы» и «гости» тут не задержались надолго. А то ведь навели бы полный порядок. Но вот… не задержались.
Поняли, видно, что промедление смерти подобно. Ведь японцев российские анархисты били крепко, не взирая на их каратэ, айкидо и прочие… сумо. Самые крутые ниндзя в рукопашных схватках с дальневосточными черепоносцами были скромны и застенчивы, как великовозрастные гейши.
Японцы ведь потом тоже, всё же, сообразили, что к чему, но… Одним словом, пришлось им похоронить очень и очень многих своих воинов на острове Сахалин и в Николаевске-на-Амуре. Ведь и сейчас своими раскосыми глазами взирают они на Курильские острова, которые исторически им никогда не принадлежали. А если бы даже это было и так, то, наверное, им только за агрессию России стоило бы оставить только город Токио. Ну, может ещё и остров Хоккайдо, но это при их клятвенном обещании вести себя в дальнейшем хорошо и разумно. Какие можно продолжать с ними переговоры? Зачем? Кто придумал такие вот странные… беседы? Ни к чему это.
Уж Россия-то, как-нибудь, обойдётся без мирного договора. Да и кому верить собрались российские олигархи, компрадоры и пристегнутые к ним «политики» и за какие такие японские бублики и ватрушки? Всё это весьма и весьма странновато. Не унимаются ультра-либералы, несут свою глупые головы под топор ярости народной…
История преподнесла добродушной России множество уроков. Уже столько написано про явную подлость американцев, японцев, англичан, французов, да я ряда стран, где проживают наши «братья» славяне, что и повторять-то не стоит. Однако, не следует российским патриотам быть такими уж жестокими, например, требовать назад Калифорнию или Аляску. Последняя может заокеанским гражданам срочно понадобиться, ибо история развивается так, что заокеанским англосаксам и разным эмигрантам просто больше негде будет в недалёком будущем существовать… Всё идёт к этому.
Как раз, вот над такой дикой русскоязычной точкой зрения пан Рында смеялся. Ишь чего! Да Американские Штаты – великая и непобедимая страна. Да она единственная и особенная, она… Одним словом, заставь либерала вести политический диспут, так он тебя так постарается обгадить и при этом будет чист, но по-прежнему зол, как та самая английская собака Баскервилей.
Наблюдая за движением конного отряда, Рында напрягал свой головной мозг и даже думал. Ведь он – мыслитель, писатель…. Он и повелитель. Скоро воины-оборванцы остановятся на отдых. Почему? Да потому, что он – автор этого романа, он, можно сказать, их самый главный начальник. Они будут действовать так, как пожелает он, Роберт Борисович.
Надо сказать, что в кое-каких своих рассуждениях либерал Рында был прав. К примеру, большевики, на самом деле, выждали момент, и спокойно расправились с остатками махновцев. Некоторых из них, кстати, и пощадили. Сумел и Махно укрыться за границей. Ещё бы! Ведь кровью анархистов был и взят Перекоп. Так получается, что, именно, анархисты тех далёких лет и событий и были истинными патриотами России. Они защищали свою страну от иностранных интервентов на Западе и на Востоке. А сейчас и стар, и мал, не вникая в суть вопроса, поливает анархистов грязью. Просто так? От незнания? Вряд ли. Всё понимают эти «голуби мира» и тоже хотят жить чуть-чуть лучше, чем среднестатистический россиянин.
Но Рынде даже и это было до фонаря. Впрочем, не только ему одному. А многим отечественным историкам, которые, почему-то, решили, что, именно, они и есть патриоты России. С какого перепущу? Мало носить на своём грузном теле косоворотку и плакатно рассуждать, надо быть русским по духу и по совести. А всё остальное приложится. Не просто страну продают, а Великую Державу, которая и согрела таких фантазёров на своей груди. Ряженые и продажные уж больно нынче приметны. Теперь, когда российский народ, на самом деле, почувствовал силу компрадорской власти.
Как раз, подобные рассуждения Роберт Борисович и не приветствовал. А тех, кто считал и рассуждал не так, как он, Рында, интеллигентный человек, поляк, шляхтич, можно сказать, даже в интернете покрывал густым русским матом. Притом, был очень доволен, что кому-то успешно и принципиально нахамил.
Да пусть всегда и всюду российское быдло проливает свою рабскую кровь. Пусть будет и сейчас точно так же, как в самые смутные времена! В данной ситуации и, вообще, Рынде было жаль только застреленную кукушку. Вот и всё. Кого ещё тут жалеть и оплакивать? Русских мужиков да баб? Да, вы что, господа! Это будет не по-американски, да и, кстати, очень даже не по-польски. Хотя речь идёт не о народе этой страны. Люди там нормальные, адекватные, и в Польше, в основном, отношение к россиянам не такое уж и плохое. А вот отдельные… элементы.
Да где их только нет? Нынче даже на дрейфующей льдине запросто можно встретить русофоба и ультра-либерала, не говоря уже о странным образом сложившимся клане российских олигархов и «рулевых»,
