Александр Николаевич Лекомцев
Быстротечные дни…
Под струями лучей
* * *
Два циклона навстречу
Друг к другу летят.
Добрый вечер!
Я рядом и как же рад.
Две великих метели
С надеждой благой…
Мы на встречу летели
Над мрачной тайгой.
Над полями, горами
Небо видела нас.
Мы в заснеженном храме,
Не всегда, а сейчас.
…В снежных дюнах глубоких
Тонут крыши и люд.
На горячие щёки
Наши слёзы падут.
Здесь нам выпало слиться,
Лишь на миг, ни навек…
На угрюмые лица
Рухнул ветер и снег.
Наши стоны, объятья
Слышат в каждом дворе.
Пусть пошлёт нам проклятье
Даже пёс в конуре.
Пусть ругает нас каждый,
Ты страстей не таи.
Наша встреча, что жажда
Беспредельной любви.
Две судьбы, два циклона -
Наши мысли и сны.
Суть мгновений бездонна,
Не имеет цены.
Среди снежного дыма
Нет ни троп, ни дорог.
Пролетел бы я мимо,
Если только бы смог.
* * *
По утренней осенней рани,
Листва на лужах, что паркет…
В лучах простуженных свиданье
Назначил мне твой силуэт.
Явился он из дней далёких
В продрогший мир, в угрюмый сад.
Бледны твои слова и щеки,
Как годы долгие назад.
Так что же ты сказать хотела,
Что объяснить в час тишины?
Ведь там и здесь, на свете белом,
Всё лживые слова черны.
Листва осин в немом полёте,
Свидетели средь бела дня…
Жесток разрыв души и плоти,
И он не радует меня.
Столетья, словно в лужи канут,
В озера, в реки и в моря.
Я уничтожен и обманут,
Пожалуй, всё-таки, не зря.
Под мрачным небом в тучах куцых
Деревьев листья в полусне.
Но, падая, они смеются
Над тем, что ты сказала мне.
Со мною осень не рассталась.
Как я давно сроднился с ней.
Она поймёт мою усталость
В золе и прахе серых дней.
Наивно тосковать по лету
В осенней стылой полутьме.
Я прочь по мокрому паркету
Иду от осени к зиме.
Тривиальная легенда
На сотни километров
Вокруг хребты да скалы.
Напрасно в поле ветра
Годами ты искала.
А он летал горами,
Где круто всё и сложно,
От края и до края
Минувшее итожа.
Не всё там шито-крыто,
Молва и там упорна…
К слепым пластам гранита
Он приникал покорно.
Да кто ж не хает ветер,
Гуляющий горою?
Ведь в скалах он заметен
И очень зол порою.
Искал он утешенья,
В горах, на дикой воле.
…Цвела ты, хорошея,
Искала ветра в поле.
Но время безмятежно
Промчалось, пробежало.
Сказал он сопке снежной:
«Я вниз спущусь, пожалуй».
Устал в горах унылых…
Внизу помогут люди
Забыть о том, что было,
Поверить в то, что будет.
Он в чистом поле вешнем…
Пришла к тебе удача!
Но только он не здешний,
Холодный, злой и мрачный.
…Ничей ты, ветер луга,
Полей, степных погостов.
Ждала тебя подруга,
Но не узнала просто.
Под струями лучей
Лучи струятся с солнечного диска,
Свет яркий на ладонях и плечах.
А наша встреча с нами рядом, близко,
И мы не затеряемся в лучах.
Лучи струятся по счастливым лицам,
Здесь вечности подобен каждый штрих.
Я знаю, наша встреча состоится,
И мы её разделим на двоих.
Под струями лучей нам не расстаться,
Не раствориться в сутолоке лет.
Сольёмся в вихре солнечного танца.
Пусть будет бесконечным этот свет.
Лучи струятся по тропе горячей,
На ней нам заблудится не дано.
Мы знаем, что не может быть иначе.
Слияние лучей предрешено.
Мы встретились, мой свет, моя отрада.
Над рощей и зеленю травой
Лучи струятся… Ты со мною рядом,
И ярок солнца диск над головой.
Купля и продажа
Неуёмной торговкой кричи
В неестественном чёрном раю.
Продаёшь ты не просто лучи,
А любовь и надежду мою.
…Это в памяти горькой живёт,
И она выражает протест.
Но тебе через час или год
Быть торговкой ночной надоест.
Ты устанешь от собственной лжи,
Но дороги ко мне не найдёшь.
Мгле ночной, а не мне расскажи
Как безрадостно нынче живёшь.
Только в новых рождениях впредь
Среди бледного света луны
Тьме ночной никого не согреть,
Для неё твои слёзы смешны.
В мире чёрном потерь и утрат
Свет лучей не увидят слепцы.
Покупатели тихо сгорят,
Растворятся во тьме продавцы.
Ты очнёшься, и в тёмной душе
Вспыхнет прошлое радужным сном.
Вспомнишь утренний рай в шалаше,
Заблудившись в просторе ночном.
Свет надежды моей не погас
И со мной лучезарна судьба,
Что не купит меня, не продаст,
Как ненужную вещь, как раба.
Под неистовый хохот совы,
В мире мрачном потерянных лет
Блики яркого света мертвы,
Затерялся в нём твой силуэт.
В непонятной и чёрной мечте
Меркнет солнечный свет бытия.
Продающих лучи в суете
Пусть прощает Господь, но не я.
* * *
Да какие там, к чёрту, смятенье и грусть?
Ты ведь мне ничего не должна.
Вслед тебе не заплачу и не засмеюсь,
Мой кошмар из похмельного сна.
Отшумел, отзвенел дней далёких поток,
Годы юности – кошке под хвост.
Как ни дико, в то время, если б я смог,
То пешком бы ушёл на погост.
С наслаждением сам бы себя закопал
И свободным бы стал, словно луч.
А теперь я с восторгом топчу чернотал
И считаю, что в жизни везуч.
Я не просто исчез из обители зла,
Не упал я в дорогах, не сник.
Пусть полжизни в страданьях сгорело дотла,
Посчитаю всё это за миг.
За мгновенье кошмара, за страшный удар
И расплату за то, что живу.
Только мне удалось миновать крутояр
Не в кошмаре ночном – наяву.
Искалечена память. Зачем она мне?
В ней зловеще поют соловьи…
Не позволил мне Бог оказаться на дне,
Не свершились надежды твои.
Да какие там, к чёрту, печаль и тоска?
Что случилось, так то – не со мной.
Пусть в зарю безмятежно плывут облака,
К лику солнца из ночи сплошной.
* * *
Вон с балкона горящий окурок
Вниз летит без большого труда.
Загадай-ка желанье, придурок.
И подумай, что это звезда.
Ты стоишь под балконом любимой,
Что клялась быть твоею в страстях,
Вечно, всюду, в порыве интима…
А теперь у соседа в гостях.
Просто бросила вниз сигарету…
Ты от счастья ликуй и дрожи!
Но сегодня она до рассвета
Будет греться в объятьях чужих.
Для летящих окурков раздолье,
Для твоей потаённой мечты…
Ну, конечно же, вольному воля,
Не сужу я чужой суеты.
Беспросветной надежды потуга,
Но не долог такой сериал…
У неё – за услугой услуга,
За текущим авралом аврал.
Будто звёзды, окурки с балконов
На газоны, сверкая, летят,
Догорают без криков и стонов.
Без любви и особых утрат.
Быть придурком – законное право…
Это бездна жестока, мертва.
На газоне окурок, он в травах,
Что отрубленная голова.
В ней навечно потеряны мысли…
Верить блефам – смешные труды.
В небе тёмном окурки повисли,
Среди них – не единой звезды.
* * *
Не ходи за мной овечка
Ночи долгие и дни.
Видишь, под пригорком речка!
Если хочешь, утони.
Не нужна ты мне отныне,
Несуразная овца.
Что кипело, то остынет,
Будто кровь у мертвеца.
Обещать не нужно благо
Не за встречи, не за так.
Пусть я трижды бедолага,
От тебя не нужно благ.
Ими сытый я по горло,
Мне хватило их с лихвой.
Пусть любовь тебя подпёрла,
Но дружу я с головой.
Не дари мне сувениров,
Ты нахальна и пошла.
Мне давно могилу вырыв,
Насмешить меня пришла.
Шерсти клок с овцы паршивой,
Что жила не по уму
И в грехах народ смешила,
Никогда я не возьму.
Ты оставь меня в покое!
Не паси меня. Остынь!
Знаю ведь, что ты такое…
Обхожу за три версты.
Адов круг пройти сначала?
Ни сейчас и ни потом!
Как всегда, пожму плечами
И пойду своим путём.
На душе холодной замять,
От прошедшего бегу.
Шерсти клок – всего лишь, память.
Только помнить не могу…
* * *
Наверное, я с виду старый чайник,
Пишу романы, жуткий домосед…
Но незнакомой женщине отчаянно
Я срочно нужен для пустых бесед.
Назойливо звонит по телефону,
Желает страстно встретиться со мной.
В стремлениях своих неугомонна
Под тяжестью текущих параной.
Она твердит, что встречам будет рада,
И что она известна и в чести…
Есть аргумент: меня ей видеть надо,
А там уже – и травка не расти.
Она умна, прекрасна и богата…
И я обязан подчиниться ей.
Но я ведь не являюсь депутатом,
Ни клерк, ни бизнесмен и ни лакей.
Какие могут быть ко мне вопросы?
Ведь я не клоун и не скоморох…
Со мной извечно встретиться не просто,
И надо мной начальник только Бог…
Да сколько жил, рабом я не был, вроде,
Быть может, зверю дикому сродни…
Но зависть к моей внутренней свободе
Неукротима и в былые дни.
Но я сказал ей так, на всякий случай,
Что чересчур собой она горда,
Но я ведь даже за стеной колючей
Таким же и останусь, как всегда.
Сегодняшних чертей рождает время,
Мир поделён на смердов и господ.
Кто не попал ногою чётко в стремя,
Тот просто прозябает – не живёт.
Зла женщине ничуть я не желаю,
Она такая в мире не одна,
Своей неповторимостью пылая,
Скорей всего, психически больна.
Попроще станет – и свершится чудо…
Но только я хочу предостеречь,
Ничьим рабом я не был и не буду,
Устал от разговоров и от встреч.
Королева борзоты
Нет, совсем не крыса ты
И не так носата…
Королева красоты
По большому блату.
Бизнес, спорт, искусство, власть…
По-знакомству, свыше.
Что-то можно и украсть
Под надёжной крышей.
Чёрный клад давно отрыт,
Всё в лохматой лапе.
Сын спасибо говорит
Дедушке и папе.
Деньги делают свой ход,
Суета на грани…
И в тусовке дикий сброд
На телеэкране.
Дядя, тётя, брат и сват,
Друганы по зоне…
Удивительный уклад
И давно – в законе.
При нелепице такой
Люди, будто пешки.
Волосатою рукой
Зло творит потешки.
Ну, куда ещё идти,
Взрослые и дети?
Кланы, господи прости,
На Руси в расцвете.
…Нет, не слишком ты дурна,
Есть лицо и тело.
Аплодирует страна
Дружно беспределу.
Подлость бытия
Один мой знакомый
Частенько встречался со злом,
Извечно бездомный,
Всегда на вокзале с узлом.
С узлом на вокзале,
Женою зловредной гоним.
Закрылись Сезамы
И двери домов перед ним.
Закрылись, как веки,
Надежды, стремленья, мечты…
О нём говорят, что он некий
И просто кусок пустоты.
Здесь случай не редкий,
Немало бродячих и судеб, и тел.
…Став птицей на ветке,
Он прочь далеко улетел.
Был брошен им узел
Нахальному миру в торец.
Теперь он не лузер,
А птица, свободный скворец.
Судьбой воскрешённый
Не ставит он подлость в вину,
И помнит он деток дешёвых
И, как бы, жену.
Мужик тот без страха,
Но разума был он лишён.
Взял в жёны арахну,
Явленье с паучьей душой.
Всё кончено. Баста!
Реалии истины злы.
Но люди пакуют всечасно
Повсюду в дорогу узлы.
* * *
Поведали мне сталевары
В местах, где сплошные кочки,
Как Маша отбила мужчину у Клары,
А та ей отбила почки.
В центре болота большого,
Кого только ни встречал я.
Обычная жизнь, превращённая в шоу -
Дохлая сельдь под причалом.
А Клара живёт в Антарктиде
И замужем за пингвином.
На льдинах всегда в обнажённом виде,
Но до сих пор невинна.
За Кларою субмарина
В четверг приплывает из Чили.
Подводникам Клара борщей наварила,
Как в МГИМО научили.
Про Машу сказать бы надо,
Она ведь большой учёный.
Вручает она кинозвёздам награды
Вместе с рыбой копчёной.
Мария теперь в депутатах,
С каждой секундой, минутой умнее.
Всегда критикует богатых
За то, что они беднеют.
Сейчас сталевары торгуют
Семечками на базаре
И мебель бомжам продают дорогую.
Так они мне сказали.
* * *
Сыроежка белая,
Юная, цветущая.
Утверждаю смело я
Времечко упущено.
Мы с тобою прыгали
Травами зелёными
И, борясь с интригами,
Числились влюблёнными.
Юная красавица,
Радость белолицая.
С памятью не справиться,
Такова традиция.
Бедами промеряно
Счастье наше бурное.
Мною ты потеряна,
Умная, культурная.
Мы в той жизни прожитой
Очень были дружными.
Допускаю, может быть,
Никому не нужными.
Были мы лягушками
И в часы интимные
По ночам мы слушали
Песни соловьиные.
В страшный час обеденный
С дикими конфузами
Ты японцем съедена,
Я потом – французами.
Ни стыда, ни милости…
Эх, судьба постылая!
Как же изменилась ты.
Здравствуй, моя милая!
* * *
У вас там мать-и-мачеха цветёт,
Весна уже пришла, почти в разгаре.
А вот у нас пока на лужах лёд,
Но я держусь и даже не в ударе.
Дождусь своих ручьёв, цветов, травы.
Пока мои надежды не прокисли,
Терять я не намерен головы
В прямом и даже переносном смысле.
Пусть мчатся самолёты, поезда
В твой дальний край, в распахнутые двери…
Я очень прост, без всякого труда
В смешные встречи издавна не верю.
Не мне хлебать за вёрсты киселя,
От встреч ненужных не пляшу вприсядку.
Ты успокойся, душу веселя,
И как в рекламе, скушай шоколадку.
Не для того лишился я оков,
Чтобы не помнить то, что мне постыло.
Среди полей оранжевых цветков
Не для меня ли вырыта могила?
Я по весне поймаю карася,
Не сразу рыбу отпущу на волю.
Счастливой жизни у него прося,
Тебе я пожелаю лучшей доли.
Пускай карась исполнит мой наказ,
На дно реки возьмёт мою тревогу.
Вот-вот весна наступит и у нас
И не отпустит в дальнюю дорогу.
У нас тут молчаливы соловьи,
У вас поют по всем телепрограммам.
Но ты меня в дорогу не зови
К своим былым комедиям и драмам.
Был трижды прав фантаст Станислав Лем,
Когда писал упрямо об эпохе,
Что глубина космических проблем
Таится в нашем выдохе и вдохе.
У вас для мать-и-мачехи – пора…
У нас пока что солнышко в тумане.
Мне дал Господь вернуться из вчера,
И обрести и разум, и дыханье.
* * *
Спешно я бегу травой…
Видишь муравья
Под небесной синевой?
Так ведь это ж я!
Это я, ничтожен, мал.
Изменился? Да.
Миром я повелевал,
Знаешь, не всегда.
Как тебе я надоел
Во вчерашнем дне.
Но, как видишь, жив и цел.
Так спеши ко мне!
Это я, а не другой,
И живу дрожа.
Ты дави меня ногой,
Пока злость свежа!
Ты дави меня во зле,
Жизнь свою кляня.
Ведь несчастья на Земле
Все из-за меня.
Ножкой – раз, второю – два…
Мы с тобой одни.
Ну, причём же здесь трава?
Ты её не мни!
Тараканы в голове…
Так из года в год
Эти пляски на траве
Веселят народ.
Что ж, пожалуй, мне пора.
Всё без перемен.
А фальшивая игра
Не от Мельпомен.
Я, как нежеланный гость,
Ухожу в отрыв.
Извини, но так стряслось,
Я пока что жив.
Не сбылись твои мечты,
Превратилась в дым.
Муравей, как видишь ты,
Цел и невредим.
Ах, как травы горячи
И тревожны дни!
Если чем-то огорчил,
Ты уж извини.
* * *
У тебя под юбкой чайка,
Но без перьев… на меху.
Дай же ей кричать отчаянно,
В сизом небе, наверху.
Дай под солнцем ей смеяться,
И плескаться на воде.
Много разных комбинаций,
Чтобы радовать людей.
Вольно ей на небосводе…
Всякий труженик поймёт,
Что к безветренной погоде
Чайки вопли и полёт.
Жизнь никчемную листая,
Цену на себя раздув,
Эта чайка не простая
Лишь по ветру держит клюв.
Приласкает, если надо,
Но понятно, что не всех.
Для доверчивых награда -
Суетливой чайки мех.
Над землёй и водной гладью,
Над просторной и рябой,
Чайка может и обгадить
При возможности любой.
Ярок мир до неприличья
Жизнь, известно, бьёт ключом.
На виду забавы птичьи.
Ты, я в курсе, не причём…
Без печали и без горя,
У неё удел таков…
Пусть летает на просторе,
Харч крадёт у рыбаков.
Пусть резвится днём и ночью,
На лужайке, на земле,
На песочке, у обочин,
На шкафу и на столе…
У тебя под юбкой птица,
Что для страждущих в цене.
Но кому-то же приснится
Эта чайка в страшном сне.
Заберётся сон под рёбра…
Но, вернувшись в мир большой,
Трезвенник, простой и добрый,
Быстро станет алкашом.
После сна, зловещей дури,
Кто очнётся, тот и рад.
Некурящий вдруг закурит,
Обанкротится магнат.
Птицу прячешь под подолом…
Но в реальности смешной
В настроении весёлом
Чайка вьётся надо мной.
Над болотом, над пыреем,
Над кустом, где спят ежи,
Над страною чайка реет,
И всё радостнее жить.
* * *
Я помню старый сквер,
И вас, по крайней мере…
Со мною Люцифер
Пил водку в этом сквере.
Нахваливал он вас
Налево и направо.
Но понял я сейчас,
Вы – жалкая подстава.
Я жертвой стал игры
Жестокой тёмной силы.
Не в светлые миры,
Судьба меня носила.
