Александр Нерозников
Хастлер

– Давай наверх!.. Я сплю…

А мне так даже и лучше! Откинув полку и застелив её, я опять сходил ополоснуть орудие производства и провалился в глубокий сон…

Глава 4

Неподвижно висит

Тёмная туча в полнеба…

Видно, молнию ждёт.

Басё

Снился мне жуткий, чудовищно жуткий кошмар – я, грязный и оборванный, с непомерно отросшими волосами и бородой, обитал в тёмном мире с каменным небом. Вместо деревьев тут были сталактиты и сталагмиты, вместо людей шастали огромные железные роботы, уничтожающие всё живое. И мне некуда было скрыться от лучей, исходящих из их глаз. Я бегал, как угорелый, прячась за столбами и кучами камней, в то же время прекрасно понимая, что мне некуда скрыться. А ещё меня донимал железный паразит, поселившийся у меня в паху. Каждое его малейшее движение причиняло нестерпимую боль. Порой я даже падал, крича от этой боли и моля каменные небеса обрушиться на мою бедную голову. Но они висели, столбы стояли, а роботы шаркали между ними, являясь единственными осветителями этого неуютного, зловещего мира. К тому же и земля, вернее, та каменная поверхность, на которой я корчился, ритмично сотрясалась. Если бы не эта долбанная тряска, мне возможно было бы легче, я бы не так чувствовал этого железного паразита в паху. Но судороги поверхности продолжались, запрограмированные машины со скрежетом огибали сталагмиты и сталактиты в поисках меня, железная крыса впивалась зубами в мои внутренности в паху, и бородатое лицо моё мокло от слёз.

В какой-то момент самого отчаянного крика, вернее, самого громкого вопля отчаяния я проснулся. И разодрал опухшие, слипшиеся веки, и с не меньшим ужасом осмотрелся. Я находился в тесной, ритмично сотрясающейся каморке, отделанной полированным деревом. Даже и не сразу понял, что это всего лишь купе, купе движущегося поезда. Уже не было роботов и каменного неба, но боль осталась. В купе темно, оно освещалось лишь наружными пролетающими фонарями станций и прожекторами встречных поездов, мчащихся по соседнему пути. Мне казалось, что это продолжение предыдущего кошмара. Я ущипнул себя за щёку без бороды, но с пробивающейся уже щетиной. Это был не сон, мать его так, совсем не сон! И у меня бока в натуре болели от твёрдости ложа. Я скинул ноги и сел. Боль в паху парализовала. Где я, чёрт побери?! Куда меня занесло? Кроме боли в паху и боках у меня ещё и башка раскалывалась. Чувство было такое, что приснившаяся мне крыса осталась ещё и в голове. Во рту был противный химический вкус. Что я такое жрал? Или пил?

В памяти всплыла сисястая блондинка, так мне и не представившаяся. Уснул-то я в её апартаментах однозначно! Я пошарил по карманам – смартфон и бумажник с карточками и наличкой были на месте. Что-то произошло. Странно, что я не мог вспомнить ничего после засыпания в шикарном купе Гранд Империал. После случки с той жопастой и сисястой блондинкой. Ни-че-го! Я тогда, накувыркавшись, забрался на верхнюю полку. И всё! И оказался на жёсткой поверхности нынешней лавки.

Дверь купе со скрипом отъехала, в проёме показалось круглое лицо женщины в униформе.

– Проснулся? Ну ты и жрать! Нельзя же так! Приличные вроде люди!

– Вы о чём? – мой заржавленный голос с трудом пробился из воспалённого горла.

– Ваще-то мне и не положено принимать людей в ТАКОМ состоянии! Скажи спасибо своим покровителям!

– В каком таком состоянии? Вы о чём?

Женщина осклабилась, сверкнув золотом коронки на клыке:

– Тебе оставили опохмелку, принесу пойду! Чтоб я так жила!.. – и исчезла.

Может я спятил? И мне всё это видится в глюках? В больной голове не возникало ни единой дельной мысли. Глюки глюками, а боли-то настоящие!

Дверь снова скользнула в сторону. Проводница, обдав меня запахами дезодоранта, колбас и чего-то прокисшего, пославила на столик поднос. После чего включила свет. Большая бутылка с этикеткой "Tesseron" деревянном ящичке, бокал, два апельсина и лимон. Ещё один удар по самолюбию. Я взвился:

– Зачем вы это принесли?! Я не употребляю!!

Она рассмеялась, снова блеснув золотом:

– Никто не признаёт себя алкашом! Да тебя принесли вообще никакого! Уж не знаю, в каких органах ты служишь, но принесли тебя ребята о-о-очень серьёзные! Очень! – говоря всё это, женщина ловко раскупорила бутылку штопором и плеснула в бокал. – Если честно, я тебя даже немного боюсь! Пей! Тебе уже скоро сходить!

Как не подчиниться такому напору? Пока я, давясь, пил коньяк, проводница разрезала лимон своим перочинным ножичком и масляно посмотрела мне в глаза:

– Может ты и мне позволишь попробовать?