Александр Неменко
Оборона Крыма 1941 г. Прорыв Манштейна

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Неменко А., 2017

© ООО "Яуза-каталог", 2017

Предисловие Алексея Исаева

Задача разобраться

У историков всегда есть искушение ограничиться лишь сбором фактов и представлением их читателю в той или иной последовательности. Ученый словно говорит аудитории своих работ: «Вот вам, милостивые государи, факты, они говорят сами за себя, выводы извольте делать сами». Искушение сильное, и многие ему поддаются. Сравнимо с ним только искушение дать простой ответ на сложный вопрос. Однако факты сами за себя говорят далеко не всегда. Не говоря уже о полноте и достоверности представляемого набора фактов.

Собственно историография обороны Крыма в 1941 г. изобилует простыми ответами на сложные вопросы. «Ну тупые» (произносится с интонацией и голосом сатирика М. Задорнова) советские военачальники опасались мифических морских и воздушных десантов и вследствие этого не позаботились об обороне полуострова с севера, что привело к преодолению практически идеального для обороны узкого Перекопского перешейка и Ишуньских позиций умным и дальновидным Манштейном. Правда, последнее время эта стройная теория начала несколько подмываться немецкими снимками достаточно серьезных фортификационных сооружений на Перекопе. С впечатляющей советской версией «зубов дракона» из многочисленных стальных балок.

В случае с событиями 1941 г. в целом и в Крыму в частности задача исследователя многократно усложняется скудостью документальной базы советской стороны. На меня самого в свое время произвела угнетающее впечатление всего пара побывавших в немецком «плену» тощих папочек в фонде 156-й стрелковой дивизии. Командир соединения генерал Черняев погиб в 1942 г. и мемуаров не оставил. Круг мемуаров, описывающих события сентября-ноября 1941 г. в Крыму, также весьма ограничен. По существу, описания событий на Перекопе так или иначе опирались на мемуары П. И. Батова.

Читая А. В. Неменко, я обратил внимание на одну важную черту его работ: стремление разобраться в происходившем. Не просто вывалить набор фактов, но дать ответ на вопросы «Почему?» и «Каким образом?». Неменко ставит перед собой задачу вскрыть механизм успехов и неудач, выявить закономерности и случайности рассматриваемого периода боевых действий. Причем иногда для этого приходится собирать своего рода «пазл» из противоречивой информации обеих сторон, а также выстраивать происходившее в советских частях и соединениях по данным немецкой разведки и допросам немцами советских пленных. Это важный шаг вперед даже для исследования современного уровня как такового. Под современным уровнем понимается привлечение максимального объема данных с обеих сторон, как со стороны Красной армии, так и вермахта. Сегодня, в XXI веке, мы не имеем права бравировать, мол, «вражескими источниками не пользуюсь». Описание любого сражения с опорой лишь на мнение одной стороны – это нонсенс и имеет смысл только на ранних этапах исследования, вскоре после окончания боевых действий.

Ответы на вопросы «Как?» и «Почему?» позволяют выстроить объемную картину важной страницы 1941 г. – борьбы за Крым. Почему не была удержана формально неуязвимая позиция на Перекопе, когда ни о какой внезапности нападения уже не было и речи? К сентябрю 1941 г. уже был далеко позади шок первых дней, да и машина мобилизации при всех ее недостатках уже провернула все свои шестерни. Позднее, уже в октябре, вступление в бой триумфаторов обороны Одессы, Приморской армии И. Е. Петрова, не привело к радикальному изменению обстановки. Более того, именно тогда советские войска в Крыму оказались на грани полного поражения и разгрома с потерей главной базы флота – Севастополя.

С точки зрения стратегии в сентябре – ноябре 1941 г. решался вопрос о том, какие силы сторон будут задействованы сторонами в Крыму. Несмотря на все промахи советской стороны, 11-я армия Э. фон Манштейна в октябре – ноябре 1941 г. насчитывала 146–147 тыс. человек, превосходя 2-ю армию на московском направлении и ненамного уступая 17-й армии в южном секторе советско-германского фронта. То есть в итоге на периферийном направлении оказались собраны немалые силы вермахта. Одним словом, тема обороны Крыма в 1941 г. актуальная, интересная и таящая немало открытий.

Алексей Исаев, кандидат исторических наук

Введение

Анализ советской литературы, посвященной данному вопросу, показывает, что описание событий, связанных с обороной Крымского полуострова и главной базы Черноморского флота города Севастополя, в советской литературе дается достаточно однобоко, как правило, используя только советские мемуары и некоторые документы.

Стоит отметить, что большинство советских источников, посвященных этой теме, вольно или невольно искажают реально происходившие события. Это связано с тем, что до недавнего времени отсутствовал достоверный документальный материал.

Современные работы по данной теме, к сожалению, страдают теми же недостатками. Попытка опереться на мемуарную литературу неизбежно ведет к ошибкам.

Сопоставление информации, взятой из различных источников, позволяет повысить ее достоверность. Работа с источниками по обороне Крыма и Севастополя имеет свою специфику. Многие советские документы были, по тем или иным причинам, утрачены. Восстановление хронологии событий оказалось связано с большими трудностями. Восстанавливать ход боевых действий этих частей пришлось по косвенным данным, включая воспоминания ветеранов, которые многими историками в качестве исторического источника и не воспринимаются. Тем не менее за многие боевые эпизоды удалось «зацепиться» именно благодаря воспоминаниям, а впоследствии их удалось подтвердить и документально.

В настоящее время появилась возможность по-новому взглянуть на данную тему. На сайте Министерства обороны РФ «Память народа» появились советские документы, которые позволили уточнить реальный ход событий. Иногда это «уточнение» ведет к полному изменению взгляда на происходившие события.

В благодарность за содействие в написании книг рядом зарубежных исследователей автору были переданы фотокопии немецких и румынских документов из архивов NARA и BAMA.

При написании этой книги в основном использовались данные, взятые непосредственно из советских и немецких документов. При работе с документами выяснилось, что их достоверность также различна и в работе с ними также нужна осторожность. Однако сопоставление немецких, советских и румынских документов между собой, а также использование ранее не опубликованных воспоминаний ветеранов позволяет понять, что же реально происходило в Крыму и Севастополе в то время.

В большой степени эта книга является коллективным трудом, т. к. в ее подготовке вольно или невольно участвовали разные люди: крымские историки, поисковики, ветераны, сотрудники Национального музея обороны и освобождения Севастополя. Автор выражает благодарность С. Н. Ткаченко за предоставленные материалы. Достаточно много фотокопий иностранных документов было получено автором из-за рубежа, в благодарность за помощь в написании книг иностранными авторами. Автор выражает благодарность за фотокопии немецких документов Клейтону Доннелу и Джону Кельвину, с которыми автора связывает давнее взаимовыгодное сотрудничество.

Автор выражает особую благодарность А. В. Исаеву за поддержку и помощь в издании этой книги.

Часть 1
Перекоп

Глава 1
Враг на пороге

До войны Крымский полуостров не рассматривался как территория, которую мог бы захватить противник в случае войны. На территории Крыма находилось только одно крупное стрелковое подразделение – 9-й отдельный стрелковый корпус. Его состав общеизвестен:

– кадровая 156-я дивизия полного состава численностью 13 287 человек. Дивизия была сформирована в августе 1939 г. на базе 30-й Иркутской дивизии в г. Днепропетровске. После окончания формирования дивизия была переброшена в Крым;

– 32-я кавалерийская дивизия (после начала войны ушла из Крыма).

В перестроечное время рядом авторов высказывалась точка зрения, что 9-й «особый» корпус готовился для высадки десанта в Румынии. Анализ советских документов говорит об обратном. Прежде всего, корпус числится не «особым», а отдельным, т. е. не входящим в состав какой-либо армии. Лишь позже, после начала войны, в некоторых советских документах появляется слово «особый». По советским документам, 9-му отдельному стрелковому корпусу ставились задачи по противодесантной обороне полуострова, и в ходе учений, проводимых до войны, корпусом отрабатывались только задачи по обороне побережья от десантов. Аналогичные задачи отрабатывал и Черноморский флот.

Бывший комендант Береговой обороны Севастополя П. А. Моргунов в своей книге «Героический Севастополь» указывал: «В феврале 1941 г. Военный совет Черноморского флота поставил перед командованием Береговой обороны задачу по отработке организации обороны Севастополя с сухопутного направления для отражения морских и воздушных десантов противника с привлечением частей и соединений Береговой обороны, различных сил и средств гарнизона Севастополя. Через месяц в Севастополе под руководством командующего флотом было проведено совместно с воздушно-десантными частями Киевского военного округа большое учение сил флота по отработке организации отражения крупного десанта, высаженного в районе Главной базы, с использованием намеченного комиссией рубежа обороны. В отражении наступления „противника“ принимали участие силы и средства Береговой обороны, ПВО и частей гарнизона при поддержке кораблей и авиации. Учение было двусторонним с выброской большого воздушного десанта и наступлением его на Севастополь»^[1].

В связи с тем, что в ходе боевых действий зарубежными армиями широко использовалась практика десантов, в 1941 г. корпус был усилен еще одной дивизией. В его состав вошла территориальная (кадрированная) 106-я дивизия численностью 5387 человек.

Кроме этого, на территории Крыма располагались Черноморский флот, высшие училища РККА (СУЗА, Симферопольское интендантское училище, Качинская авиашкола) и РК ВМФ (ВМУБО им. ЛКСМУ, ЧВВМУ им. Нахимова), тыловые части Одесского военного округа, Курсы усовершенствования командного состава (КУКС), школы и курсы младших командиров и т. д. ВВС РККА до начала войны в Крыму было представлено 21-м бомбардировочным авиаполком 22-й авиадивизии (аэродром Саки; 72 самолета ДБ-3 и ДБ-3Ф).

Говорить о некой мощной десантной группировке, сосредоточенной на территории Крымского полуострова и предназначенной для вторжения в Румынию, не приходится.

В своих мемуарах П. И. Батов указывает, что 20 июня 1941 г. он был назначен командующим войсками Крыма^[2]. На тот момент такой должности не существовало, и во всех оперативных документах 51-й армии П. И. Батов (в то время генерал-лейтенант) проходит как командующий 9-м отдельным стрелковым корпусом^[3].

Директивой Ставки № 20466 от 24 июня 1941 г. были созданы Южный, Юго-Западный фронты. В состав Южного фронта вошел и отдельный 9-й стрелковый корпус^[4].

В оперативных документах фронта и Ставки войскам, находящимся на территории полуострова, ставилась чисто оборонительная задача (в основном противодесантная). Так, в директиве Ставки ВК № 00356 от 15 июля 1941 г. указывалось: «Для прикрытия Черноморского побережья и недопущения десантных высадок построить полевые позиции в местах вероятных высадок десантов противника:

а) в районе Одессы на фронте Акембат, раз. Дальник, Люстдорф, Фонтанка, Сычевка, Аджиаска, Очаков, Покровка (на полуострове), Свободный Порт, Кларовка;

б) на Крымском полуострове в районе Евпатория, Николаевка, Севастополь, Балаклава, Батилиман, м. Кикенеиз, Ялта, Гурзуф, Алушта, Кучук-Узень, Капсихор, Судак, м. Меганом, Феодосия;

в) на Крымском перешейке в районе Скадовск, Перекоп, Сергеевка, Н[овая] Дмитриевка, Геническ»^[5].

С началом войны ряд военных училищ был эвакуирован. Убыли в тыл СУЗА, Интендантское училище, Качинская авиашкола, Нахимовское училище. Убыла на другой участок фронта и 32-я кавдивизия. Вместо нее прибыла 48-я кавдивизия генерал-майора Д. И. Аверкина, сформированная в Полтаве. 48-я КД относилась к «легким» кавалерийским дивизиям и имела штатную численность около 3 тыс. человек.

Крым оставался тыловым регионом до августа 1941 г., однако в связи с быстрым продвижением немецких войск уже к началу августа фронт достаточно близко подошел к границам полуострова.

Обстановка по состоянию на начало августа 1941 г. в Крыму достаточно подробно описана в докладе командующего 9-м отдельным корпусом П. И. Батова от 4 августа 1941 г. (см. Прил. 1). Стоит обратить внимание на то, что в докладе было достаточно много внимания уделено именно противодесантной обороне. С точки зрения послевоенного «послезнания» П.И. Батов писал: «С началом войны Ставка Верховного Главнокомандования поставила перед сухопутными войсками Крыма задачу вести оборону побережья и не допустить высадки как морского, так и воздушного десанта, а перед Черноморским флотом – обеспечить господство наших военно-морских сил на Черном море. Это было единственно возможное и правильное решение. Не учитывать опасности вторжения с моря было нельзя. В нашей памяти еще слишком свежи были десантные операции гитлеровцев на Крите и в Норвегии. И зря некоторые историки упрекают Генштаб в том, что он будто бы сразу дал Крыму неправильную установку. Ошибку совершили позже, когда неудачи наших войск на Южном фронте создали для Крыма новую ситуацию, а инерция противодесантной обороны продолжала действовать, крайне мешая сосредоточению всех сил на севере полуострова»^[6].

Вскоре ситуация действительно изменилась. Директивой Ставки № 00931 от 14 августа 1941 г. была создана 51-я отдельная армия (см. Прил. 2). П. И. Батов указывает в своей книге «Перекоп»: «Получив известие о решении Ставки, мы в Крыму вздохнули с облегчением. Создается армия, значит, прибудут войска и полуостров прикроем надежно! Лично я ждал командарма с большой надеждой, понимая, что дело обороны Крыма требует высокой квалификации. Первая встреча состоялась в ночь на 19 августа. Только что отгремел вражеский авиационный налет. Прибыла группа генералов – сам Ф. И. Кузнецов, член Военного совета корпусный комиссар А. С. Николаев, начальник штаба армии генерал-майор М. М. Иванов, приветствовавший меня молчаливым жестом руки (он тоже был в Испании). „Мое желание ввести в курс обстановки, доложить о состоянии войск вызвало ответ: „Займитесь своим 9-м корпусом!“»^[7].

Приведенная фраза из мемуаров П. И. Батова показывает, что, скорее всего, он достаточно болезненно воспринял эти кадровые перестановки. В более поздней версии воспоминаний, которая называлась «В походах и боях», эта фраза отсутствует. Отношения этих двух командиров явно не сложились.

В своих послевоенных мемуарах П. И. Батов достаточно резко критикует Ф. И. Кузнецова, часто даже отступая от правды. Он пишет: «По приказу командарма, изданному после выхода немецких войск на западный берег Днепра в район Каховки, три дивизии 9-го корпуса были выдвинуты на север – 276-я дивизия (генерал-майор И. С. Савинов) на Чонгарский полуостров и Арабатскую стрелку, 106-я растянулась на 70 километров по южному берегу Сиваша, 156-я – на Перекопские позиции. Три кавалерийские дивизии – 48-я под командованием генерал-майора Д. И. Аверкина, 42-я (командир полковник В. В. Глаголев) и 40-я (полковник Ф. Ф. Кудюров) – имели противодесантные задачи; 271-я дивизия полковника М. А. Титова – на противодесантной обороне в районе Симферополя; четыре сформированные в Крыму дивизии – 172-я полковника И. Г. Торопцева, 184-я (полковник В. Н. Абрамов), 320-я (полковник М. В. Виноградов), 321-я (полковник И. М. Алиев) – ставились на оборону побережья.

Этот боевой порядок в основном сохранялся в течение всех осенних боев. В результате, например, 321-я дивизия в тяжелые для нас дни сентябрьских и октябрьских боев бездействовала на Евпаторийском полуострове. Штаб армии то двигал ее к перешейку, то приказывал идти обратно. Когда сражение на Перекопе и Ишуньских позициях было проиграно, эта дивизия в одиночку билась с хлынувшими к Евпатории немецкими войсками, нанесла большие потери 132-й пехотной дивизии противника, входившей в состав 54-го армейского корпуса, но и сама истекла кровью. Лишь немногочисленные остатки ее смогли уйти к партизанам. 184-я дивизия во время всего сражения на севере Крыма простояла без дела на берегу в районе Балаклава – Судак.

Убедить командарма в том, что гроза идет на Перекоп и сюда нужно стягивать все силы, было невозможно. Перебираю свои крымские записи. 12 сентября. Телефонный звонок – разговор с Кузнецовым. Доложил командарму об активности разведывательных групп противника на Перекопском направлении. Поднял старый вопрос. В ответ было сказано: „Не увлекайтесь одним направлением. По сведениям ВВС девятой армии, немцы сосредоточивают и сосредоточили на аэродромах двести самолетов, готовящихся для парашютных десантов в Крым“. Мы с Черняевым и Первушиным, фигурально говоря, жили Каховкой, а командарм и его штаб – противодесантной обороной»^[8].

В реальности ситуация была совершенно обратной. По приезде Военного совета 51-й армии во главе с Ф. И. Кузнецовым в Крым в адрес Ставки была направлена шифротелеграмма с описанием обстановки в Крыму, в которой указывалось, что до приезда ВС 51-й армии в Крым Чонгар и Перекоп занимались всего четырьмя батальонами 156-й СД на неподготовленных позициях. Остальные части располагались вдоль южного берега Крыма (также на неподготовленных позициях)^[9]. Разбор взаимоотношений этих двух командиров не имеет целью опорочить или возвысить кого бы то ни было, он достаточно важен с точки зрения понимания причин тех или иных их поступков.

Распоряжением Ф. И. Кузнецова на перекопское направление была немедленно переброшена вся 156-я СД (кроме двух батальонов) и два полка 106-й СД. Оборона Перекопского перешейка и Чонгарского полуострова была возложена на 9-й корпус, которым командовал П. И. Батов. Прибывающая в Крым 276-я стрелковая дивизия подчинялась этому же корпусу и также выводилась на перекопско-чонгарское направление. То есть как раз Ф. И. Кузнецов потребовал переброски войск на это направление. Усиления противодесантной обороны потребовал не Ф. И. Кузнецов, а Ставка (см. Прил. 3).

Расположение береговых батарей 120-го Перекопско-Чонгарского дивизиона

156-я дивизия изначально имела полный состав и численность 13 287 человек. Традиционно принято писать, что дивизия была кадровой, но это не совсем так. Часть офицерского, сержантского и рядового состава была передана для формирования крымских дивизий народного ополчения, а сама дивизия была доукомплектована крымскими призывниками и офицерами запаса.

До выдвижения на Перекоп 417-й полк располагался в казармах на Ангарском перевале. 361-й полк стоял в Инкерманских казармах в Севастополе, 530-й полк – в казармах в Феодосии. Полки были укомплектованы штатными полковыми и противотанковыми батареями, зенитная батарея (числившаяся дивизионом) имела четыре 76-мм орудия.

498-й гаубичный артполк до выдвижения на Перекоп находился в Карасу-Базаре, там же находился штаб дивизии. Изначально он имел полный состав, но к моменту выдвижения на позиции имел три дивизиона по 9 орудий в каждом и укомплектован был 152-мм и 122-мм гаубицами на механической тяге. 434-й легкий артполк (командир – полковник А. Н. Бабушкин) имел на вооружении два дивизиона 76-мм орудий и один 122-мм на конной тяге.

Дивизия имела в своем составе штатный танковый батальон, который вскоре был выведен из ее состава и передан для формирования отдельного мототанкетного полка.

После выдвижения на Перекоп дивизии для компенсации нехватки артиллерии был придан бронепоезд «Смерть немецким оккупантам» (на тот момент три 76-мм орудия 8К). Разведбат дивизии имел на вооружении легкие танки Т-38 (14 шт.).

Формирование отдельной 51-й армии было начато в середине августа 1941 г. Бывший комендант Береговой обороны Главной базы ЧФ П. А. Моргунов в своей книге «Героический Севастополь» отмечал: «15 августа нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов дал указание Военному совету Черноморского флота:

1. Помочь 51-й армии выделением береговой артиллерии на чонгарско-перекопское направление.

2. Продолжать усиление и создание прочной глубокой обороны Главной базы с использованием технических средств флота. Продумать и разработать план использования всех наличных людских ресурсов.

3. Немедленно начать самые усиленные тренировки и учения по обороне Главной базы.

Для их выполнения командующий флотом приказал мне возглавить группу офицеров и с начальником инженерного отдела В. Г. Парамоновым срочно выехать на Перекопский перешеек для рекогносцировки районов установки батарей и выяснения условий строительства, а по пути заехать к исполняющему обязанности командующего 51-й Отдельной армией генерал-лейтенанту П. И. Батову, доложить ему о мероприятиях флота и договориться с ним о совместной работе с начальниками артиллерии и инженерных войск армии. Генерал П. И. Батов одобрил мероприятия, проводимые командованием флота, и сообщил, что у них работы развернуты от Чонгара до Перекопа, при этом начальники артиллерии и инженерных войск на днях выедут на Перекоп. В течение трех дней группа, возглавляемая начальником гарнизона, в сопровождении двух офицеров от артиллерии и инженерных войск армии обследовала район от Чонгарского моста до Перекопа, выбрала места для семи батарей и ознакомилась с ходом строительства рубежей обороны. Мы прошли и проехали вдоль Перекопа, но ответственного руководителя работ не нашли, и только повсюду встречались небольшие подразделения, занимавшиеся строительством оборонительных сооружений»^[10].

Снятые с противодесантной обороны части предполагалось заменить вновь формируемыми Крымскими дивизиями народного ополчения, а до их сформирования осуществлять противодесантную оборону 48-й КД и вновь прибывающими 40-й и 42-й КД. Кроме того, для борьбы с десантами на базе штатных танковых батальонов 106-й и 156-й СД было начато формирование отдельного мототанкетного полка. Вновь прибывающая 271-я СД становилась резервом 51-й армии и размещалась в районе д. Джурчи.

17 августа вышел приказ войскам 51-й отдельной армии № 001, в котором ставились задачи по обороне Крымского полуострова «с суши, с моря и воздуха». Приказ закреплял расстановку войск, указанную в шифротелеграмме, и давал указания ЧФ^[11].

Флоту ставились следующие задачи:

– оборона Севастополя от всевозможных действий противника с суши, воздуха и с моря;

– недопущение подхода десантов к Крыму;

– огневая поддержка корабельным составом частей на перекопско-чонгарском направлении;

– поддержка береговой артиллерией армейских сил по отражению десантов;

– удержание Тендровского боевого участка.

Формирование крымских дивизий народного ополчения началось только 19 августа 1941 г. (см. Прил. 4), на момент выхода приказа № 001 они еще не существовали.

Вопреки утверждениям П. И. Батова, Ф. И. Кузнецов много внимания уделял инженерному оборудованию Перекопа и Чонгара. Проверка требований командарма показала, что командующий 9-м СК не в полной мере выполняет требования по мобилизации населения на строительство оборонительных рубежей на перекопско-чонгарском направлении, в связи с чем возник первый конфликт между П. И. Батовым и Ф. И. Кузнецовым. В документах 51-й армии отмечалось: «Инженерная оборона армии на территории Крыма не подготовлена. Она находится в зачаточном состоянии, а до ее полной готовности остались считаные часы»^[12]. 18 августа из штаба армии в 9-й СК была направлена служебная записка, в которой требовалось ускорить строительство оборонительных рубежей.

К сожалению, в 9-м СК бытовали еще настроения мирного времени, в связи с чем потребовался даже отдельный приказ 51-й армии, требующий от офицерского и рядового состава 9-го СК соблюдения военной тайны.

Приказ № 002 требовал от командующего 9-го СК начать оборудование второй линии обороны – Ишуньских позиций, имея в виду их использование 42-й КД и 2-й КДНО (после ее сформирования). От ЧФ приказ требовал наладить надежное снабжение Крыма через Керчь.

23-го числа был составлен план противодесантной обороны Крыма, а 28-го – план взаимодействия родов войск при обороне полуострова.

Судя по количеству подготовленных документов, штаб 51-й армии работал очень четко, оперативно, продуманно. 18 августа вышел приказ № 001 по тылу, определяющий пункты питания частей армии, пути подвоза, запасы, расстановку и подчинение госпиталей, давались указания ветеринарной службе.

20 августа вышел боевой приказ № 002, содержавший требования по установке надолбов и фугасов из морских мин и авиабомб на Сиваше, ЧФ должен был выделить две тяжелые батареи. В соответствии с этим приказом ЧФ выделил группу специалистов-минеров для установки фугасов и две устаревшие артбатареи 2-го дивизиона ОХРа Главной базы ЧФ: 12-ю (4×152-мм) и 13-ю (4×120-мм).

По состоянию на 28 августа положение с артиллерией в 51-й армии было достаточно напряженным, но не критическим. Формируемые в Крыму дивизии народного ополчения артиллерии не имели. «Довоенные» дивизии имели по два артполка, 106-я дивизия имела в своем составе 553-й ЛАП и 574-й ГАП, 156-я СД – 434-й АП и 498-й ГАП. Дивизии, сформированные в ходе войны, имели по одному артполку: 276-я имела 852-й АП, 271-я – 850-й ГАП.

«Легкие» кавдивизии имели в своем составе мало артиллерии. В 40-й и 48-й КД имелось по одному конному артдивизиону 76-мм пушек, 48-я имела еще к тому же бронеэскадрон (танки Т-40). Средствами ПВО армия была обеспечена слабо. Зенитные артдивизионы имелись только в кадровых 106-й и 156-й дивизиях. При расформировании Южного района ПВО в 51-ю армию был передан всего один 391-й зенитный дивизион и одна батарея 449-го дивизиона.

В связи с этим у ЧФ был запрошен один зенитный дивизион для прикрытия Симферополя. 26 августа в распоряжение 51-й армии был передан 85-й дивизион 122-го ЗенАП, эвакуированный из бывшей Николаевской ВМБ^[13].

Ситуация в 51-й армии на конец августа 1941 г. достаточно подробно описана в докладной записке Ф. И. Кузнецова, датированной 28.08.41 г. (см. Прил. 5).

30 августа был подписан боевой приказ № 004, по которому было начато строительство Ак-Монайского рубежа, кроме того, вокруг городов Крыма начали создаваться укрепления. Комендантами укрепрайонов были назначены:

– Симферополь – командир 3-й КДНО полковник Торопцев;

– Феодосия – командир 1-й КДНО полковник Шаповалов;

– Карасубазар – командир 48-й КД генерал-майор Аверкин;

– Евпатория – командир полковник Алиев.

Города должны были опоясать противотанковые рвы шириной 7 м и глубиной 3 м. В приказе не оговаривался г. Севастополь, т. к. за его оборону нес ответственность ЧФ.

31 августа был подписан приказ по организации ПВО, противодесантной и противохимической обороны.

1 сентября в Крым из Северо-Кавказского округа для усиления 21-го бомбардировочного авиаполка перелетели 30 бомбардировщиков. Самолеты распределили следующим образом: 10 самолетов – аэродром Сарабуз, 10 – аэродром в районе свх. Китай (15 км севернее Сарабуза), 10 – аэродром Грамматиково.

Кроме того, 51-я армия получила истребители. И. В. Сталин обязал командующего ВВС РККА П. Ф. Жигарева выделить в состав ВВС 51-й армии авиакорпус (командующий – полковник В. А. Судец). Несмотря на название «корпус», в него на тот момент входил всего один авиаполк.

182-й ИАП этого корпуса прибыл в Крым 22 августа с 27 исправными самолетами «МиГ-3». При этом его пилоты были вынуждены переучиваться на новые самолеты, т. к. ранее они летали на «И-153». Второй полк (1-й ИАП), включенный в состав ВВС 51-й армии, был сформирован в Крыму из материальной части Качинской авиашколы. Правда, самолеты этого авиаполка относились к устаревшим типам и их двигатели прошли по 6–8 ремонтов.

Оба полка были сформированы незадолго до описываемых событий, их пилоты не имели боевого опыта и, кроме того, были вынуждены осваивать новую матчасть. 6 сентября прибыл второй по счету истребительный авиаполк, входивший в корпус, – 247-й (командир – майор М. Федосеев), на 18 самолетах «ЛаГГ-3».

Попытка привлекать авиацию ЧФ для решения задач 51-й отдельной армии окончилась неудачей. Командующий флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский обратился в Ставку с просьбой снять с него задачи, поставленные командованием 51-й армии, в результате чего появилась директива Ставки № 001568 (см. Прил. 7).

Вопреки сложившемуся после войны мнению, командующий 51-й армией достаточно грамотно расставил свои части. Их расстановка позволяла легко действовать на любом направлении, но главным оставалось Северное. Его прикрывали три наиболее боеспособные дивизии: 156, 106 и 276-я СД. Первые две дивизии были кадровыми, а 276-я хоть и была продуктом мобилизации, но имела в основном русский приписной состав и неплохую подготовку. При этом наиболее боеспособная 156-я СД была поставлена на главное – перекопское – направление.

В качестве резерва на главном направлении, позади 156-й СД, находилась 271-я СД (двумя полками), один ее полк находился в Симферополе.

По периферии полуострова в противодесантной обороне были рассредоточены истребительные отряды и формируемые дивизии народного ополчения: 1,2 и 4-я.

В центре полуострова, имея возможность действовать в любом направлении, находились мобильные конные и моторизованные части:

– отдельный мототанкетный полк (без номера);

– 3-я Крымская дивизия народного ополчения;

– конная группа генерала Аверкина.

3-я моторизованная Крымская дивизия народного ополчения (впоследствии 172-я) является достаточно интересным формированием. Изначально она имела в своем составе два мотострелковых полка – 3-й (ставший потом 383-м) и 13-й (ставший 514-м) – и один танковый полк (5-й ТП). В «Перечне вхождения № 5», являющемся приложением № 4 к директиве Генштаба ВС СССР № Д-043^[14], допущена ошибка. Полк назван мотострелковым, но это не так. В документах 51-й армии упоминается 5-й танковый полк в составе двух танковых батальонов и батальона моторизованной пехоты.