Александр Наумов
Дышать вместе с ней
В общем, есть многое, осталось найти идеальную женщину, и пазл сложится в идиллическую картинку. Просьба читать внимательно и не перепутать с идиотической, грань слишком тонка.
Итак, охота начинается. Идет время – успешный мужчина ищет, но почему-то не находит. Мужчина нервничает, злится, если кто не знает, мужчина склонен к вспыльчивости и агрессии. И где же она, это милое создание, которое никак не хочет завершать успешную картинку современного мужчины? И не выберешь ведь ее по каталогу, задав вопрос интернет-поисковику и отмечая галочками то, что тебе требуется: готовка три раза в день, еще не успел чихнуть, а уже платок поднесли.
И все друзья тебе завидуют, собери всех мисс Мира, и не затмят. А еще опция «говорит, когда хочу, молчит, когда лишь моргну». Про себя вспоминает только тогда, когда надо навести красоту. Личных планов и дел быть не может, вся растворяется в тебе. Любое твое желание исполняет и даже предугадывает. А как крестиком вышивает, загляденье. Хотя нет, это уже лишнее. Где тут функция delete?
Ну как – круто?! А теперь помечтаем – такая нашлась, сидит рядом. Пылинки сдувает. Но проходит пару дней, и ты понимаешь, что с пылью легко справится пылесос, и его по гарантии сдать можно. Вкусное блюдо можно заказать и в ресторане, салоны красоты не хочется делать гостевой дачей. Шкафы от вещей модных не закрываются, а ей нечего носить. И вообще все три твои вещи давно пора убрать из шкафа, как выясняется, ведь именно из-за них он не закрывается.
Идеальность начинает растворяться. Такое впечатление, что вместо шоколадного мороженого дали пломбир с тонким-тонким слоем шоколада, он начал таять и скоро оголит всю истинную натуру… холодную и принципиальную. Ну, здравствуй, Снежная Королева!
Коллеги, это я обращаюсь к вам, пришедшим с Марса, согласитесь, что идеальность скучна. Она предсказуема и неинтересна. Сидит в своем идеальном гареме, и придраться не к чему. Ну конечно, хочется, чтобы твоя женщина умела приготовить тирамису по-итальянски, утку по-пекински или лечо по-болгарски, но, с другой стороны, можно сразу перейти к сладкому и без десерта.
Еще хочется, чтобы милая сорочки стирала. Стрелки наглаживала или галстук двадцатью пятью способами на шее завязывала, хотя это может быть и опасно, может ведь затянуть и потуже! И конечно, хочется всегда рядом видеть ухоженную, с идеальной фигурой, волосинка к волосинке, женщину. Но иногда и встреченный с нею новый день в твоей слегка помятой, пойманной где-то на просторах пола, безразмерной (для нее) футболке делает твою вторую половину королевой… в глазах, наполненных любовью, конечно.
Главная задача женщины (идеальной и неидеальной) – это быть счастливой, главная задача мужчины – ее такой сделать.
И, наверное, это одна из самых сложных задач в жизни успешного мужчины. Иногда это гораздо сложнее миллионных сделок, ведь это сделка с самим собой. Необходимо однажды решить, что ты готов отдавать ей свое время, заботу, мысли и мечты. Ведь иногда за ее мечту придется заплатить своей. Женщина любит быть единственной, защищенной, она хочет, чтобы в любой ее неровности ты видел изюминку.
Она хочет тебя слышать, видеть, чувствовать, даже тогда, когда ты занят, очень занят, а ей надо сейчас. Потому что весь мир подождет, а она – нет! И вот такая вот неидеальная даст тебе гораздо больше, чем эталон домохозяйки, красоты или гостеприимства. Такая несовершенная, но с горящими глазами наполнит тебя своей энергией. Женская энергия, сливаясь с мужской, создает волшебство. Мужчина, благословленный женщиной, – победитель. Такому мужчине открыты все двери, его дороги до цели самые короткие, такой мужчина поддержан высшими силами. Ради такой женщины можно на ужин и салат из супермаркета.
Приятного аппетита! Ведь это правда, к нам, мужчинам, путь именно такой – прямой и не извилистый, – накорми, и мы ваши, а вот «идеальную» Венеру еще пойми, что привело к этим нахмуренным бровям. И что с того, что она не сказала. Ты не услышал, ты не увидел, ты не почувствовал. Ну и кто ты после этого?! Бревно, о ужас! В эту секунду беги, мой друг. Даже если ты не атлет, беги!!! Если на пути, конечно, меховой салон попадется, то можешь бег замедлить.
Мысли могут вилять долго, суть одна. Зачем слова, когда все сказано глазами. Пусть взгляд вашей женщины станет счастливым, и, восхищаясь ее неидеальностью, вы будете вознаграждены».
Ее впечатлили эти слова, но еще более ее впечатлило, что Андрей выделил для себя этот отрывок. Он хоть и был частью книги, но, по ее мнению, имел право на отдельное существование. Очень лаконично, иронично и точно автор отразил взаимоотношения двух полов. Она была согласна с каждой буквой.
Заканчивая смотреть книгу, София четко решила, что она ей нравится не меньше, чем ее хозяин. И если его как книгу ей прочесть вряд ли удастся, то данный экземпляр в свою библиотеку она обязательно приобретет.
Уже закрывая «Вишневое варенье для успеха», она решила поиграть с судьбой. Открыв книгу снова, она написала свой номер телефона и оставила надпись:
«ЗВОНИ, ЕСЛИ ДЫШАТЬ БЕЗ МЕНЯ СТАНЕТ СОВСЕМ ТРУДНО. ЭТОТ ТЕЛЕФОН ПРИНАДЛЕЖИТ НЕ ИДЕАЛЬНОЙ, НО МЕЧТАЮЩЕЙ СТАТЬ СЧАСТЛИВОЙ».
Эту часть он уже прочел, и сейчас к ней вряд ли вернется, учитывая, что впереди еще больше половины книги. Но однажды, если судьбе так будет угодно и он будет полон решительности действовать, зайдя дальше своих слов, они смогут встретиться снова.
Положив книгу на место, она поняла, что не хочет сейчас ничего уже больше читать, ей хотелось просто смотреть на облака, пролетающие под ней, осознавать уникальность момента, что она человек без крыльев, а летит, может видеть эту красоту и наслаждаться ей.
В эту минуту по ней пробежали мурашки благодарности. Так было часто, когда она искренне радовалась мигу настоящего и благодарила Высшие силы за то, что у нее есть в жизни.
Загорелась лампочка, самолет шел на посадку, попросили пристегнуть ремни. Андрей, несмотря на все громкие объявления, продолжал спать так сладко, словно малыш. Было так интересно за ним наблюдать. В эту минуту ей показалось, что рядом сидит тот маленький и беззащитный Андрэ, которого удалось раскрыть няне Софи и который сегодня возмужал и превратился в уверенного мужчину, однако там, глубоко в нем продолжает жить ребенок, который, судя по всему, недополучил родительской любви.
Мамы рано не стало, а папа был занят чем-то другим. Ей тяжело было это понять, как это – жить без любви родителей, так как сама она в ней, безусловно, купалась. На мгновенье ей стало его так жалко, может, и вправду в этом что-то есть: Софи и Я… София. В этих мыслях самолет успешно приземлился в Мадриде.
Сначала она думала, что разбудит его и сообщит о том, что он не сдержал своего обещания, как она и предполагала. Но затем она решила, что будет очень неловко ставить его в это положение, унизительно для ее попутчика, поэтому она просто проскользнула мимо, благо они сидели на «спейс – местах» и она могла это сделать без труда.
– Молодой человек, наш рейс завершен. Молодой человек, просыпайтесь, пожалуйста!
Андрей нехотя открыл глаза. Сначала он даже не понял, где находится. Голова болела, состояние было мутным. Но в следующий миг все начало всплывать картинками, образами: красивая молодая девушка, уникальные глаза, любопытная и строптивая, София… Я спал. Я заснул. Я – кретин. Как я мог? Ведь я же ей обещал.
– Скажите, а где София? – спросил он стюардессу.
– Я не понимаю, о ком вы говорите! Последний пассажир покинул салон самолета уже пять минут назад, вы долго спите, молодой человек, – слегка раздраженно ответила ему она.
Он быстро схватил свои вещи и побежал.
– Молодой человек, вы забыли книгу! – пронеслось ему в спину.
– Оставьте ее себе. Это сейчас неважно!
Он бежал все быстрее, но конца этому аэропорту не было. Добежав до транзитной зоны, он свернул в нее.
– Ваш посадочный, – слова, встретившие его и охладившие налетом официальности.
– У меня его нет.
– Вы куда летите дальше?
– Я прилетел, но мне надо туда, вы не понимаете, там меня ждет девушка.
– Мужчина, отойдите, пожалуйста, иначе я вынуждена буду позвать охрану, – получил он в ответ явно непонимающее безразличие.
Он бросил эту затею и понял, что может еще успеть выйти из аэропорта и купить билет на любой рейс, ворваться в зону вылета и искать ее. Но знать бы, куда она летит. На выходе зоны прилета его ждала младшая любимая сестренка.
– Андрей, привет! – замахала она ему двумя руками.
– Дашуль, привет! – ответил он ей, крепко обнимая и кружа ее в воздухе.
– Как ты, братишка?
– Так себе. Я встретил в самолете прекрасную девушку, которую не смогу забыть, но я не знаю, как ее найти. Я обещал ей не спать, но заснул. Мы сидели вместе, пока я спал, она ушла, наверное, разочарованная во мне. У нее стыковка, но я не знаю, куда она летит. Но я знаю, что делать, подожди меня еще здесь немного.
– Ну конечно, я подожду, ведь я приехала за тобой. А что ты собираешься сделать? – спросила его сестра.
– Я сейчас куплю билет на любой рейс и пойду ее искать, – ответил он ей.
– Андрей, ты о чем? Это безумие. Ты представляешь, сколько людей в аэропорту, как ты ее будешь искать? Ты даже не знаешь страну, куда она летит дальше. Сколько у нее стыковка будет длиться? Все это бессмысленно, – говорила ему Дарья, а сама четко уже понимала, что ее целеустремленный брат не остановится.
– Я не прощу себе, если не сделаю этой попытки, – эти слова Андрей уже кричал на ходу, удаляясь в сторону касс аэропорта.
Быстро купив билет, он устремился в зону вылета. Как назло, все было очень долго, спящие досмотрщики как будто сговорились и делали так все медленно, как будто весь мир против него. Наконец-то он ворвался в зону вылета, которая тщательно запрятала от него девушку с глазами цвета неба, такими же синими и такими же глубокими.
Аэропорт тянулся в разные стороны, как большой город с бесконечными улочками, с одной разницей в том, что вместо туристов здесь было полно людей, ожидающих своего вылета и полностью безразличных к поискам Андреем своего счастья.
Поначалу он пытался кричать ее имя. Пару раз ему казалась, что вот она, он догонял девушку, дотрагивался до ее плеча, но в ответ к нему поворачивалась неизвестность. Через час он сдался и пошел на выход. Еще полчаса пришлось потратить на то, чтобы объяснить служащим аэропорта, что он никуда не полетит и его должны выпустить.
Даша ждала его терпеливо. Сестренка всегда была для него тем добрым другом, который его понимал, принимал таким, какой он есть. Он же стал для нее тем, кто был ближе всех, когда их мама умерла. Со старшим братом все было наоборот, тот стремился всегда оправдать ожидания отца, что сильно злило Андрея и истощало их родственную связь.
– Спасибо, что дождалась меня.
– Незнакомка растворилась как утренний туман?
– Не шути, и так тошно. Еще эта встреча завтра с ним.
– Ты опять пил?
– Не пил, а старался забыться.
– Тебе не надоело прикрываться алкоголем и прятаться в нем? Не проще ли просто поговорить с отцом, составить с ним диалог двух взрослых мужчин.
– Даша, у нас впереди долгая дорога, я успею еще наслушаться твоих нотаций. Поехали, извини, что заставил ждать.
– Ладно, не расстраивайся. Столько еще встреч у тебя будет впереди, поверь мне. Если б ты понравился девушке, она бы не исчезла просто так. Какой-нибудь знак бы точно оставила.
– Спасибо, подбодрила.
– Пожалуйста, лучше эту правду скажу тебе я, чем ты будешь мучиться дальше и сожалеть, что заснул.
– Хорошо. Может, ты и права. Может, просто показалось. Но знаешь, почему-то внутри меня такое странное чувство, что один сегодняшний день ярче, чем вся моя прожитая жизнь до него.
Даша заметила, что, пока они шли в машину, брат был чем-то очень обеспокоен. И это была не только встреча с неизвестной для нее девушкой, что-то явно его еще тревожило.
– Сестренка, у тебя есть листик?
– Андрей, какой листик?
– Обычный лист и ручка, – повторил он.
– Посмотри в бардачке.
– Господи, Даша, у тебя здесь чего только нет, но лист и ручка отсутствуют.
– Слушай, это мой бардачок, поэтому что хочу, то и вожу в нем! – гордо заметила она.
– Конечно, вози что угодно. Но неужели нет ничего, на чем можно записать?
– Знаешь, я как—то, собираясь встречать тебя, не думала, что мы будем наше общение записывать. Вернее, так: я буду одной рукой рулить, а второй писать, – дополнила она. – Ты так себе это представляешь?
– Ну ладно, не ворчи, вот, нашел, – ответил ей Андрей. – Что это?
– Это чек.
– Отлично, его и использую.
– Подожди, дай гляну, может, его нельзя брать.
– Да прекрати ты, это всего лишь бумажка.
– Это для тебя «всего лишь», дай мне взглянуть.
– А как же руль? Ты же «правильный» водитель! Одной рукой вести авто, а другой держать чек, и еще отвлекаться от движения, чтобы проверить, что там в нем напечатано… Не узнаю тебя, моя самая ответственная и самая любимая на свете сестренка.
– Ты прав, – ответила ему Даша.
– Что ты делаешь?
– Сворачиваю на обочину, мы останавливаемся.
– Ну ладно, хватит, я тебе зачитаю, что тут написано, а ты скажешь, можно ли взять этот чек.
– Да бери, можно.
– Ты не будешь смотреть, что это за чек?
– Нет.
– А если я его испорчу, ты даже не расстроишься?
– Нет.
– Почему?
– Потому что там нет ничего важного, я просто шутила с тобой, – сказала Даша и звонко засмеялась.
– А я-то думал, ты не расстроишься, потому что я – твой родной братишка, по которому ты очень соскучилась и которого очень сильно любишь и для которого ничего не жалко.
– Ну, поэтому, конечно, тоже, – продолжая смеяться, ответила она.
– Я понял, ты хочешь позлить меня, маленькая жучка.
– Как ты меня назвал? Пошли в дело детские клички?! Ну, держись, эйфеленок.
– А ты – сосиска вареная, – продолжил Андрей.
– Свин-пересвин!
– Гусеница опухшая!
– Андрей, остановись, я не могу. У меня от смеха слезы на глазах, а мне еще надо тебя довезти до дома.
– Это не дом, ты знаешь мое отношение к этой встрече.
– Ладно, давай сейчас не будем об этом. А зачем тебе нужен был мой чек? – спросила его Даша.
– А ручка есть?
– А ты знаешь, вопросом на вопрос невежливо отвечать!
– Хотя не надо, вроде у меня есть в сумке, – продолжил Андрей, не обращая внимания на комментарии сестры.
– А зачем тебе все это так срочно понадобилось, что ты хочешь записать?
– Стих.
– Не может быть, я не верю тебе. После смерти мамы ты написал стихотворение для нее и сказал, что больше этого не сделаешь никогда.
– Даша, я ошибся. С сегодняшнего дня я хочу писать стихи снова, и этот даже не мое желание. Они льются из меня, я просто инструмент Высших сил, мне надо записать эти строчки, иначе я взорвусь.
– Очень неожиданно, – ответила ему Даша.
– Готово! Послушаешь? – спросил ее Андрей спустя несколько минут.
– Ну конечно, братишка, я вся внимание. Неужели это твоя незнакомка тебя так вдохновила?
Ответом же ей была уже первая строчка стихотворения…
ЗАЧЕМ СЛОВА
Зачем слова,
Когда все сказано в глазах.
В них нежность и любовь
И потерять тебя здесь затаился страх.
Еще здесь преданность
И восхищение тобой.
Надежда, что предназначен
Я тебе судьбой.
Слова порой бывают так жестоки,
Глаза же не обманут никогда.
Когда прочтешь в глазах моих ты эти строки,
В твоих глазах увижу отражение себя.
Глава 2
«Потерять, чтобы обрести»
– Я люблю эти ежегодные встречи лишь за то, что мы можем вот так долго с тобой болтать и проводить время весело, – сказал Андрей сестре.
Они ехали с Дашей до Коста-дель-Соль уже три часа, и впереди их ждало примерно столько же. Он очень любил свою сестренку и всегда был рад провести с ней хоть одну минутку. Ежегодные встречи на вилле у отца давали им возможность взять у времени кредит и наслаждаться обществом друг друга.
Когда мамы не стало, ему было около двенадцати. Сложный переходный период омрачился еще и тем, что ребенок никак не мог уложить в картину своего идеального мира. Тогда пришлось повзрослеть разом, как будто кто-то решил сделать из мальчика мужчину, даже не посоветовавшись с ним.
Мама для него была всем. С первых дней его жизни она окутывала его своими любовью и заботой. Он никогда не сможет забыть прикосновения этих рук с утра, которыми она заботливо проводила по его щекам и каждое утро, будто приглашая его в новый день, проговаривала: «Вставай, сынок, доброе утро». Ее руки всегда пахли ароматом печенья с корицей, и даже когда его не было на завтрак, они все равно так умело сохраняли этот запах в себе. Запах уюта и тепла, комфорта и безопасности, так пахла мамина любовь в его воспоминаниях.
И каждое утро этот запах чего-то родного сначала проникал в его еще дремлющее сознание, и лишь затем его глаза начинали приоткрываться. Своей теплой ладошкой мама проводила по его щеке, говоря ему о том, что «герою пришло время вставать, ведь его ждут великие дела».
Когда его мир рухнул, сестренка была совсем крохой, для Андрея уж точно. Ей было тогда пять. Еще у него был брат, которому на тот момент исполнилось пятнадцать, всегда правильный, педантичный и заносчивый оттого, что он старший и главный, после отца, конечно. И конечно, старший брат часто своим главенствующим положением пытался пользоваться, заставляя делать Андрея то, что он не хотел и что ему не нравилось. Все это его очень раздражало и раздражает до сих пор в брате. Но так было не всегда, когда-то ближе них не было никого на свете. И это тоже было заслугой мамы.
Благодаря тому, что она, несмотря на разницу в возрасте в три года, часто находила для них занятия, которые нравились им двоим. Это помогало старшему брату стать более самостоятельным и играючи, ненавязчиво получить опыт наставничества, обучая младшего какому-то навыку, которым тот еще не овладел. Не всегда проходило это гладко и хватало терпения, но чаще у них получалось проживать это время в дружбе. Андрей же в эти минуты видел в своем брате уверенность и опыт, и он становился для него авторитетом. Они даже так сдружились, что на плаванье ходили вместе. Вернее, изначально туда пошел Олег, а Андрей уговорил всех, что ему тоже надо к старшему брату, и именно в его группу, так и получилось, что он был в ней самым маленьким, но и при этом самым довольным, ведь он плавает со своим братом, он очень гордился им.
И конечно, вместе им было очень интересно играть, ведь по-другому быть и не может, когда рядом с тобой близкий человек, которому ты доверяешь и которого ты принимаешь полностью, без остатка.
Понятно, что, будучи пацанами с характерами, они не могли не драться, но, даже поругавшись и заявив, чтоб один не трогал игрушки другого, пока тот играет с ними, они всегда искоса посматривали друг на друга. Постепенно в их большой комнате с отдельным пространством для каждого как будто становилось все меньше места, солдатики и машинки приближались словно намагниченные, и наступал момент, когда вдруг начиналась общая игра, которая за собой приводила следом и их новую дружбу после не слишком затяжной ссоры.
Это было ровно до того момента, когда мамы не стало. После этого Андрей ушел в себя, а Олег, будучи уже подростком пятнадцати лет, не имел ни желания, ни времени разбираться с психологическими травмами брата. У него на уме уже были первые вечера с девчонками и ровесниками. Младший брат рассматривался как помеха и ненужный свидетель подрастающей молодости с ее первыми пробами и ошибками.
Поэтому очень скоро в жизни Олега для Андрея не осталось места. Прошло уже более пятнадцати лет, но братья так и не смогли вернуть те отношения, что им подарила мама, они стали чужими друг другу, как будто прилетели с разных планет. Каждый из них знал, что в этом мире есть другой, каждый помнил, что надо раз в год поздравить с днем рожденья, они даже соблюдали этот ритуал и «галочно» звонили друг другу, ограничивая себя общими фразами «как дела», «как здоровье», «как сам», «ну давай, пока». Чужие друг другу люди чаще позволяют себе больше эмоций, чем два родных брата. Они же закрыли двери в свои миры очень плотно, кто из них первый повесил замок, уже никто не помнит, так же, как и никто уже не знает, где ключи от них. Никто не интересуется, чем живет другой. Никто не знает, как складывался путь становления, как рождался из мальчика мужчина, как у них складывались отношения с девушками. Им просто было все равно.
Отец был единственным, кто мог в тот момент скрепить их мужскую дружбу, но его, как всегда, не было рядом. Пока мама была жива, Андрей его еще помнил дома, когда ее не стало, он все реже стал появляться в родных стенах и все чаще приходил к Андрею во сне, там он всегда был с ним, там всегда он был рядом, там они играли и вместе весело проводили время. Мальчик просыпался, и вместе с этим его ждало разочарование, его ждала реальность, наполненная горечью потери мамы, невосполнимой уже, и еще большей горечью потери отца, который физически существовал, но не в реальности Андрея, там было катастрофически мало отцовской любви. Когда он просыпался, папа уже уезжал из дома, когда ложился спать, то его еще не было.
Часто отец вообще пропадал на неделю-полторы. Мама, как мудрая женщина, в эти дни показывала ему семейный альбом и делилась воспоминаниями о совместном времяпрепровождении, она делала это для того, чтобы сохранить в памяти Андрея все то хорошее и светлое, что было между отцом и сыном. В этих воспоминаниях они с папой катались на лошадке, а на этом фото отдыхали на побережье и отец с ним устроил состязание по поеданию черешни и пулянию вишневыми косточками, кто дальше.
Андрей тогда проиграл и сильно расплакался, так как папа никогда не был готов уступать, он привык быть победителем. Об этом мама, конечно, в своих историях умалчивала, но он это почему-то помнил и без нее. Удивительно, какие-то моменты из детства не остаются в памяти, а какие-то теряются в лабиринтах сознания и неожиданно спустя время находят выход в твое настоящее.
Когда он повзрослел, то стал задавать маме много «неудобных» вопросов: «где папа», «почему он сегодня не с нами», «когда он будет» и так далее. Мама объясняла, что папа их очень любит и старается сделать все, чтоб они были счастливы. Он зарабатывает деньги, он много работает.
Но Андрею всего этого было не понять. Как правило, по воскресеньям отец был рядом. В этот день он старался не работать и проводить его с семьей. Он мог поиграть с мальчишками в футбол, съездить с ними в кино. Мог даже прочитать отрывок из книги. Это было счастьем для ребят. И если Олег как-то спокойно воспринимал его мимолетные появления в жизни семьи, то для Андрея всегда его было мало. Он никак не мог надышаться обществом отца, хотелось с ним больше говорить, хотелось с ним просто молчать, хотелось просто сидеть рядом и впитывать его мудрость. Хотелось, чтоб он рассказывал, как прошли его день, неделя, месяц. Что он делал, куда ходил.
Отец же чаще был молчалив и строг. Но иногда он рассказывал удивительные истории о тех временах, когда он был маленьким и со своим папой (дедом Андрея) ходил на рыбалку. Больше всего любил Андрей эти истории, они для него были погружением в другой мир, словно это не его папа и дед, а два героя – искателя приключений. Что сегодня их ждет: большой сом или извилистая дорога на речку? Кто там спрячется в кустах и попытается им помешать? После этих историй Андрей всегда долго не мог заснуть, придумывал себе уже свои продолжения, и все время скучал. Сколько себя помнит, он всегда скучает по папе. Просто сейчас, во взрослой жизни, он научился не реагировать на свои чувства. Зачем тратить на это свои силы и нервы?! Отец до сих пор где-то в параллельном мире. Ему наплевать на него.
Когда мамы не стало, дома практически не стало и отца. Теперь он мог не появляться неделями, иногда месяцами. Как понял Андрей, повзрослев, работа заменила ему семью и помогла пережить трагедию от потери самого близкого и любимого человека. Часто Андрей задавался немым вопросом: ну почему мы – его семья, его дети – не стали тем спасательным кругом, за который он мог бы ухватиться и выплыть? Вместе мы могли бы помочь друг другу. Он же старше, он же опытнее, он же тот, кто должен нас за собой вести и помогать. Но он не увидел смысл своей жизни в нас. Бежал и прятался в свою работу и бизнес. Неужели все эти цифры, доллары и франки ему интереснее и важнее первого выпавшего зуба Дашульки, неужели ему не интересно, сколько стоило сил и упорства Олегу, чтоб занять первое место в городских соревнованиях по плаванью, он даже не приехал за него поболеть.
Но больше всего Андрей не мог ему простить то, что его не было рядом тогда, когда он был между жизнью и смертью. Прошло уже больше двенадцати лет с того случая, но время было бессильно. Слишком глубокая рана была у Андрея, он как будто специально не позволял ей зарастать. Как будто это давало возможность в любой момент предъявить отцу счет, в любой момент оправдать свою обиду на него. Ведь он не был рядом…
В тот день он, как обычно, вышел из бассейна, но на улице дул сильный осенний ветер. Это был ветер перемен, который всем своим видом говорил о том, что скоро придет зима и от ее промозглого холода никому не спрятаться. Осталось совсем немного, еще пару листьев ветер смахнет с деревьев – и барыня-зима на своих ледяных санях ворвется в этот мир и вступит в свои морозные права.
В этот день пацаны решили над ним подшутить и, вытащив обувь из его кабинки, спрятали ее в девчачьей раздевалке. Будучи упертым пареньком, он решил не унижаться, уговаривать вернуть ботинки он никого не стал, просто посчитал, что в его мире всегда лето, поэтому он пойдет домой в сланцах для бассейна. Максимализм юности и самоуверенность молодости позволили ему выйти на промозглую осеннюю улицу с голыми ногами и недосушенной головой. Независимый и упертый, он гордо зашагал домой.
Естественно, через три часа его сначала зазнобило, затем все его тело стало ломать, голова постепенно превращалась в тыкву, которая готова была лопнуть в любую минуту, через еще час его температура зашкаливала за тридцать девять и пыталась взломать градусник. Ребенок попал в реанимацию с острой формой гриппа и воспалением легких.
Там, находясь несколько дней в полубреду, он мечтал об одном, он хотел, чтоб отец приехал к нему и, как мама, просто гладил его по голове и сказал ему, что он его любит. Чтоб он успокоил его и подарил уверенность в скорейшем выздоровлении. Андрей ждал день, второй, третий.
Пока он ждал, на самом деле находился между жизнью и смертью, иногда ему даже казалось, что он невесомый и видит себя сверху. Он отмахивался от этого, как от бредового сна, и, проваливаясь в белую мягкую вату, растворялся в ней. Иногда рядом появлялась мама, говорила, как сильно любит его, и просила не спешить к ней. Она уговаривала его еще побыть с папой, Софи, сестрой и братом. В эти минуты ему было очень тяжело сделать выбор, ему хотелось сильно к ней прижаться, снова почувствовать запах корицы, укутаться в ее безусловную любовь; в то же время он понимал, что там его ждут Софи, Даша, Олег и отец.
Выходя из бредового состояния на минуту, он вновь звал папу и, не успевая его дождаться, снова куда-то улетал. Один раз ему в бреду даже показалось, что отец рядом и гладит его по голове. И вот температура сдалась, иммунитет выиграл эту тяжелейшую битву, и он потихоньку, шагами новой жизни, пошел на поправку.
Когда Андрей открыл глаза, полные сознания, то он увидел сидевшую рядом на кровати Софи, на кресле, свернувшись как котенок, дремала Даша, Олег сидел на стуле у окна и читал книгу. Вся семья – вернее, почти вся – была здесь, ждала его возвращения. Но, как всегда, идеальная картина не сложилась, это противное «почти» все испортило. Его не было. Андрей отчетливо помнил, как отец появился ближе к вечеру, подошел к кровати и спросил: «Как твои дела, как ты себя чувствуешь, хочешь ли чего-нибудь вкусного?»
«Но я не хотел есть, как он не понимал. Я хотел, чтоб эта минута остановилась, и он здесь, в настоящем, стоял, сидел, молчал, чтоб он просто был в моей жизни. Почему все эти дни его не было рядом, почему, когда я открыл глаза, его не было? Опять какие-то дела, опять бумаги, встречи, люди, деньги, опять кто-то и что-то важнее нас, меня, моей жизни».
Андрей отвернулся, сказал, что устал и хочет поспать. Отец же сказал ему: «Хорошо, отдохни. И больше, пожалуйста, так не делай, мы волновались за тебя» – и просто ушел, закрыл дверь и ушел. Он просто растворился, как растворяется сахар в чашке горячего чая. Только чай при этом становится от этого слаще, а ему стало очень горько. Комок, подкативший к горлу, не давал ему плакать. Он просто сжимал все внутри.
«Он хоть знает, что мог меня больше никогда не увидеть, или ему вообще все равно?» – эти вопросы в никуда сильно пульсировали в его голове.
– О чем ты молчишь? – спросила Андрея Даша.
Он обожал свою сестру. Она была какая-то нереальная. И фразы строила такие же инопланетные.
– Сестренка, молчать о чем-то невозможно. О чем-то можно думать.
Надо было знать его младшую сестру, этот бочонок счастья, как он ее прозвал в детстве. Она была очень уперта. Если б не она и Софи, он бы точно сошел с ума, потеряв маму.
Изначальной задачей Софи было сделать так, чтоб дети ни в чем бытовом не ощущали себя сиротами, то есть всегда были накормлены, одеты в чистое, выглаженное и всегда с иголочки, чтоб, естественно, отцу не было за них стыдно перед учительницей, директором школы, тренером. Перед всеми они должны были быть идеальными в идеальном мире. Но он как будто не хотел понимать, что мир рассыпался, мамы не стало, а он продолжал запихивать себя и своих родных в идеалистическую картину. Она не поддавалась, багет ломался, а он не сдавался, будто этот портрет счастливой семьи висит в фамильном замке и не может быть изменен. Ни его состав, ни ощущения тех, кто там нарисован. У художника все идеально и правильно, он не ошибается.
Но отец ошибся, мир продолжал жить, осень сменяла зима, и снова приходила весна, она была уже новая, уже без мамы. Все – иллюзия, и лишь мы решаем, насколько позволяем жизни себя обманывать. Не важно, что и кто думает, гораздо важнее, знаем ли мы себя истинного, слышим ли мы себя настоящего и позволяем ли себе быть здесь и сейчас в мире, в котором иногда грустно, иногда больно, иногда некомфортно. Но этот мир есть, и либо мы его принимаем, либо всю жизнь живем ожиданиями других.
Софи отлично справлялась со своей изначальной ролью бытовой няни, при этом главной своей задачей она считала всестороннее развитие нас, поэтому наряду с чистыми и выглаженными сорочками, которые облекали наши физические тела, более тонкие тела надевали на себя мудрость и знания Вселенной, которыми Софи с нами делилась.
