Александр Михан
Мистика. Рассказы
Парикмахер
Эдуард был кумиром у противоположного пола. Только он мог видеть в каждой женщине принцессу и за каких-то три часа превращать, как он говорил, «это недоразумение» из гадкого утёнка в прекрасную лебедь, от которой потом вся мужская часть населения города не могла отвести взгляда, засматриваясь на счастливую обладательницу новой стрижки, словно на картину Сандро Боттичелли «Рождение Венеры». Салон пользовался такой бешеной популярностью, что запись была на месяцы вперёд и строго контролировалась всеми, без исключения, его постоянными клиентками, чтобы, не дай бог, кто-нибудь случайно не пробрался и не нарушил очерёдность.
Также тщательно женщины следили и за состоянием здоровья Эдуарда. Несколько женщин-врачей, входящих в узкий круг приближённых к мастеру, регулярно заставляли мужчину проходить полное обследование в медицинском центре. Ибо однажды он имел неосторожность заболеть и тем самым внести хаос в размеренную жизнь своих клиенток.
Виданное ли это дело: женщине не делать укладку или стрижку? Да она скорее останется голодной, чем не сходит в салон к парикмахеру! Тем более – к такому мастеру, как Эдуард. Поэтому было решено организовать свой чат в ватсапе и писать в него малейшие подозрения насчёт здоровья своего кумира, чтобы в будущем избежать такого кошмарного прецедента.
А ещё был случай (правда, давненько), когда Эдуард только открыл салон. К нему пришли некие мутные личности с предложением об охране салона и ежемесячного платежа. В случае отказа салон мог нечаянно сгореть, а сам Эдуард – например, упасть на ровном месте и сломать себе руку.
Но сестра командира спецназа Татьяна, проживавшая в соседнем поселке, которая случайно стала свидетельницей странных переговоров, вечером потолковала с братом, и несостоявшиеся охранники на следующее утро куда-то внезапно уехали из города, и больше не докучали ни Эдуарду, ни другим предпринимателям.
Сам же Эдуард, конечно, догадывался, что здесь не обошлось без помощи девушки, но на все его вопросы Татьяна мило улыбалась и глупо хлопала ресницами, давая таким образом понять, что она здесь ни при чём.
В благодарность за избавление от проблем Эдуард часто сильно занижал стоимость своих услуг для Татьяны, чем вызывал недоумение у остальных незамужних посетительниц, которые, как оказалось, имели свои виды на мужчину.
***
– Татьяна, рад вас видеть! – Эдуард открыл дверь перед девушкой и сделал лёгкий реверанс рукой, словно у него была в руке большая шляпа мушкетёра.
– Здравствуй, Эд. Здравствуй, мой хороший…
Девушка прошла мимо мужчины с очень грустным лицом и молча села в кресло.
– Что случилось, Татьяна? Откуда такое уныние? Вы же всегда отличались весёлым нравом! – Эдуард поправил свою прядь волос, которая упала ему на лоб, выбившись из-под стянутой на затылке резинкой копны густых волос.
Вместо ответа девушка глубоко вздохнула, и у неё из глаз потекли слёзы.
– Так всё плохо? – мужчина пытался хоть как-то разговорить девушку, но она продолжала молчать, вытирая руками слёзы на лице.
– Постриги меня под «ноль», как говорит мой брат…
Эдуард от неожиданности сделал несколько шагов назад и уставился на Татьяну, словно она только что произнесла вслух страшное заклинание.
– Что я слышу! Татьяна! Неужели диагноз подтвердился?
Девушка опять слегка кивнула, а слёзы ещё сильнее брызнули из глаз.
Мужчина приобнял Татьяну и поцеловал в темечко.
– Да, я пришла, чтобы ты постриг. На следующей неделе мне предстоит первый сеанс…
– Всё будет хорошо, ты справишься! Ты сильная девочка!
– Не тяни! Я не могу смотреть на себя в отражении…
Эдуард взял со столика машинку и молча, начиная с затылка, принялся состригать небольшие пучки.
Татьяна всё это время сидела, закрыв глаза, и только громко каждый раз всхлипывала, когда тёплая рука Эдуарда прикасалась к её уже гладкой коже на голове.
– Я закончил…
Татьяна раздвинула пальцы правой руки, закрывавшие лицо, и робко посмотрела в зеркало.
– Я боялась… Боялась что стану совсем страшной.
– Кстати, тебе идёт. Честно. Сюда добавить что-нибудь эдакое, и будет, как на обложке журнала, – Эдуард сложил руки на груди, но затем как ошпаренный побежал в другое помещение, где у него хранилась всевозможная бижутерия на все случаи жизни».
– Ох, Эдик, Эдик, – Татьяна провела рукой по своей постриженной голове.
Через минуту в зал влетел Эдик державший в руках серьги в виде огромных серебряных колец.
– Безвыходных ситуаций не бывает!
Парень повесил Татьяне серьги и, склонив голову набок, принялся внимательно рассматривать своё творение.
– Мой вердикт: тебе идёт! Очень гармонично смотрится!
Татьяна посмотрела на отражение в зеркале, повернула голову вправо, потом – влево и, наконец, улыбнулась.
– Ты прав. В этом, определенно, что-то есть…
Эдуард встал рядом с Татьяной:
– Минутку, сейчас я закончу композицию!
Парень включил машинку и, не раздумывая, провёл ею по своей голове. С головы на пол упала прядь густых волос парикмахера. Татьяна вскрикнула от неожиданности, а Эдуард с серьёзным лицом продолжил стрижку. Через несколько минут в зеркале друг на друга смотрели два смеющихся сквозь слёзы человека.
В салон вошла женщина и, увидев лысого и смеющегося Эдуарда, а рядом с ним такую же Татьяну, открыла рот:
– Эй, Эдуард! Я хочу точно так же! И почему это, интересно, о новинках сезона я всегда узнаю последней? Мы же с тобой договаривались!
Машина времени
Сергей ехал в деревню на новеньком джипе, купленном в салоне не по частям, не в кредит, а по старинке – за нал, который покрыл «всё и сразу». Дела у парня шли хорошо, и деньги текли в карманы рекой. Мозги, как говорил Сергей, и немного удачи в наше время поистине творят чудеса.
Парень нежно погладил рукой «пухлый бублик» – руль и надавил на нём клавишу «ON». Из динамиков самой дорогой, что сейчас есть на рынке, аудиосистемы зазвучала его любимая песня «Домик окнами в сад». Сергей всегда включал эту песню, когда до дома в небольшой деревне Новосёлки, откуда он был родом, оставалось каких-то десять-пятнадцать километров. Ностальгия дело такое: как бы хорошо ты не жил в мегаполисе, но всегда наступают дни, когда воспоминания об отчем доме становятся настолько навязчиво-яркими и тёплыми, что тебе ничего не остается, как бросить всё и, хоть на пару дней, но вернуться в детство – назад, к своим истокам.
Сергей посмотрел через зеркало заднего вида на сидение с подарками и резко нажал на тормоза. Потом быстро выскочил из автомобиля и принялся судорожно разбрасывать в стороны разноцветные пакеты с дорогой заморской едой, конфетами, подарками и ещё кучей мелочевки, которую он вёз маме.
– Да где же он? Неужели забыл?
Сергей дёрнул за лямку большую спортивную сумку, и из неё показался чёрный пластиковый уголок.
– Фу, чтоб меня! Стал забывать, что беру с собой! Чуть инфаркт не получил! Нужно будет на консультацию сходить к доктору: здоровье ни к чёрту! Память дырявая, как решето. Старею, старею…
Парень погладил пластиковый корпус старинного прибора, который он называл «машиной времени», и снова сел за руль.
– Эта поездка, по сути, только ради тебя, старик! Если бы забыл, километров двести по бездорожью пришлось возвращаться! Не с пустыми же руками к матушке ехать!
Немного поговорив с самим собой вслух, Сергей вскоре замолчал и уставился на огромный дуб на перекрестке, под которым в детстве они с друзьями часто собирались. Но как только из динамиков раздалось: «Там, где ждёт меня мама…», он надавил на педаль газа, и его черный «грузовик» в ту же секунду, словно гоночный болид, рванул с места.
***
На столе дымилась стопка блинов, а огромная чугунная сковорода с историей, достойной отдельного повествования, весело шкворчала глазуньей, поглотившей в себя поджаренный до золотистого цвета лук. Литровая банка молока, тарелка со сметаной, слегка подсоленное самодельное сливочное масло и черника с сахаром на десерт – всё это было частью воспоминаний Сергея о детстве, которое его мама, Мария Федоровна, всегда старательно освежала по приезде сына домой.
– Ещё, сыночек? Ты сегодня так мало ешь! Уж не заболел ли ты, часом? – женщина положила руку «маленькому» Сереже на голову и поцеловала в лоб, заодно определяя его температуру своим особым материнским термометром.
– Всё хорошо, мама. Я здоров, как бык!
– Здоров он, как бык… Похудел с прошлого раза сильно. Ты бы поменьше на работе пропадал, всех денег не заработаешь, а как здоровья не будет, что будешь делать? И не женат к тому же! Какой женщине такое понравится?
Ты, кстати, нашел себе кого? Не всю же жизнь бобылем проживать собираешься?
– Да нашёл, нашёл…
– А чего же с собой не взял? Врешь ты всё, Сережа. Нехорошо маму обманывать! – женщина убрала пустую сковороду со стола и присела напротив сына. – Отец внуков не дождался, ты хочешь и меня так отблагодарить?» У тебя всё на месте: голова, руки, ноги. Как вбил себе в голову, что Оксану любишь, так до сих пор по ней и сохнешь! У Оксаны-то уже две дочки подрастают от Гришки. А у тебя только: потом, потом. Ну, не любила она тебя, что теперь-то?
– Мама, не начинай, сколько можно? Это моя школьная любовь, что с детей взять? Просто встречались… Ой, совсем забыл! Я тебе с ремонта забрал «машину времени!»
Лицо у Марии Федоровны сразу подобрело, и она, закрыв глаза, глубоко вздохнула.
– Ну наконец-то! Починили!
***
Сергей подсоединял «машину времени» к телевизору и тихонько ворчал о том, как ему надоело каждый раз уговаривать маму привезти ей новый телевизор, который заменит всё: и медиаплеер, и спутниковую систему, и музыкальный центр. Но она упрямо просила его отвозить в ремонт «старого друга», когда тот переставал включаться и начинал хандрить.
– Мама, все твои фильмы влезут на одну флешку, и можно нажатием только одной кнопки вывести библиотеку на экран. Зачем тебе это старьё? На него уже и запчастей давно нет, приходится по барахолкам искать…
– Твой отец купил, он был так счастлив! Я понимаю, что со временем всё теряет свою ценность, но это была его мечта! И он ее исполнил.
Женщина подошла к шкафчику и достала старую видеокассету с надписью «Электричка», на которой её любимый мужчина случайно попал в объектив видеокамеры своего друга в поезде.
Молчаливый и замкнутый в жизни, на этом видео супруг Марии Федоровны внезапно осмелел и, сделав небольшой кивок в сторону камеры, произнёс несколько слов, которые при жизни из него нельзя было вытащить клещами: «Маша, моя Маша! Я тебе так редко говорю, но пусть это видео будет тебе моим признанием. Я очень, очень сильно тебя люблю и буду любить!»
Мария Федоровна нежно погладила верхнюю крышку «машины времени» и поставила запись на паузу. Изображение супруга с улыбкой замерло на экране телевизора, а женщина, вздохнув, принялась рассказывать мужу, как у неё идут дела…
Трактиръ
– Прошу, прошу вас Яков Михалыч, проходите! Ваш столик завсегда для вас зарезервирован, – улыбаясь своими кривыми зубами, произнес половой или как он любил, чтобы его звали Ванятка.
– А что Ванятка, сегодня народу так мало? – Яков Михайлович окинул взглядом полупустой зал. – Неужто деньги у купцов закончились?
– Неспокойные нынче времена, Яков Михалыч. Но вы не переживайте, чуть погодя будет и публика, и мамзели. Революция, революцией, а жись на месте не стоит!
– Это ты верно подметил, барышням в любое время замуж выходить надобно. У них енто в жизни самый важный поворот в судьбе. Хорошо ежели жених ещё при деньгах, да собой недурен. А то я видывал, как писаные красавицы с такими убогими под венец шли. Что не приведи Господь! – Яков Михайлович присел за стол и откинул рукой меню. – Ты мне вот что, Ванятка, принеси водочки как в прошлый раз. Чтобы холодненькая и не полмеры. Полный графин, будь добр. Я люблю чтобы у меня все было до краев. И денег, и барышень и питья с закуской.
– Как изволите, Яков Михалыч. Вам, я так понимаю анисовую? – Её родимую. Уж больно мне она по душе пришлась. И что важно, голова не болела на другой день. Эти как их там, эсеры лупили из винтовок, прямо под окном, а мне хоть бы хны. Раньше если лишнего приму, так возле банки с рассолом весь день сижу. И не дай Бог муха будет летать рядом. От любого шума зверею. А тут встал, то есть проснулся, от выстрелов в соседнем переулке, а голова на удивление чиста и не шумит.
– Это хлебное вино нам стал поставлять из Смоленска, Боголюбов Никита Палыч. Правда пока у него товару маловато, говорит мол, качество продукции несоизмеримо важнее количества.
– Это он верно подметил, этот Никита…
– Палыч, – подсказал Ванятка.
– Да-да, качеством славятся нынче немногие. Вот возьми мануфактуры, они в погоне за длинным рублем, стали делать не пойми что. Сукно сразу можно выбрасывать, нитки гнилые, один раз костюм надеть и всё! Совсем стыд потеряли!
Ванятка подал знак и другой половой на большом серебряном подносе принес хрустальный графин анисовой водки, вместе с парой холодных закусок.
– Прошу вас, грибочки соленые. Мы у Марфы Петровны их закупаем, белые как вы любите, – Ванятка налил Якову Михалычу в граненую рюмку чистой как слеза «родниковой воды».
Яков Михалыч перекрестился сам, потом перекрестил стакан: «Ну, что Бог послал!» И залпом его осушил.
– Хороша, чертовка! А где огурцы?
– А вот они, пожалте! Как вы любите, один в один! Отбирал лично, чтобы хрустели!
– Ежели соленый огурец не хрустит, грош цена этому заведению, – Яков Михайлович откусил небольшой кусочек и тот громко захрустел у него во рту. – Прелестно! Прелестно!
– Блины?
– Да подавай любезный, блины. Люблю блины, представляешь? С детства с ума по ним схожу. Матушка помню напечет с утра и с маслицем. Вставай Яша, хватит дрыхнуть! Я как спрыгну с печи, да как съем половину. Эх, матушка, матушка мне бы сейчас твою стряпню. Вот ты знаешь Ванятка, только к вам из-за блинов и хожу! Вкус как в детстве, ты не поверишь. Я обходил с дюжину ресторанов и только в этом месте меня все устроило. И запах, и размер, и вкус – один в один как у моей покойной матушки. Царствие ей небесное! – Яков Михалыч налил себе сам вторую рюмашку и также быстро ее отправил навстречу с первой.
Вскоре на столе у господина стояла большая стопка дымящихся блинов. Окруженная небольшими тарелками с красной и черной икрой. Мясные нарезки радовали глаз своим разнообразием, а скрипач после взмаха руки Якова Михайловича заиграл его любимую песню» Ямщик не гони лошадей!», которая буквально за несколько лет стала шлягером. Ближе к вечеру заведение действительно заполнилось посетителями, как и говорил половой. Правда было много дряхлых старух со своими мужьями, но и барышни помоложе тоже присутствовали. Они постоянно хихикали, словно были тут в первый раз и стреляли по сторонам своими очаровательными глазками. Яков Михалыч поднял руку и несколько раз щелкнул пальцами.
– Что изволите Яков Михалыч? – Ванятка появился так внезапно, что мужчина невольно вздрогнул.
– Тьфу на тебя черт кривозубый, напугал!
– Прошу прощения!
– Так, скажи мне любезный. А что там за две красавицы вон за тем столиком? – Яков Михайлович ткнул пальцем куда-то в центр зала.
– А эти? Это воспитанницы Софьи Платоновны. Сестры Мария и Наталья.
– А принеси им на стол шампанское! Да фруктов каких, ну не мне тебя учить! Скажи, что вон от того господина! – Яков Михайлович положил в ладонь Ванятке пятирублевую золотую монету.
– Сию минуту, сию минуту!
Ванятка исчез также внезапно как и появился. А еще через какое-то время, он подавал барышням фужеры и нарезал на кусочки ананас. Девушки повернулись чтобы разглядеть своего благодетеля и улыбаясь, помахали ему ручками.
– Занятно, занятно! – Яков Михайлович налил себе оставшееся содержимое графина и не закусывая выпил. – Разрешите представиться, меня зовут…
Пока мужчина, представлял, как он начнет разговор с барышнями в зал, ворвались несколько человек и начали палить в потолок.
– Всем оставаться на местах! Господа хорошие, это ограбление! Ничего лишнего мы не просим, только ваши кошельки да колечки у ваших дам!
– Какой ужас! Это просто невыносимо! Какой скандал! Да как вы смеете! – начали раздаваться голоса, но после нескольких выстрелов над головами посетителей выкрики сразу смолкли.
– Черт, мне весь вечер эти бандиты испортят, – обратился к соседнему столику Яков Михайлович и медленно встал со своего места. Затем он достал портмоне и вытянув руку вперед направился к грабителям.
– Смотри, один созрел! – самый высокий из грабителей указал стволом револьвера на Якова Михайловича, который немного пошатываясь почти подошел к ним вплотную.
– Господа, возьмите всё и дайте нам прожить спокойно этот вечер!
Вдруг портмоне выпало из руки мужчины и из него на пол вывалилось все содержимое, а это не много ни мало – целых тысяча рублей. Грабители словно по команде бросились собирать купюры, а пьяный господин, который еле стоял на ногах вмиг протрезвел и только ударами одного кулака по макушкам разбойников через пару секунд вырубил их всех до единого. Яков Михайлович поднял руку и щелкнул пальцами, Ванятка еще с дюжиной половых моментально схватили бандитов и под громкие аплодисменты вывели их из зала.
– Браво! Браво! – зал залился в овациях, а Яков Михайлович поправив прядь волос подошел к столику с дамами.
– Вы наш герой, честное слово! – вскочила с места Мария.
– Настоящий богатырь! – вторила ей Наталья.
– Разрешите представиться, Яков Михайлович. Можно просто Яша. Мужчина поцеловал по очереди руки барышням и присел довольный за столик.
А в это время с черного хода половые выпускали «грабителей».
– Мы же договорились на десять! – недовольно произнес один из бандитов.
– Хватит вам и по рублю! Эка невидаль спектаклю разыграть! И так напиваетесь до потери сознания. Больше рубля не дам! – Ванятка положил несколько монет в руки «артистам» и довольный похлопал себя по карману. – Эх, люблю я Якова Михалыча! Каждый раз что-нибудь новое выдумает. И ему весело и мне в радость!
Мужчина еще раз погладил карман с деньгами и закрыв двери на засов, направился в подвал за новым графином. Как говорит Яков Михалыч: «Гулять так гулять».
Мистер Эн
– Ваше высокоблагородие, боюсь, что мое дело не терпит отлагательств! – обратился к начальнику сыскной полиции города знаменитый адвокат Филимонов Михаил Михайлович.
Его адвокатскую контору «Михаил и сыновья» знали не только в городе, но и далеко за его пределами. Если у вас водится деньга, то нет ничего невыполнимого. Нужно отсудить у соседа землю за долги? Нате! Лишить наследства нерадивых родственников? Завсегда – пожалуйста! Или, к примеру, на охоте нечаянно убили кого. Это, конечно, за другую плату. Однако тоже можно подвести под дело о самоубийстве, к примеру. И вы вообще не будете никаким боком там, так сказать, замешаны.
Профессионал, одним словом. Наиталантливейший человек, и, главное, никак не подкопаешься к его работе. Пробовали как-то из Санкт-Петербурга с проверкой его взять с поличным. И подставного генерала ему подсунули, и дельце состряпали о пропаже из сейфа ценных бумаг. Но каким-то невероятным чутьем он обернул это всё так, что только ленивый не говорил тогда о величайшем уме Михаила Михайловича и его разоблачении аферистов.
А вот на этот раз у него что-то пошло не так, и очередной клиент, видимо, наговорил лишнего адвокату – тот пулей прилетел в участок писать заявление на некоего господина Эн.
– Что за имя у вашего клиента? Господин Эн! – начальник сыскной полиции Митрофанов Акакий Акакиевич, внимательно читая заявление, дважды подкрутил свои без того закрученные усищи и, положив на стол лист бумаги, спрятал пенсне в карман. – Я так ничего и не понял. Какие рога, какие копыта? Вы, Михаил…
– Михайлович, – пролепетал адвокат.
– Вы, Михаил Михайлович, совсем с ума сошли, что ли? Пишете, черт знает, что!
При слове «чёрт» лицо адвоката побелело, и он практически потерял дар речи. Начальник полиции налил в стакан воды и протянул его посетителю.
– Ладно-ладно, прошу прощения, Михаил Михайлович. Но посудите сами. Какой еще – демон из ада? Нет, я, конечно, верю в Судный день, и всё такое. Но чтобы у меня на вверенном участке проживали черти без соответствующего разрешения? Этого просто не может быть! Я знаю в этом городе все про всех! От – и до! И про ваши делишки тоже в курсе!
– У меня все по закону, – прошептал Михаил Михайлович.
– Это да, тут к вам не подкопаешься! Так что хотел ваш клиент, черт этот? Убить вас?
– Нет, ну, что вы! Боже упаси! Наоборот, он сказал, что очень рад нашей встрече, и что в аду меня заждались! Меня – и в аду! Да я самый честный гражданин в нашем Отечестве!
Полицейский чин искоса посмотрел на посетителя.
– В городе, – уже на полтона тише произнес адвокат.
– Вы, уважаемый, говорите, да не заговаривайтесь! Это вам не на суде господам присяжным разговоры разговаривать! Я при исполнении и крамольные речи про Отечество попрошу в моем присутствии не произносить!
– Прошу меня простить великодушно, нервы, знаете ли, – адвокат съежился на стуле, так как знал о крутом нраве Акакия Акакиевича и поэтому решил дальше помалкивать.
– Я лично схожу в ту, с вашего позволения, странную квартиру и лично пришлю вам ответ. И молите бога, чтобы господин Эн с рогами и копытами был на месте. Если это была ваша, так сказать, шутка, то я, смею вас уведомить, шуток не понимаю!
– Что вы, что вы! Какие шутки? Разве я похож на клоуна из шапито?
– На сегодня всё. Более вас не задерживаю! У меня и без ваших чертей своих за решетками хватает! Одних насильников и убийц с две дюжины. Переловили всех голубчиков! Кому – каторга, кому – виселица! Пусть государь теперь решает – кому и куда: он – помазанник божий! А я – так его слуга, который служит верой и правдой!
После этих слов начальник полиции сильно стукнул кулаком по столу, и Михаил Михайлович, от неожиданности дернувшись назад, упал вместе со стулом.
– Аккуратнее нужно, аккуратнее, мил человек. Так и на пустом месте можно себе болячку заработать! – Акакий Акакиевич подкрутил усы и, прищурив глаза, взглядом проводил посетителя до двери.
***
Акакий Акакиевич не спеша подошел к дому, в котором, по заверению Михаила Михайловича, находился посланник из ада.
– Дом, как дом, номер 66. По моим данным, здесь проживают только добропорядочные граждане. В первой квартире – профессор физики Куляев Тимофей Палыч со своей супругой. Во второй – инженер, правда, холостяк. Ну, ничего. Ярмо себе на шею успеет повесить, пусть погуляет – молод ишо.
Мужчина перекладывал из открытой папки с бумагами один за другим заполненные бумаги на жильцов и, наконец, дошел до квартиры номер шесть.
– Так… А вот и наши подопечные. Как говорил Михаил Михайлович – черти. Ну-с, и кто тут у нас проживает? Как я и думал – учитель музыки со своей дочерью, жена умерла пару лет назад. Ага, вдовец, значит. Ну, что же, посмотрим, посмотрим.
По скрипучей лестнице начальник полиции поднялся на второй этаж и несколько раз постучал в дверь. За дверью послышался шум, и нежный девичий голосок пропел:
– Одну минуту, одну минуту, господа! Сейчас открою!
За стеной защелкали замки, и дверь открылась настежь. Взору мужчина предстала молодая девушка лет девятнадцати от роду с ангельским личиком.
– У вас назначено? Прошу прощения, но папенька меня не предупредил. И я решительно не знаю, что мне делать.
– Не беспокойтесь, милое дитя. В этом городе не мне назначают встречи, а, в основном, я их назначаю. Позвольте представиться: Акакий Акакиевич…
– Начальник сыскной полиции? Я про вас так много слышала и читала в газетах, – девушка вдруг покраснела и продолжила, – ой, я вас нечаянно перебила. Опять мои глупые вопросы идут быстрее моих мыслей. Отец будет недоволен. Он и так часто пеняет на мое воспитание. Говорит, что я своей непосредственностью ставлю в тупик всех воспитанных молодых людей. И, если не возьму себя в руки, то никто и никогда не возьмет замуж такую… Непоседу…
– Ну, что вы, право слово. Вы так красивы, что признаться, был бы я помоложе, сам бы к вам сватался. Признаюсь честно, я давненько не видывал такой красоты, – Акакий Акакиевич показательно-залихвастски подкрутил усы и показательно откашлялся.
Девушка улыбнулась и, приглашая жестом войти, произнесла:
– Да что это я? Держу гостя на пороге! Проходите, почту за честь принять вас в нашем скромном жилище.
– Благодарствую, милое дитя, – Акакий Акакиевич прошел внутрь и сразу же увидел большую коллекцию пистолетов на стене. – Вот тебе раз! А я и не знал, что в нашем городе есть коллекционеры стрелкового оружия. Не может быть! Это же дуэльные пистолеты от мастера…
– Смита… Джона Смита… Отец привез их из поездки в Москву, – девушка сняла один из пистолетов и протянула мужчине. – Легенда гласит, что это оружие мастеру помогал делать сам дьявол.
– Да-да, я тоже об этом слышал. А вы случайно не знаете, почему? – начальник полиции понюхал ствол. – Давненько его не использовали по назначению.
– Отчего же не знаю? Знаю. Дьявол не может убить ангелов на земле своими руками, вот и делает все, чтобы через людей их изничтожить. Кстати, папенька говорил, что ангелов осталось совсем мало. Еще чуть-чуть, и наш мир поклонится, сами знаете, кому…
– Знаете, милое дитя, если отбросить в сторону эти сказки про ангелов и демонов, то ваш отец, действительно, прав. Я, как начальник сыскной полиции, просто ужасаюсь масштабами преступлений. Столько душегубов появилось за последние несколько лет, что просто оторопь берет. И страх за будущее России-матушки…
– Ой, я совсем забыла. Скажите, а по какому вопросу вы всё-таки к нам зашли? Чаю, может быть? У нас есть чудное вишневое варенье, подарок одной сердобольной старушки, – девушка достала поднос с баранками и небольшую глубокую тарелку с вареньем, в котором торчала серебряная ложка.
– Что ж, от чая с вареньем не откажусь, – Акакий Акакиевич повесил обратно на стену пистолет и обратил внимание на книги.
Книг было много, и почти все – на других языках. Мужчина взял одну в старинном кожаном переплете с большой пятиконечной звездой, покрутил в руках и поставил обратно.
– Знаете, а на вас поступила жалоба.
– Я даже догадываюсь, от кого, – раздался звонкий голосок из кухни. – Михаил Михайлович, небось, накляузничал?
– Верно, он самый. Что накляузничал – полбеды. Знаете, он уверял, что у вашего отца – копыта и рога! И что вы – посланники ада!
Движение на кухне прекратилось, и в дверях с улыбкой на лице показалась девушка.
– И что? В нашем доме пахнет серой?
– Нет, ну, что вы! Я так и предполагал, что этот адвокатишка что-то замышляет. А вот что, непонятно!
– А что тут непонятного? Отец предложил ему работу по его профилю, а ему, видите ли, не понравилось. Может, в цене не сошлись, не знаю. Но, как сказал папенька, этот господин нам подходит, и, хочет он того или нет, пойдет с нами.
– Подходит? Этот проходимец подходит?
– Да, как ни странно. Есть такие дела, которые честным людям вести нельзя ни при каком раскладе. Так как туда они не вхожи.
– Куда это – туда?
– Неважно. Вот вы тоже не сможете туда попасть.
– Это еще почему же?
– А потому, что вы честный служивый! Вот и рукой пожертвовали на благо Отечества!
– Откуда вы знаете, я же ничего вам не говорил?
– А у вас на кителе знак защитника Порт-Артура. Следовательно, вы принимали участие в сражении и, скорее всего, именно там получили ранение. Я заметила, что левая рука у вас недвижима. А так как носите этот знак, значит, гордитесь тем…
– Действительно, все просто. Вам бы барышня в моем сыскном управлении работать. Жаль только, что барышень туда не берут.
После чаепития Акакий Акакиевич откланялся и сказал, что не оставит эту жалобу без последствий для Михаила Михайловича. Но девушка упросила его ничего не предпринимать в отношении адвоката, так как тот просто запутался и что, наоборот, посодействовал их знакомству. Тем более, что они с отцом со дня на день переезжают и не хотят создавать никому лишние хлопоты после своего отъезда.
Эпилог
Из газеты «Вечерний курьер»: «Волна самоубийств прокатилась по нашему городу: шесть – только за прошедшие сутки. Все господа, лишившие себя жизни, хоть и были уважаемыми людьми, но, по слухам, имели не очень хорошую репутацию. Главой сыскной полиции Акакием Акакиевичем разрабатывается версия о мести некоего господина Эн, который под видом учителя музыки своими беседами доводил покойных до совершения богопротивного акта. Однако, по неподтвержденным данным, следствие зашло в тупик, так как никаких доказательств о причастности к случившемуся господина Эн так и не было получено»…
