Александр Матюхин
Идеальность
– Впустите, – предложил мужчина, снова выстукивая что-то пальцами в телефоне. Бледный экран освещал его широкое красноватое лицо, усеянное мелкими прыщиками. – У вас же вариантов не много. Или мы сами зайдем, или вызовем бригаду и полицейских. Вынесут вас вперед ногами. Идет?
– Я вас засужу… – пробормотала Лера, ощущая, как наваливается паническая слабость.
Она вспомнила санитаров в психиатрической клинике. Ничего плохого они никогда не делали, но стойко ассоциировались у Леры с самыми неприятными процедурами и приходами.
Мужчина ухмыльнулся:
– Мы сделаем вам только лучше. Подумайте сами, вы можете стать угрозой для других людей.
– Идите к черту! – закричала Лера и в бессилии ударила кулаками по двери. – Валите отсюда! Я сейчас позвоню знакомым, и они вышибут из вас дурь! Понятно? Кем бы вы ни были!
Стало тихо. Из-за двери больше никто ничего не говорил. Лера смотрела на темное отверстие глазка. Отступила на шаг, потом еще и так, спиной вперед, дошла до кухни.
Короткий звонок в дверь разорвал наступившую было тишину. Лера подпрыгнула от неожиданности, ругнулась сквозь зубы.
Рванула по коридору, распахнула дверь. Мужчина стоял у лифта, запустив руки в карманы. Улыбался. Еще один, тоже в спецовке, прислонился плечом к стене у соседней двери.
– Можно я вас сфотографирую? – спросил он. – Никогда не видел порноактрис вживую. Вы еще даже ничего, хотя столько лет прошло. В раздел начинающей милфы неплохо подходите. Погуглю.
– Я же сказала – убирайтесь! – рявкнула Лера, хищно крутанувшись на месте. Понимала, что с двоими не справится, но также понимала (Лера из прошлого подсказала), что эти люди не санитары, а подставные шуты. – Кто вы вообще такие?!
Один из мужчин сделал пару снимков. Фотовспышка с треском разорвала полумрак пролета, заполнив поле зрения мельтешащими белыми пятнышками.
Это окончательно вывело Леру из себя. Она бросилась на мужчину, намереваясь расшибить нос, выцарапать глаза, разорвать в кровь губы. Пусть ее снова в чем-нибудь обвинят. Какая, к черту, разница?!
Мужчина же, хохоча, увернулся, отбежал ко второму, и они запрыгали по лестнице вниз.
– Вы истеричка, женщина! – доносилось с лестничного пролета. – Вам лечиться надо! Но вы не переживайте! Мы вызовем кого надо! У вас как раз кукушка окончательно поедет! Не переживайте!
Они исчезли из виду, оставив только грохот обуви по ступенькам; да и эти звуки скоро растворились – сразу вслед за хлопком входной двери.
Лера стояла у лифта. Сердцу было тесно. В горле пересохло. А мысли-то, мысли! Снова встрепенулись и метались под черепной коробкой. Через распахнутую дверь слышалась слабая мелодия телефона. Кто-то звонил. Утро внезапно выдалось суматошным.
В голове кричала Лера из прошлого, которая почувствовала короткий миг свободы: «Догнать! Сломать нос! Разобраться!»
Догнала бы, но не сейчас.
Когда она вернулась на кухню, телефон уже замолчал. Три пропущенных – и все с неизвестных номеров.
– Хрен вам… – пробормотала Лера. – Ни единого повода, понятно?
Словно не кидалась только что с кулаками на санитара.
Такое поведение в прошлом. Новая жизнь течет по новым правилам: спокойствие и умиротворенность. Лера взяла сонник, чтобы отвлечься, нашла заметку о вдове. Ничего оригинального. Одни неприятности. Выглянула в окно и увидела тех самых поддельных санитаров, сидящих на лавочке на детской площадке. Они следили за ее окнами и тут же приветливо вскинули руки. Заулыбались.
Неужели действительно будут ждать, когда Лера выйдет?
Пришло давно забытое ощущение. Колючее и холодное.
Безысходность.
Вот и ты, старая гостья, здравствуй.
Лера взмахнула рукой, будто разгоняла сигаретный дым. Задернула шторы.
Еще одна деталь к общему пазлу, который Пашка считает паранойей.
Снова завибрировал телефон. Неизвестный номер. Поднесла трубку к уху:
– Алло?
– Валерия? – спросил в трубке молодой женский голосок. – Это из психоневрологического диспансера номер девять вас беспокоят. Вы у нас проходили лечение…
– С девятого по двенадцатый… – пробормотала Лера.
– Все верно. Простите, если беспокою. Нам тут пришло несколько писем о вас. Указывается, что вы вчера хотели покончить жизнь самоубийством на почве обострения обсессивно-компульсивного расстройства.
– С чего вы?.. – Она захлебнулась подступившим кашлем. Затем выдавила: – Не было такого! Я не собиралась… Что еще за письма?
– Бумажные письма, – проворковал женский голосок. – Как в старые добрые времена. И еще фотографии.
– Какие, к черту, фотографии?!
– Хорошие. Как раз для публикации в Интернете. Неплохая новость на будущую неделю. Так и вижу заголовки: «Дочь известного бизнесмена вскрыла себе вены из-за обострившихся старых психических расстройств». Вы на фотографиях почти мертвая, вся в крови. Вас вытаскивали из ванной. Как в девятом году, помните? Жаль, что вы не сдохли тогда. Не было бы больше неприятностей. Глядишь, некоторые люди остались бы живы и никогда не изменяли женам.
– Что?!
В трубке рассмеялись.
Лера тут же позвонила Пашке и обнаружила, что ощупывает кухню взглядом в поисках сигаретной пачки. Той самой, которую выбросила вчера в мусорную корзину… А мусор выносила? Не завалялась ли сигаретка среди пустых упаковок от йогурта и картофельных очисток?..
Пашка ответил быстро, выслушал сбивчивый Лерин рассказ и долго молчал в трубке. Потом сказал:
– Часа через два буду. Идет?
– У меня все равно нет выбора. Спасибо.
Лера снова выглянула в окно. Мужчины сидели на лавочке и наблюдали за ней. Снова вскинули руки, усмехаясь. По тротуару возле дома шла небольшая компания подростков. Кто-то из них вроде бы указал на Леру. Она отшатнулась от окна в испуге. Нырнула в коридор, где не было окон. Стояла в тишине минут десять, прислушиваясь. Ожидала стука в дверь. Звонка. Чьих-то голосов на лестничном пролете.
– Думала, что избавилась от страха? – прошептала как бы самой себе, но в действительности затаившейся Лере из прошлого. – Думала, за семь лет все пришло в норму? Не бывает такого. Страхи никуда не деваются. Они ждут своего часа внутри головы, чтобы выпрыгнуть в подходящий момент.
Накатила мягкая податливая слабость. Лера опустилась на пол, вытянула ноги, упершись кончиками пальцев в стену напротив.
Однажды она три месяца безвылазно провела в съемной квартирке-студии на западе города. Потом почти полгода в палате психиатрического диспансера – если не считать плановых посещений. Это и называется безысходностью: когда есть дверь, но ее нельзя открыть. Ни под каким предлогом.
Лера закрыла лицо руками, как делала в детстве, чтобы разогнать страхи и забыть обо всем плохом. В детстве ни черта не помогало. Сейчас тоже. Страхи накинулись. Они вернулись.
* * *
Последняя съемка – потеха публике. Две тысячи девятый год, конец десятилетия, самое время.
Лера твердо решила, что больше не хочет сниматься в порно. Ей не надоел секс, об этом не могло быть и речи, но резко надоел сам процесс. Прямо с утра, когда проснулась в кабинете Толика в его баре и отправилась в туалет, сжимая в руке тест на беременность. Задержка месячных серьезно ее напугала.
Две полоски. В голове шумело. Толик храпел за дверью. Сукин сын, наверняка будет настаивать, чтобы она осталась. Он умеет уговаривать. Порно с беременными очень популярны. А потом можно сделать аборт. С какого там месяца? Надо погуглить и собрать всю доступную информацию. Сохранить. Убрать в коробочку.
А еще надо завязывать.
Она сильно напилась в тот день перед съемками и еще выкурила полпачки сигарет, наполняя сознание привычной агрессивной легкостью. Приметила новенького – оператора в армейской униформе. Подмигнула:
– Спаси меня, хорошо? Мне нужно выбраться отсюда раз и навсегда.
Через полчаса Лера сломала себе три ногтя на левой руке, расцарапав спину Вадика Тырцева, который как раз примерялся к ее заднице. Он взвыл от боли:
– С ума сошла, что ли?!
А она вцепилась зубами в его плечо, ощущая соленый вкус пота и крови, вырвала кусок, сплюнула на пол, хохоча.
Ее накрыло радостное безумие, желание крушить и ломать все вокруг, которое долгое время скрывалось в груди.
Нащупала глазами камеру с подмигивающим красным глазком, плюнула в нее кровью. Спрыгнула с кровати, но не добежала – зажали в четыре руки. Она зарычала. Ее утащили на кухню.
Тот самый новенький оператор, Пашка, запыхавшийся и взъерошенный, тряс Леру за плечи и что-то кричал. Ей брызнули в лицо водой. Она остервенело пыталась дотянуться ногтями до всех, кого успела заметить. Успокоить ее не удавалось. У нее кружилась голова.
– Уберите от меня руки!
Обнаженное тело все еще пахло лосьоном.
– Уведите на хер истеричку! – распорядился Толик, ответственный за съемки. – Потом поговорим!
Они не поговорили до сих пор.
Пашка протащил Леру в ванную комнату, долго умывал холодной водой, шептал на ухо успокаивающие слова, но при этом крепко держал одной рукой за плечо, чтобы девушка не вырвалась.
– Ты выделываешься… – пробормотала Лера. Она не собиралась этого говорить, но не удержалась. – По тебе сразу видно, что ты ни хрена не служил, а просто надел армейское хаки, чтоб казаться круче. Таких, как ты, даже трахать жалко. Снимай робу и надевай что-нибудь приличное, тогда девки давать начнут.
– Тебя тоже жалко, дорогая, – ответил Пашка. – Я бы даже на полшишки не присунул.
Она хихикнула, взглянула на отражение парня в зеркале и, ощущая во рту скользкий привкус, обронила:
– Кажется, я угробила свою жизнь…
– Никто не застрахован. Бывает. Выкарабкаешься.
Он вызвал такси, помог ей одеться, проводил на улицу.
– Ты спас меня? – наигранно спросила Лера, наигранно флиртуя и наигранно теребя тонкими пальцами свой подбородок.
– Можно сказать и так.
– Тогда приезжай вечером. Получишь награду!
Пашка ухмылялся добродушно – так ухмыляются, наблюдая за маленькой девочкой, которая напялила мамины туфли, чтобы казаться взрослой.
– Спаси меня еще раз! – фыркнула Лера, проваливаясь в тесный салон автомобиля.
Последнее, что она помнила из того дня, – вкус крови на губах, от которого очень хотелось избавиться.
Глава шестая
Пашка словно угодил в какой-то дешевый американский боевик. Хотелось верить, что в этом боевике ему отведена роль брутального главного героя, но на самом деле он вряд ли годился даже на второстепенного персонажа. Скорее, какой-нибудь актер третьего плана, фрик, появляющийся в кадре, чтобы вызвать смех.
В затасканной армейской форме, с сальными, давно не мытыми волосами, небритый, с темными и рыхлыми мешками под глазами – идеальный образ персонажа, веселящего публику.
Актер третьего плана, чтоб его, всю ночь плохо спал, ворочался, боролся с навязчивыми мыслями, крутившимися в голове. Мыслей было много, мысли были беспокойные.
Накануне Пашка примчался к Лере и сразу понял: ничего не закончилось. Приход продолжался. Лера сидела в коридоре, потрошила пачку жевательной резинки: вытаскивала подушечки, с хрустом разламывала и дробила ногтями. Знакомая сцена, ностальгическая. На полу – белые крошки. На Лериных щеках – следы от растекшейся туши. Она успела накраситься, куда-то собиралась.
– Один сидит на детской площадке, с фотоаппаратом, – сбивчиво шептала Лера, неожиданно сильно вцепившись Пашке в ворот. – Второй приходил снова, стучал в дверь. Я не открывала и не отзывалась. Еще мне звонили. Двадцать четыре раза. Я не брала трубку. Неизвестные номера. Что делать? Где снова спрятаться?
На детской площадке гуляли малыши. Две хмурые мамы на лавочке пялились в телефоны. Вряд ли они поджидали Леру. Никаких санитаров не наблюдалось.
Пашка отвел подругу в ванную, умыл, потом провел на кухню и напоил чаем. Достал планшет и быстро нагуглил в Интернете новость, появившуюся еще ночью: бывшая порноактриса, дочь богатого бизнесмена, пыталась покончить жизнь самоубийством. Вскрыла вены в ванной. Вовремя подоспевшие спасатели отправили ее в больницу.
История, растиражированная по мелким новостным лентам и пабликам, подкреплялась двумя фотографиями. На одной Лера, закутанная в махровый зеленый халат, с влажными волосами, закрывающими половину лица, сидела на табуретке в кухне и бездумно смотрела в камеру. Зрачки ее были красными от фотовспышки. На второй фотографии Леру, в том же халате, выносили из ванной. Нес Леру сам Пашка: худее на десяток килограммов, свежее, с густой бородкой, в которой еще не было откровенной седины. Обеим фотографиям было черт знает сколько лет. Лера пыталась покончить с собой в две тысячи десятом, после смерти дочери.
Неизвестные деятели не поленились и запустили в Сеть старую историю, выдав ее за свежую. Наделали шума. Привлекли к Лере внимание (наверняка зная, как тяжело ей дается общение с посторонними людьми). Да еще и какая история! Попытка самоубийства! Блогеры и хейтеры такое любят, особенно сейчас. Ее отца тоже зацепило по касательной. Значит, скоро родственники набегут с расспросами, не избежать.
Ни один новостной канал не удосужился проверить информацию. Никто не заподозрил фейк. Главное, сыграть на ярком заголовке и фотографиях.
– Меня снова отправят лечиться? – тихо спросила Лера.
– Нет. Ничего страшного. Обсосут косточки и к вечеру уже не вспомнят. Времена изменились. – Пашка показал Лере планшет и усмехнулся. – Кто-то устроил тебе короткое пышное возвращение в новостные ленты. Какой-нибудь горячий поклонник. Никак не успокоится. Лайки собирает или что-нибудь в таком духе.
– Ага. Смешно. Только мы оба знаем, кто это, да?
– Ната?
– Она мне мстит. – Утверждение, завязшее в зубах. – Это понятно. Делает мелкие гадости, чтобы вывести из себя. Потому что знает, что я неустойчивая. Слишком много обо мне знает. Хочет добить и растоптать. Она всегда так делает.
Пашка снова усмехнулся, но не так уверенно, как хотел. Потому что Лера, по сути, оказалась права. Кому еще понадобилось бы запускать подобную новость в Сеть? В мире полно спившихся звезд, скандальных певиц, извращенцев-актеров, о которых можно написывать, лишь бы рука не устала. Лера была из другой обоймы.
– Даже если это правда, не бери в голову. Справишься. Взрослая уже. А ей скоро надоест. Жизнь не стоит на месте.
– А если не надоест? Это же Ната. Моя целеустремленная идеальная сестрица. Однажды у нее что-то не заладилось с экзаменом по английскому языку в университете. Сколько раз она его пересдавала, чтобы получить пятерку? Семь!
– Семь, – эхом повторил Пашка. – Неплохо.
– А еще в две тысячи восьмом я поехала на день ее рождения. Папа предложил всем пострелять. Ната взяла пистолет и несколько раз выстрелила и промахнулась. Всё в молоко. Парни бегали вокруг нее и учили правильно держать оружие, вытягивать руку, занимать нужную стойку. Она стреляла до тех пор, пока не стала попадать близко к «яблочку». Или как там это называется? Два часа стреляла. А мы все ушли в дом. Нам надоело. Одной Нате не надоело. Она добивалась того, чего хотела. Так почему бы ей сейчас останавливаться? Она решила свести меня с ума, вернуть обратно в клинику.
– Не уверен, что все так серьезно, но…
Лера торопливо взяла Пашкину руку в свои ладони. Ногти, заметил Пашка, обгрызены или поломаны – как тогда, много лет назад.
– Поговори с ней, пожалуйста. Я не могу, у меня сил не хватит.
– О чем поговорить?
– О моей ошибке. О том, что случилось. Я признаюсь, что виновата. Мне нет прощения, глупость совершила несусветную. Любовница вшивая, счастья для себя захотела. Кто я такая, чтобы уводить мужа у сестры? Все признаю, все понимаю. Готова пройти курс реабилитации, уехать из города, что угодно, пусть только остановится! Мне не вынести второй раз.
– Ты преувеличиваешь. Как в тот раз, когда искусала чувака на съемках. Могла бы просто уйти. Вряд ли бы Толик тебя удерживал насильно.
– Возможно. Я, наверное, схожу с ума. Мне надо к врачу, а я боюсь выйти из дома. Вот если ты поговоришь, станет лучше. Всем сразу станет лучше. Поговоришь? Пообещаешь?
– Я даже ее не знаю особо…
– Когда тебя это останавливало! Ты же тот самый Пашка, который вечно общается с милыми дамами и влезает в приключения.
– Давно это было, знаешь. Я уже староват для приключений.
– Ну ради меня, Паш. Я давно о чем-то просила?
– В пятнадцатом году в последний раз. Когда съезжала от меня в эту квартиру. Просила не влюбляться.
Она улыбнулась сквозь подступившие слезы:
– Дурак! И что, не влюбился?
– Конечно. Ты всего лишь жила у меня несколько лет, как жена-наркоманка из психушки. Ничего такого.
Теперь уже Лера рассмеялась в голос и несильно ударила Пашку кулаком по плечу.
Он пообещал поговорить с Натой, а потом повез Леру к врачу. Ждал на приеме, сгорбившись в неудобном кресле в коридоре, монтировал очередной ролик.
Вспомнил, как впервые привез Леру к себе. В тот же вечер, когда она снялась в «домашнем видео» в последний раз. Позвонил ей, спросил, как себя чувствует. Услышал глухое: «Приезжай», и приехал – примчался! – ощущая нелепую тревогу за незнакомую девушку. Казалось бы, только утром пялился через камеру на ее голую задницу и крохотные сиськи, а теперь вот постучался в дверь, прислушался к шагам (шлепанье босых ног по линолеуму). Она открыла, обнаженная, растрепанная, ничуть не изменившаяся с утра. Прямо на пороге, не пуская в коридор, рассказала, что у нее сексуальная зависимость, а еще алкоголизм и любовь к легким наркотикам, психическое расстройство, о котором она искала информацию в Интернете, но сохранила вкладки на флешки и все давно забыла. Она сдохнет, если не выпьет сейчас виски с колой и не займется сексом. Готов ли он разделить с ней зависимости? Готов ли спасти ее снова? А Пашка, заглянув ей за плечо, увидел клубы дыма и учуял дрянной запах блевотины. Предложил поехать к нему. Он и правда вдруг захотел ее спасти. Совершить хотя бы один хороший поступок в жизни.
Девушка не отказалась. Они ехали по ночному городу, Лера открыла боковое окно, громко вопила на прохожих, а потом хохотала над их реакциями.
«Ты обещал спасти меня еще раз! – сквозь смех говорила она. – Я скоро рожу ребенка, понимаешь? Месяцев через девять или около того. Мне нужно, чтобы кто-нибудь меня вытащил. На родителей и сестер надежды нет. С ними покончено. Только ты у меня остался, слышишь? Ты откуда вообще взялся такой?»
…После приема у врача поехали в аптеку, купили нужных лекарств. Прямо в машине Лера выпила две капсулы «Ревинола» и, откинувшись на сиденье, долго растирала пальцами виски.
– Тебе надо развеяться, – предложил Пашка. – Без Интернета, что-нибудь по старинке. Сходи в кино или в кафе.
– Легко говорить, – отозвалась Лера. – Ты со мной?
– Не уверен, что я тот, с кем можно отвлечься от проблем.
– Тогда мне нужно хорошенько постараться, чтобы найти хоть кого-то. – Она стала шутить. Хороший признак. – Вообще ты прав. У меня на примете была Вика. А что? Давно не завтракали вместе.
– Вот и позвони. Хороший вариант.
Пашка довез Леру до дома, напоил чаем и сидел у нее до вечера.
Он вышел из квартиры около пяти, в серость стремительно угасающего дня. Пашке нравились сумерки, на изломе дня и ночи, когда вокруг стираются краски, все становится одинаково серым, как в старой поговорке. В сумерках хорошо размышлять.
Пашка направился к остановке, но потом передумал и зашагал по тротуару в сторону кофеен, которые выстроились неровными рядами на торговой площади неподалеку.
В чебуречной, куда он забрел, было малолюдно. Пашка пристроился за столиком в углу, заказал пиво и первым делом закончил монтировать очередное видео. Затем нырнул в Интернет.
Если бы информационная зависимость была заразной, то Лера бы его заразила. По крайней мере, ей удалось заложить Пашке в голову сомнения. Большие такие сомнения, похожие на толстых влажных червей, которые крутились и не давали успокоиться.
У Лериной сестры действительно был мотив, и, похоже, она решила сыграть с Лерой в безумную игру мести. Довести до нервного срыва.
Лера была человеком второго сорта в глазах Наты. Потому что ушла из семьи, отвернулась от богатого отца и изрядно насолила своим поведением его бизнесу. Пашка помнил Василия Ильича – тот приезжал со своими телохранителями к нему в квартиру и беседовал с Лерой в десятых годах. Типичный дядя из девяностых: вроде бы спокойный, рассудительный, но с безумием во взгляде. Таким лучше дорожку не перебегать. Несложно представить, что он почувствовал, когда посмотрел порноролики со своей дочерью. В тот год Лера лишилась части наследства и ежемесячных выплат. Ей осталась только однокомнатная квартира, да еще мама все-таки оплатила лечение.
Ната же, как правильная дочь, имела право на хорошую жизнь и счастливый брак. Чем и пользовалась. Но тут влезла Лера и увела мужа. Это как в древних трагедиях: рабыня влюбляет в себя короля и уводит его от семьи. Что делала королева в таком случае? Выпивала яд. Что могла бы сделать Ната? Правильно, отомстить.
Принесли пиво, и Пашка сразу же заказал второй бокал. Хотелось быть пьяным.
Дениса он знал только по разговорам Леры, но успел составить о нем собственное мнение.
Денис был типичным провинциалом, приехавшим в большой город для того, чтобы разбогатеть и выгрызть себе место под солнцем. Книг не читал, в музыке не разбирался, кино не интересовался, темы для бесед выглядели шаблонными до безобразия: машины, женщины, футбол, бизнес. Таких людей Пашка уважал только за одну черту: целеустремленность. А больше уважать их было, в общем-то, не за что.
Что в нем нашла Лера? Нежного любовника? Защиту? Какой интерес?
Пашка подозревал, что всему виной зависть. Неприятный, конечно, ответ. Пашка вряд ли озвучил бы его Лере. Тем не менее у Наты было все, а у Леры ничего. Ната оказалась умнее в долгосрочной перспективе и взяла куш, а Лера наделала глупостей, осталась у разбитого корыта и банально не могла повернуть назад.
Лера отчаянно стремилась подняться над серостью обыденной жизни и вернуться туда, откуда когда-то сбежала. Иногда это проскальзывало в ее общении, в диалогах, мечтаниях и желаниях. Именно поэтому со временем она разделила свою жизнь на «до» и «после», похоронив прошлую Леру в воспоминаниях.
Немудрено, что она ухватилась за Дениса. Может быть, не осознавая. Может быть, искренне веря в то, что влюблена и что у них есть шанс на счастье… Кто вообще понимает психологию женщин, встречающихся с женатыми мужчинами?
Переспав с Денисом, она уже не стремилась быть наравне с Натой. Она хотела переиграть сестру. Стать выше. Вернуться в семью триумфатором.
«Посмотри, что я наделала! Я оказалась лучше тебя! Папа не сможет исправить ситуацию, верно? Его денег не хватит!»
Пашка бы не удивился, если бы Лера в итоге заставила Дениса развестись и вышла за него замуж сама, созвав всех своих родственников, для которых давно стала изгоем.
Она ведь, дурочка, не понимает, что творит. Все на подсознании, на глубинных интересах, не подконтрольных Лере нынешней.
Как итог: у Наты теперь есть мотив. У Леры – свершившаяся глупость. А между ними Пашка, сидит и пьет пиво, тратит время попусту.
Пашка открыл несколько кэшированных страниц из соцсетей.
Свадебные фотографии Дениса и Наты. Основные страницы уже были удалены. Эти тоже скоро исчезнут навсегда. Мир цифры во всей своей красе.
На фото счастливые молодожены. Не придраться.
– Сдалось это тебе?.. – пробормотал Пашка. Однако же тревожные мысли не отпускали. – Только время зря тратишь.
Он и сам не понимал, что хочет найти и какие кусочки мозаики сложить. Кончится тем, что он просто напьется в хлам до беспамятства, потом поедет домой и уснет.
И все же…
Когда встречаются зависть, месть и любовь, жди беды. Старая поговорка. Что-то нехорошее витало в воздухе. Предчувствие опасности. Пашка привык доверять предчувствию еще с армии.
Завтра он поедет к этой самой Нате, поэтому хочется быть во всеоружии. Знать о ней немного больше, чем знал до этого.
Пашка любил влипать в приключения и чувствовал, что сейчас как раз подходящий случай.
Он нервно ухмыльнулся.
Принесли второй бокал пива.
Мысли все еще крутились в голове, как толстые склизкие черви. Надо было растворить их в алкоголе. И чем быстрее, тем лучше.
Глава седьмая
С утра Лера позвонила Вике и сбивчиво, торопливо, будто стыдясь, предложила вместе позавтракать. Как раньше. Две сестры, тихое кафе, разговоры ни о чем.
Вика сразу же назначила встречу в их любимом месте, в ресторанчике на берегу реки.
Долго собираться не пришлось. За окном светило солнце, редкое для этого времени года. Серые тучи, правящие бал почти две недели, расползлись, обнажив глубокое голубое небо. Лера накинула плащ поверх платья, подхватила зонт.
На улице заметно потеплело, хотя пейзаж был унылым, осенним. Голые деревья торчали из голой же земли, растопырив в стороны кривые ветки. Кто-то рассыпал у подъезда крошки хлеба, птицы от неожиданного подарка обнаглели, лезли под ноги.
– Кыш! Кыш! – прикрикнула Лера, прошла к машине, запрыгнула в салон.
В зеркальце заднего вида поймала взглядом собственное отражение, оценила на четверочку из пяти. С сестрами всегда нужно держаться на высоком уровне. Нет более критичных людей, чем твои родственники.
До ресторана доехала за двадцать минут, огибая пробки по старым дворовым маршрутам. Несколько раз ловила себя на мысли, что наблюдает за машинами, едущими сзади. Там могут сидеть санитары или кто-нибудь похуже. Могут следить. Могут снова начать портить ей жизнь.
Не дождетесь!
Припарковавшись, выпорхнула из салона, зашла в ресторан.
Непривычно заколотилось сердце. Людей было много. Показалось, что все разом повернули головы и посмотрели на нее. Сейчас кто-нибудь обязательно узнает, ухмыльнется, покачает головой, а то и спросит: «Это не вы, девушка, позавчера вены резали в ванной?» Тогда придется неловко оправдываться, врать – и уже не захочется завтракать, а вид из окна на реку станет серым, хмурым, под стать остальному пейзажу.
Никто ее, конечно, не узнал. Подошедшая девушка проводила к столику у окна. За столиком уже сидела Вика, остроносая и с красными щеками, прекрасная младшая сестра, с которой (как глупо-то!) перестали общаться. Она снова похудела, но уже не так сильно, как сразу после развода. Эта худоба ей шла.
Вика бросилась обниматься, защебетала на ухо:
– Здравствуй, красавица! Я так рада, что ты позвонила! Иногда с грустью вспоминаю наши посиделки. Каждый раз думаю, что надо бы тебя набрать, но… Суета, мать ее! Такая суета!
Они сели друг напротив друга, заказали то же самое, что заказывали много лет назад: божественный кофе со сливками, круассаны с зеленью (теплые!) и на десерт – маленькие и аккуратные шоколадные маффины.
Глядя на улыбающуюся Вику, Лера тоже невольно заулыбалась и отметила, что зря, наверное, не возобновила общение с сестрой раньше. Психологи советовали не рвать дружеские связи, а наоборот, искать среди близких людей поддержку. Человек – существо социальное. Он выдержит любые проблемы, если есть кому излить душу. А что сделала Лера? Правильно. Обрубила связи, будто оголенные провода, и убежала в темную пещеру. У нее даже на работе так и не появилось ни одного приятеля.
– Выглядишь намного лучше, – сообщила Вика, бесстыдно разглядывая сестру.
– Чем когда?
– Чем на похоронах Дениса. Мы все в шоке были, конечно. Ната, видела, бледная как мел? Весь день не снимала темных очков. А я даже за очками видела, что у нее красные глаза. – Вика наклонилась и шепнула: – Пила, наверное, беспробудно. Такого мужика потерять, да?
Слова укололи, и Лера сразу же вспомнила, почему завязала с такими утренними посиделками. Потому что два человека всегда сплетничают о ком-то третьем. Постоянно. Этот процесс неискореним. Обсуждение того, кого нет рядом, – это даже не мода и не увлечение, а зависимость. Похуже Интернета, сигарет или наркотиков.
– Он был хорошим человеком, – негромко сказала Лера.
– Я разве спорю? Отличным. Поэтому мы все в сильном, сильном горе. Ты его хорошо знала?
– Не совсем. Видела несколько раз.
– Я тоже. Не сказать чтобы мы общались. Так, на семейных ужинах, по праздникам, куда ты обычно не приезжала. Болтливый, самоуверенный, общительный. Хороший, дородный самец. – Вика хихикнула. – Мой бывший ему в подметки не годится. И ни один мужик после… Денис за собой следил. Качался, тренировался, ел всякую диетическую полезную фигню. Я не сторонница здорового образа жизни, но таких людей уважаю. И ведь сердце! Подкосило! Так неожиданно.
Слава богу, принесли кофе. Лера закинула кубик рафинада, принялась размешивать, быстро сделала обжигающе-горячий глоток.
– Вкус как раньше! – пробормотала она, пытаясь уйти от разговора о Денисе, так не к месту начавшегося. – Помнишь, мы каждое утро загадывали, проплывет здесь катерок с желтой полоской или нет?
– Он давно уже не проплывал, – ответила Вика, поглядывая в окно. – Я тут иногда завтракаю. Катерка нет. За штурвалом сидел старик, прожженный морской волк. Он, наверное, умер.
– Готова поспорить на кофе, что приплывет сегодня. Это же наше первое совместное утро за много лет! Должен приплыть, посмотреть на двух потрепанных девиц, поедающих маффины.
– Нам еще нет и тридцати! – взмахнула ладонью Вика.
Жизнь ее и впрямь здорово потрепала. Меньше, чем Леру, но все же.
Жуткий был развод, со скандалами, угрозами, шантажом. Артем заплатил двум знакомым парням, чтобы те подкараулили Вику в подъезде. Она имела деньги, квартиру, машину, а бывший муж – долги, игровую зависимость, прогоревший бизнес в Подмосковье и острое желание избивать жену. Он не очень-то согласился с таким раскладом при разводе и планировал при помощи костоломов выколотить из Вики подписи на правильных документах.
Вику спасла бутылка вина. Когда она заходила в подъезд, бутылка выскользнула у нее из рук и разбилась. Вика наклонилась, сетуя, что придется снова идти в супермаркет. В этот момент из темноты вышли два долговязых паренька в характерных спортивных костюмах, в кепках и с золотыми цепочками на шеях. Вика действовала рефлекторно, а дальнейшее вспоминала как в тумане (или попросту не хотела никому рассказывать). В руке оказалось разбитое бутылочное горлышко. Вика полоснула ближайшего парня «розочкой» по щеке, второго со всей силы ударила носком туфли между ног.
Кто-то открыл входную дверь, Вика вывалилась на улицу, спиной вперед, продолжая размахивать окровавленной «розочкой». Парни продолжать не решились.
А через несколько дней подключился папа. Викины проблемы он решал неохотно, но в итоге оставил младшую дочь при квартире, машине и средствах, а ее бывший муж стремительно исчез на горизонте со всеми своими долгами и проблемами. Артем погиб через несколько лет, заснув с сигаретой на кровати, – сгорел в крохотной захламленной квартирке. Лера не удивилась, когда мама об этом рассказала. Туда и дорога.
