Александр Матвеев
Горлица, птица благонравная…
Брошенная
В тёмном осеннем пруду кружились гонимые ветром золотистые листья клёна.
«Словно звёзды в ночном небе», – подумала Татьяна Петровна. Её печальные красивые глаза оживились.
Однако блеск в глазах тотчас иссяк, будто тучи снова набежали на лицо, и, закрываясь от них, она отвернулась от пруда. Похожей красоты женщин можно встретить только в провинциальных русских городах, вдали от московской суеты.
Тонкие черты не молоденькой, но ещё очень привлекательной женщины… Прямой нос, маленький изящный подбородок, фигура тонкая и не потерявшая ещё своей гибкости. И большие карие глаза.
Татьяна Петровна смотрела на кружащиеся над водой листья, и жёлто-красный хаос мыслей метался вокруг. Покружат, покружат листья клёна и опустятся на илистое дно. Сгинет, пропадёт красота, превратится в частицу ила. А душа? Оголилась её душа и стынет, стынет.
«Брошена, брошена…» – била острой болью в сердце неотступная мысль.
Мужем брошена, отринута, не хозяйка дома, не жена. Вчера ещё был праздник: она гуляла в усадебном парке и любовалась багрянцем кленовой листвы, солнечные предзакатные лучи проникали сквозь золотое марево листьев и отражались в чистой и светлой воде пруда.
Приехал из Москвы муж Вениамин – чужой, отстранённый. И вместо приветствия и поцелуя тут же объявил, что он от неё уходит. На её недоуменный и встревоженный взгляд резко ответил:
– И не смотри на меня так, как будто я серийный маньяк. Нормальный я мужик. Не получается у нас с тобой. Да и влюбился я.
– Веня, ты шутишь? Разыгрываешь меня? Да?
– Какие уж тут шутки?! Бросаю я тебя. На Ленке, секретарше, женюсь.
И всё. Муж немедленно уехал в Москву. А она вот стоит у пруда и не может до конца понять, что случилось. Умом понимает, а душа не принимает. Не принимает никак, и всё. Ей почти сорок лет. Двадцать лет в браке. Дочь Катя на первом курсе театрального института учится. Как теперь вести себя с друзьями, со знакомыми? Весь мир, близкий и родной мир в одночасье стал рушиться. Как можно это принять? Неправда это, неправда! Она вдруг выпрямилась и побежала в дом, чтоб позвонить.
– Лена, это Татьяна Петровна. Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Простите, Татьяна Петровна. Я люблю его. Простите… Он сам вам всё сказал…
И в трубке набатом зазвучали долгие гудки.
За одну ночь мир стал иным. На траве светится изморозь. Подул пронизывающий северный ветер, по небу бежали тяжёлые рваные тучи. А клёны стали голыми, сиротливыми, совсем не похожими на себя вчерашних. За одну ночь!
Развелись тихо, без шума. Ушли в прошлое истерики и стыд от пронизывающих и всё понимающих взглядов бывших подружек. Большинство из них были жёнами друзей Вениамина, и все они тут же от неё отвернулись. Дочь восприняла развод родителей спокойно, сойдясь по-дружески с новоявленной женой отца. Это с мачехой-то при живой матери?! Татьяна Петровна не забыла, не простила, не смирилась.
Прошло время. Опять роняли клёны листву, опять подуло холодом, засверкали льдинки на лужах. Через год она стала уже подумывать о том, что их развод с мужем – развязка бабьего лета… И может быть, в этом была её вина? Ушло влечение, осталась привычка: позаботиться о муже, встретить его с работы, проводить. Порвались те нити таинства, которые связывают мужчину с женщиной. Она вспомнила, как раздражалась по ночам, когда муж начинал во сне храпеть. А его нестерпимая привычка пить чай, втягивая со свистом жидкость! Как-то она мягко сделала ему замечание, но он с обескураживающей улыбкой ответил: «А мне так вкуснее!..» А ещё растущие волосы на мочках ушей. Когда она с ним разговаривала, то старалась не смотреть на уши, чтобы не видеть этот кустившийся пух. Может, она его первой разлюбила? Кто его знает? А может, никогда и не любила?
Ни шатко ни валко стали переваливаться года. Она привыкла к положению брошенной жены. Ей стали нравиться свобода и независимость. Ей стало нравиться гулять одной или с новыми подругами по улицам города, всматриваясь в лица прохожих – мужчин и женщин. А ещё ей стало нравиться ловить на себе взгляды мужчин! И что самое главное: она как-то вдруг обнаружила, что с удовольствием всматривается в лица мужчин.
– Таня! Что с тобой? Ты вся светишься! С мужем сошлась? – как-то спросила приехавшая из Таганрога подруга. – Ты так помолодела!
– С каким мужем?! Чур на тебя! Я наслаждаюсь одиночеством.
– Ну, Танюха! Видно, тебе недолго осталось наслаждаться одиночеством. Мимо такой красавицы ни один стоящий мужик не пройдёт.
После развода она стала работать экскурсоводом в художественном музее «Наше наследие». Не из-за денег. Денег хватало. Муж оставил ей достаточно средств, чтоб жить безбедно. Да и усадьба с квартирой вблизи любимого пруда в переулке Гнилой Овражек осталась за ней.
Как-то она собралась к сослуживице отметить день рождения и взяла на работе отгул. Полдня потратила на магазины, но купила миленький подарок – серебряные подвески. Возвращалась домой в прекрасном настроении! Представляла, как явится к подруге в новом розовом платье с подарком в коробочке, упакованной в магазине в ярко-синий пакет.
«Синий цвет на фоне розового платья? Должно быть красиво. Да и подарок что надо! Камушки из аметиста подходят к цвету чёрных глаз подруги», – подумала, входя в свой подъезд.
Времени до встречи было предостаточно, и она не спешила. У лифта стоял молодой парень в майке, с чемоданчиком, с какими обычно ходят слесари по вызовам. Высокий, с накачанными бицепсами, парень ей сразу понравился. Открытый взгляд широко поставленных глаз. Улыбчивый.
«Красивый парень, но очень молодой. Какого чёрта я на него пялюсь?» – подумала Татьяна Петровна и демонстративно отвернулась, бессознательно улыбаясь.
– Вы так хорошо улыбаетесь, что так и хочется прикоснуться к вашей улыбке, – вдруг неожиданно сказал парень и, поймав её взгляд, добавил: – Губами.
«Нахал!» – радостно подумала она и ничего не ответила.
От парня шёл какой-то незнакомый запах. Резкий и притягательный.
«Банальная ситуация: молодой слесарь и молодящаяся дамочка едут в лифте. И у них завязывается роман», – мелькнула мысль.
– Так это вы здесь живёте? Вызывали слесаря? – спросил парень, когда они вышли из лифта на её этаже.
– Я не вызывала. Наверно, соседи. А вы что? Слесарь?
– Нет, я – инженер. Но был срочный вызов. Никого из слесарей не оказалось.
«Чем же от него так приятно пахнет? С ума можно сойти!» – подумала она, открывая дверь квартиры.
Парень продолжал стоять, наблюдая за ней.
«А вдруг он бандит?» – она, резко развернувшись, посмотрела на парня:
– Вам что-то нужно?
– Да. А впрочем, нет. Я у соседей спрошу.
«Какого чёрта я вступила в разговор с незнакомым мужчиной? Дура! И почему он так смотрел? А запах, запах… Дура, дура! Да это просто запах пота молодого и здорового мужчины…» – И она отправилась в ванную принять душ.
Только успела раздеться, как в дверь позвонили. Наскоро набросив лёгкий ситцевый халатик, она побежала к двери, почему-то понимая, что это тот самый парень, и бессознательно желая, чтобы это был он.
– Я… я хотел бы позвонить. А у соседей никого нет. Можно? – спросил парень, когда она открыла дверь.
– Нет! Конечно, да… Нет. Входи, – забормотала она, теряя самообладание от звериного запаха его тела.
Её глаза заиграли золотистым цветом, словно кленовые листья на воде. Парень шагнул к Татьяне Петровне, она качнулась, падая и не понимая, что с ней происходит. Он подхватил её, прикосновение сильных рук обожгло тело, ситцевый халатик распахнулся, обнажились нежно-розовые крупные соски. Сознание обмякло, стон вырвался из груди, она стала хвататься руками за что ни попадя, пока не ощутила под цепкими пальцами мужские плечи.
С тех пор её жизнь как бы разделилась надвое: всё, что было до встречи с Олегом, не имело больше никакого значения. Как будто той жизни не было. Не было Вениамина и даже дочери. Была ли прошлая жизнь? Разве сразу вспомнишь? На счастье, дочь вышла замуж за американского фермера и почти перестала появляться в жизни Татьяны Петровны. Её жизнь – это Олег, маленький сын и любовь… И пусть разница в возрасте пятнадцать лет. Пусть… Олег влюблён в неё до беспамятства. И пусть их сын Олежка – одногодок внука. Неважно. Она тоже влюблена в Олега до беспамятства. А что ещё ей нужно? Муж, ребёнок и она, возлюбленная… До какой поры, до какого срока? Надо ли считать осени, зимы? Или пусть всё идёт так, как идёт? Кто знает, сколько продлится это блаженство: день, два, неделю? Разве хочется об этом думать, когда мир вокруг прекрасен? И счастье переполняет его.
На ажурном мостике, перекинутом через пруд, в старинной усадьбе, стояли мужчина и женщина. Сквозь золото листвы осенних клёнов пробивались лучи закатного солнца и освещали чистую и покойную воду.
Смысл всей этой жизни – в любви. И нет и не будет другого смысла.
Певица
И радость светящаяся, и скука суетная – всё есть в её жизни. Но радости намного больше. Два сына: младший ещё школьник, но уже музыкант настоящий: скрипка, флейта, гитара – всё ему подвластно. А всё она! Её настойчивость, её забота и, наконец, её уроки музыки сделали из Олега музыканта. А старший, Святослав – нет… он из другого теста, будет юристом. Вот муж… А что муж? Живут в любви и согласии. Как голубки, воркующие у весенних нечистых луж: вокруг месиво грязное, чавкающие ботинки, гарью дышащие авто, а им всё равно – у них любовь. Они не видят этой неуютной суеты, смотрят друг на дружку и воркуют, воркуют под ярким весенним солнцем.
Женщина лет за сорок, но статная, поёживаясь, смотрела в сторону Крещатика. Утреннее небо было затянуто сплошными тучами, такими низкими, что, казалось, они заглядывают в окна старинного доходного дома на Владимирской горке.
Мокрый снег вперемешку с мелким дождём. «Бр-р… И это январь. Но хочешь не хочешь, а надо. Вперёд, Светик! – подбодрила сама себя. – Вас ждёт холодная купель, сударыня!»
Светлана Непейвода каждое утро, летом и зимой, купалась в Днепре. И не боялась простудить голосовые связки, хотя и была певицей. Окунётся в прорубь, и – будто бы родилась в водах – в глазах вспыхивают огоньки.
Светлана выбежала из дома и, перекрестившись на старинный костёл, пустилась вниз к реке. Пока семенила, перебирая камни тротуара каблуками спортивных ботинок, в голове складывался день: репетиция на студии, потом – запись песни. Как она пойдёт? Поэт Родин из Москвы будет на записи.
У дымящейся проруби быстро освободилась от спортивных брюк и свитера и в одних плавках решительно прыгнула в прорубь. Она начала купаться зимой ещё со студенческих лет, и всегда – без лифа. Говорят, что холодная вода делает груди твёрдыми. И действительно: её маленькие груди с ярко-красными сосками вызывали в студенческой среде зависть. А Георгию и сейчас нравятся! Хотя Георгию по статусу положено восторгаться. Муж всё-таки. А дирижёр оркестра, старый хрыч Леонтьевич? Так и норовит при случае прижаться. Или вот недавно в трамвае какого-то пьяненького мужичка качнуло, а он давай облизываться, как на масленицу кот, и бормотать: «Ну и ну! У тебя что там? Камушки? Давай в кино сегодня сходим, а?» – норовил привязаться.
Выскочив из проруби и не обращая внимания на зимних купальщиков, она стала, как обычно, растираться полотенцем до красноты кожи. И тут она увидела его: в красных узеньких плавках, под два метра ростом, мускулистый, с копной чёрных волос. Господи! Он стоял босыми ногами на льду и восторженно смотрел на неё.
– Ой! Мама родная!
Где полотенце?! Ну ёлки-палки! Прикрыться бы!
– Сеньорита, простите. Вы – Непейвода? Певица Светлана Непейвода? Ваш поклонник – Илья Гусаров. Не имел чести встретиться раньше. Но мечтал.
Она замерла перед ним в стыдливой неловкости под твёрдым взглядом мужчины…
«Илья Гусаров! – молнией пронеслось в голове. – Не может быть!»
Кто из артистической братии не слышал о знаменитом меценате Илье Гусарове? Геолог, нефтепромышленник, золотоискатель… А кто он на самом деле? Ловелас, сердцеед? Слухами о его деньгах полнилась вся земля Киевская. И он легко их тратит. Тратит на артисток. Многие известные звёзды и звёздочки российской эстрады обязаны своим восхождением на желанный олимп ему, льву артистических тусовок. Зашуршали в голове мысли, словно золотинки пляжного песка, где некогда они встретились с мужем.
Гусаров, приложив руку к сердцу и слегка поклонившись, продолжил:
– Сеньорита, специально приехал из Москвы, чтоб познакомиться с вами. Вы – лучшая певица в Украине. Первый раз в жизни окунулся в зимнюю прорубь только ради вас.
– Сеньор, – оправилась Светлана от смущения, – благодарю вас за внимание. Я – не сеньорита, я – сеньора. Благодарю за честь.
Знакомство состоялось. Светлана легко побежала вверх из-под кручи, плохо замечая ступени, как олимпийский чемпион бежит с факелом, чтоб зажечь огонь в чаше. Вот так и она бежала, гордо неся свой восторг от встречи с красавцем, богатым и щедрым богом. Надо же! Будто ради неё приехал в Киев! Заранее выяснил, что она по утрам купается в этой проруби! И ради знакомства с ней нырнул в эту самую прорубь! И сегодня они встречаются! К чёрту запись песенки! Родин никуда не денется. Тем более что с молоденькой певицей недавно завёл творческие шашни. Предатель! Но что её Родин теперь? Возможно, она запишет наконец полный альбом с лучшими симфоническими оркестрами! Она представила, как она сама себе аккомпанирует на бандуре, а за её спиной – симфонический оркестр. И обязательно Олег тоже в оркестре. Выбежав на горку, она остановилась и пропела:
Ніч яка місячна, зоряна, ясная.
Видно, хоч голки збирай.
Вийди, коханая, працею зморена,
Хоч на хвилиноньку в гай.
Как будто не было бега по лестнице – голос летел легко и непринуждённо, как у вольной птицы в предчувствии весеннего гомона.
На кухне копошился Георгий, готовил завтрак – яичницу на сале с томатами. Любит она яичницу с салом, ой как любит! И не отказывает себе в удовольствии раз в неделю побаловаться этим деликатесом. У неё сумасшедшая энергетика: всё сгорает, никаких диет и никаких проблем с весом. Но на этот раз она отказалась от любимого блюда:
– Гоша, чашку кофе, и всё.
– Света, уже всё готово. Почему не будешь?
Но она, не отвечая, скрылась в душевой. Как?! Душа поёт, а тут – на тебе: яичница с салом. И как объяснить Георгию? «А не буду ничего объяснять! Да и нечего пока объяснять», – успокоилась она.
После контрастного душа долго стояла перед большим, во всю стену, зеркалом в ванной и внимательно себя рассматривала. Стройная, как у молоденькой девочки, фигура. В углах глаз уже образовались морщинки, но они скорее красят её лицо, чем портят. Карие глаза с блеском влаги, как будто слезинки выступили, но в глазах нет грусти. Нет-нет, это, скорее всего, смешинки, чёртики, как говорится, прыгают. Нос прямой и тонкий. Повернулась к зеркалу спиной, нагнулась, легко достав ладонями пол, и посмотрела на отражение в зеркале. Тут же прыснула смехом. Увидел бы её кто в такой позе. Но сзади она ещё тоже куда как хороша. Вспомнилась польская поговорка: «Сзаду лицеум, спреду музеум». Нет, к ней это не относится. У неё «спреду» тоже «лицеум».
Наскоро распрощавшись с Георгием, убежала в салон красоты. Никогда не ходила по салонам. Всё сама научилась делать. А сейчас – нет, не тот случай. У неё встреча вечером с меценатом. «А как же концерт в Доме учителя?!» – внезапно ударила мысль. Она никогда не отменяла выступлений. Никогда. «А попрошу Стасю Донцову! Пусть подменит меня, споёт на концерте и запишет песню без слов Родина. Тем более они что-то втайне затевают вместе. Стася молодая да ранняя. Но голосище – дай Бог каждой. Будет, будет из девочки толк. На пятки наступает». Стася с восторгом приняла её предложение: ей – Родин, мне – Гусаров.
День прошёл как во сне. Ждала и не могла дождаться вечера. Звонила поэтессе Громошкиной, чтоб рассказать о Гусарове, но в последний момент стушевалась. Конечно, подруга порадуется за неё, но рано хвастаться! Да и поэтесса – баба холостая, не промах. Если захочет, то обернётся такой фурией! – отобьёт любого. Особенно когда начинает петь в компании или стихи читать. До сих пор ходит байка, как она несколько лет назад в Коктебеле свела с ума какого-то московского поэта. Жену чуть не бросил ради неё. Нет-нет, не нужно ей пока говорить. «Тьфу, я уже начинаю к Ларисе ревновать. Что же это такое? И кто он мне? Да и не собираюсь я с ним шашни крутить», – она гордо вскинула голову с великолепной причёской, сделанной в салоне красоты.
Вечером Гусаров прислал к дому машину – блестящий «ягуар». Георгий даже руками всплеснул:
– Света, кто же за тобой это прислал? Более двухсот тысяч баксов на колёсах.
– Гоша! Не доверяешь мне? Меценаты новые замаячили на горизонте. Сегодня показываю им новую песню.
С трудом удалось Георгия оставить дома.
Встреча была намечена в расписных интерьерах старинного ресторана в центре города, недалеко от Крещатика. Рядом с рестораном, через стенку, – великолепное экстра-современное здание известного коммерческого банка. Вечер получился словно сказка из «Тысячи и одной ночи». Весь зал был выкуплен для них двоих. Повсюду охрана Гусарова: молчаливые парни на входе, в коридоре, у двери в подвал, на кухне. Со сцены лилась музыка, играл камерный оркестр. И везде цветы, цветы. Букеты её любимых белых роз. И рядом с ней этот бог в смокинге, предупреждающий каждое её движение. Он знал почти все ее песни, даже куплеты напевал на чистом украинском языке.
– Илья, мне, право, неудобно. Я не привыкла! Столько цветов! Мои любимые белые розы! Как вы узнали?
– Вы – украинская королева песни. А для королевы – королевский приём.
Как ответить ему? Чем? Светлана пошла на сцену. Две новые песни в сопровождении оркестра: «Зозуля» на слова поэтессы, известной на Украине, – Лужиной и «Зов любви», записанный с Александром Родиным. Вот чем она ответит сегодня Гусарову. «Зря я открещивалась! Родин пригодился! „Зов любви“ – что надо! А Лужина как порадуется!» Пела единственному слушателю – Илье Гусарову. И ответный восторг был для неё едва ли не более значимым, чем овации публики в концертном зале «Украина». Всё было деликатно, никакого намёка на что-то ещё. Илья Гусаров показал себя рыцарем. Втайне она надеялась – он пообещает финансировать запись её нового музыкального альбома в сопровождении Венского симфонического оркестра. Выпуск нового альбома в Вене! И Гусаров не разочаровал певицу: попросил подготовить тексты и ноты новых песен.
Далеко за полночь «ягуар» доставил её домой с охапкой великолепных белых роз. Хмурый Георгий посветлел, когда она ему рассказала о встрече с меценатом и о предложении записать новый музыкальный альбом в Вене.
На следующий день её вызвали в милицию. Оказалось, что в ту самую ночь, когда она пела песни для своего единственного слушателя, был ограблен коммерческий банк через подкоп, сделанный из подвала ресторана. Светлана испытала шок и потрясение. Её допросили и взяли подписку о неразглашении тайны вопросов дознания. Илья оказался ловким и успешным мошенником-грабителем: свои налёты он обставлял с великосветским шиком. И никогда никому не попадался в сети.
Дознаватель показал фотографию настоящего Ильи Гусарова – мецената из Москвы, невзрачного лицом, тщедушного господина. Далеко не красавца и не героя песен Светланы Непейводы, несомой волнами «Зова любви», бес его дери, Родина, с его записью… Как теперь в студии работать? Душа охладела, словно насовсем осталась в проруби.
* * *
Об этом ограблении не писали в газетах, не говорили по ТВ. Так захотел банк. Деньги шума не любят. Позже следователь, глядя на Светлану влюблёнными глазами, по секрету сказал, что денег и драгоценностей было украдено на десятки миллионов долларов США. И чёрт с ними, с деньгами банка! Наживут ещё. А был ли звенящий счастьем вечер? Неужели всё было наваждением? Но постепенно жизнь вошла в прежний ритм: записи новых песен, концерты и обязательное купание в Днепре, в любое время года, в любую погоду. Хотя нет, где-то глубоко в душе оставалась тоска по несбывшейся сказке.
Долго ли, скоро ли, но погода переменилась, и весеннее солнце обогрело её. Австрийский меценат, глава известной в мире фирмы хрустальных украшений, оплатил выпуск сольного музыкального альбома украинской певицы Светланы Непейводы «Зов любви». Вот и поверь после этого, что чудес на свете не бывает! Бывают, но только надо верить в чудо, и оно однажды обязательно явится к тебе. Неважно, когда и где это случится: в ледяной проруби или в русской бане с берёзовым веником, рано утром или ночью. Ведь певица Светлана Непейвода то в Вене, то с концертами на Сахалине, и по утрам ей готовит кофе и бутерброды с икрой морских ежей её муж, или, как его с любовью кличут в кругу друзей, – свет-Георгий. Но раз в неделю он обязательно подаёт ей любимое блюдо – яичницу с салом. Не соскучишься! Вена и Сахалин – такой далёкий и такой романтичный! Остров штормов и туманов. Остров тёплой и снежной зимы. А что нужно женщине-актрисе? Чтобы были поклонники, чтобы был восторг, чтобы её обожали.
Ходят слухи, будто бы на морском побережье недалеко от кипрского города Лимассол находится чудная белая вилла, скрытая от посторонних взглядов высоким зелёным забором и вечнозелёными зарослями китайских роз. Вилла кажется пустынной и необитаемой, но каждую весну, когда начинают цвести китайские красные розы, сюда приезжает моложавая стройная женщина. Если бы можно было заглянуть за зелёный забор, то любопытствующий увидел бы накрытый стол на двоих и везде живые белые розы, а за столом – русоволосую красавицу и высокого атлета с чёрной копной волос, одетого в смокинг. И всё это на фоне спокойного морского простора. И может быть, удалось бы даже увидеть сцену с симфоническим оркестром и услышать украинскую народную песню в исполнении русоволосой гостьи.
Великая сила кроется в песне, особенно когда она звучит в исполнении красивой женщины. У ног певицы может оказаться не только Сахалин, но и весь мир.
Приезжающие с Кипра туристы рассказывают, что на местном радио в Лимассоле можно заказать по заявкам песни в исполнении Светланы Непейводы на украинском и русском языках. Так скоро, глядишь, и на греческом запоёт. Скоро её весь мир услышит.
