Александр Левшин
Сказание о Прибамбассе
Экскурсия на ярмарку
Де ля Брогг накануне царского похода по рядам ярмарки собрал всех своих помощников, свободных от дежурства. Полуденный колокол возвестил о середине дня. Оставалось совсем немного времени для царской экскурсии. Вопросов было много. Царские семьи пойдут не клином, то есть вместе, а в россыпь. Каждая семья проведёт экскурсию, в рядах своей страны. Так и безопасней, и причины для волнения организаторов сведены к минимуму. Ведь собственные подданные будут явно в восторге лицезреть своих небожителей. Директор предложил заранее пошить длинные ковровые дорожки по цветам национальных флагов, метров по сто для торжественного шествия от рядов к подиуму. Де ля Брогг был мастер красочных мелочей. Около подиума уже находились сорок стражников с неззажёными факелами. По десять каждой страны. За близлежащую палатку привязали длинный канат с надутым носорожим пузырём. На нём красовалась надпись «Ярмарка плодородия». Также, со второй баржи к подиуму уже отправили двадцать музыкантов. После обсуждения деталей задуманного семейного похода, де ля Брогг распорядился разнести по царским апартаментам живописные программки приглашения на экскурсию и отправился обедать.
Странное дело, но тех, кто собственно и организовали ярмарку плодородия, эта сама ярмарка беспокоила так себе. Царские семьи занимались только своими историями и проблемами. Реально, что творят их подданные в торговых рядах, не волновало их ни разу. Удивительное дело, но чем у кого-то больше власти и богатства, тем жизнь более изолирована от своего народа. Наверно, первые рвы и высокие заборы появились именно по причине скрыть свою личную и сытую жизнь. Да собственно, а чего дразнить гусей? Народ же должен пребывать в иллюзии о радетельных и заботливых отцах и матерей нации? Конечно, лучший способ сожительства главных и простых, это периодически выскакивать на балконы или на подиумы и провозглашать что-то общее и приятное. Потом раздавать пряники детям и обещания о лучшей жизни. После произнесения очередной исторической речи скрыться за забором и зажить своей собственной жизнью, пересказывая наиболее удачные места в сказанной речи в семейном кругу. Прочитав написанное ещё раз, даже стало как-то неудобно за наших правителей. Но, такая система ценностей и уклада жизни упрямо существует во все времена и почему-то самая живучая. А может, всё-таки не правы социалисты всех времён? Может и не надо стремиться к равенству и братству? Интересно, кто первый придумал эту ахинею про равенство? Как может приравняться в своих шансах простой неуч в своих возможностях с образованным и благородным по крови человеком? И копают в разных местах и для совершенно разных целей! Ладно, опять меня прорвало, и стал умничать. Вот стоит только образоваться свободному времени, как тут же появляются смелые мысли. Только кому они нужны, эти смелые мысли? Штатному придворному палачу, скорей всего. Поэтому вновь умолкаю и надеюсь на Ваше деликатное молчание.
Время неумолимо движется вперёд. Кареты царских семей подкатили к апартаментам. На ярмарочных рядах выстроились стражники с пиками. Музыканты, скопленные позади подиума, настраивали свои инструменты. Подкатили две небольших пушечки, стреляющие резаной цветной бумагой. Рупор на колёсах подкатили к краю подиума. Четыре длинных дорожки, разложенные в начала рядов, красовались цветными царскими вензелями. Народ в районе ожидаемого присутствия своих царей несколько притих и перебазировался на края торговых рядов. Де ля Брогг вновь продемонстрировал мастерство в организации праздников. Всё выглядело торжественно и весьма нарядно. По периметру курорта загудели сигнальные дудки, возвещающие о выходе семей из апартаментов. Ворота, разделяющие жилую часть курорта с ярмаркой, широко распахнули. Зрелище скажу я Вам! Четыре царских кареты, в сопровождении вооружённой охраны, покатили по главной аллее. Директор, находясь уже на подиуме, ждал появления с четырёх сторон семей. Каждая карета, сделав круг вокруг ярмарки, остановилась у рядов с торговцами своей страны. Народ при появлении своих царей заволновался и пришёл в восторженное состояние. Надо ли подробно описывать хождение по торговым рядам? Картина полного восторга и подобострастия. Цари и царицы величественно шествовали и благосклонно улыбались своим верноподданным, а те в свою очередь ликовали и выражали необычайную любовь и преданность. Воплощение идиллии и совершенства системы уклада жизни. Никаких тебе оппозиций и прочей не нужной никому политической независимости. В древние времена царь являлся последней инстанцией, и никаких сомнений в умах народа не возникало. Да и зачем время и нервную систему тратить на подобную чепуху? Это в новые времена появились честолюбивые простолюдины, поднимающие смуту в исключительно своих, интересах. Выдумали теорию о братстве. А какое может быть братство между рождёнными в разных социальных обстоятельствах? Полнейший бред. Всё-таки, цивилизация привнесла в новые времена вместе с прогрессом много глупостей. Зачем простому человеку несусветные иллюзии о лучшей жизни? Помоги лучше деньгами и отвали со своими бреднями о равенстве возможностей. Хотя бывают, конечно, исторические казусы, ну типа появление новой знаковой фигуры в обществе. К примеру, Опциола. Из простого муржилки по имени Опция получился главный прибамбасский ведун, который влиял своим могуществом и мудростью на всё заозерье. Так это ж не может послужить наглядным пособием, как стать звездой общества! Если знать какой из предоставленных шансов тот самый, то можно жить на курорте вечно и забыть о нужде и других повседневных заботах. Смею Вас уверить, распознать эти самые шансы не может практически никто. Поэтому и хочется и одновременно колется. Так вот, в описываемые древние времена никаких глупых мыслей о шансах и демократии в народе слава изначальным, не возникало.
Профессия организатора праздников без всяких сомнений, имеет древние корни. Вот взять, к примеру, де ля Брогга. Его страсть оказаться в центре событий на чужом празднике, можно легко принять за талант. Причём любое действо планируется именно так, что бы его персона в точке кульминации праздника оказалась в самом центре событий. Если бы директор проводил торжества, с каким либо наёмным ведущим, то вероятнее всего, эта должность не имела бы такого пафоса. И вот в момент прогулки царских семей по торговым рядам де ля Брогг чувствовал, как четыре солнца медленно и неуклонно сходилось в одну точку, которую обозначил он собственной персоной. Его тщеславие пело на все голоса. Но, с виду директор казался торжественным и скромным указателем направления солнечного шествия. О великая сила лицедейства! Вечная диллема! Быть и казаться! Но, ради исторической справедливости, следует отметить, что все праздники, хоть и чужие, были великолепно и красочно проведены директором курорта де ля Броггом. И слава о курорте – На Стыке – гремела на всё заозерье и далеко за его пределами.
Я Вас, наверно, несколько утомил своими примерами, но что делать рядовому историку, когда действующие персонажи моего рассказа никак не сойдутся до сих пор на подиум. И одуревшие от счастья видеть вблизи царей и цариц торговцы, сквозь охрану пытались угостить и одарить небожителей всем, что лежало на лотках. Казалось добрым знаком, если из твоих рук царская особа возьмёт что-либо. Об этом же можно потом из поколения в поколение передавать как самое важное в жизни. А членам семьи эта экскурсия тоже казалась забавной, видя какое оживление чувств вызывает их прогулка на ярмарке. Да мне кажется, что каждому человеку приятно чувствовать подобный приём. Но, торговые ряды хоть и длинные, но вскоре неизбежно забрезжил подиум, и начались дорожки из постеленных ковров. Де ля Брогг увидя желанных персон дал знак горнистам и музыкантам. Сквозь гомон и шум ярмарки, прорезав пространство, взвыли горны, и задребезжал оркестр. На внимание царских семей привычные звуки праздника оказали своё действие и они, наконец, отвлеклись от материй, украшений и прочего изобилия. Увидев подиум в конце рядов, семьи зашагали в центр. Директор подошёл к большому рупору и возвестил о великом событии. О появлении на ярмарке плодородия четырёх властителей всего заозерья. Пушки с резаной бумагой долбанули свой заряд в воздух, и вокруг подиума возник цветной дождь. Народ ахнул и завопил. А когда орёт народ? Правильно, когда праздник. Остальные случаи в данный момент не будем брать в расчёт. Царские семьи взошли на подиум. По периметру небольшой площади на высоких башенках застрочили художники и рисовальщики своими кистями. В гвалте всеобщего поклонения и восторга директор прокричал, что передаёт рупор во владение царских семей. Услышав это, народ взвизгнул с ещё большей силой. Но, поднятая директорская рука оборвала шум. Первым к рупору подошёл царь Конь Небал. Тяжело и по военному встав, он промолвил. – Ярмарка плодородия нужна народу заозерья. Будем торговать и приумножать! – И поднял руку в массивной перчатке рыцаря. Народ восхищённо закричал. Потом к рупору вышел царь Змекор. – Нам нравится наша новая дружба, и мы намерены продолжать её и развивать! – И тоже поднял руку, откидывая длинный зелёный плащ. Раздались шквальные аплодисменты. Царь Лохкрот третьим подошёл к рупору. – Эту ярмарку следует проводить раз в год! – И встал около уже говоривших царей. А последней вышла к рупору несравненная царица Бамбасса, держа за руку принца Липердоля. – Наши подданные! Мы хотели бы, что бы наши народы всего заозерья торговали и дружили друг с другом. Как Вы видите это полезно для любой семьи, деревни, страны. Работайте и приумножайте богатство в своих странах. А раз в году будем встречаться здесь и торговать всем, что выросло и что создано! – После её слов директор дал знать музыкантам, и они во всю свою мощь заиграли нечто бравурное и оглушающее. Пушки вновь плюнули бумажным дождём. Горны празднично завыли со всех углов территории курорта. Царские семьи величественно спустились под восторженные крики своих подданных и отправились в обратный путь к каретам. Стражники мгновенно создали коридоры в рядах. Де ля Брогг в главном зале курорта приготовил всё для закрытого царского обеда и отправился короткой дорогой туда проверить готовность поваров. Меню было составлено с учётом национальных особенностей царских особ. На этот раз, никто из посторонних не сможет проникнуть на званный обед. Остальным же гостям было накрыто на барже.
Зачинщики всегда в тени
Опциола издали наблюдавший за действием на подиуме, понял, что его прямые функции по службе и стоящие перед ним дела и планы практически выполнены. Очень хотелось ничего не делать, никуда не бегать. Хотелось немного побыть в одиночестве. Больше того, он чувствовал, что его не хватятся. Все необходимые нити взаимоотношений завязаны и нужно время, что бы увидеть развитие всех им сочинённых связей. Царица Сиха пока придумает продолжение истории с клубом царей. А Герпиусу уже деться не куда. Мёртвая хватка опытной бабылки Пивры не ослабнет. И книга будет. Ведун нисколько не сомневался в скором написании большой медицинской книги рецептов. О ней знает Бамбасса и этого вполне достаточно. Да и Берда не даст Пивре ошибиться в начатой женской атаке на лекаря. Собственно, время, проведённое на курорте, он провёл плодотворно. Правда, ухо и ушиб головы после того первого звона большого колокола ещё побаливали. А так, ведун чувствовал удовлетворение. Также ему донесли его шпионки, что на предстоящем званном обеде объявят о помолвке принцессы Змелиссы и принца Кротиуса. Как сказала царица Сиха на ушко царице Змелинде во время речей их супругов на подиуме, мол, если не можешь помешать, возглавь. Ведун высоко ставил свою тайную дружбу с выдающейся женщиной и царицей племени лохматых кротов. Ему также было приятно наблюдать за создавшимся союзом двух мудрых женщин да уже практически подружек. Им бы ещё с Бамбассой подружиться. Но с ней не просто, хотя может со временем и получится. Картина складывалась в принципе не плохая. Идея с ярмаркой превзошла все ожидания Опциолы. Ну, а дальше надо решать проблемы только по их возникновению. Ведун пошёл к себе в бунгало немного отдохнуть и заодно почитать донесения из Липербасса. Интересно же, чем дышит их столица в длительное отсутствие всего двора.
Любовь и морковь
У Герпиуса поведение и реакция на абсолютно всё радикально изменились. Он теперь ходил и разглагольствовал исключительно обращаясь к своей помощнице Пивре. Даже если отвечал на вопрос самой Бамбассы, касаемо притирки какой или мази для маленькой принцессы, то наш нахал выслушивая вопрос, поворачивался к пишущей Пивре и вещал. Царица это безобразие терпела только ради создания книги рецептов, но в её голове уже проносились разные варианты казни негодяя. Эти фантазии грели её самолюбие и помогали сдержаться. Наиболее частым сюжетом её мечтаний проявлялась картинка, будто после лишения жизни лекаря появилось видение про поднос и отрубленную говорящую голову. Голова диктовала книгу рецептов в очень безлюдном месте. А самое главное, можно было узнать, что и как мазать дочке и спокойненько удалиться. А голова там же торчала и никого уже не доставала своим наглым и нахальным голосом. А внешне, идиллия была полной, и ничего не предвещало никаких бурь. Вокруг малютки в повседневных хлопотах Бамбасса расцветала. Главное ведь здоровье и покой малышки, а с выводами можно и повременить. Даже Берда в поведении царицы ничего не замечала. А лекарь, так что с него взять…. Если он не нормальный, то что теперь делать то? Зато, когда глаз Герпиуса останавливался на Пивре, то лекарь мгновенно становился тих и кроток. Если использовать театральный термин, то получалась чистая трагикомедия. А, да что там…. Ко всему можно привыкнуть и приспособиться. Даже к влюблённости этакого учёного психа.
Царям тоже ничто человеческое не чуждо
Царские семьи после посещения ярмарки отправились на закрытый царский обед. Общий сбор всех четырёх царских семей уже не казался чем выдающимся. Отношения завязывались и через, как говорится стакан, и через разные приятные сюрпризы. История с кожей предков панцерных змей растопила лёд недоверия царя Змекора. А ведь раньше он никогда и не помышлял, о каких либо отношениях с другими царями. Многолетняя обособленная жизнь в змеином государстве после той поездки Змелинды с дочерью в музей лохматых кротов практически рухнула и перевернула весь прежний уклад и порядок существования. А чего стоит история с Змелиссой? Нежданная любовь с Кротиусом. По крайней мере, для него. И на этом обеде как раз уже и оповещение о помолвке молодых. А что говорить о царе Конь Небале, у которого жизнь просто перевернулась. Из знатного и уважаемого каннибала превратился в небаллийца. Нормально всю жизнь быть свирепым и отважным, а нынче просто отважным, не очень понимая над кем и чем? Раньше всё было предельно понятно. Древний уклад жизни каннибала был ясен и прост. Провинился кто, быстро в еду и вся делов. А если победил или прославился, то тебе и виновного этого в любом виде приготовления и подадут. Ты и герой и сыт. А сегодня что? Носороги жареные. Носороги пареные…. Да зелёно-синие флаги тычутся из всех углов. Правильно некоторые говорят, что нужно дождаться следующего поколения, что бы привыкнуть к переменам. У лохматых кротов тоже новостей полон дом. Принц Кротиус страстно влюблён. Правда, этот вопрос уже начал решаться. Помолвка и всё такое. Но, появление музея и его главного устроителя Книжиуса оказался тоже своеобразным центром их мироздания. Как мы помним, мудрая царица Сиха, по полной использовала сей момент создания музея во всех, так сказать, смыслах. Я имею в виду любовь к науке, конечно. Вы меня понимаете…. Да и Книжиус обрёл свой, наконец, дом. Осталось упомянуть в кратком описании чувств участников званного обеда только царицу Бамбассу. Вот её история никак пока не зависела от встреч царских семей на ярмарке. Всю свою жизненную историю она вершила сама своими силами и чаяниями. Но, с появлением на свет наследницы трона, она тоже стала задумываться, как дальше строить свою политику на всём заозерье. Владея по сути уже двумя странами, Бамбасса решила обратить внимание и на остальные две. А там, рулили всеми делами активные и весьма мудрые царицы Сиха и Змелинда. И чтобы понять и приспособиться к новому для неё миру, надо было создавать отношения. Женский клуб интересов. Одно успокаивало женское сердце, так это то, что обе были при мужьях и вполне довольны своей женской судьбой. Не хотелось этими новыми знакомствами как-то провоцировать Липердоля. Муж есть полная собственность и всё! А на остальные темы можно быть белой и пушистой. Ладно, можно вернуться к повествованию про всех и вся. Царским семьям по распорядку оставалось после обеда, как следует отдохнуть в апартаментах, а со следующего утра просто отдыхать загорать и плавать в тёплых водах озера. Царские каникулы. Для этих целей де ля Брогг приказал часть далёкой правой набережной курорта загородить высоким забором и поставить пляжные домики. Каждая семья оказывалась на небольшом изолированном уютном кусочке пляжа. Около калиток ставилась карета и охрана. Также, в озере с длинными пробитыми стволами деревьев для дыхания под водой прятались стражники для разгона больших рыб или ещё кого не то. Прямо около воды поставили столики и пляжные кресла. Но, де ля Брогг был бы не похож на себя самого, если бы он не предложил ещё и активный вид отдыха. Мужской. Специально для царей, директор заказал с дальних лесных отрогов гор поймать четыре огромных диких вепря и выпустил их на загороженную поляну недалеко в лесу. Они предназначались для великой царской охоты. Зная про страсть царя Конь Небала, принца Липердоля и Царя Змекора к охоте, де ля Брогг на всякий случай имел так сказать лекарство от скуки. Про отношение царя Кротиуса к охоте директор не знал, но надеялся, что ему тоже захочется развеяться в чисто мужской компании. Да и самим царям скорей всего быстро наскучило бы сидеть на пляже и просто загорать. Царицам же наоборот, приятная обстановка на пляже должна понравиться. Кроме купания и принятия солнечных ванн нужно же столько обсудить. Де ля Брогг, строя пляжные домики как раз на цариц и рассчитывал. Ведь можно соединить приятное с полезным, не так ли. Так же, четыре разноцветных кораблика стояли, пришвартованные к свежеструганному пирсику для катания по озеру. На них красовались флаги и ленты четырёх стран. Что не говори, но курорт отвечал на любые прихоти именитых посетителей.
Книжиус уже вторую ночь ждал свою музу в бунгало. После встречи гостей в подводном хранилище он пошёл на баржу принять, так сказать и переждать до поры. Царица была в семье и занималась своими дипломатиями. Но, ни на рассвете, ни утром царица не навестила своего путешественника. При входе на закрытый царский обед царица увидела поджидавшего её Книжиуса и знаком подозвала его. Выслушав новости об отправке ценного груза в страну панцерных змей, Сиха внимательно посмотрела на своего фаворита и промолвила – Вы, милый мой идите и развлекитесь…. На барже обеды дают…. – потом приблизилась и шепотом на ушко прошептала – Не волнуйтесь так. Я обязательно найду время для …. Посещения Вашего бунгало…. Обсудить новые экспонаты…. – И упорхнула вслед за мужем царём. Книжиуса очень волновала эта женщина. Она каждый раз мгновенно выводила его сущность на уровень боя и атаки. Я в хорошем смысле упомянул про атаку. Но, понимая какие игры придумывает царица, верный пират поборол в себе накрывшее его вожделение и в полной задумчивости отправился обедать на баржу. Терпение и только терпение – билась единственная мысль в голове влюблённого музейщика.
Обед на барже
Народ на барже уже гулял. Обеды в честь первого дня ярмарки были организованны великолепно. Меню поражало своим выбором. Каждый из приглашённых гостей мог заказать себе что угодно. Благодаря подводному холодильнику, директор смог прикупить множество разной снеди из кухни разных стран и сохранить в свежем виде. Чего только гости не поедали. На столах в больших запечённых птиц в пахучих травах наливали портвейн через клювы и выпивали тут же, закусывая, отдирая зубами ощипанные крылья и ножки. Огромные длинные хлебы лоснились ароматной корочкой на столах по периметру. Стоило только садануть ножом по хлебной массе, как ты отхватывал пахучий шмат, и он становился и едой и тарелкой одновременно. Резаные овощи и горы зелени возвышались над поручнями баржи. А жаровни с носорожьим мясом были окружены постоянно большим количеством гостей в ожидании приземления шипящего ловко отрезанного поваром ароматного куска мяса на кусок хлеба. На маленькой сцене в углу на всякий случай, а может для лучшего пищеварения присутствующих, выступали танцовщицы с минимальным комплектом одежды. Внимания на них обращали только в момент активного жевания и проглатывания чего нибудь добытого и вкусного. Но, по мере увеличения дозы принятого гостями на грудь портвейна, движения бёдер танцовщиц вызывали всё более и более пристальное и доброжелательное внимание. В новые времена такие обеды, почему-то имеют название как шведские. Но, в описываемые времена, таких слов, понятий и стран не существовало, понятное дело. Так что был обычный курортный обед для приглашённых гостей и названия никакого не имел.
