Александр Леонидович Кириллов
Время перемен 1
«Леди и джентльмены, – обратился я к народу, – хочу сказать следующее. Деньги и увлекательная работа – это хорошо, но многие из вас пойдут учиться в институты, а сегодняшнее занятие останется лишь в качестве хобби. Поэтому, давайте организовывайтесь и успевайте делать все: и гулять, и работать, и учиться».
Все было в советском обществе. Кроме нормальных адекватных детей были откровенные двоечники и троечники, которые ничего не хотели знать, была и просто шпана, которая вообще не хотела учиться, а занималась кражами и хулиганством.
Но, несмотря на это, общий уровень знаний большинства ребят был вполне приемлемым. Пусть купить интересные книги была проблема, но работали библиотеки, в которых были записаны многие дети и взрослые, они брали и читали книги, развивая свое мышление и расширяя кругозор. Да и школьная программа была довольно грамотно продумана. Многие дети с неподдельным энтузиазмом ходили в бесплатные кружки и спортивные секции, развиваясь как личности.
Вот так и текла моя жизнь в СССР. Я работал грузчиком, тренировался, учился, иногда по выходным помогал бригаде молодых энтузиастов, встречался с девушкой и просто жил.
Глава 4. В лагере
Сданы контрольные работы, прозвенел последний звонок, идет последняя неделя мая 1984 года. Последнее воскресенье весны 1984 года, 27 мая. Утром семьей мы сели завтракать. "Ветераны" загадочно переглянулись между собой, после чего мама меня порадовала, да так, что я ж подавился.
– Сынок, хочу тебя порадовать, ты проведешь июнь на море в лагере.
– Кхе, надеюсь не в трудовом?
– Нет, в пионерском. У отца на работе выдавали путевки, вот он и взял тебе. Поедешь, развеешься, в море искупаешься, никогда же не был на нем.
"Эх, мама, дорогая, знала бы ты, в скольких морях и океанах мне пришлось искупаться, – но вслух я ответил, – а не слишком ли я старый для пионера?"
– Не слишком, тем более ты пионер.
– У меня работа, строительная бригада, тренировки.
– Ничего, возьмешь отпуск, а это последний год детства, зато будет, что вспомнить в старости.
"Везет скорый поезд "Воркута-Ленинград", – нет, ехал я в плацкартном вагоне пассажирского поезда в городок Лоо, что под Сочи, а эту песню я напевал, лежа на верхней полке. В вагонах ехала небольшая группа разновозрастных детишек и будущих воспитателей.
В купе заглянула какая-то воспитательница: "Молодой человек, а вы не могли бы исполнять песни из детского репертуара, а не блатного".
Я аж свесил голову с полки, дабы узреть, кто там меня беспокоит. Напротив меня стояла суровая тетка, судя по всему, кто-то из руководства лагеря.
– Так куда едем, такие и песни.
– Вы в пионерский лагерь едете, а не в колонию.
– Блин, не предупредили меня, что в пионерский, вернусь на «большую землю», разберусь.
Ехал я с каким-то молодняком 5-6 классов, поэтому народ с купе захихикал.
– А ну цыц, смеются они с уголовных шуток. Молодой человек, не подавайте плохой пример детям.
– Хорошо.
В итоге я замолк и стал медитировать, то есть спать.
Естественно я попал в первый отряд, на торжественной линейке была открыта 1-я смена. А потом в отряде началась всякая ерунда типа выбора физорга, командира отряда, председателя совета дружины лагеря и так далее.
Наша тренерша, то есть воспитательница оказалась нормальной теткой, поэтому, получив мой категоричный отказ, взялась за других пионеров и "пионерш". Когда выбирали физорга, парней заставили подтягиваться. Повисев на турнике сосиськой, я все же пару раз подтянулся, чтобы не выглядеть совсем убогим. Выбрали Женька, спортсмена футболиста. Пока шла вся эта муть, я осматривал женский коллектив отряда, а заодно, и мужской.
Осмотром женской части я, прямо скажем, остался доволен. Были симпатичные феи, причем штук пять, так что было на ком остановить глаз и, хотя бы, просто наслаждаться девичьей красотой и юностью. А то попался бы отряд крокодилов, как говорится, красавиц с приятностью "Годзиллы", так с кем по вечерам танцевать на дискотеке. Правда я и сам был не "принц на белом коне", но меня это особо не волновало – сам собой я был вполне доволен.
Единственно, что мне не понравилось в лагере – это было много ребят, представителей солнечной Армении, а когда таких представителей слишком много, они становятся очень храбрыми и наглыми.
Поселились мы в пионерском лагере с несколькими корпусами на каждый отряд, в которых было несколько комнат на 6 -7 человек для мальчиков и девочек. Рядом с лагерем была школа с хорошей спортивной площадкой. Вот туда я и стал ходить пару раз в день – утром и вечером, сгоняя лишний жир. Подтягивался я примерно 30 раз, так что к концу смены, прибавляя по одному подтягиванию в день, намеревался забираться на турник 50 раз. Попутно делал подъем-переворот, выходы на левую, правую и обе руки, работал на брусьях, качал пресс.
Очень нормальный и адекватный был физрук лагеря, постоянно придумывающий различные спортивные мероприятия, он же руководил плавкомандой. Мы с ним хорошо ладили. Взрослых ребят записали в плавкоманду и мы периодически помогали пионервожатым смотреть за детьми младших отрядов во время их купания в море. Единственный минус лагеря было то, что на море надо было ехать через весь поселок на автобусе. Мы ехали, а девчонки горланили песни, чаще всего «По Дону гуляет казак молодой», как будто других не знали.
А когда лагерь выезжал на пляж, в свободное время мы купались в свое удовольствие, заходя в море не по команде, а когда захочется. Море было хорошим, практически весь лагерный сезон был штиль или слабое волнение. Я люблю купаться в шторм, но кто ж нас вообще вывезет к морю в это время.
Как-то сразу мы сбились в небольшую команду: я, Женька, Славик, высокий парень для себя занимающийся баскетболом, и Тимоха, небольшой спокойный паренек. Отдельно держались очень взросло выглядевший для своих 16 лет парень Костик и его товарищ Олег, и совсем отдельно была армянская группа, а остальных я особо и не выделил, так, обычные ребята 14-15 лет.
Так и началась наша смена. А тренер тут же организовал футбольный матч с местными. Похоже, что это мероприятие было уже традиционным для этого лагеря. Играли мы на школьном футбольном поле, за нас болел весь пионерлагерь, а за местных – местная братва.
За нашу сборную играли все ребята из Армении, неплохо играли, Женька, я, Тимоха, и Игорь из пионервожатых какого-то младшего отряда. Шутки, шутками, а матч вышел принципиальным. Команда соперников была лучше сыгранной, и в наши ворота к 10 минуте залетело 2 гола, а могло быть и больше, если бы не вратарь – толстоватый, но необычайно для своей комплекции, подвижный парень из третьего отряда. Но ничего, я, играя либеро, потихоньку налаживал игровые связи, выводя в отрыв или накидывая на головы наших очень даже приличных игроков: Игоря – резкого и техничного нападающего, Женька или Карена, довольно крепкого и жилистого парня, верховые мячи. Так что к концу первого тайма в 30 минут счет был 3-3. Тут меня срубил подножкой игрок соперника, но извиняться не стал, а потрусил на свою половину поля. Игра стала более нервной, никто не хотел проигрывать, так что свисток судьи звучал все чаще. В очередной атаке соперника я хорошо подставил корпус с локтем, и мой обидчик отлетел от меня, упав на землю, что-то там пошипев в мою сторону. Судья засвистел – блокировка, по нашим воротам пробили штрафной.
Мы разыграли с Игорем стенку, и он лихо забил в угол очередной гол. Затем Женька с ним же хорошо разобрались с защитниками, закатив еще один. Потом я со штрафного закрутил мяч в девятку. Еще два гола влетело в наши ворота, а потом Карен поставил итоговую точку в матче.
Эмоций было много, мы обнимались, поздравляя друг друга с победой.
«Молодцы, ребята, в прошлом году все три смены проиграли местным», – поздравил нас физрук.
Потом была поездка на яблоки, где, в общем-то, я и познакомился поближе с двумя симпатичными девчатами – Ирой и Олей, а на ежедневной вечерней линейке мы со Славиком развлекали стоящую рядом с нами знойную естественную блондинку, а по совместительству председателя пионерской дружины, веселую и смешливую Светку, и еще одну девушку по имени Таня. Так потихоньку складывалась наша будущая компания. Вечером Женя включал магнитофон на узле связи лагеря и ставил привезенную с собой кассету с концертом «Модерн Токинг» и сборником «Бэд бойз Блю», Сандры, С.С. Кэтч и других модных исполнителей. Вечером были танцы, быстрые и медленные, которых становились все более тесными. Но на внимание красивых девушек претендовали и наши южные братья по разуму.
«Ну и ладно, пусть девушки сами выбирают с кем общаться», – решил я для себя, а сам тренировался, играл в баскетбол с ребятами и сам, купался в море. Костя с Олегом как-то сразу отделились от коллектива и все время где-то пропадали. Насколько я понял, случайно встретив их там, они стали частыми гостями у молодой воспитательницы в третьем отряде.
А еще в третьем отряде была очень даже ничего пионервожатая, и по ее виду можно было сказать, что девушка очень даже коммуникабельная и разбитная.
Как-то повелось, что на море физорг ставил меня спасателем в третьем отряде, где работала эта «фея лета». И вот тут она принималась мной командовать и просто наезжать: «Витя, ты чего такой наглый, пялишься на меня, а то смотри, получишь у меня на орехи».
– Натали, куда и когда можно прийти и получить на орехи?
– Маленький еще приходить.
– Кошка.
– Ш-ш-ш-ш.
Примерно в таком духе мы и пикировались несколько дней, как бы знакомясь. А что, они студентки «педа» 1-2 курса, немного старше меня, но уже взрослые, бывалые. Девушки были молоды, горячи, уже считали себя взрослыми, хотели романтики, приключений и любви.
Вечером я подождал ее после танцев, на пути к ее корпусу и, затянув за кусты, зажал ее рот своими губами. Девушка знала, чего она хотела, поэтому зашептала: «Витя, сейчас я детей уложу и выйду сюда».
– Тогда я тоже уложусь, там же нас проверять будут, и через полчасика приду.
Так и повелось, что перед дискотекой, иногда и после я гулял с Иркой, а через несколько дней к ней присоединилась и Ольга. Мы целовались и обнимались под звездами, слушая пение цикад, болтали о разном, а после отбоя я выходил на «любовное дело». Нравилось Натали это дело, раз она ждала меня снова.
Тут прошел конкурс «А ну-ка, мальчики», в котором участвовал и я. Мы, разбившись на команды, соревновались в нескольких конкурсах: надо было сделать прическу девочке из младших отрядов: были представлены «взрыв на макаронной фабрике» и «пощечина», салаты, где Олег проявил себя знатоком поварского дела, ну я тоже изобразил известные салаты с фигурной нарезкой помидоров и огурцов в качестве украшений. Трое невысоких армян показали «мастер-класс» каратэ, один показывал каты, а двое постановочный бой в медленном темпе с ударами ногами, уходами, короче, детский сад младшая группа. Но это была диковинка для Союза, ведь каратэ официально нигде не преподавали, так что для народа это было круто. В общем, было весело и интересно.
Как-то после отбоя я выходил на свое дело, столкнувшись в коридоре с парнями Суреном, Акопом и Спартаком, которые тоже куда-то собрались. Ну, собрались и собрались, это их дело.
На следующий день услышал их разговор: «А прикольно он ногами задрыгал, когда я ему вертолетик сделал, ха-ха-ха!»
– Прикольно!
Услышав знакомое название «вертолет» я подошел к парням: «Мужики, не надо спящим ребятам между пальцев ног спички вставлять и поджигать. Вам чего делать нечего, взрослые люди, а ерундой занимаетесь».
– Не тебе вставляем, чего ты мешаешь развлекаться.
– Узнаю, что еще это делаете с младшими, морду набью.
– А сам по роже давно не получал?
Я посмотрел на Сурена и дал ему оплеуху, от которой он завалился с металлической оградки за эту самую оградку.
– Еще кто хочет мне по морде дать?
– Зря ты так!
Я и второму сунул в солнечное сплетение, заставив тоже согнуться и забыть на время, как дышать.
– И тебя тоже отоварить, каратист недоделанный?
Спартак промолчал, а я пошел дальше к корпусу второго отряда. Увидев знакомого парня, играющего с нами в баскет из третьего отряда, я подозвал его и сказал: «Муха, если к вам еще ночью наши ребята залезут вертолетик запускать или какую-нибудь другую гадость придумают, мне скажешь, понял?»
– Угу.
– Не слышу!
– Понял, Вить.
«Вить, ребят, Карен и компания пристает, проходу не дает, что делать?» – обратилась к нам Света на очередном дневном рауте нашей компании.
– Перетрем с Кареном, а остальные как?
«Тоже лезут, руки распускают, – пожаловались и остальные девочки, – а некоторых ребят из отряда они бьют».
Мы остались вчетвером и парни стали обсуждать, чего делать.
– Да чего делать, с Кареном переговорю, он там заправила, остальные под ним ходят. Так что, как он скажет, так и будет.
– Мы с тобой, если что. Просто Карен вроде боксер, а его друзья каратисты
– Хорошо, сегодня и пообщаемся с Кареном и с каратистами тоже.
Вечером после ужина мы встретили Карена и его компанию.
«Мужики, девочки жалуются, что вы к ним пристаете, не хорошо их обижать, да и парней вы бьете отрядных, зачем? – спросил я. – Неужто спокойно нельзя отдыхать?»
– Витя, чего ты в каждую дырку затычкой лезешь. Оно тебе надо, чего мы делаем.
– Не надо, но девочки входят в нашу компанию, а ты не входишь. Раз они пожаловались, значит им неприятно ваше ухаживание. Есть же в отряде ваши девушки, вот с ними и общайтесь на родном языке.
– Тебе можно, а мне нет.
– Тебе нельзя, Карен.
– Поговорим по-мужски, Вить.
– Давно пора, Карен, пошли, отойдем.
Всю эту «терку» издалека заметила Натали, которая пошла за нами, а за ней и наши девахи, тоже тайно посматривающие за «мужскими разборками», подтянулись. Мы дрались один на один. Точно, Карен был боксером, занимался в секции и довольно успешно. Армянская школа бокса сильная школа. Но он боксировал в полусреднем весе, где-то в районе 62-65 кг, а я боксер полутяжелого веса за 75 кг, то есть был выше и мощнее его, так что ему ничего «не светило». После того, как он упал на землю, откуда-то сзади выскочила пионервожатая со словами: «Мальчики, прекратите пока воспитатели не увидели!»
Мы разошлись, она помогла подняться Карену, отведя того в умывальник. На следующий день Карен щеголял опухшим ухом и толстыми разбитыми губами.
Ночью в комнате пионервожатой она была вся на взводе: «Ну, Витька, как ты его, быстро, мощно уделал, мне понравилось».
– Наташ, он изначально проигрывал мне во многих аспектах, так что тут было не очень сложно победить.
– Все равно, ты крут.
– Спасибо.
Ой, потом я был главным Кощеем сказочной постановки первого отряда. Карен был моим помощником – командиром армии скелетов, Славик был Соловьем-разбойником, а Женя конкретным принцем, спасающим Светку от меня. В общем, мне тоже понравилось участвовать в постановке.
На следующий день, когда мы уже нашей толпой болтались на турниках, подошли четверо взрослых, точно после армии, местных ребят.
– Ты Витя?
– Я.
– Ты обидел моего брата.
– И когда же я успел это сделать?
– Когда играл в футбол, ты сильно ударил его локтем в лицо.
– А было такое. Так, а чего он грубит. Я кроме него никого и не ударял, спроси остальных ваших футболистов, а этот мало того, что скосил меня, так еще толкался постоянно. Вот я и подставил локоть, а он в него налетел зубами.
«Гендуз, чего ты с ним разговариваешь, дай ему по морде, и пошли, сегодня в Сочи надо успеть», – сказал брату футболиста какой-то парень с оттопыренными ушами.
– Слышишь, Ушастик, ты не влезай, когда взрослые дяди разговаривают, пока здоровый стоишь.
Ушастик аж замолчал от неожиданности.
– В общем, Гендуз, есть желание подраться, сейчас получишь свое, а лучше давай, как взрослые люди обговорим претензии и разойдемся.
Гендуз был южным горячим парнем и от всей свой горной души залепил мне в голову. Я убрал ее в сторону и ответил. Подпрыгнув, ударил ногой в тому грудь, отчего он попятился и упал. Тут же я подскочил у Ушастику и лоу-киком скосил и его, добавив ногой в кедах еще и под дых.
– Ну чего, расходимся, парни?
– В общем, лично мы к тебе претензий не имеем. Но не знаем, что скажет Гендуз?
Вставший Гендуз полез вперед, но получив хук в печень, снова прилег.
– Еще, парень?
– Больно, все хватит на сегодня.
– Гендуз, без обид, лучше спроси своего брата, как все было, ну а с тобой я просто защищался.
– Ладно, сочтемся при случае.
– Как хочешь.
Парни ушли, а мы продолжили тренировку.
Потом было лагерное путешествие в Сочи. Деньги у меня с собой были, так что чувствовал я себя вполне комфортно. По пути я купил девушкам мороженное, парни покупали за свои, а потом мы увидели очередь из отдыхающих за «Пепси-колой». Вот же, обычная газированная хрень, но за ней гонялись люди в СССР, она была дефицитом и имела имидж крутого напитка. А ведь многие советские граждане его в то время и не пробовали никогда. Я сам на него в первой жизни случайно попал в Туапсе, когда мне было лет 13. Купили несколько бутылочек семьей, попробовали – ничего впечатляющего, а больше-то и не видел его в продаже до 90-х, по крайней мере, не помню, чтобы пил его еще. Но тут как же, ведь «Пепси» наше все. Поэтому поперся я сзади ларька, в котором продавалось «Пепси» и куда стояла очередь человек в 20.
Открылась дверь и оттуда выглянула продавщица: «Молодой человек, что вы стучите!?»
«Простите, пожалуйста, вон наш отряд из пионерского лагеря, несколько человек не видели никогда «Пепси», а если стоять в очереди, то и отряд уйдет. Дайте по рублю десять бутылочек, выручите!» – сказал, протягивая червонец.
– Без сдачи даю.
– Да, да.
Я догонял отряд с фирменным кулечком пепси и десятком стеклянных бутылок, госцена на которые была 45 копеек.
Нагулявшись и осмотрев Сочи с Ахуна, народ захотел пить.
– Братва, налетай!
Так что все те, кто из нашего отряда захотел пить, приложились к этому напитку. Естественно, что мои друзья пили в первую очередь свои бутылочки.
– Витька, ты без очереди достал?
– По рублю за бутылку любая продаст с черного хода.
Я смотрел и думал, что после него они еще сильнее захотят пить.
Потом был еще поход в горы на весь день, устроенный физруком, с романтикой поцелуев и объятий под сенью субтропического леса и подглядыванием за взрослыми первоотрядниками ребятишек из третьего отряда.
– Муха, сейчас по ушам получишь, быстро свалил со своей бандой отсюда!
Вот так и прошла наша смена – легко, весело и романтично. Поезд шел на Москву, а по пути в трех городах сходили группки ребят из этой смены. Люди расставались, обменивались адресами, надеясь переписываться или даже встретиться когда-нибудь. А по приезду домой всех нас закружит круговерть новых событий и это приключение забудется.
– Вить, ты если будешь в Москве, заходи в гости.
– Хорошо Наташ, ты в общаге живешь?
– Да, в общежитии, а сама я из Иваново.
– Невеста, значит.
– Да, из города невест.
– Удачи тебе, Наташ, хорошая была у нас смена.
– Хорошая, Вить, и ты хороший человек!
Глава 5. Удар ниже пояса. Школа и улица
Когда я закончил с ремонтом, то увлекся некоторыми мебельными изысками, и мы сварганили вместе с отцом шкаф-купе с большим зеркалом, установленным на раздвижных дверях. Мои друзья, увидев такое, также изъявили желание заиметь шкаф-купе у себя, но эту работу мы оставили на летние каникулы.
В самом начале июля я сел на ночной поезд и поехал в Ростов. Сердце мое стучало, когда я подходил к своей улице, своему дому. Вроде мой, хотя в глаза бросились и некоторые отличия. В поезде я обдумывал свое поведение, что сказать, как поступить. Но потом в голове рождался новый вариант и я все передумывал заново. В общем, решил просто зайти в гости, а там уже война-план покажет. Подойдя к дому, позвонил в звонок и стал ждать. На звонок вышел какой-то незнакомый мне мужик.
– Здравствуйте, а Королев Леонид здесь живет?
– Нет тут никакого Королева и никогда здесь не жил.
На несколько секунд я завис.
– Как это не жил! Это что, Королевых тут нет, а соседи с такими фамилиями живут тут, вот в этих же домах?
– Молодой человек, эти люди тут живут – все они мои соседи, а вот чтобы Королевы тут жили когда-то, не знаю. Вы, похоже, что адресом ошиблись. Я живу тут с рождения уже 40 лет.
«Простите, действительно, похоже на то, что я что-то перепутал!» – ответил я и побрел по улице.
Заглянул домой к недалеко живущей от нас однокласснице отца по прошлой жизни. Она жила там же, где и при моей жизни, но Королева Леонида не знала и никогда с таким не училась. Пока еще было утро субботы, а, значит, учебный день, то я побежал в школу, где учился Королев, чтобы найти себя самого из 1984 года. Свой класс я нашел, снова увидев своих одноклассников и одноклассниц, какими они были в 13 лет. У меня защемило сердце, когда я смотрел на них и вспоминал себя в эти годы, но меня в классе не было. Сашка Королев никогда не учился в этой школе и никогда не дружил с этими ребятами. Переговорил я об отсутствующих сегодня ребятах. Может быть, я был под другой фамилией, но, увы, сегодня были все в школе.
Такого подарка судьбы я не ожидал. Получалось, что в этом пространстве вариантов меня не было. Все было так, как и в изначальной истории, в которой жил Александр Королев, а вот моего семейства там, где они должны были бы быть, не было.
«Что же делать теперь-то? Значит, буду жить, не оглядываясь на прошлое. Сколько у меня за эти годы было близких людей в двух жизнях, и всех их я потерял с этими перевоплощениями. Больно-то как в груди и погано на душе! – я сидел на лавке и тихо надрывно говорил в мир то, о чем думаю. – Я снова один! Что толку с того, что я молод и вся жизнь впереди, тянет–то к тем, с кем раньше прожил много лет, кто стал по-настоящему родными, а их нет. Интересно, как они там поживают без меня?»
Я смотрел в небо, но надо мной проплывали лишь темные тяжелые дождевые облака, и вдруг в их пелене образовалась дырка, через которую выглянуло Солнце, ослепив меня – вот он, знак судьбы.
В расстроенных чувствах я поехал на вокзал. Взял билет и отправился в свой новый дом, привыкать к новым родным и товарищам. Поезд размеренно катил по рельсам и, несмотря на такой удар «ниже пояса», как сказали бы боксеры, я заснул. Снился мне сон о моей прошлой жизни. На дворе 1971 год. Косыгин беседует с главой правительства Чехословакии Штроугалом: «Ничего не осталось. Всё рухнуло. Все работы остановлены, а реформы попали в руки людей, которые их вообще не хотят… Реформу торпедируют. Людей, с которыми я разрабатывал материалы съезда, уже отстранили, а призвали совсем других. И я уже ничего не жду».
Потом я увидел людей, собравшихся в Кремле в особо засекреченной и экранированной комнате совещаний, узнавая их. Вот они: Андропов, Черненко, Суслов, Громыко и Устинов во главе с Брежневым, то есть все те, кто относились к «малому» Политбюро, сидят и что-то обсуждают, принимая очередное важнейшее решения в государстве. Потом увидел расширенное совещание Политбюро и Сомина и никого из своих министров. Значит, нет уже у власти ни Воронова, Киричева, Ледкова, Клепченко и Конышева, сменили их прежние руководители, те, что были бы «без меня». Получалось, что нет лично меня, и нет изменений.
Как ни прискорбно констатировать, но партийный аппарат отвергал любые реформы, стремясь лишь сохранить режим, обеспечивающий ему власть, стабильность и широкие привилегии. Они верили в Брежнева, рассматривая его как своего ставленника и защитника системы. Именно в брежневский период партийный аппарат полностью подчинил себе государственный, министерства и исполкомы стали простыми исполнителями решений партийных органов, которые зачастую были просто некомпетентны в экономике.
– Эх, Шурик, Шурик, умный ты, все-то ты знаешь, а оказался глупцом! Нельзя было оставлять у власти государства тех людей, кто это государство уже один раз развалил. Надо было кардинально устранять Брежнева и всех остальных вождей, снимая их и запихивая на рядовые должности в далекие города, подальше от центра. Ведь надеялся, что они люди умные, увидев реальные перемены, продолжат их, а вышло все, как всегда. Ну что же, буду знать, как поступать в будущем. История никого не учит, все проверяют ее на собственном опыте, зато она больно бьет. Так этот сон ударил и меня по моим надеждам и идеалам, который и стал ответом на мой вопрос «как там без меня».
А потом появился ангел: «Ну что, дружок, повидал свое прошлое?»
– Печально, но это государственные дела, а личные?
– Все-то ты хочешь знать. Тоскливо без тебя твоим друзьям и родным, они видят, как меняется жизнь, ломая результаты их труда, но все они живы. Все посты, на которые ты ставил своих товарищей, теперь заняты новыми людьми. Галя, Лена, Женя, детишки, Ольга Кирова, Киричевы все они не так, как при тебе, но перешли на новую работу и неплохо живут – работают или пенсионерят. Да, вот еще что – Сандаг, Вера и Миша Боголюбов шлют тебе личный привет и верят, что ты проживешь новую хорошую жизнь, а Вольфа Мессинга и его супруги уже нет – умерли практически в один месяц, как ему и ей было отмеряно».
– Пусть им и моим родным я приснюсь, раз сам увидеть их не могу. А скажи, зачем я здесь, для чего Бог направил меня сюда, что ему надо?
– Бог есть в каждом из нас, это даже написано в церковных книгах. Как может кто-то быть во всем сущем: в Земле, звездах, энергиях, космической материи и антиматерии, в людях? Как ты понимаешь, чтобы быть в каждом из нас, он должен быть тем, из чего мы состоим. Назовем это первоматерией, на которую наложены человеческие энергетические слои – физический, астральный, ментальный и так далее, с основой в виде Святого духа, вдыхающего в человека жизнь. Так что это ты сам себя сюда направил своей активной душой с жаждой новых приключений.
А Богу ничего от тебя не надо, он просто проживает с тобой, как и с любым живым или неживым объектом, твою жизнь, полностью отдавая тебе свободу в принятии решений. Можешь думать, что ему это интересно. Поэтому помни, Бог всегда с тобой, просто, когда ты предстанешь там, наверху, на его суд, он очень хотел, чтобы ты своими мыслями и делами соответствовал имени «сын Бога», а не «ошибка природы».
– А как же убийства, я же столько убил людей за свою жизнь?
– Те люди нарушили закон Божий и должны были умереть за свои земные дела, так может в тот момент именно ты и был карающим мечом Бога, подумай об этом. Бог жестко наказывает людей за их черные дела, вспомни Содом и Гоморру или Всемирный потоп, ради блага других. Кстати, толерантная Европа 21 века тебе ничем не напоминает содомитов Содома и Гоморры, и других тогда же уничтоженных из-за разложившейся духовности Адмы и Севоима? Из этих городов спасся лишь один житель – человек по имени Лот.
– А как же убийцы, маньяки, садисты, они что, тоже карают обычных людей?
– Их божественная душа забита их разумом, который обработан дьяволом, то есть психологией, доминирующей в их среде обитания. Как думаешь, кто вырастет среди воров, убийц или бандитов – очередной молодой волк или шакал, которые сделают за свою жизнь много разного зла, совершенно не терзаясь укорами совести и чувством вины. Но и для таких наступит момент, когда они перейдут «точку невозврата» и их постигнет кара Божья.
В мире нет справедливости в человеческом понимании этого слова, есть лишь гармоничное течение энергий и правильность человеческих мыслей, которые завещаны Богом – любовь, радость жизни и порядочность. Если мысли человека полны любви и радости жизни, то есть, в его мыслях нет негатива ни к миру, ни, что важнее, к себе, значит и в жизни негатив обходит его стороной. Вот представь себе лист из школьной тетради в клеточку, его ровные линии – это гармоничное течение энергий мира, ты – это клеточка, ее линии – это твои мысли. Когда ты думаешь о любви и радости, ты позитивный человек – твои мысли укладываются в Божественную картину мира и текут строго по кратчайшему пути – перпендикуляру, как нарисованы линии клеточки. Когда ты начинаешь ругаться, обижаться, ощущать вину, у тебя появляется завить и злоба, твои мысли деформируются и клеточка меняется на кляксу. А это значит, что она вносит нарушения в гармонию мира, давит на другие клеточки. Вот и подумай, ты победишь или целый мир, который будет давить на тебя, стараясь снова прийти к гармонии. В итоге, либо ты исправишься, либо в самом худшем варианте тебя просто уничтожат равновесные силы мира, чтобы убрать твою кляксу. Вот и получается, что если добрый человек испытывает чувство вины, то он нарушает заповеди Бога, а на энергетическом плане «вина» требует наказания, она, как клякса, давит на мир и мир вернет человеку ответ намного больнее. И наказание быстро находится, проявляя себя неудачами, болезнью или смертью. Не зря же человеку Иисусом даны заповеди поведения. Просто люди, читая их, не всегда понимают, что все начинается с мыслей человека: хорошие мысли – попадешь на линии жизни, где все хорошо, плохие – уж, не обессудь. Богач думает о дорогой жизни, а бедняк о том, как дотянуть до зарплаты, один о том, что он умрет, а другой об исцелении, и реальность практически во всех случаях совпадает с мыслями. Вот проявление закона жизни на уровне энергий, как мы каждый день «от души» мыслим, то и получаем. Вот и ты мысли «со всей душой», как завещал Бог, по принципу – «все, что ни делается, к лучшему».
– Да уж, не все уж так однозначно, например, смерть близкого, какое ж это «к лучшему»?
– Да, все верно, это тяжело, но возможно, что именно смерть близкого дает тебе новый толчок в жизни, ты только не пропусти этот знак.
– А в Ветхом завете, до Иисуса какие были заповеди?
– Александр, ты же сам об этом читал. Бог ничего не писал, все придумано людьми. Если тебя интересует, когда написаны ваши людские бумажки – обоснования ранней жизни, то Ветхий завет написан в 17 веке вашего летоисчисления, то есть намного позже Нового. Раньше был один Завет – Божий, а потом заинтересованные люди в нужном ракурсе дописали древнюю историю своих народов.
Вообще, странные вы существа – люди. К вам Бог пришел, а вы его казнили, причем инициаторами казни были священнослужители. Что же вы за создания такие непонятные и властолюбивые. Где прячется ваша божественная гармония?
– А вот Иисус, он же был сверхчеловек, он бы мог изменить реальность, как ему надо: он воскресил Лазаря, другие чудеса совершал, так же мог и убить всех тех, кто ему мешал. Собственно, их и был-то с десяток его главных оппонентов – фарисеев, местных верховных священнослужителей?
– Миссия его была в другом – не покарать, а пробудить в вас человечность. Мне пора, а тебе счастливой новой жизни. Я передам от тебя привет, кому надо.
