Александр Леонидович Аввакумов
Последняя командировка
– Мы проехали за ними всю дорогу, и они нас не вычислили.
– Откуда это вам известно, – произнес Сабуров, вступая в их диалог с Владимировым.
– Если бы они нас вычислили, то на их машине оторваться от нас не представляло большого труда, – словно оправдываясь, ответил Абрамов.
– Это, тоже нужно проверять, – произнес Сабуров. – Вы, сейчас, можете все, что угодно говорить здесь, оправдывая себя в наших глазах, так как ваши оппоненты мертвы.
– Извините, Гусман Абдуллович. Но, я не собираюсь, ни перед кем оправдываться, так как не вижу для этого причин.
– Как вы не видите причин? Странно слышать это от вас, от опытного офицера милиции, сыщика. Вы завалили полностью самую перспективную версию и не видите причину, по которой вам нужно оправдываться перед вашим начальником.
– Вот, что Абрамов, – произнес Владимиров, – я сегодня же доложу об этом министру. Пусть он решает, что с вами делать.
– Хорошо, – произнес Абрамов. – Разрешите идти, я уже трое суток на ногах и мне нужно отдохнуть.
– Идите, отдыхайте, если вы устали, – произнес Владимиров.
Виктор повернулся и направился к двери.
– Как хорошо, что не я санкционировал этот выезд в Ижевск, – услышал он последние слова Владимирова, перед тем, как закрыть за собой дверь кабинета.
***
Абрамов вышел из кабинета и подошел к открытому окну.
«Почему такая не справедливость? – спросил он себя. – Бьюсь, как рыба об лед, стараюсь раскрыть это преступление и на тебе, опять в чем-то виноват. Наехали начальники, сами палец о палец ударить не хотят, а обвинить каждый спешит. Сейчас точно начнет звонить в МВД и жаловаться министру на мои действия».
Виктора трясло от несправедливости и негодования.
«Хватит, Абрамов кататься по республики. Пусть другие покатаются по колхозам и совхозам, пусть поживут в клубах и конторах, не имея ни малейших бытовых условий».
Он взглянул на дверь, из-за которой доносился голос Владимирова.
«И этот человек, пытается меня обвинить в чем-то», – думал он.
В голове моментально всплыли мельчайшие подробности его разговора с Владимировым, накануне выезда в Ижевск. Виктор хорошо помнил, как он его просил подключить к этому делу службу наружного наблюдения нашего МВД или МВД Удмуртии. Как тот же Владимиров, испуганно звонил в Казань министру, стараясь проконсультироваться с ним по этому вопросу. Теперь, Владимиров, хочет из него сделать «козла отпущения», чтобы прикрыть свою не состоятельность в этом организационном вопросе.
Зайдя к себе в кабинет, Абрамов поднял трубку и связался по телефону с заместителем министра Феоктистовым. Виктор ему кратко доложил об обстоятельствах гибели «Габона», о своем разговоре с начальником 6 отдела и попытками Владимирова, сделать меня крайнем в этом деле.
– Я уже в курсе всего. Я только что от министра. При мне Владимиров звонил ему и жаловался на тебя. Не переживай, я думаю все будет нормально. Я, как и министр, не видим причинной связи смерти «Габона» с твоими действиями. Завтра в Мензелинск выезжает бригада сотрудников по работе с личным составом. Я думаю, что они разберутся в этом вопросе.
– Спасибо, вы, может быть, отзовете меня из этой командировки. Пусть вместо меня немного поработает Яшин. Ведь он по своим функциональным обязанностям должен был быть на моем месте, в этом Мензелинске.
– Ты, не горячись Абрамов, – ответил Феоктистов. – Никто тебя ни в чем не обвиняет. Если это пытается сделать Владимиров, то пусть пытается, его никто не будет здесь слушать. Вместо тебя прислать никого не могу, просто, таких людей у меня нет. Яшин, это дело не потянет, поэтому ты эту фамилию больше мне не называй. Давай, отдыхай и приступай к работе, а с Владимировым я поговорю сам.
Абрамов поблагодарил его за моральную поддержку и положил трубку. Немного успокоившись, он вышел из кабинета и поехал отдыхать в гостевой домик.
***
Несмотря на усталость, Абрамов не мог в эту ночь заснуть. Он ворочался в кровати так, что разбудил спящего на соседней койке заместителя министра.
– Ты дашь, людям отдохнуть? Ни днем, ни ночью нет от тебя покоя, Абрамов.
– Извините, что-то не спиться.
– Работать нужно, тогда и спать ночью будешь хорошо, – произнес он и повернулся на другой бок.
Виктор лежал и смотрел в потолок. Он старался просчитать момент, где он прокололся в своих расчетах. Но сколько он не анализировал, не мог найти своего прокола.
Утром он встал разбитый с головной болью. Слегка перекусив, Виктор направился в городской отдел милиции. Около девяти часов утра, ему на работу позвонил начальник шестого отдела УВД Челнов. Поздоровавшись, он тут же удивил его своей новостью.
– Виктор Николаевич, я так и думал, что вы ошиблись, называя активного члена группировки «Тяги» Нигматуллина Нафиса – «Габоном». У него, совершенна другая кличка – «Труба», а не «Габон».
– Странно. Задержанный нами Жуков, почему называл его не «Трубой», а «Габоном».
– Короче, Виктор Николаевич, записывай его адрес проживания.
Абрамов взял в руки свою шариковую ручку и стал быстро записывать домашний адрес «Трубы». Закончив писать, он обратился к нему с вопросом:
– Ильдар, мне нужны люди из его окружения. Ну, ты сам понимаешь, его близкие друзья и товарищи по группировки.
– Виктор Николаевич, вы сами знаете, как на эти вещи смотрит наше руководство, в частности Гафуров. Он категорически запрещает нам осуществлять передачу каких-либо сведений другим службам.
– Ты, не переживай, я с ним переговорю, – произнес Абрамов. – Да и откуда он узнает, что эти сведения передал мне ты, а никто другой. Ведь их я мог получить и минуя ваш отдел?
– Будет лучше, если он сам позвонит и даст мне эту команду, – произнес он.
– Раз нет, значит, нет. Жди его звонка, – произнес Абрамов и положил трубку.
Это разговор словно окрылил Виктора и вселил в него уверенность. Абрамов понял, что еще не все потеряно в этом деле. Выйдя из кабинета, он направился в кабинет Гафурову. Открыв дверь кабинета, он увидел за столом Гафурова, который, увлеченно разгадывал кроссворд, в свежей местной газете.
– Привет, Ильяс! Я только что разговаривал с твоим начальником отдела из Челнов. Ты, знаешь, что погибшим является вовсе не «Габон», а некто Нигматуллин Нафис по кличке «Труба». Я хотел попросить его, чтобы он выслал в наш адрес справку о том, что из себя, представлял этот Нигматуллин, его связи, окружение. Однако, вспомнив то, что твои сотрудники не представляют подобных справок без твоей команды, решил обратиться непосредственно к тебе.
Тот оторвал свой взгляд от газеты и посмотрел на Виктора.
– Ильяс, дай команду, пусть твои ребята в Челнах тщательно обсосут этого человека. Я думаю, что именно люди из окружения «Трубы», совершили это убийство.
Он снова посмотрел на Абрамова, как-то по-особенному.
– Ты, что так на меня смотришь? Не хочешь по-хорошему предоставить эти сведения, то предоставишь их по-другому. Я сейчас свяжусь с Феоктистовым и твои люди в течение пяти минут, предоставят мне эти сведения.
Он усмехнулся.
– Извини, Виктор Николаевич – произнес Гафуров, – если я вас правильно понял, вы, похоже, хотите перенести центр расследования этого дела из Мензелинска в Челны и сделать из меня, чуть ли не ведущего руководителя этого расследования. Поверь, мне это не нужно, так как не стремлюсь выбиться в лидеры. Сейчас, если следовать твоей логике, получится что весь груз ответственности автоматически ляжет на мое подразделение и мои люди будут крайними, если мы не найдем убийц.
– А, ты на что рассчитывал, приезжая сюда, что Газизова и еще семь человек убили за стакан семечек в пьяной драке у пивного ларька. Здесь сразу чувствовалось, что это сделали люди из ОПГ. Теперь, мы с Божьей помощью знаем, это люди из бригады «Тяги». Следовательно, шарик автоматически перескочил на твое поле Гафуров и сейчас, ты и твое подразделение, должно включиться в это дело.
Гафуров отложил в сторону газету и посмотрел на Абрамова. Внимательно рассматривая его лицо, Виктор понял, что Гафуров тщательно анализирует сказанное им. Его лицо, словно открытая книга, позволяло читать его мысли. Наконец, он не выдержал его пристального взгляда, вскочил из-за стола и начал метаться по кабинету.
– Это ты ловко придумал, Виктор Николаевич. Вот так просто, взял и переложил груз ответственности со своих плеч на мои. Теперь выходит, я становлюсь крайним во всей этой истории?
– Ильяс! С чего это ты взял, что я хочу переложить ответственность с себя на тебя? Мне странно слушать это от тебя. Ты же такой же руководитель подразделения, как и я и вдруг, такие непонятные для меня слова. Вот уж от кого, а от тебя я этого услышать не ожидал, – произнес Абрамов. – Если хочешь снять с себя какую-то ответственность, передай мне часть людей 6 отдела УВД Челнов в мое непосредственное подчинение, и тогда ты снимешь с себя этот груз.
Гафуров криво усмехнулся над его предложением и снова сел за стол.
– Ты, знаешь, Виктор Николаевич, я тебя знаю давно, и поэтому я сразу просчитал, куда ты гнешь. Если я отдам тебе своих людей, и ты с их помощью раскроешь это убийство, то руководство министерства забудет, что это ты сделал с помощью моих людей. Ты будешь снова на коне, а где буду я? Тогда министр и Феоктистов могут сказать, зачем нам Гафуров, когда есть Абрамов, который может легко разделаться с любой ОПГ. Скажи, Абрамов, я логично рассуждаю или нет?
Виктор в ответ промолчал, что он ему мог ответить. Абрамов тоже раскусил его окончательно. Если раньше отдельные неудачи он почему-то списывал на отдельных сотрудников Управления по борьбе с организованной преступностью, то теперь он знал, что все это было связано с большим желанием сохранить свою должность, подставляя под топор руководства МВД своих подчиненных.
Принимая его молчание, как знак согласия с его высказываниями, он продолжил:
– А, вот как ты бы поступил на моем месте? Преступление серьезное, резонансное и может быть для кого из нас жизненно важное. Что бы ты сделал?
– Не парься зря, – произнес Виктор. – Не нужно делать хорошую мину, при плохой игре. Ты сам знаешь меня и поэтому твой вопрос, чтобы я делал на твоем месте, здесь просто смешон. Я бы, не раздумывая ни минуты, стал делать все, чтобы раскрыть это убийство, чтобы найти истинных убийц и притащить их за шиворот в суд.
– Ты, меня извини, но мы разные люди. Мне чтобы решиться на какой-то серьезный шаг, нужно тщательно подумать, что я от этого могу иметь, – произнес Гафуров.
Абрамов развернулся и молча, направился к двери.
***
При выходе из кабинета Гафурова Абрамов столкнулся с Ефимовым, который лишь поздно ночью добрался до Мензелинска, конвоируя Жукова.
– Ну, что Тихон, выспался? – поинтересовался Виктор у него.
– Да, как вам сказать, Виктор Николаевич. Я бы еще поспал часов десять, но нельзя, – произнес он.
– Вот, что, Тихон, бери мою машину Хусаинова и езжайте в Набережные Челны. Вот адрес, погибшего «Габона». Как я сегодня узнал, у этого человека совершенно другая кличка, его все называют «Трубой», он из бригады «Тяги». Так вот, твоя задача, собрать все, что можно в отношении этого человека, данные его друзей, товарищей. Когда будешь общаться с родителями «Трубы», поинтересуйся у них, где он был в ночь убийства Газизова. Заодно подобные сведения собери и по водителю этого «Фольксвагена». Он не менее интересен, чем эта «Труба». Я не исключаю, что это они приезжали сюда в ту ночь, именно на его автомашине. Ты, понял меня?
– Все понял, – произнес Ефимов.
– Вот, что еще. По-моему ты учился вместе с начальником 6 отдела УВД Челнов в школе милиции. Встреться с ним, поговори. Думаю, что он тебе в помощи не откажет. Если, что, звони, я обязательно подключусь.
– Все ясно, Виктор Николаевич, – произнес Ефимов.
Минут через двадцать, они выехали в Набережные Челны. Войдя в кабинет, Абрамов вызвал к себе дежурного по отделу и попросил его привести к нему Жукова. Прошло минуты две, и в кабинет ко мне вошел задержанный. Лицо его было почему-то опухшим, а под глазом фиолетовым пятном светился синяк.
– Присаживайтесь, Жуков! Это какой художник, вас так талантливо разрисовал?
– Да, так, гражданин начальник, «непонятки» в камере вышли, пришлось постоять за себя.
– Скажите, мне Жуков, кто вам посоветовал бандита по кличке «Труба» назвать «Габоном»? Думаю, что это вам подсказал какой-то сиделец, не иначе?
– Извините, но я, что-то не понимаю вас? – ответил Жуков. – Что за «Труба»? Я такого человека не знаю.
Абрамов невольно рассмеялся, глядя на него. Он встал из-за стола и медленно подошел к Жукову. Взяв стул, он сел рядом с ним. Тот моментально побледнел, лоб его покрылся испариной. Он по всей вероятности подумал, что Виктор начнет его бить.
– Вы, знаете Жуков, что «Труба» и «Габон», это одно и то же лицо. Вы поняли меня Жуков или нет? Я вам снова задаю все тот же вопрос, почему вы скрыли его кличку от нас? Скажите, кто вам посоветовал это сделать? – с угрозой в голосе произнес Абрамов.
У Жукова затряслась нижняя губа, и ему показалось, что он готов был расплакаться.
– Ну! Кто тебе посоветовал обмануть меня? Говори или я прибью тебя прямо здесь в этом кабинете.
– Вы не имеете права! – завизжал он от страха. – Я без адвоката ничего говорить не буду.
– Вон оно что? Адвоката тебе нужно? Так нанимайте адвоката сами, я имею в виду на свои деньги. У нищих слуг не бывает, ты понял меня или нет? Кстати, «Труба» или как вы его назвали «Габон», сообщил нам, что вы в кафе в то утро сообщили ему, о том, что вас, а значит, соответственно, и его пасут сотрудники уголовного розыска. Вы, даже назвали ему мою фамилию?
Руки Жукова мелко задрожали. Из глаз его покатились слезы.
– Чего трясетесь, Жуков? Думаете меня слезами разжалобить? – закричал Абрамов на него. – Решили со мной немного поиграть? Да, я вас за подобные игры раздавлю, как гада.
Виктор еще, что-то говорил такое, от чего лицо Жукова покрылось красными пятнами. Схватив его за отвороты пиджака, он подтянул его лицо к себе и шепотом произнес:
– Сейчас, я тебя отправлю в Казань, на «Черное озеро». Ты знаешь, что такое «Черное озеро»? Если не знаешь, поинтересуйся об этом у сокамерников, они тебе расскажут, что это такое. Там тебе быстро вправят мозги так, что ты навсегда забудешь, как играть в прядки с сотрудниками центрального аппарата уголовного розыска.
Он оттолкнул его от себя и он, словно мешок с картошкой, плюхнулся на свой стул.
– Гражданин начальник, простите меня. Я не хотел вас обманывать. Мне это посоветовали сделать ребята из камеры. Это они мне сказали о том, что если я сдам ребят из Челнов, то они меня обязательно опустят в камере, – произнес он, дрожащим от страха голосом.
Он плакал громко, размазывая слезы по грязным щекам лица.
– Может, ты снова решил со мной поиграть, а, Жуков? Так я тебя сейчас отправлю в камеру к «Трубе», он тебя там сразу научит жизни, – произнес Виктор. —Я еще в Ижевске догадался, что здесь, что-то не так, что ты решил предупредить ребят из Челнов о вашем с Павловым провале. Говори, гад, иначе все это будешь рассказывать уже на «Черном озере».
Плечи его затряслись мелкой дрожью, и у него началась самая настоящая истерика.
– Прекрати! – закричал он на него. – Ты, что мне здесь концерты закатываешь?
Абрамов налил ему в стакан воды и протянул ему. Жуков пил большими глотками. Выпив воду, он немного пришел в себя.
– Если хочешь остаться здесь, то давай рассказывай. Иначе, вечером уедешь в Казань, – произнес Виктор.
Жуков, шмыгая покрасневшим и набухшим от слез носом, начал рассказывать. Неожиданно дверь кабинета открылась, и в кабинет, в сопровождении руководителя группы инспекции по личному составу вошел Владимиров. Он попросил извинения и быстро увел Жукова в одиночную камеру. Абрамов поднялся обратно в кабинет и сел на свободный стул.
***
– Я думаю, вас представлять друг другу не стоит, – произнес заместитель министра. – Прошу вас разобраться по существу вопроса и если вина Абрамова вами будет установлена, думаю, что и наказание его должно быть адекватным содеянному.
– Товарищ заместитель министра у меня к вам один вопрос если можно?
Он вскинул голову и снисходительно посмотрел в сторону Виктора.
– А, если моя вина не найдет своего подтверждения в процессе служебного расследования, вам не будет стыдно за свои слова?
– Я думаю иначе. Время все расставит по своим местам, – произнес он и вышел из кабинета, оставив Абрамова одного с представителями министерства.
– Мужики, вы только что видели у меня в кабинете клиента, который начал давать показания. Дайте, мне возможность пока он не остыл, допросить его. После этого, я в полном вашем распоряжении.
– Хорошо, Виктор Николаевич. Как освободитесь, найдете нас.
– Спасибо вам, ребята.
Абрамов вышел из кабинета и направился в изолятор временного содержания. По дороге в ИВС он снова столкнулся с Владимировым.
– Никак сбежали? – поинтересовался он у него.
– Нет, просто перенесли нашу встречу на более позднее время.
– Странно, все это.
Виктор быстро прошмыгнул мимо него и стеной и поспешил дальше в ИВС. Дежурный открыл дверь, и он вошел в небольшую камеру. В камере ужасно пахло канализационными водами, и Виктор вынужден был заткнуть свой нос носовым платком.
– Да! Не курорт, – произнес он. – Давай, вставай!
Жуков, молча, поднялся с деревянных нар и направился к выходу из камеры.
– Ты видел людей? Так это они приехали за тобой, и от тебя будет сейчас зависеть уедешь ты с ними в Казань или нет.
– Вы, что хотите сказать, что меня в Казань будет сопровождать конвой из полковников?
– Кто тебе об этом сказал? Поедешь, как и все бандиты в воронке. Просто воронок будет следовать за их машиной.
Они поднялись на второй этаж. Виктор открыл ключом дверь и рукой толкнул Жукова внутрь своего кабинета.
– Ну, что? Продолжим нашу беседу?
Жуков тяжело и обреченно вздохнул и начал свой рассказ.
***
Еще на стадии начала преступной деятельности, – начал Жуков, – мы с Павловым договорились между собой о том, что в случае провала их деятельности ни под каким предлогом не называть тех лиц, которым они продавали свое оружие. Подобное решение, отсекало их незаконный бизнес с оружием с возможностями следствия к дальнейшему привлечению их лично к различным преступлениям, совершенных покупателями их оружия. На этот случай, они заранее договорились называть своих покупателей только по кличкам, придуманными ими, по которым не возможно было бы вычислить настоящее имя покупателя.
Руководствуясь этими инструкциями, он при первом же допросе в качестве покупателя назвал нам человека с придуманной им кличкой «Габон». О том, что покупателем являлся активный участник группировки из Набережных Челнов Нигмензянов Нафис, по кличке «Труба», он хорошо знал, так как тот был старым знакомым его друга Павлова.
Узнав, что из их оружия были убиты несколько человек, Жуков испугался не на шутку. Изначально он хотел признаться во всем добровольно, но испугавшись возможных последствий этого шага, решил разыграть свою комбинацию. Будучи в камере, он познакомился с членом группировки «Колхозники» города Мензелинска, который утром должен был освобождаться из ИВС и попросил того, чтобы он связался по телефону с Нигмензяновым. В разговоре с «Трубой», этот человек должен был передать ему о задержании Павлова и его, а также о имеющейся у Жукова возможности передать ему последние три пистолета. Встреча должна была состояться в придорожном кафе на въезде в город Ижевск.
Жуков предполагал, что за ним, а следовательно и за Нигмензяновым милиция установит наружное наблюдение и для этого, у него был придуман дополнительный план. Разговор с Трубой должен был происходить не в самом помещении кафе, а за его пределами. В кафе имелся запасной выход, выходящий в небольшой закрытый дворик, который практически не просматривался со стороны дороги. Приехав с оперативниками в Ижевск, он понял, что наружного наблюдения за Трубой не будет, так как у сотрудников милиции, что-то там не срослось.
Взяв из тайника пистолеты, они все приехал к кафе, и стали ждать Нигмензянова. «Труба», словно призрак, появился совсем неожиданно. Он выглянул из запасного выхода и рукой поманил Жукова. Они вышли во двор и все там обговорили. Жуков передал ему сверток с пистолетами, и они расстались. Все шло, великолепно, но вдруг «Труба» снова появился в кафе и сел за его столик. В этот момент встречи их и срисовали оперативники.
Он передал «Трубе» данные прапорщика, через которого они добывали патроны к пистолетам. После того, как тот вышел из помещения кафе, сопровождающие его сотрудники, разделились между собой, часть поехала вслед за ним, а он остался с сотрудником, который привез его в Мензелинск на общественном транспорте.
Сейчас, в процессе допроса он понял, что Нигмензянов задержан и дает показания. Жукову ничего не осталось, как признаться во всех своих грехах.
– Ну, что, Жуков, – произнес Абрамов, – ничего новенького вы мне не рассказали. Все это я уже знал от «Трубы» вчера вечером, как только мы его задержали. Вы, мне скажите, с кем приезжал на встречу «Труба», когда вы встретились с ним на квартире Павлова? Чего молчите, может вам напомнить об этом? Если вы Жуков и дальше будете здесь разыгрывать спектакль, то финал его может быть для вас более трагичным, чем сейчас. Если вы решили все рассказывать, то и рассказывайте. Вы же знаете, что маленькая ложь всегда вызывает большое не доверие.
– Я вас понял, гражданин начальник, – произнес, заикаясь Жуков. – В тот вечер вместе с Нигмензяновым Нафисом, был его друг Халиков Ильдар по кличке «Шнобель.»
– Правильно. Я думал, что ты снова решил поиграть с нами.
– Да, что вы? Я все понял, гражданин начальник, – произнес Жуков.
– Раз все понял, то расскажи, с кем вы встречались в Челнах, когда последний раз приезжали к Нигмензянову, – спросил его Виктор.
«Как-бы не переиграть, – подумал Абрамов. – Если Жуков поймет, что я блефую, он замкнется в себе», – подумал он, наблюдая за Жуковым.
– Мы с Павловым в тот раз ночевали у «Шнобеля» дома. Родители у него уехали за город, и хата была пустой.
– А, еще с кем кроме «Шнобеля», вас знакомил «Труба»? – поинтересовался он у него.
– С «Тягой», «Семеном» и, по-моему, с «Ташкентом» – ответил Жуков.
– А, сейчас, последний и очень важный для тебя вопрос, кому ты передал этот пистолет «ПСМ» – «Шнобелю» или «Трубе»? – задал он вопрос Жукову.
– Я передал его «Трубе». Но, тот в тот вечер, будучи пьяным, сказал мне, что хочет этот пистолет подарить своему товарищу на день его рождения. Кто этот товарищ, я не знаю, так как он не называл ни его имени, ни его клички.
Закончив разговаривать с Жуковым, Виктор вызвал дежурного по ИВС и попросил его отвести Жукова в камеру.
– Посадите его одного в камеру, – приказал Абрамов, – и проследите, пожалуйста, чтобы у него не было ни каких контактов с другими задержанными.
– Все ясно, товарищ подполковник, – ответил дежурный и повел Жукова в камеру.
***
Абрамов вышел из своего кабинета и направился в кабинет кадровика, в котором его ожидали члены комиссии.
– Еще раз приношу свои извинения. Сейчас я в полном вашем распоряжении.
– Ну, что Виктор Николаевич? Раз вы освободились, пойдемте в ваш кабинет, там и поговорим.
Они прошли в кабинет. Виктор залил в чайник воду и поставил его кипятиться. Полковник Никитин удобно разместился в кресле и, разложив перед собой чистые листы бумаги, задал первый вопрос:
– Ну, что Абрамов? Приступим?
Виктор, молча, кивнул.
– Расскажите мне, что вас заставило выехать в город Ижевск и что произошло на посту ГАИ, когда вы возвращались обратно?
Абрамов подробно, стараясь ничего не таить, рассказал о своих приключениях в тот злополучный день.
– Я отозвал старшего наряда поста ГАИ и попросил его, чтобы он пропустил машину без досмотра. Однако, я не знаю почему, он вышел на улицу и громко продублировал мою просьбу сотруднику ГАИ. При этом сослался на мою должность и назвал мою фамилию. То, что произошло дальше, подробно изложено в моем рапорте на имя министра. При преследовании автомашины, сотрудник ГАИ открыл автоматный огонь. В результате чего, водитель получил огнестрельное ранение в голову, от которого скончался на месте. Машина на скорости свыше ста километров в час вылетела с дороги и дважды перевернулась. Когда мы подбежали к машине, пассажир машины оказался мертвым.
Виктор сделал паузу и посмотрел на Никитина. Он сидел за столом и, не поднимая головы, писал его показания. На секунду оторвавшись от бумаг, он взглянул на меня и задал мне похоже последний свой вопрос:
– Скажите Абрамов, почему вы, минуя непосредственного руководителя оперативной группы, самостоятельно обратились к заместителю министра Феоктистову с просьбой санкционировать ваш выезд в Ижевск.
– Мне трудно об этом говорить, но Владимиров, по неизвестной мне причине не хотел санкционировать этот выезд и предложил мне, чтобы я его получил от Феоктистова, что я и сделал.
– Странно. Владимиров изложил эти обстоятельства совершенно в другом ключе. Он просто не верил вам и считал, что этот выезд, не даст ни каких существенных результатов в раскрытии этого преступления.
– Извините, но он мне в тот вечер ничего об этом не говорил. Он просто предложил мне позвонить в МВД и попросить разрешение на выезд у Феоктистова.
– Вы сами сейчас понимаете, что ваш выезд был безрезультатным, вдобавок, он привел к смерти двух людей?
– Извините, товарищ полковник, но я другого мнения об этом выезде. Если бы не эта стрельба на дороге, то мы бы еще вчера могли раскрыть это преступление.
– Выходит, сейчас у вас возникли трудности в работе по раскрытию этого убийства?
– Эти сложности не только мои, а всей группы. Ведь не я один работаю по раскрытию этого убийства.
– Понятно. У меня больше к вам вопросов нет.
Он встал из-за стола и, забрав свои бумаги, вышел из кабинета.
***
Не успел еще дежурный по ИВС увести Жукова, как Абрамову позвонил Владимиров.
– Абрамов, ты в курсе того, что завтра в Мензелинск приезжает министр и прокурор республики, – произнес он.
– Нет, я не знаю и впервые это слышу от вас. Мне министр не звонил, – шутя, произнес он.
– Так, вот, будь готов к отчету. Они хотят провести заслушивание по этому делу, – произнес Владимиров.
– Все ясно, только я не понял одного, вы старший группы, а отчитываться за работу группы почему-то должен я, а не вы?
– А, что тут не ясного. Ты это убийство лучше всех знаешь, вот тебе и отчитываться за него, – произнес Владимиров. – Не будет же это делать Гафуров?
– А, почему? Я бы с интересом послушал его, что он бы рассказал о своей двухнедельной работе по этому делу.
– Злой ты, Абрамов, – произнес Владимиров. – Тебе так и хочется кого-то подставить, чтобы на его фоне выглядеть лучше.
– Это еще вопрос, Николай Михайлович, кто и кого подставляет, – произнес Абрамов. – Вы, наверное, сюда приехали не газеты читать, а руководить следственно-оперативной группой.
– Тебе не кажется, что ты начинаешь терять края приличия. Я тебе не друг, с которым можно вот свободно разговаривать, и делится своими мыслями. Я заместитель министра это раз, а во-вторых, я старший в вашей группе. Я тебе сказал, что ты будешь отчитываться, значит и отчитаешься. Только я прошу тебя сразу, не нужно переводить стрелки на других. Надеюсь, ты понял меня, Абрамов.
– Как не понять? Конечно, понял, – произнес Виктор и положил трубку.
Приезд министра и прокурора республики коренным образом менял весь план, задуманных Виктором мероприятий на следующий день.
«Не вовремя они приезжают, – подумал он. – Сейчас начнут нервы трепать, советы давать, каждый будет изгаляться перед нами и показывать себя, как великого профессионала в раскрытии подобных преступлений. Пока будешь выполнять все эти никому не нужные мероприятия, потеряешь уйму времени».
Оформив показания Жукова надлежащим образом, Абрамов с нетерпением стал ждать возвращения своих сотрудников из Набережных Челнов. Убрав все документы в ящик стола, он не торопясь, направился к двери. Виктор толкнул дверь ладонью и оказался лицом к лицу с молодым человеком в возрасте двадцати пяти-двадцати восьми лет, густой шевелюрой рыжих волос на голове.
– Здравствуйте, Виктор Николаевич, – поздоровался он с ним. – Разрешите, представиться, оперуполномоченный уголовного розыска отдела милиции Шайдуллин Фарид Равильевич.
– Здравствуйте, – произнес Абрамов, внимательно рассматривая стоящего передо ним сотрудника. – Почему я вас до этого не видел в отделе?
– А, я был в отпуске, – произнес он, – с выездом из города Мензелинска.
– Теперь я догадываюсь, кто вы, – произнес Виктор. – Вы тот сотрудник уголовного розыска, которого мы никак не могли вытащить из отпуска на работу? А, почему вы пришли ко мне, а не к начальнику отдела Козлову? Иди, разбирайся со своим начальником.
– Я у него уже был, и он отправил меня к вам, – ответил он. – Говорит, что у вас ко мне были большие претензии.
Абрамов невольно усмехнулся над словами Шайдуллина.
«Выходит, лишь у меня были претензии к этому сотруднику, а не у начальника отдела милиции. Ишь, что придумал! Он выходит хороший, белый и пушистый, а я плохой и злой», – подумал Виктор, продолжая рассматривать Шайдуллина.
– Ах, вон оно что? – произнес Абрамов. – Ай, да молодец ваш Козлов! Ну, раз ты пришел ко мне, тогда прошу вас представить мне письменное объяснение, почему ты не выполнил мой приказ и не явился на службу.
– Не вопрос, товарищ подполковник? – произнес Шайдуллин. – Конечно, я подготовлю это объяснение.
– Вот когда ты его подготовишь, тогда и будем говорить на эту тему. Надеюсь, ты понял меня?
– Да, – коротко произнес он и с непониманием посмотрел на него.
– Тогда, вы свободны.
– Извините меня, но я не понимаю вас. В чем моя вина? Я находился в очередном отпуске с выездом из города. Откуда я могу знать, что здесь происходит?
– Вы не правильно рассуждаете. Вы не член профсоюза и носите на плечах погоны, то есть служите. Для тех, кто служит, приказ начальника – закон. Почему вы не прервали свой отпуск и не вернулись в Мензелинск? Для вас мой приказ ничего не значит?
– Мне никто не передавал ваш приказ, – произнес он.
Красный румянец, внезапно вспыхнувший на его лице, стал растекаться по его лицу. Через минуту лицо его стало багровым.
– Не нужно врать, Шайдуллин. Это вы жену можете обмануть или любовницу, меня вы не обманете. Так, почему вы не исполнили мой приказ?
Он стоял и словно нашкодивший мальчишка в нерешительности топтался на одном месте. Он был в явной растерянности и не знал, что ему ответить на этот неудобный для него вопрос.
– У меня с женой была выкуплена путевка и жена настояла на том, чтобы мы поехали с ней отдыхать в дом отдыха, – произнес он.
