Александр Кутузов
В чем суть вопроса
В 1722 году Петр издал Табель о рангах, где все существовавшие в то время должности в воинской, гражданской и придворной службе были выстроены в три параллельных ряда. Каждый из рядов делился на 14 классов или рангов. Человек незнатного происхождения мог стать потомственным дворянином, если он достигал определенного ранга. К примеру, если рядовой из не дворян становился офицером, что в условиях Северной войны случалось нередко, то он и его потомки становились дворянами.
Но чего не предвидел Петр, он своей реформой коренным образом изменил соотношение сил в русском обществе. До него служилые люди не представляли в России решающей политической силы вследствие своей разобщенности. Это делало их послушным орудием трона. Для местных служилых людей их провинция была обособленным миром, никак не связанным с другими подобными мирами. Даже для московских служилых людей столица была таким же уездным гнездом, каким для провинциалов были их города. Но когда Петр родословными книгами четко обозначил границы привилегированного класса, он объединил дворян во всероссийском масштабе и дал им понимание общности их интересов.
К тому же результату привело создание Петром регулярной армии. До той поры не только гарнизоны, но и отряды служилых людей, отправлявшихся в дальние походы, состояли из земляков, помещиков из одного уезда. Поэтому у них так сильно были развиты узы землячества. С созданием регулярной армии рекрутские наборы наполнили полки людьми, пришедшими из самых разных концов государства. Теперь полки стали всесословными и в них были выходцы как из простонародья, так и из избранного класса. Теперь стал важен не тот уезд, из которого пришел человек, а то, к какому классу он принадлежал.
Сплотив дворян в обособленный от остального общества привилегированный класс, и дав им понимание своих интересов, Петр создал господствующую силу в стране. Из помещиков состоял весь командный состав армии и весь высший слой гражданской администрации. Помещиками были царский Двор и почти вся гвардия. А она сыграла особую роль в истории XVIII века, поскольку почти все русские государи, включая Екатерину II, заняли трон с ее помощью. Гвардейские казармы заменили в России былые Земские соборы. Поэтому не удивительно, что после смерти Петра власть действовала только в пользу дворян за счет остального общества.
Такие же тяжелые последствия имело для России введение Петром крепостного права Западного типа. До его правления крепостного права в классическом его понимании в России не существовало. Была крепостная зависимость, но это не одно и то же. Исторически инициаторами закабаления крестьян были помещики. Еще в первой половине XVI века русский крестьянин был вольным землепашцем, самостоятельно решавшим осесть ли ему на данном участке или с него уйти. Воспрепятствовать его уходу никто не мог. Но когда Иван Грозный присоединил к России Поволжье, он, нуждаясь в увеличении военной силы, стал в массовом порядке раздавать там землю в поместное владение служилым людям. Тогда же среди крестьян возникло широкое движение переселения из центральных уездов с их бедной почвой на богатый южный чернозем. Но у помещиков земли было так много, что работников им не хватало. Поэтому у них возникло стремление разными способами удержать крестьян в своем поместье. Рычагом им служила денежная ссуда.
Чаще всего крестьянин приходил на новое место с пустыми руками без денег и без земледельческого инвентаря. Поэтому он нуждался в ссуде. Помещик мог ее ему предоставить, поскольку власть не только наделяла его поместьем, но и платила жалование. Помимо этого, уже работавшие на его земле крестьяне отдавали ему половину урожая. Поэтому помещик всегда располагал свободными деньгами. Ссуда на Руси была широко распространена еще в удельные времена, но тогда уход крестьянина с участка не связывали с обязательством немедленной выплаты занятых денег. По существовавшему в то время обычаю крестьянин мог выплачивать долг в течение двух лет после ухода, причем без процентов, а старожилы даже пользовались особыми льготами за то, что долго не покидали насиженных мест. Теперь же помещики ввели новое правило. Они стали давать крестьянину ссуду и разные льготы на первые годы его жизни на новом месте, но только с условием, что если крестьянин захочет покинуть участок, он должен будет заранее выплатить долг и заплатить неустойку за льготное время. И, кроме того, крестьянин теперь должен был выплачивать так называемое «пожилое» – определенную сумму за каждый год прожитый крестьянином на земле помещика. А поскольку у переселенцев, как правило, выхода не было, им приходилось соглашаться на эти кабальные условия.
Массовый уход крестьян из центральных уездов способствовал возникновению крепостной зависимости и в этих областях. Когда местные монастыри и помещики увидели большой отток рабочей силы, они стали опасаться, что останутся совсем без рабочих рук. Поэтому они тоже стали прикреплять землепашцев к земле. А потом и правительство видя, что все больше крестьян оказывается на частных землях, и опасаясь, что останется без налогоплательщиков, стало запрещать им покидать государственные земли.
В 1581 году правительство установило так называемые «заповедные лета», то есть срок, в течение которого в некоторых районах государства был отменен старинный Юрьев день, когда по окончании сельскохозяйственных работ крестьянин мог перейти к другому помещику. В 1597 году указом Федора Ивановича были введены «урочные лета», благодаря чему помещик получил право в течение 5 лет разыскивать беглого крестьянина и возвращать его в свое владение. К началу царствования Романовых этот срок увеличили до 15 лет. Но все же это не было крепостным правом в прямом его смысле. Существует множество крестьянских подрядных записей первой половины XVII века свидетельствующих, что древнее право «выхода» с помещичьей земли еще сохранялось. В подрядных записях оговаривались только условия выхода, но само это право не ставили под сомнение. Во всех прежних указах о сроке сыска беглых крестьян речь шла исключительно о тех, кто ушел с помещичьей земли, не внося необходимых выплат, оговоренных в подрядных записях. То есть, речь шла о должниках. А крестьянин, рассчитавшийся по своим обязательствам, был волен идти куда угодно или остаться на месте. Он мог оставить землепашество и выбрать себе другой род занятий.
Таким образом, в те века поместье по-прежнему представляло собой земельный участок, находившийся в собственности государства и населенный лично свободными людьми. То есть крестьянами, которые были обязаны временно, пока земля записана за помещиком, отчислять часть собранного урожая не в государственную казну, а в его пользу. Чаще платили натурой, но иногда и в денежном эквиваленте. Жители поместья ни при каких обстоятельствах не считались собственностью помещика. Они оставались свободными государственными налогоплательщиками, временно обязанными свои выплаты в государственную казну заменить денежными платежами или натурой в пользу человека, служившему государству по военной или гражданской части, и поэтому взятому на государственное содержание.
Впервые юридически крепостная зависимость была оформлена при отце Петра I Алексее Михайловиче. При нем в 1649 году было издано Соборное уложение, в котором содержалось два принципиально новых закона. Во-первых, объявлялся неограниченный срок сыска беглых крестьян. С тех пор господин имел право вернуть себе самого беглеца или даже его потомков со всем нажитым в бегах добром, если он мог доказать, что именно из его поместья бежал крестьянин. И, во-вторых, даже свободный от долгов крестьянин теперь терял право менять место жительства и становился «крепок». То есть был прикреплен навечно к тому поместью, где его застала проведенная в 1620-[годах перепись. В случае его ухода Уложение предписывало насильно возвращать прежде свободного человека обратно вместе со всем хозяйством и семьей.
Таким образом, Алексей Михайлович лишил крестьян права сходить с земли, но во всем остальном крестьянин оставался свободным человеком. Закон признавал за ним право на собственность, право заниматься торговлей, заключать договоры, распоряжаться своим имуществом по завещанию. Закрепленный за землей крестьянин не мог быть обезземелен по воле господина и превращен в дворового. Землевладельцу не разрешалось разбирать уголовные преступления своих крестьян. Если помещик сам наказывал крестьянина за разбой, а не представлял дело в местный суд, его за это лишали поместья. Если владелец не имел поместья, то за самовольную расправу над крестьянином его самого подвергали наказанию кнутом. А если случалось, что от побоев помещика крестьянин умирал, то за это помещика самого казнили, а осиротевшую семью потерпевшего обеспечивали за счет имущества убийцы.
Крестьянин также имел право подать жалобу в суд на несправедливые поборы. Если помещик ими разорял крестьян, его поместье отбирали в казну, а если это была вотчина, ее передавали родственникам.
Крепостное право в прямом смысле этого слова в России ввел Петр I тем, что он прикрепил крестьян не к земле, как было прежде, а к помещику. Во время проведенной Петром переписи населения крестьяне были записаны не как прикрепленные к данному поместью, а как прикрепленные к помещику, упомянутому в ревизской сказке. Тем самым Петр изменил характер крепостной зависимости, создав в России крепостное право европейского типа.
До этого закона помещик и крестьянин одинаково были служащими государства, только каждый на своем месте. А теперь государству служил только помещик, тогда как крестьянин служил помещику. Эта зависимость крестьян от помещиков привела к тому, что при преемниках Петра крестьян превратили в частную собственность своих господ, сделав их фактически рабами. А слой бывших служилых людей, получавших от государства землю во временное владение, крепостное право превратило в потомственных рабовладельцев. Петр хотел, чтобы в России были такие же порядки, какие были в Европе. Но получилось так, что именно тогда, когда на Западе уже разворачивалась борьба против феодализма, он отправил Россию в европейское средневековье.
Самое удивительное в политике Петра было то, что ведь цель его была самая благородная. Он хотел сделать русский народ богатым и образованным. Он намеревался с помощью новых знаний и навыков поднять производительность народного труда до самого высокого уровня, а выходом к морю дать русским товарам свободный выход на мировые рынки. Влиятельным международным положением России он надеялся обеспечить ей постоянное общение с Западом, чтобы поднять ее в культурном и экономическом отношении до уровня наиболее развитых наций мира. Но методы, которыми он стремился этого достичь, вели в прямо противоположном направлении.
Более проницательные, чем Петр, политики уже в то время понимали, что крепостное право абсолютное зло. К их числу относился фаворит царевны Софьи и ее первый министр князь В.В.Голицын. Он, как и Петр, намеревался провести в России обширные преобразования, и среди прочего хотел заставить служилых людей служить в полках регулярной армии. Но в отличие от Петра, Голицын предполагал начать реформу с освобождения крестьян от крепостной зависимости. Он планировал наделить их той землей, которую они обрабатывали, а поскольку за служилыми людьми оставалась военная служба, их финансовые потери должно было возместить государство. Для этого предполагалось увеличить денежные оклады в такой степени, чтобы они полностью покрывали утерянные этой категорией людей доходы с земли и с крестьян. Экономически это было вполне осуществимо, поскольку, согласно сделанным князем подсчетам, доход казны за счет увеличения поземельной подати с освобожденных крестьян возрастал более чем наполовину. А этого было вполне достаточно для компенсации.
Можно по достоинству оценить дальновидность и смелость планов Голицына, если учесть, что в то время крепостное право было еще широко распространено в Европе, поэтому князь на целый век опережал свою эпоху. Если бы Голицыну удалось осуществить свои намерения, ничем не ограниченный произвол помещиков в эксплуатации крестьян был бы заменен фиксированным государственным налогом, а служилые люди рано или поздно слились бы с остальным обществом. К идеям фаворита Софьи в России вернулись только полтора века спустя, когда было уже совершенно ясно, в какой тупик крепостное право завело страну.
О планах Голицына мы знаем из донесений польского посланника в Москве Невилля, писавшему о нем своему правительству. Посланник лично знал Голицына и, обрисовывая его планы, писал, что князь хотел «населить пустынные земли, обогатить нищий народ, дикарей превратить в людей, а пастушичьи шалаши обратить в каменные палаты». Но Голицыну не хватило настойчивости и энергии в осуществлении своих намерений, чего у Петра было в избытке. Поэтому Россия пошла не тем путем, каким ее хотел вести Голицын, а той дорогой, по какой ее повел Петр.
Все, что следовало сделать Петру, чтобы обеспечить России светлое будущее, это дать стране промышленность и систему образования. То есть сделать то, что он в действительности делал. Но, кроме того, в военной службе и в гражданской следовало опираться на выпускников высших учебных заведений, доступ в которые был бы открыт каждому. А не создавать отдельного привилегированного класса, как сделал Петр. Во время его правления дворяне под железной рукой царя были всего лишь слепым орудием власти. Но при слабых его преемниках они превратили данные им служебные поместья в свою частную собственность вместе с крепостными крестьянами. А когда они получили независимый источник дохода, то избавились от обязательной государственной службы. Так они превратились в бездельников, тянувших из страны все соки. А рабство значительной части общества затормозило развитие страны и обрекло Россию на новую отсталость. То есть, результат был противоположный тому, к чему стремился Петр.
Уже при его жизни обозначилось направление, по которому стало развиваться русское общество. Во время правления Петра в России была издана книга, имевшая шумный успех у дворянской молодежи. Она называлась «Юности честное зерцало». Книга была переводом с немецкого языка и имела своей целью научить молодых дворян правилам хорошего тона, чтобы они знали, как следует держать себя в обществе, и преуспеть таким образом в свете и при дворе. Чтобы стать придворным, писал автор сочинения, дворянин должен обучаться языкам, конной езде, танцам, фехтованию на шпагах и красноречию. Ему следует быть начитанным и уметь поддержать разговор. Он не должен ходить по улице потупив глаза и повесив голову, а нужно глядеть весело и при встрече со знакомым за три шага от него самым приятным образом снять шляпу. А не пройти мимо без слов, а потом оглядываться. Нельзя танцевать в сапогах и плевать в круг, а можно только на сторону. Нельзя также громко сморкаться в платок, или, сидя за столом, вытирать губы рукой, облизывать пальцы, грызть кости, чистить зубы ножом, чесать голову, чавкать и говорить, не проглотив куска.
И вот среди этих галантных советов были такие, в которых отразились новые веяния эпохи, и которые шли в русле новых дворянских настроений. Книга советовала новой шляхте не говорить между собою по-русски, чтобы их не понимала прислуга, и можно было отличить знающего человека от незнающего болвана. Она рекомендовала со слугами не сообщаться, обращаться с ними недоверчиво и презрительно, всячески их смирять и унижать. Так в этой книге, как в капле воды, отразилось размежевание русского общества на две нации, из которых одна поработила другую. Негативные последствия реформ Петра I России пришлось преодолевать в течение полутора веков, а окончательно они сошли на нет только в 1917 году.
Петр I скончался в январе 1725 года, не оставив завещания. В наступившей после его кончины неразберихе на престол взошла его супруга Екатерина I. Она была крестьянкой из Прибалтики и попала в русский плен при взятии шведской крепости Мариенбург. Сегодня это город Алуксне в Латвии. Вначале будущая императрица оказалась в руках какого-то унтер-офицера, который ее бил, а у того ее отнял фельдмаршал Шереметьев. От Шереметьева она попала в дом Меньшикова, где занималась стиркой белья. Там ее и приметил Петр. Его в ней привлекла ее природная жизнерадостность и неиссякаемое веселье. Не сразу, но постепенно Екатерина стала для него незаменимой. Только она могла подойти к Петру в минуту его гнева, когда все придворные в страхе прятались по углам, и только она могла успокоить его ласковыми словами. Начиная с 1709 года, Екатерина постоянно сопровождала царя во всех его поездках и походах, а в феврале 1712 года они были обвенчаны. К тому времени их дочери Анне было 3 года, а Елизавете 5 лет.
В качестве супруги Петра Екатерина была вполне на своем месте. Вместе с ним она могла делать верхом двойные и тройные переходы, спать на жесткой постели, жить в палатке. Перед боем она производила смотр войскам, проезжала по рядам пехоты, ободряла солдат словами и раздавала им «для храбрости» по стакану водки. Нередко это происходило в ходе уже начавшегося сражения под свист пролетавших над головами ядер, на которые она не обращала внимания. Не удивительно, что гвардия, обожавшая Петра, перенесла свою любовь на его храбрую супругу. Екатерина и Петр долгое время жили в полном согласии и только к концу жизни царя, когда он был уже болен, а она полна сил, в их отношениях возникли сложности.
У Екатерины не было никаких законных прав на русский престол, и она стала первой императрицей, возведенной на трон гвардией. Управлять государством она могла хотя бы потому, что была неграмотной. После трех месяцев упорных упражнений она научилась выводить свою подпись и стала подписывать государственные бумаги, их не читая. О размерах ее ума можно судить по такому ее поступку. Спустя три недели после похорон Петра Петербург был разбужен посреди ночи страшным пожарным набатом. Естественно, в городе началась паника. Но оказалось, что никакого пожара нет. Просто убитая горем вдова решила так пошутить над жителями своей столицы по случаю наступавшего дня Первое апреля. Пока Петр был жив, Екатерина держала себя в рамках, но когда стала хозяйкой огромной страны, ударилась в непробудный загул. Все 26 месяцев ее правления были непрерывным кутежом. Лефорт с отчаянием писал в своем дневнике: «Все стоит, ничего не делается… Всюду интриги, искательство, распад». Подорвав здоровье не прекращавшимся кутежом, императрица заболела и вскоре умерла.
Во время ее правления началось повальное разграбление России, масштабы которого у нас превзошли только после переворота 1991 года. Только тогда грабили казну и присваивали земли, а в наше время «пилят» государственный бюджет и прикарманивают целые комбинаты.
Петру пришлось бороться с воровством всю его жизнь. В том числе в своем ближайшем окружении. В 1715 году слушалось уголовное дело по факту злоупотреблений, обнаруженных при поставках в армию. А подсудимыми были петербургский вице-губернатор Корсаков, адмирал Апраксин, генерал-адмирал Кикин, первый комиссар адмиралтейства Сенявин, генерал-фельдцейхмейстер Брюс, сенаторы Волконский и Апухтин, и любимец царя Меньшиков. Все они из высшего руководства. Петр был вне себя от гнева и круто расправился с виновными. Одних приговорили к наказанию кнутом, других прижгли каленым железом. Управляющий адмиралтейством Александр Кикин спасся только тем, что заплатил огромный штраф и был временно отстранен от должности. А Меньшикова спасла заступившаяся за него Екатерина, и он тоже отделался одним штрафом.
В 1722 году состоялся нашумевший процесс по делу воронежского вице-губернатора Колычева. За ним обнаружилось такое лихоимство, что начет на него составил 700 000 рублей. Колычев был осужден, бит кнутом, а затем повешен. На другом процессе к смертной казни был приговорен подканцлер Шафиров, но Петр заменил ее ссылкой с конфискацией имущества.
Петру приходилось бороться с укоренившимися в России представлениями, которые превращали любую административную или судебную должность в источник дохода для исполнявших ее людей. Северная война потребовала от казны больших расходов, но, по словам современников, при обширности страны и ее естественных богатствах эту войну можно было вести без значительного отягощения налогами народа, если бы не повальное воровство среди чиновников. В этом отношении они показали себя настоящими виртуозами своего ремесла. Придуманные ими способы вымогания взяток были настолько затейливы и разнообразны, что перечислить их было бы невозможно. Особенно выделялись избранные от дворянства ландраты, правители канцелярий и рядовые канцеляристы, которым поручалось взимание податей. Последние смотрели на свою должность как на право сдирать с крестьян по семь шкур. Какой-нибудь писец, едва имевший чем прикрыть свое тело при вступлении в должность, и получая в год пять-шесть рублей, вскоре возводил себе каменные палаты, разорив поборами подведомственный ему крестьянский округ. По словам знатоков закулисной жизни, из каждых собранных в виде налогов 100 рублей не более 30 попадали в государственную казну, а остальные расходились по рукам чиновников.
Не меньшим, чем воры, врагом государственного бюджета оказались помещики. Они старались как можно более освободить своих крестьян от государственных податей. Но вовсе не для того, чтобы облегчить их материальное положение, а чтобы увеличить свою долю. Ради этого они не брезговали ничем.
Однажды слушая в Сенате доклад о хищениях, Петр настолько вышел из себя, что повелел обнародовать именной указ, гласивший, что если кто украдет у казны столько, что на эту сумму можно будет купить веревку, он будет на ней повешен. На что генерал-прокурор Ягужинский ему возразил: «Разве, ваше величество, хотите остаться императором один, без подданных? Мы все воруем, только один больше и приметнее, чем другой». Услышав такой аргумент, Петр отменил указ. В последний год своей жизни он особенно внимательно следил за следственными делами о хищениях и назначил для расследования особую комиссию. Однажды ее руководитель обер-фискал Мякинин, докладывая царю о результатах следствия, спросил: «Обрубать ли только сучья или положить топор на самые корни?» «Руби все дотла», – ответил Петр. Если бы он прожил еще несколько месяцев, то основательно перетряс бы всю верхушку, как намеревался.
Каких масштабов достигали хищения, можно судить по делу Меньшикова. Еще при жизни Петра он, пользуясь его доверием, окружил себя шайкой приближенных чиновников, которые за государственный счет обогащали его и себя. После смерти Петра Меньшиков стал всемогущим, и Сенат послушно выполнял все его указания. Но когда он тяжело заболел и на время утратил контроль над положением, его враги сумели настроить против него юного императора Петра II. Меньшикова сместили, а на суде ему припомнили, как он, заведуя монетным двором, распорядился выпускать монеты с пониженным содержанием серебра, чтобы забирать себе не включенную в них долю чистого металла. Еще припомнили как он, выдавая голштинскому герцогу пожалованные ему русским правительством 390 000 рублей, взял с него взятку в 60 000. Этот факт подтвердил сам герцог. Припомнили как, пользуясь расположением Петра и постоянно его обманывая, Меньшиков присваивал себе земли и целые города. Меньшикова не только сместили со всех должностей, но и отправили в ссылку, а имущество конфисковали.
В молодости этот человек торговал пирожками на базаре, чтобы прокормиться, а теперь, как выяснилось, он имел в своей собственности 90 000 крепостных крестьян и шесть городов. Четыре из них были в России, а два на Украине. Движимого имущества у Меньшикова было изъято более чем на миллион рублей, включая большое количество бриллиантов. Одной золотой и серебряной посуды вывезли на подводах три с половиной тонны. Денег нашли 13 миллионов рублей, из них 9 миллионов лежали в иностранных банках. Чтобы иметь представление, что означали эти суммы, достаточно сказать, что в 1710 году в самый разгар Северной войны, на закупку оружия для русской армии казна истратила 84 104 рубля, а на содержание всей сухопутной армии, ведущей активные боевые действия, 1 252 525 рублей.
После смерти Петра самые близкие его помощники стали торговать Россией, словно своей добычей. Без взятки они никакому делу не давали ход и на все установили точную таксу. В конечном счете, все они перессорились между собой, запутались в интригах и закончили свои дни кто в ссылке, кто на плахе.
После смерти Екатерины I на престол взошел внук Петра Великого тринадцатилетний мальчик Петр II. Его отец царевич Алексей, рожденный в первом браке Петра I с Евдокией Лопухиной, погиб, выступая против реформ отца. На троне юный император долго не задержался. Когда ему исполнилось пятнадцать лет, его решили женить на княжне Долгорукой. Уже был назначен день свадьбы, но накануне Петр заболел и умер от оспы за день до венчания.
На трон призвали Анну Иоанновну, племянницу Петра Великого. Ее выдали замуж за герцога Курляндии, но она вскоре овдовела и долго жила в Митаве, столице герцогства недалеко от Риги. В 1730 году новая императрица прибыла в Петербург. После скромной жизни в захолустье она тут же отдалась празднествам и увеселениям, поражавших иностранцев своим безвкусием и мотовской роскошью. Не доверяя русскому окружению, императрица опиралась на немцев. В основном это были выходца из Прибалтики, входившей в Российскую империю, то есть были российскими подданными. Все доходные должности перешли в их руки, что сильно раздражало русскую аристократию, метившую на те же места. Вместе с Анной Иоанновной из Митавы прибыл ее фаворит Эрнест Бирон, превратившийся во временщика России. По его имени весь этот период отечественной истории носит название «бироновщины».
Анну Иоанновну сменил на троне Иоанн Антонович, мальчик, которому было всего два года. Россией от его имени правила семья герцогов Брауншвейгских. Но вскоре их лишила власти старшая дочь Петра Великого Елизавета. По канонам православной церкви она не имела права на трон, поскольку родилась до формального заключения брака между родителями. Но на это уже никто не обращал внимания. Недовольство засильем немцев, ущемленная национальная гордость привели к всеобщей поддержке новой императрицы.
Ее воцарение встретили с большим энтузиазмом. Она заявила о себе как о наследнице Петра не только по крови, но и по духу, и обещала править по заветам отца. Елизавета была живой и веселой женщиной, восхищавшая всех своей красотой. Занимая царский трон, она поклялась никого не казнить, и за все годы своего правления не подписала ни одного смертного приговора. Она превосходно говорила по-французски, знала по-итальянски и немного по-немецки. Французскому ее обучили в детстве, когда родители надеялись выдать ее замуж за принца французской королевской крови. Близость императрицы к французской культуре переменили вкусы двора. Если со времени Петра образцом для подражания было все немецкое, то теперь вошло в моду все французское.
Свою жизнь, как и жизнь своего Двора, Елизавета превратила в волшебную сказку. Когда она была ребенком, то вместе с матерью штопала чулки и нижнее белье отцу императору. Но теперь ни о какой экономии не могло быть и речи. При дворе нескончаемой вереницей шли спектакли, увеселительные поездки, балы, маскарады, поражавшие своим ослепительным блеском и роскошью. На увеселения тратились миллионы. При ней построили великолепные дворцы, включая Зимний в Санкт-Петербурге и Екатерининский в Царском Селе. Последний покрыли золотом так щедро, что от сильного блеска в солнечный день на него было больно смотреть.
Елизавета была неравнодушна к нарядам. Каждое ее платье создавалось руками высококлассных мастеров, представляя собой настоящее произведение искусства. Их шили из лучших в мире тканей всех цветов и оттенков, украшая жемчугом и тончайшими кружевами, вышивая золотом и серебром. Но ни одно из них Елизавета не надела дважды. Танцуя до упаду на балах и подвергаясь сильной испарине, она порой меняла платья до пяти за вечер, чтобы больше никогда не надеть. Во время пожара московского дворца их сгорело четыре тысячи, но осталось еще пятнадцать тысяч.
Впрочем, уже при Анне Иоанновне придворным дамам было запрещено появляться во дворце в одном и том же платье дважды. После каждого бала на платье ставили штамп, чтобы его нельзя было еще раз надеть.
Елизавета могла живо поддерживать беседу, но всем было известно, что в разговоре с ней не следует говорить о других красивых женщинах, о болезнях, о смерти, о науке, о Вольтере, и прочих неприятностях. Она терпеть не могла прусского короля и поэтому долго и успешно с ним воевала. Благо, что в ее распоряжении была превосходная армия, созданная и воспитанная ее отцом. Только внезапная смерть императрицы спасла тогда Фридриха Великого от поражения и гибели.
Елизавета Петровна была настоящей русской барыней – доброй и не знавшей порядка. Помимо знания языков она не получила никакого образования и поражала своим невежеством. До конца своих дней она не верила, что Англия – остров. Солидное ведь вроде государство… О размерах собственной страны у нее также были весьма приблизительные представления. Среди придворных увеселений императрица с трудом находила время для чтения бумаг и слушания докладов. Важнейшие документы неделями лежали на ее столе, ожидая подписи.
О том, как управлялась Россия в ее царствование, можно судить по тому, с чем пришлось столкнуться Екатерине II, когда она взошла на трон. Чтобы оценить положение дел в стране, Екатерина стала присутствовать на заседаниях Сената и от увиденного пришла в ужас. Так при назначении начальников в российские города произошло замешательство, поскольку никто толком не знал, сколько городов в России и сколько им требуется начальников. Потеряв терпение, императрица достала из своего кошелька пять рублей и отправила посыльного в Академию наук купить печатный Атлас России. Она преподнесла его сенаторам, чтобы те хотя бы по карте ознакомились с державой, которой им довелось управлять. Казна постоянно жаловалась на нехватку средств, и царица решила сама проверить бюджет. В казне она обнаружила 12 миллионов рублей, о которых никто не имел представления. Никто не мог ей объяснить, как они там оказались. Страна управлялась с помощью сотрудников, не способных составить ни одной ясной и правильной ведомости.