bannerbannerbanner
Инквизитор поневоле

Александр Курзанцев
Инквизитор поневоле

Полная версия

Глава 2

Родная академия встретила пустотой и затишьем. Как я успел узнать, две недели назад закончились выпускные экзамены, и все студенты на месяц разъехались по домам.

Подметая брусчатку аллеи полами инквизиторской мантии, я пересек парк, что занимал все пространство от входа в академию и до самого высокого административного корпуса, и в гордом одиночестве поднялся по ступеням крыльца.

Коридоры заполняла звенящая тишина, в которой гулко отдавались шаги моих подкованных сапог. Так никого по пути и не встретив, я беспрепятственно дошел до приемной ректора и, пройдя ее, постучал в дубовые створки ректорского кабинета.

– Войдите, – раздалось оттуда приглушенно, и, последовав приглашению, я распахнул дверь.

Зора Кхан был один. Без остроконечной шляпы, в своих очках-четвертинках он, как обычно, сидел за столом и вдумчиво что-то изучал.

Под его внимательным взглядом, от которого не ускользнули ни моя мантия, ни кольцо на пальце, я пересек комнату и сел в то же самое кресло, что и год назад. Невольно подумал: «Ничего себе, уже год, вот время-то летит».

Видимо, те же мысли посетили и господина архимага, потому что он вдруг огладил ладонью длинную белую бороду и, чуть усмехнувшись, добродушно сказал:

– А вы изменились, Павел Алексеевич, и не только телом. В прошлую нашу встречу здесь у вас не было во взгляде такой внутренней силы. Тогда передо мной сидел, извините, конечно, за прямоту, обрюзгший боров, привыкший плыть по течению и давным-давно махнувший на себя рукой. А теперь… вас просто не узнать.

Задумчиво посмотрев поверх головы ректора, я ответил:

– Испытания меняют, а мне их выпало куда больше необходимого.

– Верно, – кивнул головой Кхан. – Но вы с честью их преодолели и, уверен, готовы к новым свершениям…

– В жопу.

– Что, простите?

– Говорю, в жопу эти ваши свершения, – четко, раздельно и едва ли не по слогам произнес я, наклоняясь к ректору. – И вообще, я пошел к себе, прошу меня не беспокоить.

Поднявшись под взглядом молчаливо шамкающего ртом архимага, я вышел в приемную и крепко захлопнул за собой дверь. Свершения ему новые подавай, ага. Со старыми бы разобраться.

Выбравшись наружу, я побежал вниз по ступенькам, чертыхаясь на архимага, что с пол-оборота сумел-таки меня завести, в итоге снова запутался в полах длиннющей мантии и, не удержавшись, с последней ступеньки полетел носом вперед, прямиком на очень твердые и явно чрезвычайно болезненные камни брусчатки. Причем в процессе одна нога как-то очень неудачно подвернулась, и падал я практически боком, не успевая повернуться и хотя бы подставить руки, чтобы смягчить удар. Расшибся бы точно, если бы вдруг между мной и брусчаткой не возникла воздушная линза, что, словно надувной матрас, нежно приняла мою тушку в свои объятья.

– Спешите, святой отец?

Я ругнулся и, с кряхтением подымаясь и зло одергивая проклятую робу, буркнул:

– Какой я тебе святой отец… – а затем поднял голову и неожиданно для себя закончил: – …Дитя мое.

Потому что напротив меня стоял сущий ангелочек. Девица с волосами цвета воронова крыла в каких-то восточного вида одеждах, не столько скрывающих, сколько подчеркивающих красоту стройных ножек, осиной талии и высокой груди. Лицо ее оказалось прикрытым полупрозрачной газовой тканью, сквозь которую виднелись пухлые алые губы, а глаза – единственная, ничем не скрытая часть лица – были ярко подведены и буквально утягивали в свою зеленую бездну.

Выражение моего лица, видимо, стало донельзя глупым, потому что девушка весело рассмеялась.

– Вы так неожиданно замолчали, святой отец. Меня зовут Ниике, а вас?

– Паша… э-э, Павел… эм, Павел Алексеевич…

Я помотал головой, пытаясь отделаться от наваждения. Брюнетки, особенно такие красивые, всегда действовали на меня завораживающе.

– Вы такой забавный, – девушка вновь засмеялась своим мелодичным голоском. – Нас перед поездкой так пугали рассказами об инквизиции, а вы вовсе и не страшный.

– А ты… вы откуда? – я кашлянул, чтобы избавиться от внезапно появившейся в голосе хрипоты.

– Мы из Кайратского султаната, приехали поступать в академию, – ответила собеседница, и я вдруг вспомнил про поставленные мне Амнисом задачи. Шпионкой это чудесное создание не могло быть по определению, а вот в качестве кандидата на сотрудничество… Я представил, как вербую ее, и неожиданно чуть покраснел.

– И много вас? – спросил я, стараясь отвлечься от дурных мыслей.

– Девять, четыре девушки и пять юношей. Вот и они, кстати, – будущая студентка обернулась и задорно помахала показавшейся из-за угла делегации.

Я взглянул на представительную группу в цветастых одеждах и сразу понял, что там далеко не восемь человек, а все двадцать, причем часть – весьма солидного возраста.

– Ниике-хатун, опять ты убежала от нас, – укоризненно произнес высокий крепкий мужчина в тюрбане и с шикарными усами под носом. Он, кстати, единственный был одет в почти полностью черные одежды, представлявшие собой толстый, с нашитыми на нем круглыми металлическими пластинками халат.

– Баклу-бей, вы всегда так медленно ходите, мне сразу становится скучно, – надула губки девица.

– Если с вами что-нибудь случится, ваш отец будет крайне недоволен, поэтому еще раз убедительно прошу: не сбегайте в одиночку. Я или любой другой верный подданный султаната должен постоянно находиться рядом, – не принял шутливого тона усатый.

– Ох, ну что тут со мной может произойти? Тем более здесь со мной святой отец, а инквизиция, что бы про нее у нас ни болтали, как раз следит за порядком, – девушка обернулась в мою сторону, и мне не оставалось ничего иного, как подтвердить сказанное степенным кивком головы.

Сразу, видимо, во мне инквизитора не распознали – может, лицом не вышел или мантия в глаза не бросилась, – но вот теперь вся делегация буквально вперилась в меня взглядами, да так, что я рефлекторно схватился за кольцо.

– Что вам нужно от Ниике-хатун? – низким, с легким намеком на угрозу голосом поинтересовался Баклу-бей, опуская руку на эфес кривой сабли, что крепилась на боку.

– Но-но! – рефлекторно сделал подшаг назад я, сощурившись. – Ничего мне от нее не нужно, наша встреча была случайной.

– Правда? – спросил у девушки усач, на что получил утвердительный ответ:

– Правда, дядя. Я просто помогла Павлу спуститься с лестницы.

– Уже «Павлу»? – Хмурое выражение все не сходило с лица занимающего непонятную должность в делегации мужика.

– Мы познакомились, – мило улыбнулась Ниике.

Черный еще раз оглядел меня и произнес с сомнением:

– Он не выглядит настолько немощным, чтобы ему требовалась помощь для спуска с лестницы.

Тут я понял, что происходящее начинает неуловимо напоминать форменный допрос, и, чего доброго, усатому хватит наглости попробовать допрашивать еще и меня. Да кто тут, в конце концов, инквизитор, он или я?

Кашлянув для придания голосу должной грубости, я бросил собеседнику:

– А вы, гражданин, собственно, кто?

– Я – Баклу-бей, назначен самим султаном Сирумяном в качестве главы делегации Кайратского султаната, – важно ответил тот.

– И с какими же целями вы прибыли в академию? – чуть склонил голову я, словно бы по-новому взглянув на присутствующих.

– Это не… – набычился было усатый, но я прервал его:

– Мое, уважаемый, мое это дело. Здесь, – обвел я рукой окрестности, – в академии, я представляю Великую Инквизицию, и все, я подчеркиваю, все, что происходит в ее стенах – это МОЕ дело. Поэтому извольте доложить.

К слову, Ниике, умничка такая, стояла чуть в сторонке, скромно потупив глазки, и молчала. Во-первых, похоже, этот нахал и ее успел достать, во-вторых, понимала девочка, что встревать сейчас между нами – это гарантированно попасть под раздачу, а в-третьих, узнай этот Баклан-бей, что она уже мне все разболтала, то еще, чего доброго, накажет потом.

Упомянутый же посверкал на меня глазами, грозно топорща усы, но, видать, репутация моей конторы возымела действие, и он ответил:

– В качестве доброй воли и для закрепления добрососедских отношений между нашими государствами великим султаном сии девять одаренных юношей и девушек были направлены сюда для обучения премудростям магии.

– Ну, раз добрососедскими, то добро пожаловать, – я чуть склонил голову, обозначая приветствие, после чего ткнул пальцем в сторону входа в административный корпус. – Архимаг там. Думаю, он с удовольствием зачислит новоприбывших на факультеты в соответствии с их наибольшей предрасположенностью.

– Спасибо, святой отец! – несмотря на хмурое зырканье Баклу-бея, тепло поблагодарила Ниике.

– Всегда пожалуйста, – ответил я. После чего, взмахнув полами мантии, гордо удалился, мысленно, однако, поставив себе зарубку: поинтересоваться, на какие специальности их распределят.

* * *

Чердак встретил меня ни на йоту не изменившейся обстановкой, разве что посреди комнаты стояло два массивных трона, занятых моей завкафшей Элеонорой и учителем тире товарищем тире земляком Глушаковым.

Как всегда она на черном, обвиваемом хищным драконом, а Серега на троне с золотыми львами по бокам.

– Хорошо сидите, – отметил я, разглядывая парочку самых близких мне в академии людей.

Сергей же поднялся, развеивая трон за спиной, и, в три коротких шага приблизившись, крепко обнял. Затем, пощупав окрепшие плечи, одобрительно хмыкнул и сказал:

– А я знал, что ты время терять не будешь. Оно и правильно, что еще три месяца в тюрьме делать – ешь, спи да тренируйся. И вес, я смотрю, подсогнал, и мышцы окрепли. Молодец!

– А мог бы, – привычно недовольным голосом встряла Элеонора, – это время посвятить магической науке. Небось, позабыл уже все, чему учили.

– Не все, – негромко ответил я, прищурившись. И внезапно метнулся к рефлекторно дернувшейся магичке.

Вот только вскочить с кресла она смогла, а с места сдвинуться – нет, потому что я, прикрываясь Глушаковым, одним из заклинаний, которые так упорно Сергей в меня вдалбливал, тихонько склеил подошвы ее сапог с полом, да не просто склеил, а полноценно соединил с взаимным проникновением структур друг в друга.

 

Она, думаю, просто не ожидала от меня такой прыти, потому как уровень магистра мне все-таки пока не по зубам. Но благодаря этому мне удалось подскочить вплотную и, задействовав через кольцо поле антимагии, впиться в ее приоткрытые от удивления губы грубым, жестким поцелуем.

А затем меня снесло к стене ударом. Даже отсутствие доступа к магии не забрало у девушки пассивного бонуса мастера магии жизни, выражающегося в сверхъестественных силе и здоровье. Правда, магия кольца, окружив меня незримым силовым коконом, спасла от повреждений, и я, целый и невредимый, тут же поднялся с пола, улыбаясь и демонстративно отряхивая пыль.

– А ведь этому мы его не учили, – с искоркой в глазах заметил Глушаков, разглядывая пышущую гневом магистершу проклятий.

– Если б не это кольцо – раскатала бы в блин! – яростно прошипела та.

– Но теперь у меня оно есть, – пожал плечами я, продолжая улыбаться. – Так что отныне все эксперименты будут проходить на моих условиях.

– Эксперименты?! – взвилась было магичка, но вдруг замерла, что называется, полностью уйдя в себя.

Плавно проведя пальцами по губам, девушка с каким-то нездоровым интересом посмотрела сначала на них, затем – на меня…

– У меня запас на полпроцента подрос, – сообщила она задумчиво-заинтересованным голосом. – Вот только не пойму почему. Еще раз так сделай, – неожиданно попросила завкаф.

– Как «так»? – задал я глупый вопрос, понимая: что-то опять пошло не совсем по плану.

– Ну… так! Напади на меня и поцелуй! – требовательным тоном пояснила Элеонора.

– Эм… э-э… – удивился я, но все же, неуклюже приблизившись, чмокнул ее в подставленные губы.

– Нет, – со вздохом произнесла она, – не то. Или это ты должен делать неожиданно, или тут что-то еще. Ну-ка, вруби поле антимагии.

– Может, тебя еще и связать? – скептически поинтересовался я.

– Может, и связать, – после секундного раздумья вдруг согласилась магичка. – Но потом.

– Да уж… кхе-кхе, – кашлянул в кулак Сергей, до сего момента молча взиравший на начинающее попахивать идиотизмом действо. – Это, пожалуй, без меня.

Элеонора нахмурилась, но поняв, видимо, что сейчас – точно не время и не место для дальнейших экспериментов, буркнула: «Жди вечером», – и унеслась телепортом по какой-то своей неотложно возникшей надобности.

– И чего она так всполошилась? – поинтересовался я у задумчиво разглядывающего место, где она только что была, Глушакова.

– Ну ты же сам слышал, резерв на полпроцента подняло, – ответил тот.

– Так это мизер, – удивился я.

– Вот не скажи… – протянул Сергей. – В этот мизер весь твой поместится, еще и место останется.

– Да ну? – опешил я, прикинув, какая ж это прорва магии в завкафедры проклятий таится, если мой резерв всего на полпроцента от ее тянет.

– Ну да, – подтвердил Глушаков. – А такой резкий скачок – это тем более из ряда вон. В обычных условиях у нее лет десять на такой прирост уйдет, а тут – всего один поцелуй.

И вдруг он неожиданно и совершенно неприлично заржал.

– Ты чего? – спросил я.

– Да так, – отсмеявшись, ответил трудовик. – Раньше было предположение, что девчонки твои через постель прогрессировать так стремительно стали, но подтвердить это никто не смог. Зато теперь совершенно точно установлено, что это получается через поцелуй. И я тут прикинул: а ведь у нас куча магов, и не только женского пола, которые ради увеличения резерва готовы почти на всё…

– А ну не смей! – рявкнул я, сразу уловив, куда тот клонит. Еще не хватало мне тут с мужиками в десны долбиться!

– Да я-то могила, – лыбясь во все свои тридцать два зуба, сказал Сергей. – Ты, главное, Элеонору убеди, чтобы она про это открытие никому не проболталась. Иначе устанешь отбиваться. Впрочем, – после недолгой паузы продолжил он, – такими открытиями тут не делятся – средневековье, что с него взять. Если только сам не расскажешь.

– Я?! Да никогда в жизни! – твердо заверил я товарища.

Одобрительно хлопнув меня по плечу, Глушаков прошел к столику в центре чердака, за которым я обычно завтракал, и, присев на стул, жестом фокусника вынул из рукава запотевший пузырь водки.

– Ну что, – хитро посмотрел он на меня, – давай за возвращение? Да и кольцо твое обмыть не мешает.

– Давай, – плюхнулся я рядом, принимая от Сергея граненый стакан.

Где-то через час

– А где ведро-то? – поинтересовался Глушаков, смачно зажевав бутерброд со шпротиной, долькой соленого огурца и чесночком.

На столе у нас было все как надо: ржаной хлебушек, сало, нарезочка мясная, пара неведомо откуда выуженных салатов и вот эти самые шпроты. Где Сергей достал эту банку, да еще и рижских, мне было неведомо, но, увидев ее, я просто захлебнулся слюнями, и мы быстренько наделали бутербродов, успешно их теперь поглощая.

– Да забрали как вещдок, фиг знает, когда отдадут теперь.

– Нехорошо, – резюмировал трудовик и, вытерев пальцы о рабочий халат, который я уже и не помню, как на нем оказался, добавил: – Кстати, я тут тебе подгон один сделать хочу.

– Что, джедайскую мегасаблю, плюс три к силе и пять к выносливости? – по ассоциации со словом «подгон» скаламбурил я, но Глушаков только помотал головой, похоже, даже не поняв, о чем речь.

– Нет. Я тут твою задумку доделал. Знаю, что ты сам хотел, но все эти события… В общем, я все сделал и как выпускную работу первого курса тебе зачел. Принцип действия тебе объясню, но честно, Паш, скажу: это пока не твой уровень. Так что, считай, авансом он тебе пошел.

– Ты это о чем? – несколько невнятно спросил я, активно работая челюстями.

И тут Сергей вытащил из-под полы халата самый настоящий автомат Калашникова.

– Погоди-ка… – сказал я, принимая его и с удивлением узнавая свое собственное изделие, про которое уже успел прочно забыть. – Что ты, говоришь, из него сделал?

– Ну как что? Артефакт с возможностью стрельбы очередями и автоматически. С заклинанием огненного шара, только заточенным не на площадь поражения, а на пробивную способность, – обыденно сообщил Сергей в промежутке между активным поглощением бутербродов.

– Охренеть, – ответил я и, взявшись поудобнее, вознамерился было нажать на спуск, но Глушаков одним движением выдернул автомат-артефакт у меня из рук.

– Во-первых, – наставительно начал он, – сейчас оружие не заряжено, а во-вторых, направлять его надо не на меня. Хотя бы в окно вон стреляй.

– Ох, блин, извини, – повинился я. Во мне шумело уже прилично алкоголя, и я сгорал от нетерпения попробовать оружие в деле.

Накопитель Сергей разместил в прикладе, и на полном заряде можно было сделать выстрелов сто. Моего суточного резерва, как оказалось, хватало примерно на три полных магазина, и вскоре я с удовольствием гладил потеплевший от влитой сырой силы артефакт.

– В общем-то, против серьезного мага – штука бесполезная, но щиты по второй уровень включительно пробьет. Ну и целиться надо тщательно, зона поражения немногим больше обычной пули, – инструктировал меня Глушаков, когда я, высунув язык, прилаживал приклад к плечу, целясь в голубое небо прямо за слуховым окном. – Пробивная способность быстро уменьшается с расстоянием, так что стреляет метров на триста максимум, но этого за глаза. Готов?

– Готов! – радостно оскалился я.

– Тогда… огонь!

Я резко выжал спуск, жадно наблюдая, как со ствола срываются оранжевые шарики огня диаметром сантиметра три и бодро уносятся вдаль. Без какой-либо отдачи и почти беззвучно. Почувствовал, как по телу бегут, будоража меня, мурашки. Оружие в моих руках было самое настоящее, крутое, практически плазмоган. Я даже на секунду пожалел, что слепил самый простой «калаш», а не нечто футуристическое в стиле БФГ.

Вот только, как назло, в этот момент над нашей крышей что-то прошелестело, и нечто большое и прямоугольное, выскочив словно из ниоткуда, буквально влетело в рой выпущенных мной огненных снарядов. Защитный кокон вспыхнул, но, перегруженный множеством попаданий, почти сразу погас, и я понял, что это не что иное, как летающий ковер-самолет.

Задымив, пробитый сразу в десятке мест, он потерял скорость, медленно накренился и косо, со все возрастающим воем свистящего в прорехах воздуха пошел к земле. Но не это было самым ужасным. Конкретно мне поплохело от того, что на ковре, в панике цепляясь за все подряд, висели представители делегации Кайратского султаната с тем самым черным усачом во главе.

Словно в замедленной съемке его голова повернулась ко мне. Мы встретились взглядами, замерев. Он смотрел на меня, а я, продолжая держать автомат у плеча, на него, машинально провожая стволом их стремящийся к земле транспорт. А в голове совершенно не было мыслей. Никаких, одна пустота.

Первым среагировал Глушаков, с матами начиная что-то колдовать на опережение входящего в неуправляемое пике ковра.

Они встретились у самой земли – ковер, несущийся практически отвесно, и заклинание Сергея. Рвануло. Я зажмурил глаза, чтобы не видеть раскиданных по окрестностям трупов делегации, но Глушаков устало вздохнул и произнес всего одно слово, которое вселило в меня некоторую надежду:

– Успели.

* * *

Спустя полчаса мы оба стояли перед архимагом.

Посмотрев на то, как решительно я прижимаю автомат к себе, он вздохнул и произнес:

– Хорошо, что обошлось без жертв. Но я вынужден буду доложить о случившемся вашему руководству… там. Речь идет о покушении на послов дружественного государства…

Переглянувшись с Глушаковым, я мысленно приготовился еще к трем месяцам отсидки.

Глава 3

– А я знал, что мы с ним намучаемся, – с какой-то обреченной уверенностью в голосе произнес глава городского управления инквизиции.

Грузный мужчина с грубым, покрытым глубокими морщинами лицом, которого я видел впервые, еще раз тяжело вздохнул, посмотрел на стоящего рядом Амниса…

– Может, ну его? В Приграничье уж точно поспокойней будет.

Но мой непосредственный начальник лишь поморщился и сказал терпеливо:

– В Приграничье поехать никогда не поздно. Предлагаю принимать решение взвешенно.

После чего они оба сурово взглянули на меня. Я поежился, но автомат прижимать к себе не перестал.

– Не отдам, – заявил уже в который раз.

– Это вещдок! – рявкнул, не выдержав, Амнис.

– Вы мне еще ведро не вернули.

– Оно тоже вещдок!

– Так дела пока нет.

– Будет! Как только посол доберется до столицы!

– Это усатый, что ли? – уточнил я.

– Усатый… – фыркнул начальник управления, а Амнис медленно выдохнул сквозь плотно сжатые губы и, стараясь говорить спокойно, произнес:

– Уважаемый Баклу-бей назначен послом Кайратского султаната и является приближенным лицом султана. Немаленькой, к вашему сведению, страны. С очень немаленьким войском и с сильным союзником в лице гномов. И он совершенно уверен, что на него было совершено покушение. Он сам видел, как вы из этой штуки, – палец инквизитора ткнул в автомат, – сбили его ковер.

– Это была случайность, – только и смог ответить я.

– Таких случайностей не бывает, – хмуро бросил глава.

– У меня – бывают, – потупив глазки, признался я.

– У него – бывают, – подтвердил Амнис. – С ним такие случайности постоянно происходят. Случайно повстречался с демоном, случайно повздорил с эльфами, случайно стал причиной побоища в городе. Это одна сплошная ходячая случайность.

– Может, его прокляли?

– Он сам адепт проклятий, увидел бы. Нет, – убежденно ответил мой наставник, – тут дело в другом. Налицо нехватка мозгов и полное отсутствие просчета последствий собственных поступков хотя бы на шаг вперед.

– Как его только инквизитором выбрало?.. – вздохнул начальник управления.

– Как-то выбрало, – мрачно подытожил Амнис.

– Ладно, – решительно произнес глава. – Ты его наставник – ты его и воспитывай, а я умываю руки. Делай что хочешь, но чтобы я про него больше не слышал.

Фигура начальника замерцала и пропала в легкой вспышке, и мы остались на чердаке вдвоем.

Прошелестев одеяниями, замначальника инквизиции отошел от слухового окна, у которого стоял, приблизился к столу и сел напротив меня. После чего сказал устало:

– Дня не прошло, Павел Алексеевич, как ты опять влип в историю. Это вообще что? – кивнул он на «калаш» в моих руках.

– Подарок, – со вздохом ответил я.

– От кого?

– От друга.

– Понятно, – вторя мне, вздохнул Амнис. Спросил: – Принцип действия?

– Стреляет очередью миниатюрных огненных шаров. Боезапас накопителя – сто выстрелов.

 

– М-да… Я даже догадываюсь, кто автор. Ведро тоже его рук дело?

– Его, – утвердительно кивнул я. Запираться смысла не было – что на ведре, что на автомате стояло одно и то же клеймо: перекрещенные серп и молот.

– А как он его сделал, не говорил?

– Не-а, – помотал я головой, – он не помнит.

– Ну что ж, я не удивлен. Ладно, – Амнис встал, – попробую с послом дело замять, скажем, что это было испытание нового индивидуального средства противовоздушной защиты. Но с одним условием.

– Каким? – напрягся я.

– Твой друг должен предоставить три экземпляра подобных артефактов в распоряжение инквизиции для изучения и проведения испытаний.

– Я спрошу.

– Павел Алексеевич, – укоризненно покачал головой мой наставник, – неправильный ответ.

– М-м, я постараюсь? – изменил я формулировку, вопросительно глядя на Амниса, но тот снова отрицательно качнул головой. – М-м, будет исполнено?

– А вот это уже лучше. Начинаете потихоньку понимать, как устроены взаимоотношения в нашей организации. В общем, через неделю жду.

И не откладывая в долгий ящик, замначальника управления также телепортировался с чердака, оставляя меня в гордом одиночестве.

* * *

М-да, дела-делишечки. Я в который раз поежился, представив, что случилось бы, если б Глушаков вовремя не подсуетился с заклинанием. Вот везет же как утопленнику, честное слово. Впредь эксперименты подобного рода надо будет проводить исключительно на полигоне и никак иначе.

Солнце уже клонилось к закату, когда я спустился с чердака в поисках товарища. Инквизиция была организацией не особо терпеливой, с жесткой дисциплиной и весьма суровым нравом по отношению и к собственным сотрудникам тоже, так что откладывать поручение в долгий ящик не стоило.

Автомат я повесил по диагонали за спину, перекинув ремень через голову, и чуть подвигал, выбирая наиболее удобное положение. Ствол «калаша» смотрел вниз, а приклад чуть высовывался из-за плеча. Оставалось только сделать что-нибудь с мантией, которую я уже начинал тихо ненавидеть. Ну неужели не придумали чего поудобней?

В кандейке кабинета труда Глушакова не оказалось, и я решил пройтись по территории академии, лелея некоторую надежду, что Сергей окажется где-нибудь тут. Вероятнее всего, конечно, он уже был дома с женой, которая магистр белой магии, но чем черт не шутит.

Начать я решил с места, где мы обычно совершали пробежки и тренировки вдоль периметра академии.

Всю немаленькую территорию учебного заведения опоясывала высокая стена, а параллельно ей, отступив на десяток метров, шла полоса из деревьев и кустарника, хорошо эту самую стену камуфлируя и создавая впечатление, что все здания академии находятся на гигантской поляне, окруженной лесом. Помимо этого, зеленая полоса была еще одним поясом обороны на случай вторжения или проникновения. Теперь, благодаря кольцу инквизитора, я это чувствовал – в растительность были искусно внедрены защитные заклинания друидов.

Вот эти десять метров пустого пространства протяженностью в добрых пять километров и были самым удобным местом для пробежек и прочей ОФП.

Звуки города за стену магическим образом не проникали, и я с удовольствием шагал вдоль «зеленки», потихоньку погружаясь в тишину, нарушаемую легким скрипом древесных стволов да шорохом веток.

Вокруг по-прежнему было пусто, но я шел против обычного направления движения, так что с Глушаковым, если он бегает где-то здесь, должен был столкнуться. Между тем размеренная ходьба не требовала контроля со стороны мозга, и я быстро погрузился в глубокие думы о судьбе своей тяжкой.

Недомаг, недоинквизитор – я не обольщался на свой счет. Ни знаний толком, ни умений, ни присущей всем виденным мною инквизиторам какой-то внутренней уверенности и убежденности в своей правоте.

Нет, год в этом мире меня закалил изрядно, иначе и не скажешь. Килограмм эдак двадцать лишнего веса просто испарилось, майка, раньше плотно обтягивающая телеса, теперь висела мешком, а резинку трусов я подтягивал и завязывал узлом уже раз десять, чтобы они не сваливались с меня. Мне по силам было пробежать без остановки полный круг вокруг академии, отжаться раз сто и пятнадцать – подтянуться. Но сомнения, сомнения в самом себе – вот что я так и не смог побороть за этот год. А хуже всего, что из-за меня погибли люди, очень много людей, и это давило тяжким грузом, заставляя снова и снова пытаться понять, где же я ошибся.

Из подобных невеселых мыслей меня выдернул странный звук, что раздался от стены совсем неподалеку. Резкий, царапающий, под аккомпанемент легкого треска сдавливаемых чем-то камней.

Остановившись, я нахмурился и, скинув ремень, поудобнее перехватил автомат, отходя и прячась за ближайшим деревом. Каменная поверхность стены же вдруг вспучилась, а затем с треском разошлась в стороны, пропуская двух пыхтящих подростков, что, держа обеими руками, перли, по-другому и не скажешь, обитый металлическими полосами громоздкий сундук.

– Тихо ты! – прикрикнул идущий первым на своего напарника, который как раз громко ойкнул, оступившись и врезавшись плечом в край разверзшегося каменного зева.

– Да ладно, – ответил второй, морщась от боли, – кто тут услышит? Каникулы же, все поразъехались.

В этот миг я увидел, что оба одеты в мантии стихийников с нашивками магов земли. Что, в принципе, сюрпризом не стало, учитывая, как они прошли сквозь стену, раздвигая камень перед собой.

Зев за их спинами с треском и скрежетом сомкнулся, и стена снова стала девственно ровной, словно и не было в ней только что дыры метровой ширины.

– Каникулы или не каникулы, – прошипел первый, – а за такое и из академии выпереть могут. Молчи давай и тащи.

– Да тащу я, тащу, – не сдержался его красный от натуги напарник, – руки уже отваливаются. Давай поставим, передохнем.

– А и правда, – произнес я, выходя из-за дерева и чуть опустив направленный на них ствол, – поставьте-ка, передохните, заодно и поговорим. Инквизиция, дергаться не советую, – предупредил я обоих на всякий случай.

– Вот же попали, – тихо высказался первый и медленно опустил свой край сундука на траву. На лице его читалась такая смесь разочарования, обреченности и обиды на столь не вовремя появившегося меня, что захотелось расхохотаться.

– Имя, курс! – потребовал я грозно.

– Чутан Хмара, второй курс, – угрюмо ответил парнишка, а его товарищ вдруг упал на колени и запричитал:

– Пожалуйста, только не сообщайте архимагу, прошу! Если меня выгонят, моя мама не переживет! Умоляю!

– Да не унижайся ты, – упрямо сцепив зубы, прошипел Хмара и зло взглянул на меня.

– Посмотрим, – лаконично сообщил я. – Все будет зависеть от того, что вы несете и с какими целями проникли на территорию академии. Что там? – дулом автомата ткнул я в сторону сундука. И, подпустив в голос угрозы, добавил: – Наркотики?!

Дурацкий, конечно, вопрос, но в тот момент ничего получше мне в голову не пришло.

– Ка-ка-ка-какие наркотики?! – так и не представившийся коленопреклонный паренек даже заикаться начал.

– Следящий артефакт там, – вздохнув, ответил первый. – Семейный.

– Твой? – уточнил я.

– Мой, – еще сильнее вздохнув, подтвердил Хмара.

– И зачем?

– Надо.

Хмыкнув такому упорству, я по-отечески взглянул на второго, который в этой паре явно был самым слабым звеном, и почти ласково спросил:

– Ну что, к архимагу?

– Не надо, я все скажу!

– Так как твое имя? – вновь поинтересовался я, и паренек затараторил, видимо, боясь, что я передумаю:

– Зауб Рифу, второй курс. Святой отец, мы просто хотели проследить за завхозом академии. Он очень странный: появляется из ниоткуда, в никуда исчезает, причем это не телепортация, а что-то неизвестное. Мы пытались за ним проследить сами, но это бесполезно. И он очень таинственный, его все боятся, даже преподаватели. Нам кажется, что он не тот, за кого себя выдает, что он… он… он злой колдун!

– Трепло, – с презрением в голосе бросил Чутан, а Зауб, покосившись на него, пробормотал в ответ:

– Тебе хорошо говорить, у тебя положение, деньги и родители-маги. А я – первый маг в семье.

«Значит, не только я засек Иквуса за перемещением во вложенное пространство, – между тем думал я. – Ну и как мне этих пареньков от него отвадить?»

Тут вдруг кольцо на пальце меня ощутимо кольнуло, словно ему не понравилось что-то. Я потер иероглиф пальцем другой руки и снова почувствовал недовольное покалывание. Не знаю почему, но я каким-то неизвестным образом понимал, что оно именно недовольное. А затем с легким шоком и удивлением осознал, что кольцу просто не нравятся мои мысли.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20 
Рейтинг@Mail.ru