Александр Кривич
Тридцать девять с небольшим. Книга первая

Полная версия

Глава 9

Знакомство

Три наших героя потихоньку приходили в себя. Лес вокруг жил обычной ночной жизнью, приглушённо шепча ветерком и переговариваясь голосами невидимых его обитателей. Путники лежали на земле со связанными руками и ногами. Если вам когда-нибудь, мой дорогой читатель, приходилось так же свободно и непринуждённо проводить свободное время, лёжа на спине, то вы знаете, что это самая удобная поза для созерцания звёзд. Этим собственно и были заняты наши герои, пока ещё не понимая до конца, что с ними произошло. Как раз уже окончательно пришла ночь и небо развернулось во всей своей красе, мерцая далёкими звёздами. Холодный свет Луны придавал окружающему миру загадочно-матовый оттенок.

– Ну что, юные звездочёты, пришли в себя? – прозвучал неожиданно, как гром, шепелявый голос рядом.

Троица зашевелилась, издавая мычащие звуки; в течение пары минут, кряхтя и мешая друг другу, друзья наконец-то смогли сесть. Они смотрели молча, вылупив глаза на крепкого, хмурого старика, явно давно не посещавшего стилиста. Это было видно по всклокоченным волосам с застрявшими в них веточками, по костюму, состоящему из рубахи, подпоясанной веревкой, и штанов с причудливым узором заплат, а так же обуви, не поддающейся классификации. Если коротко, то старик был одет по последнему придушенному писку лесной моды прошлого столетия.

– Ну, с этим-то всё ясно, вижу – весь в отца, – старик метнул хмурый взгляд на мистера Бу, – а вы за каким лешим здесь по ночам шлындаете?! – обратился он к Рабру и Пиу, сверля взглядом из-под густых бровей.

– Во-первых, культурные люди сначала здороваются, во-вторых, на вашей стороне был эффект неожиданности, и, если бы мы размялись, то вам бы несдобровать, сударь! – вздёрнув кверху подбородок, надменно произнес мистер Пиу.

Даже при свете звёзд было видно, как глаза лесного жителя начали приобретать форму борцовского круга; он сделал шаг по направлению к мистеру Пиу, и явно не для того, чтобы лучше расслышать, что он говорит. Рабр, опираясь на свою природную проницательность в паре со врождённым чутьём опасности (формат книги не позволяет нам озвучить, показаниями какого прибора он сейчас руководствовался), начал подозревать, что в ближайшее время их начнут бить. Уже предполагая, кто перед ними, Рабр поспешил громко вмешаться в разговор:

– Мы ищем хранителя! К Городу у Большого Дуба приближается большая беда! – выпалил он, как из пушки.

Старик остановился, с испытывающим прищуром оглядел троицу и хмыкнул:

– Что-то обмельчал нонче горожанин, раз таких сказочных богатырей послали так далеко и так надолго.

И, видимо повеселев от своей же шутки, старик рассмеялся от души, хлопая себя по животу ладонями. Рабр и Пиу насупились и молчали. Вдруг в разговор, не побоюсь этого слова, вихрем ворвался мистер Бу. Видимо, удар шишкой в лоб включил какой-то тумблер у него в голове, и речь полилась бурным потоком. Он рассказал, что принес долг хранителю: как оказалось, отец мистера Бу взял что-то когда-то давно, пообещав при этом хранителю принести редчайшую специю под названием «слеза дракона», но, по каким-то видимо ну очень важным причинам, этого не сделал. Старик подобрел, улыбка сразу преобразила его в добродушного старичка.

– Ну а вы, богатыри, – шутливо обратился он к Рабру и Пиу, – документ предоставите?

Писарь, побеждённый, как кот после душа, но всем своим видом показывая, что боевого духа в него с бугорком наложено, надменно процедил:

– Во внутреннем кармане.

Хранитель, не стесняясь, по-хозяйски, как заправский щипач, запустил руку в карман мистера Пиу и начал доставать оттуда предметы пятой и шестой необходимости. Все, кроме писаря, с азартом ждали, когда же хранитель достанет за уши белого кролика или хотя бы голубя. Но фокус не удался и с восьмой попытки письмо было извлечено. Подсветив себе светлячком, хранитель прочёл письмо и в той же последовательности вернул все предметы в бездонный карман всё ещё хмурого мистера Пиу.

– Ну не серчайте, сынки, – по-отечески ласково, примирительно прошепелявил дед, освобождая пленных.

– Возраст, зрение не то уже, суставы крутит на непогоду, – жаловался по-стариковски хранитель.

– Мы это заметили, – пробубнил себе под нос мистер Пиу.

Скинув оковы и разминая затёкшие конечности, бывшие пленные  принялись собирать разбросанные в пылу боя вещи, а хранитель подсвечивал им светлячком, без умолку говоря с ними. Путешественники узнали, что урожай грибов нынче совсем не тот, орехов больше, но они мельче и червивые, а рыба, «Рыба-то раньше была, ооо, – хранитель развел руки в разные стороны, – а сейчас?!»– почему-то задал вопрос Рабру и, не получив ответа, с грустью опустил руки и сказал: «Вот и я думаю, не та, не та нонче рыба пошла… Ну, хватит болтать! – резко перебил он сам себя, – гости дорогие, прошу за мной», – сказал старик и направился в чащу леса.

«Даа, – с нотками грусти продолжал жалобным голосом хранитель, – вот раньше, было же время! А люди, а люди-то какие были, эээ-ээх», – вздыхал старик. Соскучившись по общению, он пытался вызвать на словесный батл гостей, но не имел в этом деле опыта, так как совы, белочки и сосны, с которыми в основном общался лесной житель, не знали значения этого слова, и попытки не приносили результата. Видя, что гости не склонны сейчас к беседе, хранитель решил отложить общение на завтрашний день.

Тем временем перед путниками в слабом свете живого фонарика, как из под земли, среди расступившихся деревьев выросла избушка. Войдя, хозяин дома усадил гостей на широкую лавку, зажёг лучину, начал хлопотать у очага и рассказывать лесные новости. А обернувшись через короткое время, увидел, что гости, утомлённые событиями дня, уснули, облокотившись на стену. Хранитель сел за стол напротив, подперев рукой щёку. Он вдруг ещё больше превратился в доброго дедушку, который с умилением смотрит на внуков, измазанных грязью и уснувших после дневной беготни. «Ох, и намаетесь, сердешные мои, – проговорил он, утирая скупую слезу рукавом, – не каждый выдержит такие испытания». И, вглядываясь в чумазое лицо Рабра, произнес с теплой улыбкой: «Весь в деда».

Затухающие угли в очаге давали еле заметные отблески на стены. Лес под пристальным наблюдением Луны жил всё той же загадочной жизнью, шурша и аукая ночными жителями. А в кузне времени, у плавильной печи, на огромной наковальне вероятности сковали ещё одно звено для цепи событий нашей повести.

Глава 10

В гостях у хранителя

– А-ну, лежебоки, подъём! – прошепелявил хранитель, энергичный,  словно кипящий на сильном огне чайник с кофе.

– Быстро на пруд умываться и – завтракать! – бодрым басом вторил ему мистер Бу.

Рабр и Пиу были удивлены переменами в хранителе горы, но все мы помним из детства, а некоторые из нас и во взрослой жизни повторяют этот урок, что хорошая звездюлина обладает терапевтическими свойствами. И что самое обидное – в некоторых фильмах пилюли, возвращающие в реальность, могут быть синие или красные, то есть предоставляется выбор, а, как мы с вами знаем, в обычной жизни они одного цвета и их выдают не спрашивая, ну уж если очень интересуешься, то могут выдать ещё одну, но такого же окраса… Поэтому наши герои, в принципе, тоже принявшие вчера подобный эликсир, без лишних вопросов отправились умываться.

Пруд находился в десяти минутах ходьбы через сосновый бор, завораживающий своей красотой; громко фыркая по-утреннему прохладной водой, смывшей весь негатив прошлого дня, наши путешественники бодрой походкой  отправились на завтрак.

Дом хранителя представлял из себя сооружение, сложенное из коричневого камня, с соломенной крышей и небольшими окошками. Его стены были густо оплетены вьющимися растениями, и создавалось впечатление, что он тонул в лесной зелени. Внутри дом состоял из одной большой залы; потолок был подпёрт несколькими каменными столбами, слева находилась зона кухни с небольшим очагом, по стене возле него были развешаны вязанки трав, кореньев и мешочки разного размера. Посередине стоял большой стол со столешницей, вырезанной из цельного куска какого-то полупрозрачного камня, на вид тёплого, и как будто светящегося изнутри. Справа по-над стеной стояли широкие лавки, на которых утром, собственно, и обнаружили себя гости, а в самом дальнем углу располагалась большая печь с лежанкой наверху. Пол был из темной глины, за десятилетия так отполированной, что можно было спутать с паркетом. Обстановка в доме, сочетаясь с чистейшим воздухом и утренним разноголосьем птиц, была пропитана особым лесным уютом.

Без лишних в этом случае пауз и расшаркиваний все уселись к заблаговременно накрытому столу, как сказал хозяин дома: «Скромно перекусить». Так что далее беседа проходила с набитыми ртами и, если и выдерживались паузы, то не театральные, а для того, чтобы прожевать вкуснейшую стряпню хранителя и мистера Бу.

Как выяснилось, хранителя зовут Суслинор и он очень даже добродушный старик. Так как между мистером Бу и Суслинором больше не было разногласий, они, не замечая ничего вокруг, принялись с азартом спорить по поводу рецепта супа из лунной травы и явно вознамерились ходить друг к другу в гости, чтобы за праздничными обедами болтать о кулинарных изысках. И лишь изредка новые друзья поворачивались к Рабру и Пиу, чтобы подложить им еды в тарелку, вне зависимости от их желания.

Вкуснейшее грибное рагу, салат из каких-то трав, жареные лепёшки с земляничным вареньем, блинчики со сметанкой, чай, благоухающий травами – скромно потрапезничав, наши герои рассудили, что вот так сразу, не переварив завтрак, в опасное путешествие отправляться нельзя. И, чтобы час драгоценного времени не пропадал зря, решено было отработать навыки скрытности. По секрету вам скажу, мой дорогой читатель, – особо ответственные мужчины, дабы быть наготове в случае войны, отрабатывают этот прием в мирные дни с усердием самурая, и если некоторые жёны думают, что их мужья просто так валяются на диване, они ооочень глубоко ошибаются.

После изнурительной часовой тренировки путешественники начали готовиться к отправке в другой мир. Когда припасы были уложены, Суслинор отвёл наших героев к камню, стоящему неподалёку от его жилища. Из тайника под ним хранитель вытащил мешочек с кружочками из жёлтого металла, объяснив, что это ценят в другом мире, и вручил Рабру. Мистеру Пиу достался приличного размера саквояж, в котором находились толстая книга и помещающийся на ладони металлический футляр круглой формы с небольшим отверстием, в которое Суслинор продел шнурок и повесил это на шею мистеру Пиу.

– А это что за книга? – с интересом спросил писарь, и, понимая, что его рюкзак полон, оценивающе посмотрел на сумку напарника.

Видя намерения мистера Пиу, Рабр поинтересовался назначением немалого по размерам произведения.

– Это краткие правила пользования амулетом, который сейчас висит на шее у мистера Пиу, – ответил Суслинор.

– А можно как-нибудь попроще, своими словами?! – взмолился Рабр.

– Можно, – сказал хранитель, – открываешь футляр, кладёшь на ладонь: большая стрелка показывает, где сейчас хранитель.

– А малая?

– А малая всегда показывает на юг.

– Я кажется догадываюсь, чей предок писал этот свод правил, – пробубнил с улыбкой Рабр себе под нос и вернул книгу хранителю, что явно огорчило мистера Пиу.

По старой конспиративной схеме перед отправкой вскрыли пожелтевшее от времени письмо с сургучной печатью. Мистер Пиу как человек, имевший огромный опыт прочтения древних манускриптов, пытался прочесть письмо под разными углами, смотреть через него на Солнце, греть огнём, тереть по очереди всеми пальцами и даже немного посидел на нем. Но результат был один: это всего лишь страница книги, пропитанная для долголетия каким-то составом.

– И это все? – Рабр и Пиу с недоумением смотрели на Суслинора.

– К сожалению, да, – с грустью прошепелявил старик.

– Возможно, вы получите ответы там, – предположил мистер Бу и взглядом указал на место, где по-видимому находился портал.

Так как вариантов было всего два: делать или не делать, решено было тотчас отправляться.

Мистер Бу чуть не раздавил друзей в своих объятиях. Суслинор, проведя короткий инструктаж, заключавшийся в том, чтобы путешественники ничего руками не трогали, а просто шагнули в светящийся круг, пожелал им удачи, прослезился скупой мужской слезой и по-отечески обнял Рабра и Пиу. Они как будто были знакомы не один год и прощались с душевной грустью, не зная, увидятся ли вновь.

Суслинор зашёл за камень, пару минут возился, ворча себе что-то под нос, потом вышел и в сердцах пнул по камню ногой; в воздухе с лёгким жужжанием появился круг, напоминающий мыльный пузырь. Ещё раз горячо обнявшись с мистером Бу и Суслинором, два героя, не побоюсь этого слова – два матёрых искателя приключений – Рабр и мистер Пиу по привычке пошаркали ногами о траву, чистя обувь перед входом, и шагнули в неизвестность.

Глава 11

Прибытие

Ослеплённые и дезориентированные телепортацией, Рабр и Пиу почувствовали под ногами твёрдую поверхность. Писарь икнул, сказал: «Мама, я не хочу ходить на физкультуру» и добавил слово, которое вы не найдёте в обычных словарях. Неловко перебирая ногами, наступил во что-то пастообразное, и в разные стороны с чавкающим звуком полетели брызги. А потом пришло ощущение запахов и понимание того, что находятся они предположительно в сельской местности. Ну и вернувшееся зрение довершило картину. Наши героические путешественники в пространстве стояли посреди деревенской улицы.

– Мдаа, – протянул с сожалением Рабр, смотря на свою заляпанную штанину.

– Это к счастью, – сказал Пиу, чтоб как-то разрядить обстановку. Деловито нахлобучив шляпу, как ему казалось, он бодро зашагал в направлении ближайшего дома, обдав при этом вторую штанину волшебника порцией грязи.

Дом был небольшой, с черепичной крышей, покрытой мхом, и невысоким покосившимся забором, когда-то блиставшим ядовито-зелёным цветом. Навстречу идущему к калитке писарю выскочила маленькая лохматая собачонка королевской дворовой породы, злобно обгавкивая путников и на всякий случай все предметы в радиусе пятидесяти метров. Ввиду того, что с охраной конструктивного диалога не получалось, путники стояли около калитки, переминаясь с ноги на ногу. Вскоре на шум из дома вышел сухонький, но бодрый на вид старик. Почувствовав в себе призвание специалиста по связям с общественностью, писарь начал выпытывать у местного жителя, что это за деревня и как добраться до ближайшего города.

– Это так-то даа, вам, молодёжь, всем в город положено. А здесь, в деревне, почти так же, как в городе, ток дома пониже и асфальт пожиже, – с грустью сказал старик, с подозрением разглядывая туристов и прищуря правый глаз.

– Ага, и грязь поглубже, – громко захихикав над своей шуткой, ответил писарь.

Старик укоризненно взглянул на писаря и объяснил, что это поселение номер Двадцать Три. Транспорт в город ходит очень редко, но им повезло – ближайший будет через полчаса, и, указав правой верхней рукой, где остановка, советовал поспешить. После вынужденно короткого разговора с местным жителем у путешественников осталось больше вопросов, чем ответов, поэтому решили, что подробней всё узнают у хранителя.

Поблагодарив старика, Рабр и Пиу направились к остановке, которая была ярким архитектурным пятном, резко отличающимся по стилю от окружающих её деревенских домиков с покосившимися заборами. Вызывающе блистая витражными стёклами и надменно вздёрнув край крыши к небу, она стояла особняком ото всех строений, словно приехавшая из города в деревню к бабушке на каникулы девчонка-зазнайка в нарядном платьице с иголочки, и избегающая местной чумазой детворы.

– Дед какой-то необычный, – сказал Рабр, смотря задумчиво на маленькое яркое Солнце и тусклую планету-спутник, закрывающую треть небосвода.

– Дед как дед, – ответил мистер Пиу, – только чувства юмора ему не хватает и ростом низковат, – подумав, подытожил писарь, – ну, и четыре руки…

– Феноменальная наблюдательность, – ответил Рабр, широко улыбнувшись, – но главное, что мы понимаем его речь.

Мистер Пиу задумался, очевидно, пытаясь выудить объяснение сему чудесному факту из глубин своих знаний, но, обшарив все уголочки и не найдя ответ, поступил по стандартной схеме и произнёс, растягивая слова:

– А я же говорил, что нужно было взять с собой книгу с кратким описанием пользования амулетом!..

Рабр, видимо, не так глубоко переживал утерю столь важных знаний, оставив слова мистера Пиу без ответа.

Спустя непродолжительное время из-за поворота появилось необычное средство передвижения. Это был гибрид воздушного шара и паровоза. Пыхтя какими-то клапанами, пуская дым из трубы и подпрыгивая, как будто на кочках, к путникам подлетел аппарат с надписью на борту « Экспресс». Со скрипом упала дверь, образуя что-то похожее на трап. Путники стояли в облаке из пара, дыма и пыли, ошеломлённые диковинным автобусом. Из переднего окошка высунулось перепачканное сажей лицо и проорало что-то на неизвестном диалекте. Примерно понимать, о чём говорил водитель этого сказочного транспорта, возможно только после удара молотком по пальцу, в попытке выразить всю полноту чувств при этом.

Весело и непринуждённо проходило  путешествие: всё время трясло, дым и копоть проникали во все щели; местные жители – старики и старухи (молодых ни одного не было видно) с опаской поглядывали и старались сесть подальше от наших путников.

Наконец, спустя два часа, Рабр и Пиу прибыли на место. С громким лязгом дверь упала на пыльный металлический перрон, придав обычному выходу из автобуса немного пикантности. Город Тибр – гласила надпись при входе на вокзал. Его здание было выполнено в интересном архитектурном стиле: всюду фигурки и орнамент из чугуна, на потолке сцены из жизни, хоть и выцветшие и местами облупившиеся, но не потерявшие привлекательности, и всё это на фоне колонн, подпирающих высокий свод потолка. Рабра и мистера Пиу несомненно бы охватил благоговейный трепет, но они, зажатые потоком быстро идущих людей, были заняты лишь тем, как бы не потерять друг друга из вида. Как волна выносит на берег всё то, что не тонет, так и наших с вами общих друзей вынесло бурлящим течением из вокзальных ворот на городскую площадь.

– Кажется, я начинаю понимать язык водителя автобуса, – проговорил Рабр, смотря на свои туфли.

– А я сразу заметил, что вам очень легко даются иностранные языки, – приняв слова спутника за чистую монету, проговорил мистер Пиу.

Мягко говоря, смуглое от копоти, лицо волшебника источало радость; ясные, как звёзды на ночном небосводе, глаза Рабра наполнились дружеской любовью и благодарностью, особенно левый. Но это не точно.

Мистер Пиу сверился с прибором и указал направление, совпадающее с широким проспектом, кишащим людьми и машинами. По оживлённой улице путники двинулись с лёгким чувством дискомфорта и тревоги, серой тенью мелькавшим под фонарями или ныряющим под ворота, зияющие чернотой…  На пути совсем не было зданий с красивыми фасадами – все дома представляли из себя пыльные однотипные квадраты, отличающиеся друг от друга разве что количеством копоти на стенах и разным по цвету дымом, идущим из труб. Изредка встречались витрины магазинов и внушали своим ассортиментом скорее чувство уныния, нежели любопытство. По проспекту плотным потоком, гружёные под завязку, с шумом и дымом двигались такие же диковинные средства передвижения, как и автобус, на котором прибыли путешественники. Нужно добавить, что и водители этих чудо-машин своими закопчёнными лицами были похожи друг на друга, как две грязные капли воды. Прыгая через разноцветные маслянистые лужи и ежеминутно рискуя быть сбитыми людьми, несущими на плечах какие-то огромные тюки, путники медленно, но верно практически не двигались к намеченной цели.

Так как лучи солнца были не частыми гостями этих улиц, о том что наступает вечер, Рабр и Пиу догадались по начавшим ярче гореть уличным фонарям. Уже сама усталость валилась с ног, да и наши герои тоже были не прочь поужинать и привести себя в порядок. По счастливому стечению обстоятельств они как раз стояли под тускло освещённой вывеской с немудрёной надписью «Ночлег».

Глава 12

Ночлег

Войдя в приоткрытую дверь, которая держалась не благодаря, а вопреки, наши путешественники оказались в небольшом фойе, освещённом грустной лампой. Она, видимо, утомилась бороться с серой пылью, летающей в воздухе, и, отчаявшись победить, грустно висела под потолком, обречённо доживая свой век.

Будто материализовавшись из облака пыли, за стойкой возник мужчина средних лет, судя по припухшему лицу, явно не враждебно относящийся к алкоголю. Возможно, это даже любовь, которую он бережно пронёс сквозь года, не расплескав ни капли мимо. Есть ещё один вариант: быть может портье очень любил мёд, а пчёлы в свою очередь не очень хотели расставаться со своими запасами. Но, так как ульев поблизости видно не было, второй вариант маловероятен.

Мистер Пиу по уже сложившейся традиции взялся налаживать отношения с аборигенами. Рывком преодолев круг, состоящий из запаха перегара и чеснока (кстати, это лучшее средство от вампиров, и если вы встретите человека, виртуозно использующего этот магический инструмент, не делайте скоропостижных выводов – возможно, перед вами не тот, кем вы его мысленно обозвали), писарь по-ковбойски эффектно поднял облако пыли, бросив шляпу на стол, и проговорил вальяжно: «Почём нынче мёд, отец?» Рабр, смотря на происходящее с улыбкой, размышлял: «В каком же из миров нас начнут бить?..»

Портье пучил глаза, морщил ум и даже при этом шевелил ушами, видимо пытаясь понять первое предложение, в то время как мистер Пиу уже говорил пятое. Наконец, осознав всю тщетность своих попыток, вдруг обмяк и с грустью в голосе проговорил, положив ключи на стойку:

– Апартаменты люкс, номер тринадцать, второй этаж налево, до конца коридора.

– Не смеем более красть ваше драгоценное время, – сказал Рабр, подхватив ключи и увлекая за собой явно желающего продолжить беседу мистера Пиу.

Портье, слушая удаляющиеся шаги наглых постояльцев, налил себе мутной жидкости в стакан. Поднял его и, выудив самое ёмкое слово из лексикона водителя автобуса, поэтично характеризующее отношение сельского жителя к приезжим из столицы, произнес его, смакуя, как тост. Залпом выпил содержимое стакана и опять растворился в клубах пыли.

Непонятно, для какого важного лица был предназначен этот чудесный серый номер люкс, так же утопающий в пыли и заставленный винтажной мебелью, по которой можно было предположить, сколько лет гостинице. Полуслепые пыльные окна наполовину прикрывали серые шторы. Но описываемый номер имел два главных плюса: это две кровати и душ! Так что путешественники с удовольствием воспользовались обоими и уснули беспробудным сном до самого утра.

В этой части города бурление жизни было, как в муравейнике в час пик, и не утихало с приходом ночи, а только усиливалось. По улицам сновали туда-сюда люди, держащие на плечах огромные серые тюки. Из дверей многочисленных прачечных с клубами пара вырывались на улицу, растекаясь по проспекту, горные ароматы, морозная свежесть и запахи луговых трав до рези в глазах и першения в горле. В каждом окне усталые фигурки с четырьмя руками стирали, гладили бельё, что-то шили, и только остановившись в пятне оконного света и приглядевшись, можно было понять, что это не роботы, а живые люди.

Ночь подходила к концу, фонари тускнели, первые солнечные лучи наощупь, сквозь пар и смог, находили крыши домов, придавая сюрреалистичному виду городского района ещё большую загадочность.

В пыльных окнах одни грустные серые люди сменяли других, как будто сломанный проигрыватель из года в год показывает по кругу один и тот же фильм.

Лишь только очень внимательный зритель смог бы увидеть в кипящем водовороте улиц одну, на первый взгляд, небольшую странную деталь: напротив гостиницы, в которой сладко посапывали наши путешественники, чуть в стороне от вечно шумного потока улицы, скрываясь в утреннем сыром тумане, стояли четыре фигуры. Они были одеты в свободного кроя длинные серые плащи, из-под которых выглядывали квадратные носы чёрных кожаных сапог, а шляпы котелки сдвинуты немного на глаза. Словно двадцать пятый кадр в потоке суетящихся серых частиц: никуда не спешат, смотрят пренебрежительно-брезгливо, холодным взглядом убийцы, на окружающий их, пока ещё живой, материал, тихо о чём-то переговариваясь. Случайно остановившийся рядом ведз, увидев их, поёжился, словно его окатили холодной водой, вжал голову в плечи и поспешил по своим делам, не оглядываясь. В густом, размывающем мелкие детали, тумане, они словно клоны одной жуткой куклы, сделанные рукой ненавидящего весь мир мастера-кукловода.

Тем временем в тринадцатом номере гостиницы, на пыльном окне с уныло висящей занавеской, небрежно сдвинутой явно мужской рукой к стене… «Ведь как можно не обращать внимание, Валера, на такие важные вещи, как красота и порядок в доме?!» – искренне удивляются «вот этой манере наводить беспорядок» большинство домохозяек  на далёкой голубой планете под названием Земля. Не знал первобытный мужчина, с довольным видом крепя над дыркой в стене пещеры шкуру убитого мамонта, к каким страшным последствиям всё это приведёт. Этой борьбе не один миллион лет: горы сломанных стрел-слов, триллионы безвозвратно ушедших в небытие нервных клеток; в ней нет победителей и проигравших. Обе стороны не отступают ни на шаг!..

Отлучусь на минуточку, мой дорогой читатель, пойду кое-что поправлю, пока моя спит…

Ну, а тем временем на планете, умирающей от варварского отношения к её экосистеме, в сером от пыли городе, в тринадцатом номере гостиницы, на пыльном окне с уныло висящей занавеской, небрежно сдвинутой явно мужской рукой к стене, разбуженная откуда-то взявшимися шумно храпящими и кашляющими постояльцами, сидела сонная муха, недовольно чистя свои передние лапки.