Александр «Котобус» Горбов
Дядя самых честных правил. Книга 2
Глава 1 – Анубис
– Прошка!
Во дворе усадьбы текла обычная жизнь. Служанка звала лентяя Прошку; бродила курица, улизнувшая из курятника; Кузьма у каретного сарая неспешно чинил колесо дрожек. А я стоял у открытого окна, пил кофий и наблюдал за Мурзилкой.
– Прошка! Подь сюды!
Рыжий подобрыш, заметно подросший за лето, поймал где-то мышь и теперь играл с добычей. Он то придавливал её лапой, то отпускал, давал отбежать и кидался снова. То убирал лапу, отворачивался и ждал, пока мышь поверит в свободу, удерёт, а затем опять ловил беглянку. Есть он её точно не собирался – Настасья Филипповна кормила ласкового подлизу как на убой. Я даже удивлялся, как он не лопается от такого количества сметаны.
– Прошка, гад эдакий! Все ухи оборву!
Мышь, в очередной раз вырвавшись, рванула к амбару. Кот подождал секунду, взвился в прыжке и передними лапами приземлился на серую кроху. Я даже со второго этажа услышал, как она пискнула. Мурзилка сел рядом с ней, наклонился, понюхал и легонько тронул лапой. Нет, никакой реакции – похоже, удар стал для мыши смертельным.
– Прошка, дармоед!
Разочарованный Мурзилка прошёлся вокруг мыши, отошёл и припал на передние лапы. Уставился пристально на серую тушку и дёрнул хвостом. Честное слово, мне почудилось движение эфира возле кота! Будто рыжая зараза пользовался Талантом или создавал Знак.
Мышь пискнула, дёрнулась и побежала к амбару. Ёшки-матрёшки! Это что вообще такое?!
– Бегу! – Прошка, наконец услышавший зов, припустил через двор. – Тута я!
Мурзилка прыгнул к мыши, схватил её зубами и унёсся куда-то за дом. Эх, не успел рассмотреть в деталях. Надеюсь, я ошибся: только кота-некроманта мне и не хватало. Чем прикажете вытравливать из дома мышей-зомби?
Решив как-нибудь понаблюдать за рыжим подобрышем пристальней, я пошёл в столовую. Коты котами, а завтрак пропускать я не собирался.
* * *
В столовой собралось всё небольшое общество усадьбы: Настасья Филипповна, Александра, испанка Мария с очень длинным именем и орк Аполлинарий. Даже управляющий Лаврентий Павлович выбрался из своего флигеля и сидел за столом.
Таня получила «повышение» – она теперь командовала служанками, носившими блюда на стол. Кстати, что она, что Александра, обе кидали на испанку одинаковые «волчьи» взгляды. А Настасья Филипповна наоборот, когда переводила на Марию-Диего взгляд, сочувственно качала головой.
Разговор за столом как-то не клеился. Старые и новые обитатели «принюхивались» друг к другу, не горя пока желанием общаться.
– Лаврентий Палыч, – мне надоело сидеть в тишине, – что там насчёт школы?
Фальшивый лепрекон поставил рюмку с наливкой, положил вилку с наколотым куском ветчины и несколько раз удивлённо моргнул.
– А я разве не докладывал? Забыл, старею, виноват, Константин Платонович. Прикинул расходы, посчитал смету, можем начинать строить.
– Замечательно. Вот, кстати, знакомьтесь, будущий директор школы Аполлинарий…
– Крисанфович, – орк кивнул «лепрекону».
– Очень приятно, – Лаврентий Палыч криво улыбнулся.
– Обсудите с ним, пожалуйста, чего ещё не хватает, организационные вопросы, а я позже к вам присоединюсь.
– Константин Платонович, – «лепрекон» заёрзал на стуле, – вам надо поговорить с отцом Андреем. Школы должны открываться с дозволения церкви. Закон божий, опять же, преподавать обязательно.
– Спасибо, что сказали. Надо съездить к нему и обсудить. Но, думаю, проблем не будет.
Я отложил салфетку и посмотрел на Марию.
– Вы уже позавтракали? Тогда давайте выпьем кофий у меня в кабинете и обговорим наши дела.
Мне хотелось быстрее приступить к занятиям – Талант в груди беспокойно ворочался, и я опасался устроить ещё один пожар.
* * *
Она сидела напротив меня в кресле, закинув ногу на ногу. Смуглая, гибкая, чёрные волосы почти до плеч, шрам на щеке. Чёрные штаны и камзол, белая рубашка с кружевами на шее и манжетах. Я бы сказал, что у неё имелись особый шарм и экзотическая красота, притягивающие взгляд. А шпага, которую она сняла с пояса и поставила рядом, придавала коктейлю остроту. Но сейчас она совершенно не интересовала меня как женщина.
– Итак, Мария, давайте…
Резко вскинув руку, она остановила меня.
– Если я твой наставник, сначала ты выслушаешь правила.
Её голос прозвучал резко, как удар хлыста.
– Слушаю вас, Мария.
– Первое. Ты говоришь мне «ты» и называешь Диего, мне так привычнее.
Она загнула большой палец на руке.
– Второе. Я заставлю тебя управлять Талантом.
Слово «заставлю» меня немного напрягло. Накатило чувство, будто я снова студент-первогодка и магистр Переннис Люпинус начинает первую лекцию по алхимии.
– Я заставлю, чего бы мне это ни стоило, и возьму с тебя тысячу рублей золотом. Независимо, сколько на это потребуется времени. Год, значит, год. Неделя, значит, неделя. Сумма от этого не меняется и платится вперёд.
Испанка загнула второй палец, а я согласно кивнул.
– Третье. Если будешь распускать руки, я тебе их сломаю.
Я не смог не съёрничать:
– А смотреть можно?
– Смотри, только глаза не сломай. Четвёртое. Во время занятий ты слушаешься меня беспрекословно. Если я сказала «лежать», ты ложишься, а не спрашиваешь зачем.
Это правило я всемерно одобрил. Того же я требовал и от Александры, между прочим.
– Пятое. Каждое утро слуга должен приносить мне кофий в постель. Он должен быть молодой и симпатичный.
– Кофий?
– Слуга.
Мы столкнулись с ней взглядами. Никакого смущения от таких заявлений она не испытывала, даже наоборот, смотрела с вызовом, бравируя своей вольностью. Ой, да пожалуйста. Кто я такой, чтобы запрещать ей?
– И последнее. Твоя рыжая любовница слишком дерзко на меня смотрит. Если она вздумает открыто ревновать…
– Она не моя любовница.
Диего фыркнула.
– Она моя ученица. Я, знаешь ли, деланный маг.
– Maldito sea! Врёшь!
Small wand сам прыгнул мне в руку. Несколько движений, и передо мной появился Знак силы. Лёгким щелчком я отправил его прямо в Диего.
Бух! От удивления она дёрнулась только в самый последний момент. Попыталась отбить Талантом, но опоздала. Кресло вместе с испанкой опрокинулось назад.
– La mierda del toro!
Она легко вскочила на ноги. Секунду буравила меня взглядом, но решила, что я не нарочно.
– Реально деланный, – Диего покачала головой, – чего только не бывает. На кой чёрт ты учился, если ты наследственный маг?
Ответить я не успел. Мой Талант услышал в её голосе угрозу и полез разбираться.
Но сделать ничего не успел. Даже я с трудом заметил, как Диего среагировала. Хлоп! Будто мой Талант шлёпнули по носу как щенка. С визгом и жалобно скуля, Талант спрятался в меня.
– Если согласен с моими условиями, – испанка смахнула с плеча несуществующие пылинки, будто ничего и не произошло, – начнём тренировки немедленно.
– Согласен.
– У тебя есть место, где ты не спалишь ничего?
Я улыбнулся и указал рукой на дверь.
* * *
Выбранную мной полянку с камнями Диего одобрила. Прошлась туда-сюда, кивнула и указала на валун.
– Садись. Да не так, ноги под себя подожми крест-накрест. Руки на колени положи, ладонями вверх.
Она вздохнула, глядя на меня.
– Обычно я берусь учить только девочек, не старше десяти лет. Если Талант проснулся позже, научить им пользоваться почти невозможно. Таким подросткам делают…
Поморщившись, испанка махнула рукой.
– Неважно. В общем, их уже нельзя учить. Ты взрослый, это плохо. Но у тебя есть мозги, дисциплина, и ты деланный, что тоже даёт надежду.
– Когда ты соглашалась, не рассчитывала на успех?
Диего пожала плечами.
– Мне надо было убраться из Москвы. А деньги я беру вперёд.
Ну хоть честно ответила, и на том спасибо.
– Я не буду спрашивать, как ты получиль Талант, Констант.
Меня аж передёрнуло, когда она назвала меня на европейский манер. Но просить её не делать так я не стал – у мага должно быть как можно меньше подобных заусенец. Пусть зовёт, а раздражение я поборю.
– Не моё дело, – продолжала Диего, – но чувствую, что ты сможешь с ним справиться. Начнём с самого простого – объяснений.
Я скривился – объяснения мне требовались меньше всего. А вот практические упражнения, чтобы Талант не чудил, – наоборот.
Диего увидела моё недовольство и гаркнула:
– Встать!
Пришлось вскочить с камня.
– Сесть!
– Встать!
– Сесть!
– Встать!
– Сесть!
– Встать! Ещё раз увижу такое лицо, и ты будешь приседать до утра. Если я говорю, слюшать меня, ты слюшаешь и делаешь внимательное лицо. Понятно?
– Так точно!
– Сесть! – она заложила руки за спину и продолжила: – Талант – это как третья рука. Когда ребёнок растёт, он учится брать рукой погремушки, куклы, оловянных солдатиков. Ребёнок с Талантом также учится им делать разное. А ты взрослый: если тебе сейчас пришить ещё одну руку, ты не сможешь ей управлять. Она будет болтаться и делать что хочет, как и Талант.
Я не был согласен с наставницей – никакая это не «третья рука», не дополнительный орган. У «руки» не бывает собственного характера и симпатий, не бывает чувства юмора. А у моего Таланта они имелись, хоть и своеобразные.
– Ты будешь тренироваться использовать Талант так, чтобы польностью его контролировать. Начнём с простого – вызови его, и пусть он чуть-чуть меня испугать.
Легко сказать. Мой Талант обиделся на тот «щелчок по носу» и не желал показываться. Пришлось представить Таньку, которой он симпатизировал, и подманивать наружу. А когда он вылез, то я, образно говоря, потрепал его по холке, указал на испанку и сказал «голос!»
Талант так рявкнул эфиром, что чуть не сбил её с ног.
– Хорошо! – обрадовалась Диего. – А теперь спрячь его. Быстро!
Запихнуть Талант обратно было гораздо труднее. Ему понравилось играть, и он желал ещё раз «гавкнуть на тётю». Фу, я сказал!
– Отлично! А теперь зови его снова.
Второй раз прошёл гораздо легче – Талант появился практически сразу, с удовольствием «гавкнул» на радостную «тётю» и, довольный, спрятался по команде.
– Ты справишься, – довольно улыбнулась испанка и тут же скомандовала: – Ещё раз!
Так мы и развлекались следующий час. Под самый конец я решил дать своему Таланту имя – уж очень он походил на пса, большого и весёлого, обожающего играть и «бегать за палочкой». Кстати, откусить кому-нибудь выступающие части организма он тоже был не против, только «сердитую тётю» немного опасался. Как бы тебя назвать, дружок? Полкан? Бобик? Нет, не подходит. Надо что-то мощное, сильное и в тоже время связанное со смертью. Цербер? Нет, не то. О! А как насчёт Анубиса?
На удивление, Таланту имечко египетского бога смерти понравилось. Он «завилял хвостом», если так можно сказать о магической сущности, и начал отзываться гораздо охотнее. Вот и ладушки! Значит, буду звать Анубис, а ласково Нубик. Ты всё равно не знаешь, что значит это слово.
– Ещё! – в который раз крикнула Диего.
Ещё так ещё. Анубис, фас!
* * *
– Очень хорошо, – испанка вытерла вспотевший лоб, – на сегодня довольно.
Она махнула рукой в сторону усадьбы.
– Возвращаемся. Я буду отдыхать, а ты занимайся своей ученицей, – последнее слово она подчеркнуло с ехидством. – Сколько, говоришь, лет ей придётся учиться?
Ой, ну да, как я мог забыть про отношение Талантливых к деланным. Может, проучить испанку за гонор? Заодно проверю, могу ли я противостоять магу с Талантом.
– Диего, а ты не хочешь размяться небольшой учебной дуэлью?
– С тобой? – она подняла правую бровь. – Твой Талант не сможет даже коснуться меня.
– Не будем его трогать, он сегодня набегался. Мне хватит и умений деланного.
Она расхохоталась.
– Деланный против меня? Мне хватит трёх секунд, чтобы скрутить тебя.
– Вот и проверим, – я улыбнулся ей как можно наивнее.
– Если ты хочешь, глюпый мальчик. До первого попадания!
Она улыбнулась в ответ, не слишком по-доброму, и подняла руку.
Глава 2 – Школа
Мой Талант, легко привыкший к имени Анубис, оценил задумку с дуэлью и согласился не вмешиваться. Ему было интересно посмотреть, как я буду «гавкаться с тётей». И с одобрительным урчанием открыл мне доступ к эфиру, раскалённому от высоких энергий.
Small wand уже лежал у меня в пальцах, и, прежде чем испанка подняла руку, я широким жестом сотворил перед собой Знаки Холода и Твердыни. Эфира в их связку я бухнул целую прорву и тут же дал дёру за камни.
Удар Диего врезался в мой щит и рассыпался водопадом искр.
– Hijo de la chingada!
Я нырнул за большой валун и тут же выставил перед ним новый щит. Испанка, разозлённая неудачей, пока ломала первый, выкрикивая проклятья. Ух, горячая женщина! Чтобы подбодрить Диего, я отправил ей маленькую связку Знаков Огня и Воздуха.
От огненной струи она легко увернулась, добила мой первый щит и обрушила на второй целый водопад огненных всполохов. Честно говоря, не ожидал от профессионального мага такой «тупой» тактики. Они все так сражаются или испанка недостаточно опытная?
Подновив щит, я отправил своей противнице несколько уже привычных связок огонь-воздух. Естественно, испанка их легко отбила, чуть ли не смеясь надо мной. Но вот в последнюю связку я добавил сюрприз – простенький Знак Разделения и малую Печать Энергии.
Бум! Диего ударила подарок встречным потоком эфира. Пффф! Моё плетение распалось на дюжину малых огненных струй, которые ринулись на неё.
Надо отдать ей должное – большую часть она погасила. Но две успели прорваться и подпалили манжеты рубашки.
– La mierda del toro!
Я поднялся из-за камня и поднял ладони.
– Стоп! Диего, стоп! Закончим дуэль. Хватит!
Она посмотрела на меня яростным взглядом, швырнула в землю огненный всполох и поморщилась.
– Согласна, закончим.
Начертив символ «Z», я погасил щит и пошёл обратно к испанке. К её чести, остыла она так же быстро, как и распалилась.
– Что за дьявольские шутки, Констант? Где ты научился таким приёмам?
Я пожал плечами.
– Долго читал старые книги, только и всего.
– Ну ты даёшь, – она покачала головой, – давно меня так не уделывали. Ты опасный человек, Констант, знаешь это?
– Почему?
– Выглядишь, как мальчишка, а коварен, как старый колдун из Авалона.
Мы двинулись обратно в усадьбу.
– Это ведь были деланные Знаки, да?
– Угу, они.
– Никогда не думала, что их можно рисовать так быстро.
Несмотря на то, что Диего стала моим наставником, раскрывать секрет я не собирался. Кто знает, как дело обернётся в будущем? Да и мысль, что мне её подвёл князь Голицын, держалась в уме.
– Я долго тренировался.
Пока шли к усадьбе, я прокрутил в голове дуэль с испанкой и вспомнил сражение с Шереметевым. Выводы получились странные: маги с Талантом работали с эфиром хуже, чем деланные! Да, они были намного быстрее, энергии использовали выше, но сложных конструкций строить не могли. Мне даже не верилось, что такое возможно. Надо будет проверить эту гипотезу получше. Но только осторожно, чтобы не вызывать лишних подозрений. Предсказать реакцию Талантливых я не мог, а проверять на себе не очень-то и хотелось.
* * *
Дома я переоделся и отправился к Лаврентию Палычу. Ещё на крыльце флигеля я услышал внутри шум и крики. Это что, мой тихий «лепрекон» так орёт вместе с орком? Они что, напились и решили выяснить, кто кого уважает?
Стоило мне войти, как причина стала понятна – деньги. Управляющий готов был перегрызть горло за каждую копейку, тем более какому-то проходимцу-орку.
– Зачем тебе столько мела, ирод?! – орал Лаврентий Палыч, брызгая слюной. – Ты его есть будешь?
– Мел нужен…
– Не нужен!
– Чтобы писать на доске…
– Ты бумагу заказал! Вот в ней и пиши! – «лепрекон» скрутил кукиш и показал Аполлинарию. – Выкуси, а не мел! Тебя учить наняли, вот и учи, чем дадено. Нечего тут баловство разводить.
– Константин Платонович дал мне чёткие указания: организовать работу школы.
– Вот и организуй, рожа зелёная!
– А вы мне не даёте нужных средств. – Орк закипал, но пока держался, чтобы не перейти на крик. – Мел нужен. И карта нужна. И глобус. И…
– А императорскую корону тебе не надо? Хлобус ему! Да, может, мне самому этот хлобус нужен, да я не позволяю лишний рубль потратить. Хлобус! Тоже мне, нашёлся богатей.
– Позвольте!
– Не позволю!
– Я настаиваю…
– Это Настасья Филипповна на рябине настаивает, а ты в тряпочку помалкивай, учитель.
– Да как вы…
Я хлопнул дверью, чтобы привлечь внимание спорщиков. Они разом обернулись и посмотрели на меня. Орк с облегчением, Лаврентий Палыч с раздражением.
Не торопясь, я подошёл и подсел к столу, за которым они собачились. Кстати, даже ругаясь, они не прекращали пить чай из большого самовара и закусывать бубликами.
– Ой, Константин Платонович, – очнулся «лепрекон», – да не надо было, мы сами утрясём расходы и вам финальную смету принесём.
– Я вижу, как вы утрясаете. Показывайте, какие у вас разногласия.
– Вот, – Аполлинарий протянул мне лист бумаги с длинным списком, – я набросал самое необходимое.
– Самое ненужное, – поджал губы Лаврентий Палыч.
Я взял бумагу и пробежал глазами. Так-так, вполне разумный список для оснащения школы, если обучать не только чтению и счёту, но и дать основы естественных наук. Очень хорошее начинание, но углы стоит сгладить. Взяв перо, я поставил галочки напротив самых необходимых вещей.
– Это закупить в первую очередь. Остальное в течение года.
– А мела зачем столько?!
– Писать на доске, – я усмехнулся, – так выйдет дешевле, чем переводить бумагу.
– Ну если дешевле, – сдался «лепрекон». – А хлобус тоже покупать?
– Дался вам глобус, – орк закатил глаза.
– А зачем в школе совиное чучело?
Мне с трудом удалось не заржать в голос.
– Лаврентий Палыч, глобус – это модель земного шара, а не чучело.
– Да? – управляющий облегчённо вздохнул. – Тогда ладно, куплю.
– Вот и отлично. А теперь я бы хотел добавить кое-что к плану по школе.
Управляющий явственно застонал.
– Устроим её здесь, рядом усадьбой.
– Почему не в Злобино? Или в Архангеле.
– Во-первых, ничего не придётся строить – отдадим под школу дальний флигель, он всё равно пустует. Во-вторых, самые способные будут проходить практику в мастерских, да и мне будет проще наблюдать за обучением.
– Но…
– А чтобы дети не таскались через лес, по деревням их будет забирать «школьная» телега. Запряжём Буцефала, и пусть забирает утром и развозит вечером.
– Спасибо, – тон «лепрекона» стал язвительным, – что не собираетесь платить им за обучение.
– Кстати, хорошая идея, Лаврентий Палыч. Я думаю, надо и правда стимулировать хорошую учёбу. Пусть родители в конце года получат рубль, если их ребёнок учится на отлично.
Я думал, управляющего хватит удар. Он побледнел и чуть всплеснул руками.
– Константин Платонович, да что же вы делаете?! Да разве так можно? Это же чистое разорение! Учить всякую шелупонь крепостную, да ещё награждать!
– Ой, будет вам! Что за манера экономить на мелочах. Мастерская даст прибыли во много раз больше. А вот нанять рабочих со стороны будет накладно. Так что хватит, Лаврентий Палыч, прекращайте играть роль скряги.
«Лепрекон» вздохнул:
– Переигрываю, да? А Василий Фёдорович очень любил, когда я за каждую копейку возмущаюсь.
– Я не дядя, вы уж извините. Так что, – я встал, – начинайте всё организовывать. Самое позднее через три недели школа должна работать.
* * *
Дела накрыли меня с головой и поглотили всё свободное время. Каждый день по несколько часов я тренировался под руководством Диего. Она показала мне особый приём дыхания, позволявший контролировать Талант. По крайней мере, так она говорила.
Ага, как же! Анубис только насмешливо колыхался, пока я вдыхал и выдыхал, фыркал и всем видом показывал, что к нему это не относится. Но команды всё же усваивал – стоило мысленно приказать «Фу!», как он тут же становился паинькой и прекращал шалить. Да и «ссориться со злой тётей» Анубис не хотел после того, как получил несколько раз по носу.
Диего фыркала и удивлялась, что я всё-таки справился. Между делом она призналась, что не надеялась меня хоть чему-то научить. Думала, будет купировать мои приступы и отдыхать, а пришлось полноценно учить. Так что я дышал, усваивал приёмы для дуэли и боевые премудрости.
Между тренировками я взял Аполлинария, съездил в село Архангел и поговорил с отцом Андреем. Батюшка отнёсся к открытию школы с некоторым скепсисом, но обещал поддержать начинание. Апполинарий поначалу доверия у него не вызвал, но орк обещал явиться на исповедь и регулярно ездить на службу по воскресеньям. Может, он и не был слишком верующим, но портить отношения с церковью не желал.
На обратном пути орк был задумчив, а потом заявил мне:
– Простите меня, Константин Платонович.
– За что?
– Я думал, вы просто избалованный барчук, открывающий школу из прихоти. Здесь так частенько бывает – начитаются европейских идей, кидаются просвещать народ, а через месяц забрасывают. А вы, – орк посмотрел уважительно, – серьёзно подошли к делу. К крепостным относитесь как к людям, а не вещам. Прошу извинить меня покорно.
– Извинения приняты, – я усмехнулся. – Во мне ведь тоже полно оркской крови, приглядитесь. Кстати, теперь уже ваша очередь отнестись к делу серьёзно и учить детей с полной выкладкой. Возьмите для начала подростков лет четырнадцати, погоняйте их по чтению, арифметике да присмотритесь. Мне нужны самые толковые для мастерской.
– Сделаю.
– Как отберёте хоть пяток умных, набирайте детей помладше и учите уже вдумчиво, не торопясь.
– Я понял, Константин Платонович, не сомневайтесь.
Вот так и крутился как белка в колесе. Следил, как достраивают мастерскую, занимался с Александрой, работал в кузнице с Прохором – у нас почти была готова первая пятёрка механических лошадей. Но среди бесконечных дел случались и неожиданности.
Как-то вечером я застал испанку и Настасью Филипповну в гостиной. Дамы устроились у камина, пили рябиновку и на французском обсуждали европейскую литературу. Правда, исключительно любовную: «Памела», «Тереза-философ», «Новая Элоиза». Я прислушался и сбежал оттуда подальше – сами знаете, я не ханжа, но когда они обсуждали некоторые сцены и повороты сюжета, меня бросало в краску. И ладно бы Диего, от неё всякого можно ожидать, но Настасья Филипповна!..
Если в тихих омутах водятся черти, то у ключницы они хорошо откормленные, причёсанные и начитанные.
* * *
От очередного занятия с Александрой меня оторвал Тришка.
– Константин Платоныч, там это!
– Что?
– Едуть!
Сколько ни пытался его научить не размазывать и докладывать по существу, так ничего и не получилось. Парень робел, начинал мямлить и даже заикаться.
– Сейчас спущусь.
Рыжая тоже хотела увязаться за мной, но я пресёк попытки на корню. Учиться, учиться и ещё раз учиться, как говорил профессор Юлианис, преподававший в Сорбонне теологию.
Когда я вышел на крыльцо, из дрожек на грешную землю выбрался Бобров. Под левым глазом у Петра виднелся старый, ещё не сошедший фингал.
– Это всё твоя испанка, – скривился он, заметив мой взгляд. – Кто же знал, что она не любит комплименты.
– Радуйся, что синяком отделался. Мне она пообещала руки переломать, если допущу лишнего.
– Может, не сомневаюсь, – кивнул Бобров. – Надо поговорить.
– Я так и понял. Ты просто так не приехал бы.
В кабинете сидела Александра, вычерчивая Знак, так что я отвёл гостя на балкон и попросил Настасью Филипповну принести нам чаю. Зная ключницу, кроме самовара будут ещё и всяческие закуски, тянущие на полноценный обед.
– Что случилось? Шереметев собрался меня убить?
– Наоборот, Костя. Уехал он в Казань по срочным делам. Полагаю, вернётся не раньше октября. Тебе срочно надо ехать в Муром.
– Зачем?
– Как это зачем?! Ты забыл? Оформить бумаги, как полагается, представиться в дворянском собрании, вписать в Реестр Талант, с градоначальником навести мосты. Надо ехать, Костя.
Мне оставалось только вздохнуть – покидать усадьбу категорически не хотелось.
